Дурман

Немало дней минуло с тех пор, как Кёджуро вступил в ряды хашира и взял под покровительство облюбованный демонами регион. И, надо сказать, положение у этих земель было не самым завидным. Халатность бывшего хашира, Ренгоку Шинджуро, привела к неконтролируемому всплеску демонической активности, что грозило большой опасностью для самого многолюдного района. Кёджуро прекрасно осознавал груз ответственности, возлагаемый на его плечи. Охрана жизней тысяч людей, живущих здесь, доверена ему - он не может оплошать. Бессонные ночи выматывали, тяжёлый меч стирал руки в кровь, а многочисленные стычки с кровожадными демонами усыпали тело новыми шрамами. Но все эти трудности не затемняли светлой улыбки Ренгоку. Ему и прежде ничто не давалось легко. Отсутствие таланта он с лихвой компенсировал упорным трудом и несгибаемой волей. Около двух месяцев ушло у него на восстановление более-менее стабильной обстановки на юге. Демоны поутихли, прослышав о возвращении хашира, но количество жертв оставалось по-прежнему велико... Тем не менее проделанная Кёджуро работа не осталась незамеченной. С каждым созывом хашира сослуживцы уважали его всё сильнее. Химеджима почтенно отмечал проницательность Ояката-самы, что предчувствовал великую силу, заложенную в юном альфе. Кочо с искренней улыбкой отзывалась о Кёджуро, как о милейшем чудаке с поразительными способностями. Узуй громче всех восхищался силой и духом Ренгоку, которого по умолчанию включил в ряды своих друзей. Шинадзугаву же заслуги Ренгоку скорее приводили в бешенство, больно уязвляя его гордость, но иного от него и не ожидали. Кажется, лишь один человек остался безучастен к впечатляющим успехам новичка. Томиока... Снова взор ясных очей пламенного хашира пал на него. Его неприметная фигура, как это ни парадоксально, вызывала наибольший интерес пылкого альфы. Холодность и отчуждённость синеглазого мечника служили оградительным барьером для его крохотного мирка безмятежного спокойствия, и Ренгоку привык уважать личное пространство других людей, однако тягостное чувство, возникающее в груди каждый раз в присутствии Томиоки, неустанно призывало разрушить эти границы, безбожно вторгнуться в его крохотный мирок и выведать все тайны. Томиока всегда в стороне, наедине со своими мыслями… Эта вечная хладнокровность и неприступность завораживала, а серьёзный и задумчивый взгляд вызывал уважение. Хотя, порой, он казался пустым, потухшим, что порождало неуёмное желание зажечь огонь в этих глазах, вдохнуть жизнь в это бледное лицо, разузнать, что так терзает душу водного хашира, и чем он так отчаянно не желает делиться со своими боевыми товарищами. Откладывать на завтра Кёджуро не любил, а потому без лишних размышлений стремился исполнить задуманное. Столько раз он пытался вывести Томиоку на диалог - всё тщетно. Гию всякий раз находил причину, чтобы покинуть пламенного хашира: всякий раз он был занят, спешил на миссию или был не в настроении. Тем не менее это нисколько не остужало пыла Ренгоку, а тончайший аромат, шёлковой лентой щекочущий обонятельные рецепторы молодого альфы, лишь подстёгивал интерес. Дистанция, которую Томиока незабвенно сохранял на собраниях, позволяла Кёджуро улавливать лишь отголоски столь привлекательного эфира омеги, но даже они звучали слишком привлекательно, чтобы пройти мимо. Словно тень Ренгоку неотступно следовал за Гию после каждого собрания, донимая настойчивыми предложениями узнать друг друга ближе для более сплоченной работы и обмена опытом. Гию действительно впадал в замешательство. Чему он мог научить этого талантливого и успешного альфу? Добродушная Кочо любезно подсказала, что скорее всего пламенный хашира откровенно глумится над асоциальным Томиокой, во что тот категорически отказывался верить. Ренгоку на такое не способен. Однако что служило причиной настойчивых преследований альфы, Гию не понимал. Он и сам считал себя скучным, потому желание Ренгоку узнать его ближе казалось просто максимально нелепым. За небольшое количество встреч с новым хашира Томиока чётко уяснил для себя, что пытаться понять причины тех или иных действий этого чудаковатого альфы бессмысленно. Он и других людей плохо понимал, а этого Ренгоку и подавно. Во избежание неловких ситуаций Гию всего-то