***
Утром все прошло… никак. Они носились по квартире, поскольку проспали. Ну, с кем не случается, будильник забыли поставить. Один понадеялся на другого, а второй… Второй и не вспомнил, что надо бы включить это чудо-средство для раннего подъема. Так они, не евши, и помчались к офису, ведь сегодня был последний день работ, финальные штрихи в композиции, уборка мусора, промывка дорожек и церемония открытия. — Хэй, голубки, где потерялись? — поприветствовал друзей Ким. Лидер их команды блистал широкой улыбкой, умело руководя процессом установки последней урны. — У вас еще будет время, намилуетесь сколько влезет! Эти слова никто из пары не прокомментировал. Чимин закатил глаза и отвернулся в другую сторону, чтобы не видеть Юнги, а тот незаметно для него оглядел его фигуру обеспокоенным взглядом, но дал понять удивленному Киму, что лучше пока в это не лезть. Он понимал, что русый на что-то обиделся, но был уверен, что не соль тому причина. Только вот что? С утра поговорить не удалось, но избегающий взгляд младшего красноречиво так сказал ему о том, что между ними не все в порядке. После этого Юнги сразу забрали Сокджин с Намджуном, чтобы решить все тонкости с церемонией и корпоративом. Также они хотели обсудить сразу момент переезда их нового директора в это здание, но об этом уже знали только они трое, ведь обсуждали это в кабинете владельца здания.***
Церемония-не церемония, а торжественное открытие нового места отдыха для сотрудников все же было организовано, и весьма недурно. Обычные проекты Чимина и Тэхёна после постройки заканчивались тем, что они сдавали благоустроенную территорию заказчику, пожимали руки и кланялись в прощальном жесте. Вот тебе и все представление. А сегодня мало того, что около площадки собралось большинство офисных сотрудников, так еще и часть смотрела с окон и балконов, выходивших на эту сторону. И не мудрено, ведь было объявлено, что на мероприятии огласят имя того самого сына бывшего директора, который должен был присуствовать здесь. Также и сам господин Мин приехал для того, чтобы прилюдно представить своего сына. А для этого как нельзя кстати подвернулся данный проект и его окончание. Чуть поодаль от площадки по бокам были расставлены большие черные колонки, из которых доносилась ненавязчивая праздничная музыка. Народ подтягивался по мере того, как освобождался от насущных дел, кто-то закусывал принесенной едой, поскольку время близилось уже к обеду. — Раз-раз-раз, — проверил микрофон Ким Намджун. На том самом помосте еще и поставили микрофон, так что речь всех ораторов была слышна даже тем, кто смотрел на все из окон. Как только владелец здания заговорил, разговоры вокруг стихли, а лица повернулись в сторону выступавшего. — Меня слышно? — одобрительный гул пронесся по двору. — Отлично! Итак, дамы и господа, гости и сотрудники нашего бизнес-центра! Позвольте представиться для тех, кто меня не знает — ваш покорный слуга Ким Намджун, — он поклонился в знак уважения, а на его лице едва уловимо промелькнули милые ямочки, что, впрочем, могли заметить только те, кто хорошо знал Джуна. — Сегодня у нас знаменательное событие, господа! Дальше он очень вкратце рассказал о первой причине, собравшей всех в одном месте, а также представил лидера команды дизайнеров Ким Тэхёна, который вышел на сцену после слов Намджуна. Тэхён красочно и подробно описал данный объект, задействованных сотрудников и идею, а также поблагодарил директора, Джуна и Сокджина за возможность реализации. Всем было очень интересно слушать, когда буквально за спиной говорившего был сам объект обсуждений и можно было воочию увидеть те элементы, о которых говорил дизайнер. — Благодарю вас, Тэхён-щи, — упомянутый вместе с аплодисментами еще раз поклонился Намджуну и сам захлопал в ладоши, растягивая губы в искренней прямоугольной улыбке. Затем он прошел на свое место к Чонгуку и Чимину. Юнги стоял ближе к сцене по известной этой троице причине. — А ведь никто из них и не догадывается, — вполголоса проговорил почти над самым ухом у Чимина веселый Хосок. Тэхён и Чонгук были посвящены в тот утренний разговор, а потому также повернули головы к Чону. — Тш, — шикнул Чимин. — Да я