***
Кофе был отличный, но головная боль никуда не делась. Пчёлкин растекся в кресле для посетителей и достал из кармана листок, который вчера нашел в буклете Кира. Первые упоминания загадочной секты «Зерно истины» попались ему на глаза чуть более двух недель назад и поначалу казалось, что эта история ничем не будет выделяться среди множества подобных ей, когда жадные до денег пройдохи организовывают некие братства, объявляя себя посланцами Бога на Земле и, трубя об очередном конце света, собирают под свое крылышко желающих спасти свою душу и тело. Не забывая, однако, напомнить вновь обращенным о такой сущей мелочи, как материальная помощь братству. И чем она щедрее, тем выше шансы спасти тело, а если получится, то и душу. Поначалу все так было и в этот раз, классическая схема. Но когда секта засветились в двух громких скандалах, закончившихся отставкой мэра Владивостока и досрочными выборами в Новосибирске, Пчёлкин впервые напрягся. На первый взгляд, такое случалось с определённой регулярностью, но второй, более пристальный взгляд, открывал совсем нерадостную картину. Все чаще в сводках ФСБ «Зерно истины» упоминалось то тут, то там и всегда в непосредственной связке либо с крупными финансовыми воротилами — сразу вспоминалось загадочное самоубийство одного из братьев — владельцев крупного коммерческого банка, либо, что было гораздо хуже — рядом с ведущими политиками. Всю последнюю неделю набирал обороты скандал с помощником Министра финансов — того застукали на получении взятки якобы от руководства крупной японской корпорации, желающей выйти на российский металлургический рынок. Японцы такие же лидеры в металлургии, как они, русские, в составлении икебаны, а потому странным интересом с Востока напрягли разобраться Управление полковника Введенского, а конкретно — отдел Виктора, занимающийся экономической безопасностью страны. Пока Введенский разбирал утреннюю почту по срочности, Пчёлкин вспоминал, что уже удалось собрать по секте, и в первую очередь касательно тех, чьи имена засветились. Михаил Анако, японский бизнесмен, из числа русских, что обосновались на Курильских островах во времена, уходящие далеко в исторические летописи. После окончания Второй мировой войны отец Анако в числе прочих жителей принял решение остаться жить в Японии и покинул перешедшие к СССР острова, перебравшись на Хоккайдо. Там жил, работал, родил дочь и сына, на официальной биографии которого мог бы сгореть самый мощный детектор лжи. Но кристальная чистота бывает только у алмазов, был уверен Пчёлкин, да и то… вон сколько подделок встречается в последнее время. — Ваш завтрак. В дверях появилась Лера с подносом. Кофе, тосты, омлет, горячие булочки с сулугуни из маленькой пекарни в соседнем переулке. Пчёлкин блаженно вдохнул терпкий кенийский аромат, Введенский благодарно улыбнулся, так он эти булочки любил. Приоткрыв один глаз, Витя перемигнулся с Лерой — то, что те по договоренности так рано пекли персонально для Леонидыча, было их общим маленьким секретом. Пчёлкин в свое время, раскусив «любовь» шефа, договорился с владельцем пекарни, а Лера каждое утро перед работой забирала свежевыпеченное. — Звонили из ГУ МВД, спрашивали, есть у вас сегодня окно для них. Хотели подъехать, — Лера опустила поднос на стол. — Оперативники? — взлетели брови Введенского. — И так срочно? Первая половина дня забита под завязку, впрочем, как и вторая. Хорошо, скажи им, пусть подъезжают к часу. Лера укоризненно покачала головой, и Пчёлкин ее понимал. Как для него было святым выходные с детьми, так для Валерии — обед начальника. — Другого времени у меня сегодня для них нет, — пожал плечами Леонидыч. — Я им скажу подъехать к двум. Совещание с региональными управлениями у вас в два тридцать. Захотят — успеют. Краткость — сестра таланта, — и Лера вышла из кабинета, ясно давая понять, что все решено и изменению не подлежит. График Введенского был ее вотчиной, и он полностью ей в этом доверял, ни разу не увидев