***
На Петре было лавандовое платье с квадратным вырезом и объемными прозрачными рукавами. Фотографии в интернет-магазине выглядели красочно, в жизни же оно оказалось не столь практичным. Моей подруге постоянно приходилось расправлять рукава-буфы, чтобы они прилично смотрелись на фотографиях. Ветер, пиджаки, чужие руки: все норовило их скомкать. Голову Петры украшала маленькая шляпка с пером и сетчатой вуалью. Она была на несколько тонов темнее платья, что беспокоило мою подругу. Даже спустя 7 лет я уверена, что никто ее оплошности не заметил. На шее нить жемчуга, на ногах остроносые туфли на низком каблуке, в руках сумка-клатч – тогда они были в моде. Петра не фанатка длинных волос, но ради выпускного на два года отказалась от стрижек. На следующий же день она убрала все, что ниже подбородка. На мне было дешевое платье из масс-маркета. Серое с ассиметричной юбкой. Планировалось, что в будущем оно станет повседневным, но я бесповоротно залила его шампанским еще в середине вечера. Я силилась вспомнить другие детали своего образа. Украшения, обувь, сумочка – все они напрочь выветрились из головы. Рассвет мы встречали в небольшой компании из пяти девчонок. Такие взрослые подростки. Вчерашние школьницы и завтрашние студентки. Мы передавали друг другу дешевый портвейн. Редкостная гадость, но в юные годы акценты смещались. Когда бутылка попадала в мои руки, я лишь притворялась, что пью. Слово взяла Лена. Она была самой младшей из нас и самой неопределенной. Только за последний год ударялась то в панк-культуру, то в религию. – Слышали, Мия призналась, что она лесбиянка? – Чтоо?? – протянули сразу несколько голосов. Сара, с которой мы вместе углубленно занимались французским, протерла губы и аккуратно отставила бутылку. На ней было пышное бледно-розовое платье, как у невесты. – Мы с ней крепко общались в средней школе. Всегда обнимались при встрече. Ничего такого не замечала, – отметила Сара. Петра фыркнула. Все уставились на нее в предвкушении остроумного замечания. – А ты ожидала, что у нее от твоих объятий по коленкам потечет? Петра в подростковом возрасте любила поднимать «взрослые темы». Причем в самой пошлой манере. Ей хотелось казаться старше. Я попыталась немного успокоить пыл Петры: – Ой, перестань. Ты же понимаешь, о чем говорит Сара. Всегда странно и неловко узнавать такое о своей подруге. Мои слова тепло приняли. Необычно, ведь Петра считалась светочем истины. Она первой начала строить отношения с мальчиками.***
Утро смыло вчерашние обиды. Сделало бледными. Едва различимыми. Петра встала значительно раньше меня. Успела достирать свой топ, а заодно и блузу Дамиано. Повесила их на стульях у приоткрытого окна. Я подошла ближе и нагнулась. Тонкая ткань все еще держала в себе запах парня. Петры не чувствовалось. Глубоко в груди витали отголоски вопроса: «Как все исправить?». Ровно до той поры, пока я не осознала, что ничего, собственно, и не сломано. Петра вышла из берегов, ее нужно успокоить. Давно такого не было, но ситуация привычная. В ванной стих звук воды. Внутри нарастало волнение. Я собираюсь говорить. Собираюсь отказаться от молчания. Моя подруга в одном полотенце прошлепала в комнату. – Доброе утро, – она криво улыбнулась. Пыталась угадать мое настроение. Редкие капли воды покидали ее волосы и падали на ковер. Мне вспомнилась наша жизнь в общежитии. Вечеринки, совместная готовка еды, бессонные ночи, полные подготовки к экзаменам. Юность вперемешку с желанием испытать на себе как можно больше всего нового. – Ты больше не злишься? – Петра разбила чарующую атмосферу, возвращая меня в реальность. – Злюсь, – спокойно ответила я и посмотрела на Петру с легким укором. Она приоткрыла рот и бросила на меня несчастный взгляд. Я набрала побольше воздуха в легкие. – Ты споила парня, которому нельзя напиваться, вероятно, трахнула его, а потом заперла в шкафу. Я могу понять твое желание повеселиться, но только пока все эти фокусы не становятся опасными. Петра округлила глаза и сжала губы, будто я нагородила какой-то ереси. А потом и вовсе рассмеялась. – Ох, Диана, это правда выглядело так неважно? – Раньше ты мне не врала, – отстраненно бросила я. Петра замешкалась. Было видно, что мои слова уязвили ее. Такой реакции я и ждала. – Просто расскажи мне все от начала и до конца, – предложила я. Петра села на кровать и похлопала рядом с собой, приглашая меня сделать то же самое. Я последовала ее примеру. – Мы с Дамиано были не одни, – девушка сделала паузу. Знала, что меня эта информация впечатлит. – С нами была девчонка из Швеции. Она вроде бы здесь волонтерством занимается. Я их встретила, когда Дамиано таскал ее на спине по коридорам третьего этажа. Имечко такое дурацкое, будто ее воспитывали лесные нимфы. То ли Фрейя, то ли Фейри. Очень красивая, но Дамиано не восхищала. Вернее, не в той степени, в которой ей хотелось бы. Она пыталась разыграть из