что? Мне просто забавно, — все также улыбаясь, Хосок скрестил руки на груди и обратил внимание на сцену. Намджун уже закончил свое выступление и передал слово бывшему ген директору, который будто зачитывал свою прощальную речь: он вновь упомянул многие истории, которые случились с ним на этом посте, отдал дань уважения предыдущим поколениям, что построили эту компанию с нуля, обратился к молодежи. Словом, оттягивал самое интересное на конец. И вот наступил тот самый момент, когда над собравшимися прозвучили слова: — А теперь я хочу представить вам моего сына! По его просьбе мы не разглашали информацию о его личности до сегодняшнего дня, — умело выдержанная пауза сопровождалась чуть ли не звенящей тишиной. Собравшиеся люди едва ли не затаили дыхание, бегая глазами по ближайшим к сцене рядам стоящих. Больше не издеваясь над сотрудниками, господин Мин громко произнес в микрофон, — Мин Юнги! На этом моменте кто-то захлопал, послышался гул непонимающих возгласов, удивление сменялось истеричными смешками, ведь кто-то совершенно не ожидал то, что бок о бок проработал с нынешним главным лицом компании. На команду дизайнеров стали коситься разными взглядами: кто-то сочувствующе, кто-то злорадно, кто-то шокировано, при этом качая головой. Однако всех их потом изумляло спокойствие троицы, будто они вовсе не были удивлены тому, что с ними в одном кабинете работал сам директор! И только Чон Хосок заливисто хохотал в общем шуме, ведь он-то знал причину такого спокойствия.***
После того, как Юнги вышел на сцену и работники перестали устраивать балаган, ограничиваясь лишь неумолкающими шепотками, он с серьезным, лишенным всякого веселья, голосом поведал результаты своей проверки. Он огласил достоинства и недостатки работы их филиала, на примере которого показал, что сделал аналогичные выводы по каждому. Обратил внимание на то, что каждому есть, куда стремиться. Хоть ему и понравилась слаженная работа всех отделов в данном офисе компании, но над некоторыми моментами стоит еще работать и работать. Он грамотно и четко разложил все по полочкам, не занимая много времени, но укладывая у каждого в голове те моменты, которые каждый для себя выделил и к которым отныне будет стремиться. Под конец блондин заметил, что выделил себе отдельный кабинет в данном здании, чтобы эффективнее контролировать работу компании (а про отдельный пунктик в лице Пак Чимина никому знать не обязательно). — Я буду максимально стараться выполнять свои обязанности на этой должности. Надеюсь, вы во мне не разочаруетесь! — эффектно завершил свою речь, поклонившись на 90 градусов перед всеми сотрудниками. После затянувшейся еще одной паузы, в которой Мин успел выпрямиться, вдруг прозвучал первый хлопок и крик «Браво!». Это был один небезызвестный Чон Хосок, что решил нарушить становящуюся неловкой тишину. Этот жест подхватили и все остальные, и вскоре Юнги сходил с площадки под дружный гвалт аплодисментов, раздающихся и с земли, и с балконов, и из окон. Мин-старший утащил Мина-младшего и Намджуна по направлению к банкетному залу, где предстояло пройти праздничному обеду. Все потихоньку тоже подтягивались туда, двигаясь нестройным ручьем. Единицы остались на открытой площадке, чтобы первыми опробовать удобные лавочки и воспользоваться халявной электроэнергией, чтобы зарядить телефоны. — Чим, долго еще дуться на него будешь? — спросил Тэ, пока они под ручку шагали в открытый зал. Чимин выложил другу все свои переживания и мысли, запутавшись в себе окончательно. Он уже и не обижался на старшего из-за соли, но все равно было пока не совсем приятно от того, что они так нормально и не поговорили. Чимин не понимал, вдруг Мин на него тоже обиделся, а также, да, ему все еще было интересно, почему это тот не поцеловал свое солнышко ночью. — Я не дуюсь, Тэ. — Конечно-конечно, а это что за пельмехи вместо обычных губ? — Тэхён знал, что друг никогда не обидится на подобное сравнение, а потому пользовался им без зазрения совести. — Ничего. Пойду канапе съем лучше, с утра крошки во рту не было, — он указал на длинный стол, заваленный едой. Оказалось, что для «высоких» особ был накрыт отдельный стол в противоположной части