причин для претензий. Заботливо прикрыв салфеткой два тоста для Влада, Пчёлкин вернулся к папке. Следующая фотография. Ее туда положил лично он под удивлённые взгляды Леонидыча. Скромный на вид худощавый очкарик никак не походил на участника мирового заговора, но в деле о самоубийстве банкира он был в группе экспертов, а в истории со взяткой ее передача происходила якобы на территории института, в котором тот работал. Пчёлкин не верил в совпадения, а потому фотография легла в папку, и Леонидыч с ним согласился. Если очкарик причастен к секте, рано или поздно Влад найдет связь. В дверь постучали. Легок на помине… Пчёлкин улыбнулся, Введенский кивнув головой, жестом приглашая во второе кресло. К кнопке коммутатора он даже не тянулся, Лера уже стояла за спиной Влада. Поднимающийся вверх ароматный дымок кофе вызвал на губах последнего блаженную улыбку. — Валерия, — уже кося взглядом в сторону салфетки, прошептал Влад, — будьте моей женой… Пчёлкин тихо прыснул. — Я, Владислав Александрович, женщина европейская, гаремов не признаю, — Лера поставила чашку перед Владом, — а у вас жена и куча детишек. Пчёлкин уже почти откровенно смеялся, Введенский еще держался, но губы предательски дрожали, и он заслонил их кулаком, делая вид, что подпирает так подбородок. Все знали, что Влад «женат» на работе, а «детишками» в Управлении в шутку называли многочисленную технику, которой его кабинет был забит под завязку. — Святая женщина… — никак не отреагировав на реплику Леры, Влад обхватил чашку. Она обжигала руки, но он не выпускал ее, пальцы вздрагивали в предвкушении экстаза. — Фокусник… — добавил Влад, когда Пчёлкин, взмахнув рукой, точнее, салфеткой, открыл его взору тарелку с тостами. Спустя десять минут Влад закинул в рот последний кусочек тоста и с довольным стоном залил его остатками кофе. — На первый взгляд, — Влад поднял глаза на изучающего его распечатку Пчёлкина, — обычная секта. Привлекают людей и деньги. Но я копнул поглубже их контингент… — И? — в замершем голосе и засиявших глазах Влада коротко переглянувшиеся Введенский и Пчёлкин уловили то, что часто следует после драматичной паузы и обычно плохо пахнет. — Кроме дочек и сыночек, — намеренно исказил Влад, — богатеньких папиков «Зерно истины» привлекает в свои ряды бывших заключенных, ушедших в отставку военных, неблагополучных выпускников детдомов. Причем это не какие-то отдельные единичные экземпляры. Таких в секте почти треть. Пчёлкин уже не удивленно, а обеспокоенно посмотрел на Влада, после чего уже долго и сосредоточенно — на Введенского и застучал пальцами по столу. А вот это совсем не радостная новость. Зачем обычной на первый взгляд секте такое количество людей, знающих и умеющих обращаться с оружием, при этом не знающих чувства меры и границ в применении силы? — Плюс к этому, — продолжал Влад, — прелюбопытнейшая деталь. В секте есть некая ячейка, ограниченное количество людей. Их всего человек десять, пришли из разных мест, но все так или иначе связаны с нашим очкариком. Кто-то с ним учился в школе, кто-то в университете, кого-то он встречал на конференциях. Ну, вы поняли… — Ты думаешь, — с каждым словом Влада ситуация нравилась Пчёлкину все меньше, — это некий мозг секты? Что же получается… Есть руководитель, скорее всего, тот русский японец. Есть мозг. Есть силовики, которые, как мы предполагаем, убирают неугодных… — Либо обрабатывают тех, кто нужен секте, но по тем или иным причинам отказывается от сотрудничества, — вставил Введенский. Пчёлкин согласно кивнул, закончив: — И есть составляющая большинство часть. Это поставщики денег и тупые исполнители. Виктор вздохнул, Влад молча переводил взгляд между ним и Введенским. Жопа… Нет, не так. ЖОПА. — Игорь Леонидович, — запищал коммутатор, — машина ждет вас. Введенский посмотрел на часы. Черт, через полчаса совещание у министра обороны. — Вот что, — посмотрел он на Влада, вставая, — пробей всех, кто входит в мозг секты. Всех. Нужно максимально полное