нужно не попадаться на глаза прилипчивому новичку, а если такое всё же случится, незамедлительно пресечь попытку разговора на корню коротким «я спешу». План был красив и прост, но малоэффективен. Он сработал на 3-4 собраниях, в этот же раз Ренгоку оказался настойчивее, проследовав за Гию немалое расстояние от поместья Убуяшики. — Томиока! — громко раздалось позади, заставляя волну мурашек пробежать по спине. Какие бы у Ренгоку ни были мотивы, Гию не имел ни малейшего желания сближаться с ним, да и вообще с кем-либо - слишком тяжело он переживал потерю дорогих людей в прошлом. Больше он не будет ни к кому привязываться и пройдёт отведённый ему путь в одиночестве. — А ты быстрый! Уж думал, не догоню, — улыбаясь всё так же ярко, несмотря на откровенное безразличие Томиоки, воскликнул Кёджуро. — Зачем тогда догонял?.. — тихо буркнул Гию, обречённо втягивая ноздрями воздух вместе с едким запахом альфы. — Что-что? — Ничего… Всё же находиться рядом с Ренгоку для Томиоки оказалось непросто. Его феромоны хоть и звучали приглушенно, всё равно оказывали на омегу существенное давление. Собственное тело ощущалось странно и непривычно, а со всем странным и непривычным Гию предпочитал не соприкасаться. Тем временем Кёджуро поравнялся с Томиокой и, сложив руки на груди, начал очередную беседу: — Как обстоят дела на западе? — заглядывая в тут же смущённо отвёрнутое лицо омеги, улыбнулся Ренгоку. — Активность демонов растёт. Работы становится больше. — Ясно! Если понадобится помощь, всегда можешь рассчитывай на мою поддержку! — Ага… Короткое молчание воцарилось между мечниками, словно давая Гию возможность перевести дух и морально настроиться перед следующим вопросом. — Томиока! Бывал ли ты в Токио? — Это город твоего региона. Так что нет. — Верно, его защита - моя обязанность. Однако там очень красиво! Уверен, таких больших городов ты ещё не видел! Обязательно посети его в свободное от миссий время! — У меня такого не бывает… — Как же так? — густые брови альфы подобно массивной птице высоко вспорхнули от удивления, а огромные жёлтые глаза сосредоточенно уставились куда-то вперёд, — Усердная работа - это очень хорошо, но отдых необходим для восстановления сил и боевого духа! Прошу, впредь не пренебрегай им, пожалуйста! Конечно Гию находил время для отдыха, но каждый раз откладывая катану, он осознавал, как бессмысленно проходит его жизнь. Никаких хобби у Томиоки не было, родных и друзей тоже, так что заняться ему было совершенно нечем. А без дела его сознание атаковали призраки прошлого, жестоко терзая хрупкую душу омеги. Спасение Гию находил лишь в бою, во время которого ощущал себя хоть немного полезным. Пожалуй, только это чувство полезности и удерживало его в этом мире… — Пока я отдыхаю, демоны могут лишить жизни кого-то, кого я мог бы спасти. На том свете отдохну… Последняя фраза явно пришлась Ренгоку не по душе - он остановился, сдвинул брови к переносице, пронзая спину всё так же идущего вперёд Томиоки осуждающим взглядом. Даже нисходящая улыбка заметно сузилась. — Томиока! Гию недовольно выдохнул, но всё же остановился и, немного повернув голову, вопросительно зыркнул на Кёджуро. — С таким отношением, ты несомненно попадёшь туда в скором времени. Но такой расклад я допустить не могу! С сегодняшнего дня я лично буду следить, чтобы ты брал отгулы и отдыхал как следует! Гию, конечно, такая новость ошарашила. Кем возомнил себя этот Ренгоку, чтобы лезть в его жизнь? Теперь брови Томиоки тучами нависли над недовольно поблёскивающими глазами. Но не успел он и слова сказать, как громкое урчание из глубин живота развеяло нарастающее напряжение. Гию смущённо стиснул зубы и хотел немедленно провалиться сквозь землю, но живот сослуживца заурчал ещё громче в ответ. — О! Похоже, пришло время подкрепиться! — серьёзность Кёджуро мгновенно испарилась, уступив место привычно ясной улыбке, — Немного восточней есть деревня. Местные отлично готовят собу! Томиока, пообедаем вместе? Сперва сморщившись, пока гордость и голод воевали внутри, а затем поверженно выдохнув, Гию наконец выдавил тихое: — Давай. Кёджуро победоносно просиял. В секунду догнав и перегнав Томиоку, он активно зажестикулировал, чтобы как можно понятнее объяснит маршрут до той самой идзакаи*.