помещения, где благородные мужи могли попотчевать себя не в окружении низших сословий простых работяг. Что за чванство! Чимин был уверен, что это идея далеко не его парня. Он лишь фыркнул, повернувшись к столу за новой тарталеткой. Дизайнер успел перекусить, выпить немного игристого за хорошо проделанную работу, а потом в какой-то момент до него донеслось отчетливое женское хихиканье. Он сморщился, услышав неприкрытую лесть в голосе одной из говоривших: -… еще тогда показались мне таким симпатичным! Хи-хи. Так удивлена была сегодняшнему сюрпризу! — Да-да, — вторила другая, — я тоже. Это такой праздник, давайте по бокальчику, господин Мин, за вас? Чимин застыл, уставившись в стену невидящим взглядом и теперь уже точно прислушиваясь к разговору. Так вот с кем они там любезничали! Интересно, что на это им ответит директор? Так и не поворачиваясь, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, он остался стоять на том же самом месте, жадно вслушиваясь в каждое слово беседовавших. — Вы такие смешные, — теперь говорил уже Юнги. Чимин расслышал в его голосе небольшое издевательство, но его сбил с мысли задорный смех девушек, что приняли слова старшего в качестве комплимента. Комплимент. От Юнги. Девушкам. Не ему. Одним махом выпив остатки игристого, он сжал бокал в руках, мотая головой. Нет, ну надо же! И это при живом-то парне! Чимин нахмурился, размышляя над тем, чтобы такого сделать с этим предателем. — А вам нравится кто-нибудь? — задала вопрос третья, которую Пак ранее не слышал. Она, видать, самая отчаянная была из них, раз посмела задать такой прямой вопрос самому генеральному. Русый бы посмеялся над ней, если бы не услышал вполне адекватный ответ Мина вместо вежливой просьбы больше не спрашивать о подобных вещах: — Да. У меня есть любимый человек! Вот тут Чимин просто прилег. Не физически, конечно. Он широко открыл глаза, думая, что Юнги роет сам себе яму, раз так спокойно признал то, что один из самых завидных женихов Кореи занят. Только сумасшедший сейчас назвал бы имя или хотя бы пол своего избранника. — Оу, правда? А вы нас не обманываете? — все также лебезила перед директором первая. — Вы сомневаетесь в моих словах? — усмехнулся старший, во всю удивляясь напористости и нахальности окруживших его пигалиц в коротких юбках. Наверняка, секретарши или около того. И следующее, что сделал Юнги, заставило Пака удивиться еще больше, хотя куда уж там! — Чимин-а, детка, иди-ка сюда, родной, — его резко развернули за талию, прижимая к своему боку, так и оставив руку покоиться на талии. Младший даже не знал, что его видели и не выпускали из поля зрения в течение всего разговора, а также он не знал, что Юнги наблюдал за его реакцией при этом разговоре. Он усмехался не над девушками (хотя и они его забавляли своей наивной простотой, свято веря, что новый директор обратит теперь на них внимание), а над ревностью младшего, что не скрывал ее, думая, что его никто не видит. Как же! Чимин так и стоял в объятиях Юнги с пустым бокалом в руке и широко открытыми глазами, которыми он перебегал от одного лица к другому. — Э-э… господин Мин? — неуверенно спросил дизайнер. — Что вы делаете? — на грани слышимости. — Как что? Объявляю о нас, — как что-то само собой разумеющееся. — Ты же мой хороший, — поцелуй в щеку, от чего рты у девушек не смогли остаться в одном положении, а опустились вертикально вниз, — тебе на сегодня хватит, а то до десерта не дотянешь, — подмигнул опешившему младшему, забирая у него бокал и ставя на стол, чтобы больше не наливали. Девушки на фоне внезапно запищали от умиления. — Юнги! — вырвалось у Чимина, а потом он прикрыл рот ладошкой, понимая, что при посторонних так неформально назвал своего начальника. От этого девушки еще громче запищали и стали перешептываться, да так громко, что их уже слышали и соседние компании сотрудников, которые стали оборачиваться и смотреть на все больше и больше краснеющего Пака. — Мин Юнги! — внезапно послышался грозный голос старшего Мина, что заставил обратить на себя все внимание в этом помещении. — За мной! Однако названного это не испугало, похоже! Он покрепче ухватился за ладошку младшего и потащил его по направлению кабинетов, где скрылся господин Мин. — Юнги! — шептал Пак. — Он тебя звал, что ты меня тащишь? Отпусти руку, люди смотрят! — Пусть смотрят, я этого и добиваюсь. — Господи, стыд-то какой, — прикрыл половину лица ладошкой донельзя смущенный маленький дизайнер.***