досье на каждого. Это первое. Второе. Нужен список членов силового блока. Подробно каждого пока не пробивай, но запусти проверку совпадений. Не пересекались ли они между собой, с членами мозга или с нашим японцем до того, как попали в секту. И третье. Нужен путь секты. С того момента, как появилось первое упоминание о ней вообще и до того дня, как мы впервые услышали ее название. Страны, люди, события. — Понял, — коротко кивнул Влад. Выкладывая добытую информацию, он уже прекрасно понимал, что и вечер пятницы, и все выходные обещают быть крайне томными. — В субботу я буду занят, — Пчёлкин вышел вместе с ним, оставив Введенского собираться, — обещал Киру свозить его на открытый урок по верховой езде. Но мой телефон есть у Леонидыча. Если будет что-то срочное и важное… — Хорошо, позвоню. Они пожали друг другу руки и разошлись — Влад в свой кабинет, Виктор — в свой.***
Вечером, стоя в привычной пробке на МКАД, Пчёлкин думал. О найденной Владом информации. О визите ребят из МВД, рассказавших Введенскому крайне интересные вещи про то, как за последнюю неделю по странным ходатайствам из тюрем были освобождены несколько заключенных. И сей факт не вызвал бы такого интереса с их стороны, если бы те не были осуждены за убийства и разбои, а вышли по вдруг невесть откуда появившимся свидетельским показаниям, из которых они представали чуть ли не агнцами божьими, понапрасну оклеветанными. О поверхностном расследовании, которое связало все случаи с хорошо уже известным «Зерном истины». Якобы оскорблённые пустыми обвинениями, «пострадавшие» нашли утешение в этом «элеваторе». Введенский попросил коллег передать им список этих людей, но Виктор уже не сомневался, что Влад найдет много интересных моментов в их прошлом. Фура впереди наконец лениво сдвинулась с места. Что ж… Пчёлкин решил, что дождется выводов Влада и тогда уже будет думать дальше. Но распоряжение поставить на прослушку телефоны японца и очкарика Введенский уже дал. Впереди замаячил «свет в конце тоннеля», а точнее, съезд на шоссе. Через полчаса он будет дома. Короткий взгляд на часы. Сегодня, возможно, даже успеет почитать Вике перед сном. А завтра их с Киром ждет конный клуб «Клевер».***
— Завтра. Клуб «Клевер». Он будет с сыном. Парня не трогать, — поправив очки, сидящий за столом с множеством пробирок человек передал несколько листков стоящему перед ним с лицом голодного неандертальца главе одной из силовых групп. — Здесь фото, номер машины, адрес клуба. И поаккуратнее, — добавил очкарик, прекрасно зная характер «голода» стоящего перед ним, — он еще нужен Анако-сан. — Обижаете, — хмыкнул «неандерталец», беря в руки бумаги. — Имейте в виду, скорее всего, он будет вооружен. Поэтому, чтобы не рисковать, а второго шанса не будет, используйте это, — очкарик протянул ампулу со светло-голубой жидкостью. — И помните, никакой самодеятельности. Если вы не доставите его завтра в храм, Анако-сан вас на строганину отправит. — Будет вам этот хмырь завтра в целости и сохранности. — Хорошо. Свободны. Отвернувшись к своим пробиркам, очкарик слышал, как хлопнула дверь. За исход порученного дела он не беспокоился, хотя действовать пришлось быстро. Вечером стало известно о прослушке их телефонов, а это означало, что ФСБ взяла их в оборот. К тому же не использовать такой шанс было бы грех. Завтра их фигурант будет в людном месте — такая возможность не скоро может снова представиться. Поднеся узкую колбу, доверху наполненную прозрачной жидкостью, к стоящему перед ним сосуду, очкарик осторожно вылил ее содержимое в находящуюся там мутную белую жидкость. Смешавшись, они слегка зашипели, окрасившись в черный цвет. Заодно он проверит на этом парне свое новое изобретение. Надо же достойно приготовить жертвоприношение на празднике поклонения Отцу нашему. Очкарик довольно усмехнулся. Как же легко внушаемы люди. Как же просто направить толпу туда, куда тебе надо, убедить в том, что тебе надо, натравить на того, на кого тебе надо.