***

Гию не мог подобрать слов, чтобы описать стыд, который он испытал во время этого несчастного обеда… По прибытию мечники заказали по порции собы и после короткой молитвы приступили к трапезе. — Вкусно! — неожиданно громко воскликнул Ренгоку с соседнего стула, чем заставил Томиоку напряжённо съёжиться. Гию настороженно покосился в сторону сослуживца, чьё лицо светилось от восторга, а и без того огромные глаза стремительно ползли на лоб. — Вкусно! Вкусно! Вкусно! — на всю идзакаю восторгался Ренгоку каждый раз, как только подхваченная палочками лапша исчезала в его бездонном рту. Сколько внимания привлекал этот неугомонный альфа - кажется, каждый посетитель временами недовольно зыркал в сторону мечников. Под таким пристальным взглядом окружающих Гию чувствовал себя максимально неуютно. Лапша в горло не лезла. Пожалуй, это первый и последний раз, когда Гию согласился на обед. — Вкусно! — пустая чаша звонко стукнулась о стол, — Добавки, господин! — воскликнул Ренгоку и, о нет, посмотрел на Гию, — Томиока, смотрю, к своей порции ты даже не притронулся! В чём же причина? Гию потупил взгляд в стол. Что ему ответить? — Не понимаю, зачем ты это делаешь… — Что именно? — Так громко… восторгаешься… — Аа! Прости, если тебя это смутило. Еда здесь действительно вкусная! Я хотел выразить свою признательность повару! Поддержка боевого духа - важная составляющая в любом деле! — Вот как… — Именно! — согласно кивнул Кёджуро, после чего радостно встретил новую порцию лапши громким «приступим». Было нелегко, но всё же Гию сумел перебороть себя и поесть под восклицания столь эмоционального сослуживца. Лапша оказалась действительно хороша, так что Томиока тоже не отказался от добавки, хотя до аппетита альфы ему ещё далеко. Пока официантки убирали опустошённые чашки - одиннадцать после Ренгоку и три за Томиокой, Кёджуро, довольный сытным обедом, сложил руки на груди и, устремив взор перед собой, начал новую беседу. — Что ж! Томиока, расскажи о себе! Меня съедает любопытство. Ты хашира воды, пришедший на замену Саконджи Урокодаки, который также являлся твоим наставником. Больше, увы, мне не известно! Гию уложил ладони на колени и потупил взгляд в пол. — Собственно, это всё. — Не может быть! — Правда... — Да ну! — Мне нечего о себе рассказать. Ренгоку с минуту помолчал, а после вновь напугал Гию громким восклицанием: — Что ж! Пусть я и не могу в это поверить, не хочу утомлять тебя допросами! В таком случае я расскажу о себе! Я происхожу из древнего рода Ренгоку, что поколениями охотился на демонов… Так Ренгоку поделился своей историей, рассказал о любимом брате и глубокоуважаемой матушке, об отце сперва хотел умолчать, но всё же осветил и его заслуги в золотые годы юности. — Томиока! Знал ли ты, что твой наставник Саконджи Урокодаки служил какое-то время с моим отцом Шинджуро Ренгоку? — прервал Кёджуро свой монолог внезапным вопросом. — Нет, — честно признался Гию. Урокодаки часто упоминал техники других дыханий, но никогда не называл имён своих сослуживцев. Официант тем временем поставил перед мечниками две чашечки и наполнил саке**. Кёджуро поднял одну и любезно передал Томиоке, затем взял себе. — Так вот, они служили вместе в отряде лучших мечников своего поколения! Дыхание воды и дыхание пламени шли рука об руку с давних времён, а мечники, использующие их, всегда становились хашира. Томиока, нам ещё не доводилось сражаться вместе, но мне бы очень хотелось, чтобы наша сегодняшняя встреча стала началом хорошей и крепкой дружбы. Ренгоку повернулся к Гию, и что-то ёкнуло в груди омеги - такая тёплая и нежная улыбка сияла на лице Кёджуро в тот момент, а глаза смотрели решительно и твёрдо, демонстрируя уверенность альфы с собственных словах. Кто-то уже смотрел на него так в прошлом. Кто-то очень дорогой Гию. Кто-то, кого уже нет… Звонкий дзынь раздался при столкновении фарфоровых чашечек, после чего напиток растёкся по телам мечников, согревая изнутри. Они ещё немного поболтали: Кёджуро рассказывал об особо запомнившихся ему демонах, а Гию молча слушал, изредка кивая в знак согласия. Расплатившись за обед, мечники покинули заведение. На улице Томиока глубоко вдохнул, обогащая лёгкие кислородом, и задрал голову к небу. Солнце висело ещё достаточно высоко - до заката оставалось несколько часов, однако до деревни в горах, где по донесению ворона объявился демон, путь