Так будет правильно

      Джеймс уже тысячу раз пожалел, что вытащил Земо из тюрьмы. Они с Сэмом и без него бы справились. Но теперь поздно. Барон с ними и бесит Джеймса, как никогда и никто раньше.       Все началось, наверное, тогда, в самолёте, когда Земо каким-то образом смог вытащить у него блокнот с именами. На вопрос «Кто такой Накадзима?», Джеймс молниеносно сорвался с места и схватил барона за горло левой рукой. В этот момент он увидел что-то необычное в глазах Земо. Страха там не было. Нет. Там было что-то другое. Даже угроза не помогла. Барон все также смотрел с интересом и чем-то запретным, чем-то, чего не должно было быть. Наслаждение — вот что было видно в глазах Земо. Джеймс чувствовал, как быстро бьётся вена на его шее, но дыхание было спокойным. И взгляд все тот же, с наслаждением, даже покорностью и… Желанием? Это смутило Барнса и он, отпустив шею Земо, сел на своё кресло.       Может, ему показалось, просто разыгралось воображение. Бросив быстрый взгляд, Джеймс убедился, что нет, не показалось. Он ещё пока в своём уме. Он ещё помнит, знает такие взгляды, ведь так на него смотрели девушки в прошлом, до войны. Снова посмотрев на Земо, Баки убедился, что тот все также смотрел на него, но на этот раз во взгляде появились нотки разочарования или даже грусти.       Но почему? Почему Гельмут испытывает по отношению к нему желание? Или он просто мазохист? Понравилось, как ему сдавливают шею? Джеймс не знал ответы на эти вопросы и ему было плевать. Но внутри что-то болезненно сжалось и тут же прошло.       Потом был бар. Когда они стояли у барной стойки, Джеймс внимательно посмотрел на Земо и отметил, что для человека, потерявшего своих близких и после нахождения в тюрьме, он хорошо выглядит, даже… красиво? Джеймс отогнал эти мысли подальше.       Когда после слов «Зимний солдат, в атаку» Джеймс начал драться, он краем глаза замечал, каким взглядом на него смотрит Земо. С восхищением. И нет, не игрой Баки в Зимнего, а именно им. А после была демонстрация Зимнего для Селби. Джеймс до сих пор ощущает прикосновение тонких, ухоженных пальцев к своему подбородку. Аккуратное, заботливое, ласковое. Помнит, как смотрел на него барон, его горящий взгляд, полный желания и похоти. И в тот момент Джеймс почувствовал, как в нем просыпается что-то давно забытое. Тоска? Жалость? По чему? По прекратившимся прикосновениям? Да нет, не может этого быть. Но мурашки, что прошли по спине и учащенный пульс, желание, чтобы ласка возобновилась, разве они тому не доказательства? Да и зачем, кому он нужен теперь? Поломанная и раздавленная игрушка Гидры, только вновь склеенная.       Видимо, просто у Баки долгое воздержание в плане секса. Но почему тогда он отреагировал именно на Земо? Ведь это неправильно. Джеймс воспитывался в католической семье, где говорилось, что отношения и чувства у мужчины к мужчине — это грех. И Джеймс впитывал в себя это, как губка. Но у него и самого никогда не было даже желания взглянуть на мужчину, как на партнёра. Хотя на фронте были и такие, кто не скрывал то, что спит с мужчиной, ведь всем хотелось сбросить напряжение. Но только не Джеймс, ему нравились только девушки, их стройные фигуры, груди, бедра. И даже когда очень хотелось секса, он справлялся сам, с помощью руки, но никогда даже мысли не было, чтобы переспать с мужчиной. Потому что это неправильно.       Джеймс каждый раз замечал на себе эти взгляды Земо, полные желания, соблазнения, похоти, они словно дразнили, манили и притягивали к себе. Но Джеймс не поддавался. Злился, сжимал до скрежета зубов челюсть, но игнорировал. Хотя было очень сложно. С каждым разом было всё сложнее себя сдерживать, от того, чтобы не подойти и не впиться в эти ухмыляющиеся губы, стереть эту ухмылку, кусая губы до крови. Заткнуть этот рот, чтобы слова, которые он произносит не будили больше никогда в нем зверя. Но каждый раз, стоило лишь появиться такой мысли в голове, как он давал себе мысленную пощечину, приводя себя в чувства, повторяя про себя как мантру, что это неправильно. Что так нельзя.       Со временем Баки стал сам искать взглядом барона, проверяя в порядке ли он. Чтобы был рядом, если вдруг придётся его защищать. Когда он выхватил кружку из рук Земо и швырнул в стену, разбивая, видя, как в глазах напротив на доли секунды появился страх, но барон быстро взял себя в руки. В Баки бурлила злость, гнев, ему хотелось врезать так сильно по этому смазливому лицу, стирая надменную улыбку, так, чтобы разбить губы в кровь, а потом… слизывать её, целуя опухшие губы… А взгляд напротив говорил «И что дальше? Как далеко ты сможешь зайти? Как долго будешь убегать?», но вслух лишь произнес: «Хочешь успокаивающего чайку?», на что Джеймс ответил, чтобы тот сам пил свой чай и, развернувшись, ушел от греха подальше, чтобы не сорваться. Но когда Земо сбежал во время маленького сражения с Дорой Милаж, в груди у Джеймса словно зверь завыл от потери. Но Джеймс успокаивал себя тем, что скоро найдёт его и передаст в руки Дора Милаж.       И вот теперь, стоя напротив Земо возле мемориала, и смотря, как на его лице появилась растерянность после холостого выстрела и высыпанных пуль, что теперь лежали на плитке у ног, Джеймсу захотелось сделать что-то приятное для него.       — Ты можешь озвучить одно своё желание, до того как придёт Дора Милаж. — Джеймс смотрел в глаза Земо.       Земо недолго постоял и внимательно посмотрел на Джеймса, словно ища подвох, после чего медленно-медленно приблизился вплотную к Джеймсу, посмотрел снизу вверх, облизнул губы и шепотом произнес:       — Ты знаешь моё желание, Солдат.       Джеймсу даже думать не пришлось, он действительно прекрасно знал, чего тот хочет. И, наклонив слегка голову, впился в его губы, при этом живой рукой убрал пистолет за пояс и обхватил ею шею, слегка сжимая. Барон от этого глухо простонал сквозь поцелуй. Джеймс, проскользнув языком внутрь и сплетаясь с языком Земо, весь задрожал и чуть не застонал. Они целовались жадно, пошло, влажно, но им было плевать, они не хотели прекращать.       Разорвав поцелуй, Джеймс отошёл на шаг назад, тяжело дыша и вытирая рот. В голове билась мысль «Что же я наделал, зачем?». Но ему понравился вкус губ Земо и он хотел еще. В ушах стоял шум, пульс стал бешеным, в паху тянуло, и член, что упирался в ширинку, доставлял дискомфорт. У Земо был горящий взгляд, губы покраснели и припухли, а на щеках появился румянец.       Джеймс стал глубоко дышать чтобы успокоиться, и когда возбуждение почти прошло, к ним подошла Дора Милаж.       Смотря на то, как Земо уводят, в груди у Баки все сжалось и прошибло болью. Ему хотелось броситься за ним. Остановить его прижать к себе и никогда не отпускать. Но он стоял и смотрел не двигаясь. Понимая, что время лечит. Боль пройдёт и та пустота, что образовывается сейчас, тоже пройдет. Лучше сейчас отпустить, и со временем все встанет на свои места. Ведь так?       Ведь так будет правильно…       Наверное…       Ведь правда?..