А что их ждало в отдельном кабинете? Очередной розыгрыш одного взволнованного лица. Пак Чимин аж побелел от волнения и испуга. Вот тебе и отметили завершение проекта! Оказалось, что Юнги хорошо подготовил своего отца, сообщил о выбранном человеке заранее, потому Мин-старший сейчас просто нагонял страху для вида, а на деле рассматривал то, как избранник его сына до побелевших костяшек и гримасы боли на лице Юнги сжимал ладонь блондина. Он усмехнулся, вспоминая, как нежно описывал этого человека сын. Они поскандалили, да. Куда без этого? Да, старику Мину было непросто принять выбор сына, на эмоциях он был готов отобрать у него компанию и выгнать из дома. А вот такой вот он вспыльчивый, да! Где же это видано, чтобы родной сын да, прости господи, геем был? Это же издевательство какое-то! Кто бы знал, сколько успокоительного тогда выпил отец Юнги, когда его огорошили этой новостью. А ведь сынуля так красиво расписал все, рассказал всю их долгую историю (ей несколько лет, между прочим!), описал во всех красках свои чувства, что нечасто можно было услышать от него. Естественно, сначала его рассказ был без имен, что отец должен был подумать? Он никогда не представил бы своего сына с парнем. Да и ладно бы продавцами гарниров были, ну честное слово! А тут… Генеральный директор одной из крупнейших компаний в Корее. Что скажут люди? Какой позор! СМИ, наверняка, еще очень долго не будут оставлять их в покое. Мин-младший много раз приезжал к отцу, каждый раз доказывая свою твердую позицию и намерения насчет Чимина. Банально он поставил отца перед фактом, не давая и шанса на другое мнение. Вернее, думать-то отец мог бы что угодно, но Юнги дал понять, что какими бы не были угрозы Мина-старшего, от не отступится от своего возлюбленного. — Отец, мы не в дораме! Даже не думай шантажировать его деньгами, работой или еще чем-то! — в какой-то из разов повысил голос блондин. Признаться честно, он так и читал такое желание в глазах своего родителя. — Я просто уйду с ним. Мы не глупые люди, найдём, на что жить, и ты это знаешь, — ему и правда не нравилось так ругаться с отцом, но что было делать. Он уже взрослый человек, это его собственная жизнь. Да, в их стране подобная связь не была в почете, так что же теперь, не любить что ли? — Глупый мальчишка! Ты что, совсем не понимаешь, кем ты являешься? Ты не продавец в лапшичной, чтобы плевать на мнение общества! — кричал в ответ старший. — Ты — генеральный директор крупной компании! Кто знает этого твоего Чимина? Да никто! А тебя? Когда я тебя официально объявлю, тебя будет знать не только Корея, на тебя будут направлены милионы глаз, одно твое движение, один твой чих — и это уже в газетах! — Господи, пап, — Юнги потёр переносицу. — Я же не айдол, в конце концов. А даже, если и так, мне плевать. Хочешь ты того или нет, но я уже люблю его и ничего не могу с этим поделать. И не хочу! Пусть говорят, что хотят, мои мозги от этого не поменяются, так что я продолжу вести наш бизнес, как и раньше. Только теперь у меня будет еще одна причина просыпаться по утрам, причина жить и искренне улыбаться. Неужели ты не понимаешь, что я просто счастлив, пап? Со временем у господина Мина пришло принятие. Не без большого количества виски, конечно же. Юнги приказывал обслуге повыкидывать из дома отца весь алкоголь, да разве это остановило старого лиса? Конечно, нет. Зато был результат: к концу своего периода принятия Мин-старший велел приводить знакомиться с тем подобием мужчины, что украл у него сына (да-да, драматизировать и преувеличивать он тоже любил, куда без этого!). — В общем, отец, — начал Юнги, — это мой Чимин. Названному бы расплыться лужицей от этого «мой», но страх сковал его и мешал мыслить здраво. — Какой-то он худенький у тебя. Ты что же, не кормишь его что ли? Да и бледный что-то, — придирчиво оглядел фигуру дрожащего дизайнера, что не смел поднять взгляд. — Ну па… — А