себя знойную девицу. Засос на моей шее – ее губ дело. Петра взяла небольшую передышку и внимательно посмотрела на меня. Ей понравилось, что история меня заинтересовала. – Знаешь, тусовка получалась странной. Я не смогла до тебя дозвониться. Мне стало скучно, и я вспомнила про текилу. «Фрейя» была восхищена идеей споить Дамиано. Я уже точно не помню, как мы выкрали бутылку у Виктории, да это и не важно. Парень такой алкоголь не пьет, но я нашла его слабое место. В итоге девица вырубилась первой. Пришлось передавать ее в руки соседке. Мы с Дамом вернулись в номер. Он начал вести себя странно. Обливался вином, сказал, что собирается сделать предложение руки и сердца первой встречной, порывался вылезти в окно. Мы услышали, как кто-то открывает дверь, и спрятались в шкафу. Там и оставались до ночи. Дам одолжил мне свою одежду. Ты знаешь, я ненавижу длинные футболки, поэтому выбрала эту блузу. Когда я уходила, мой пьяный мозг решил, что нужно закрыть парня в шкафу, чтобы он не наделал глупостей. Вот и все. – И какое же слабое место у Дамиано Давида? – я долго ждала, чтобы задать этот вопрос. – Недобрал материнской любви в детстве. Одно время он встречался с девушкой, которая была старше его в два раза. Я просто сделала удачное предположение и не прогадала. Иногда он слишком сильно пытается впечатлить находящихся рядом особ женского пола. История Петры многое объясняла, но чего-то в ней не хватало. Какого-то клея, который бы окончательно слепил весь пазл. Выразить конкретный вопросом я свою настороженность так и не смогла, поэтому решила просто поверить подруге. Тем более последние дни Евровидения мне хотелось провести в относительном спокойствии. О моих планах не подозревала Виктория, которая в ту же секунду ворвалась в нашу комнату. В клетчатой юбке и черном корсете, со всем своим задором и с гитарой наперевес. Не было ни следа от вчерашнего гнева, горячности и страстной нежности. – Чао, Германия, – излишне громко врезается в воздух. – Сегодня второй полуфинал, и мы будем веселиться, как настоящие рокеры. – Вряд ли это значит, что мы сходим в ту замечательную пончиковую напротив нашей гостиницы, не так ли? – отозвалась Петра. Вопрос был риторический. Моя подруга попятилась назад. Я не сразу разгадала значение ее действий. Следом за Викторией в комнату вальяжно зашел Дамиано. Он медленно осмотрел с головы до пят влажную от душа Петру, дернул бровями и выдал свой вердикт: – Какой приятный сюрприз. Петра закатила глаза и ушла в ванную. Незаметно с собой она утащила из комнаты блузу Дамиано. Послышался звук работающего фена. Меня парень одарил каким-то особым глубоким взглядом. Будто мы встретились после долгой разлуки. Длился он не более десяти секунд, которые мне казались вечностью. Интересно, что он помнит со вчерашней ночи? Виктория принялась осматривать номер, а Дамиано без какого-либо приглашения плюхнулся на мою кровать. На ней лежала забытая мною ярко-розовая футболка с плюшевым медведем из пижамного комплекта. Я надеялась, что она не станет поводом для шуток. – Вау. У вас здесь так тесно, – не щадя моих чувств, откровенно отрапортовала Виктория. Дамиано нашел футболку на моей кровати, оценивающе улыбнулся и приложил ее к своей груди. – Бьюсь об заклад, на тебе она смотрится лучше, – с издевательской ноткой в голосе произнес парень. Его легкая хрипотца отдавалась вибрациями в моем сердце. Виктория подошла к Дамиано и легонько хлопнула его по затылку. Между ними почти что завязалась шуточная драка, пока девушка испуганно не объявила: – Гитара! Осторожно, у меня за спиной гитара! Дамиано всплеснул руками, показывая, что он абсолютно безоружен и не собирается атаковать Викторию. А после снова бросил на меня тот самый взгляд. Я не выдержала и перевела свое внимание на девушку. – Кажется, сегодня будет весело, – с огоньком в глазах предположила я. Виктория поддержала мой запал. На деле я подумала: «Кажется, сегодня что-то произойдет. И не факт, что оно мне понравится». Я попыталась отвлечься от нелепых мыслей и обратилась к Дамиано: – Почему у тебя сережки разные? Парень отвел свое тело назад, опираясь на правую руку, и приоткрыл рот. С манерами достойными королевы бурлеска он вздернул левую руку и задержал ее на подбородке. Его цветастая шифоновая рубашка и зеленые вельветовые брюки вкупе со специфическими жестами создавали абсолютно оторванный от реальности патетический образ. Сережки под него не подходили. Левое ухо Дамиано украшало золотое кольцо, которое пополам делила тонкая цепочка с жемчугом на конце. На правом ухе творилось безумие: несколько геометрических фигур из разноцветного стекла беспорядочно спускались с мочки. – Долго не мог выбрать между двумя парами, пока Вик не выдала гениальную мысль, – Дамиано повернулся в сторону девушки. Виктория прочистила горло и повторила на бис свои слова: – Зачем выбирать одну, если они обе так хороши?