Дурман

— Не уходи, — Вики бросила на меня умоляющий взгляд, добытая на земле сигарета в ее тонких пальцах дрожала. Вики была бледна. Она неловко держалась за подоконник школьного женского туалета. Казалось, вот-вот и Непризнанная упадет в обморок. На секунду я даже растерялась, не зная, что предпринять. Не каждый день на моих глазах Непризнанные падали в обморок. — Я побегу за помощью, — объявила, намереваясь срочно бежать в лазарет. Вики быстро шагнула ко мне, покачнулась. Я подхватила ее, не давая упасть. Подвела обратно к подоконнику. Вытащила из дрожащих пальцев сигарету, выбросила в урну. — Посиди здесь, — попросила я. — Скоро вернусь. — Не уходи, — Вики испуганно сжала мою руку, не решаясь заговорить. Не знаю, сколько времени прошло. Минута, две, прежде чем Непризнанная решила открыться, полностью довериться мне. — Это просто приступ, — быстро заговорила она. — Скоро пройдет. Знаешь, видеть будущее так сложно, — усмехнувшись, призналась Уокер. — В раннем детстве я видела у мамы золотые крылья. И вот моя мама серафим. Неожиданно, правда? — она горько рассмеялась, а я ободряюще сжала маленькую теплую ладонь девушки, невольно сочувствуя Непризнанной, обладающей даром, который оказался ей не под силу. — Все детство видела кошмары. Стихийные бедствия, теракты, кровь и человеческие тела. Даже на небесах меня преследуют видения. Я так устала от жизни, Лилу. Так устала. — Мы не можем знать великий замысел Шепфы, — несмело вмешалась я, чувствуя жалость к Непризнанной. Смогла бы я жить в постоянном кошмаре? От приступа к приступу. Видеть тревожные знамения, смерти близких, которые не могу предотвратить. Смогла бы жить, имея психическое заболевание? Конечно, бессмертные болеют гораздо реже смертных, но, к сожалению, и смертные, и бессмертные одинаково бессильны перед безумием. Интересно, мы, ангелы, так ли сильно отличаемся от смертных или вчерашних людей Непризнанных? Точных ответов на вопросы я не знала. Не могла знать. — Шепфа играет с нами. Голова Вики нервно дернулась, я напряглась, ожидая скорого припадка. Надеюсь, не наврежу. Вики Уокер, Вики, знаешь, ты такая красивая. Я никого не любила, как тебя. Вернее, пока никого не любила, кроме отца, который сейчас в Цитадели. Как хорошо, что Дино меня не любит. Иначе бы я разбила ему сердце. Ангелы должны беречь чужие чувства. Они не должны никого заставлять страдать. Шепфа, прости, я так близка к тому, чтобы нарушить главный запрет. Уокер, почему тебя так неумолимо тянет к демонам? Как Сэми с Ади хватило смелости полюбить друг друга? — Шепфа говорил со мной, когда я была совсем маленькая, — Вики вздохнула, а я от удивления слегка приоткрыла рот. Конечно, я знала, что существовали счастливчики, с которым говорил сам Шепфа. Но эти счастливчики жили несколько тысяч лет назад. Среди них никогда не было Непризнанных. Вики Уокер, что ты готовишь нашему миру? Какие великие перемены придут вслед за тобой? — Как он выглядел? — завороженно спросила я, нетерпеливо дергая ногой. Неужели я стала свидетельницей настоящего чуда? Кто ты, Вики Уокер? Неужели простой человек? Вряд ли. С тобой говорил Шепфа. Ты Избранная. Ты необыкновенная. Первая девушка, которую я полюбила. — Немного похож на Санта Клауса. — Вики слегка нахмурилась, вспоминая событие далекого детства. — Древний старец с длинной белой бородой и мудрыми глазами. Знаешь, мне кажется, в глазах Шепфы была спрятана великая мудрость Вселенной. Шепфа говорил, что я особенная, на мне его печать, его дар. Во мне есть сила, — Вики вздрогнула. — Эта сила помогла мне оживить Сэми. Мной будто кто-то управлял. Знаешь, так страшно быть другой. Одной в сумасшедшем безумии. Уокер умолкла. Задумчиво провела пальцем по стеклу, рисуя невидимый узор. Ее плечи ссутулились. В ладонях появилась нервная дрожь. Вики Уокер боялась. Себя, своей силы, кошмарных видений, вызывающих приступы паники. Непризнанная, ты такая разная. Робкая, наглая, бесстрашная, боязливая. Ты ворвалась в мою жизнь неукротимой лавиной. Разве теперь могу я быть с Дино? Могу быть его женой? Нет, не могу, не в состоянии, физически не приспособлена быть с ним. Теперь, когда у меня есть ты. Любимая, единственная. — Ты больше не одна, — прошептала я, волнение сжало горло, говорить громче было выше моих сил. — Я с тобой, если тебя это утешит. Вики кивнула. — Утешит, — прошептала она, накрывая мои губы нежным поцелуем.