что «па»? За своей парой следить надо, а ты что? — потом он обратился уже к Чимину. — Молодой человек, тебя мой сын обижает? — Нет, господин! — поднял-таки глаза на самого старшего. — Голодом не морит? — прищурился. — Нет, что вы! Мы вместе иногда готовим, у нас много любимых блюд, которые иногда то я, то он готовит. Не беспокойтесь, господин, с этим все в порядке! — как на духу выпалил Чимин, запоздало понимая, что наговорил лишнего, о чем не спрашивали. Мин-старший близко подошел к нему, положил руку на плечо и произнес: — Расслабься, Чимини, это просто была шутка! Я рад был слышать, что мой ленивый сын теперь даже готовить может кому-то. — Отец, я и так умел. — Уметь и делать для кого-то — разные вещи! Цыц! Словом, Чимин, надеюсь, ты не сделаешь больно моему сыну, — теперь он наклонился к уху Пака, чтобы только он мог слышать, — а ты ведь не хочешь узнать, что случится, если ты сделаешь это, верно? — младший активно закивал, нервное напряжение снова вернулось к нему, стоило хватке на плече усилиться. — Вот и чудненько! — отстранился отец Юнги и мило улыбнулся паре. — Тогда постарайтесь не разочаровать меня, дети мои, авось когда-нибудь привыкну к подобному… — он неопределенно махнул рукой, но молодые люди поняли, о чем он говорил. Он ушел, оставив их двоих в прострации. Вернее, в ней был младший, а Юнги какое-то время наблюдал за ним, не нарушая тишину. — Прошло не так плохо, — наконец произнес пришедший в себя Чимин. Он понимал, что они могли бы вернуться к празднованию, но раз Мин не отвел его, значит, ждет разговора. Собственно, Пак знал, что это когда-то должно было случиться. — Ну да. Он просто уже перебесился, и ему ничего не осталось, как просто познакомиться с тобой. — Ага. Ты назвал меня своим, — Чимин исподлобья посмотрел в глаза возлюбленного. Как бы он ни обижался, все негативные эмоции уходили, стоило только увидеть любимые кошачьи глаза и теплую улыбку. Ну вот и как тут качать права? Что там Чимин хотел? Он уже и забывать стал. Глупые обидки… — Да, — Юнги подошел вплотную, прижимая тело русого бедрами к столу, — ты мой, Чимин. Как бы ты там не обижался, это не поменяется. — Ты не поцеловал меня на прощание, — прозвучало так жалостливо, но оно само вырвалось. Тихая комната вдруг потонула в хохоте старшего. — Что? И это все? — Да, — он по-детстки надул губы и скрестил руки. — Я решил не трогать тебя, поскольку ты так бойко был занят сидением в телефоне, что даже не обратил на меня внимание. — Я обратил! — Да конечно, — фыркнул. — Да! — Ну тогда сейчас ты получишь сполна компенсацию, — его глаза опасно блеснули. Потом пара самозабвенно целовалась в пустом кабинете еще очень долгое время, прощая друг другу все надуманные обиды и принесенные огорчения. Они совершенно не хотели возвращаться на банкет, на котором и без них происходило много чего интересного. Хоть Тэхён с Чонгуком их и потеряли, но пара догадывалась, что могли сейчас делать отсутствующие участники, а потому они не били тревогу. Сами наслаждались предоставленным фуршетом, кормя друг друга и также шокируя окружающих своими поцелуями на публику. Единственные, кто на этом празднике жизни не показывал своих чувств на людях, были Намджун и Сокджин, нежно переплетая пальцы рук под скатертью, сидя за отдельным столом. Со стороны они выглядели просто как коллеги, что ужинали в компании друг друга, но только самые наблюдательные могли заметить не совсем обычную позу двух сидящих людей и их мимолетные ласковые взгляды, а также появляющиеся легкие улыбки. И таким внимательным в их офисе был только один человек. Человек, который давно уже обо всем догадался. Человек, который с хитрой улыбкой сейчас на это смотрел и забавлялся очевидности этих двоих. Человек, наблюдательность которого была выше всяких похвал, который в упор уже полгода не замечал направленный на себя влюбленный взгляд одних очень красивых карих глаз. Вероятно, в ближайшем будущем, Чон Хосок столкнется с одной из самых загадочных вещей в мире — любовью. Так ли он будет наблюдателен, когда дело коснется его самого? Или его счастье окажется ближе, чем он мог вообразить? А ответы на эти вопросы лежат уже совсем в другой истории.