неблизкий. Стоило поспешить. Опустив голову, он хотел было проститься с сослуживцем, прежде чем незамедлительно отправиться в путь, как внезапно запах костра ударил в нос ярко и сильно. Настораживающий холодок пробежал по спине Томиоки. Медленно повернув голову, Гию обнаружил лицо Ренгоку в опасной близости от своего собственного. Глаза его были прикрыты, будто он дремал, а нос тщательно обнюхивал основание шеи омеги. Синие глаза распахнулись как никогда широко, пока тело, предчувствуя опасность, рванулось в сторону. Набрав дистанцию, Гию инстинктивно вцепился в рукоять катаны, сердце заколотилось, как бешеное, а в висках запульсировало. — Что ты… себе позволяешь! — запнувшись, прошептал Томиока. Ренгоку же стоял напротив напуганного омеги в полном замешательстве. Он тряхнул головой, словно возвращая тело под контроль рассудка, и, отрезвлённый испуганным взглядом Гию, опомнился, после чего незамедлительно склонил корпус в поклоне. Похоже, ему впервые за сегодня нечего сказать. — Прошу, простить мою бестактность! — наконец выдал альфа, — Дело в том, что… Ты слишком притягательно пахнешь! — Чего? — недоуменно отшатнулся Гию. — Я имею в виду, отличный запах! Какой ещё запах? Томиоки-то? Что за чушь? Он же не пахнет и никогда не пах. Он - больной, неполноценный омега, что не способен выделять феромоны. Так что этот Ренгоку несёт? — Что ж это я! — в укор самому себе воскликнул Кёджуро, — Без спросу обнюхал товарища-омегу на поводу природы. А ещё альфой зовусь. За такое должно быть стыдно! Приношу свои глубочайшие извинения! — кланяясь в ноги, воскликнул Ренгоку. Но Томиока не вслушивался в раскаяния альфы. Для него все звуки вокруг исчезли, и только голос Ренгоку гремел так громко, что Гию вновь всего передёрнуло. Запах жжёного дерева, засевший глубоко в лёгких, казался теперь пугающе приятным и манящим к чему-то, чего наивное сознание Томиоки не могло понять. Этот страх неизвестности призывал Гию бежать прочь и как можно скорее. — Мне… Я должен идти, — запинаясь, бросил Томиока и быстрым шагом направился к лесу. Да что же с ним происходит? В груди становилось всё жарче с каждой секундой, а ноги слабели, так и норовя подкоситься и уронить Гию. Тело залихорадило, дыханье спёрло, а в глазах помутнело. Ещё шаг, и тело начинает бессильно падать на землю. — Томиока! — раздаётся совсем рядом, в то время как падающую тушку удерживают обжигающе горячие руки. Кёджуро склонился над омегой и взволнованно приложил ладонь ко лбу Гию, — Что с тобой? Я провожу тебя к доктору! — Не надо! Что есть мочи оттолкнув альфу, Томиока в панике попятился назад, пока не упёрся спиной в жесткий ствол сосны. — Я только… — Не надо! Просто оставь меня. Я сам, — выставив руки в знак протеста, тяжело задышал Гию. — Прости, но оставить тебя я не могу. Я приведу врача. Усадив горящего товарища под деревом, Кёджуро незамедлительно отправился в деревню на поиски доктора. Почему Томиока так резко переменился, Ренгоку никак не мог понять. Ничего такого он не сделал. Нарушил правила приличия, пусть и не специально - да, но вряд ли хашира воды настолько мнительный, что нарушение личного пространства вызовет у него повышение температуры. Тягостное восприятие омегой его запаха Кёджуро заметил ещё при второй встрече и с тех пор постоянно держал свои феромоны под контролем, дабы не обременять окружающих нежелательными последствиями. На задворках сознания у Кёджуро мелькало предположение, что Гию не вступал прежде в отношения с альфами, потому и отреагировал на такое весьма невинное действие, как обнюхивание, так бурно. Как же теперь Ренгоку корил себя. Как он мог пойти на поводу у инстинктов, вопреки чётко известным разуму правилам? Зачем тогда на выходе из идзакаи хашира воды встал с подветренной стороны? Следующее же дуновение ветерка окутало Кёджуро тонким, умопомрачительным ароматом. Тогда, приблизившись к расслабленному омеге, Ренгоку не устоял перед соблазном провести носом вдоль максимально прикрытой форменным воротником шеи, вбирая блаженный дурман без остатка… Конечно, альфу это никак не оправдывало, потому он и спешил исправить сложившуюся ситуацию. Подхватив маленькую старушку, местного доктора, на спину, альфа в один миг добрался до окраина деревни, где оставил страдающего товарища. — Томиока… — только и мог выдохнуть Кёджуро, не обнаружив омегу под деревом. А как всё хорошо начиналось…