если и венчаться, то только на царство

Двери с грохотом распахнулись, нарушив совершенную тишину. Иуда резко вскочил в постели, издав слабый вскрик от неожиданного пробуждения. Сонные глаза с трудом различили во тьме высокий силуэт, который, выйдя на лунную дорожку на полу, оказался Христом. Иуду испугало выражение его странно побледневшего лица с стеклянными глазами. Иисус упал к Искариоту на постель, отчего последний инстинктивно почти отпрянул, но удержался. — Я готов, — тихий голос заставил Иуду содрогнуться. — К чему? — также тихо прошептал Искариот. — Искушению, — одними губами добавил последнее Иисус. — Что? — Иуда легко коснулся рукой щеки Христа, надеясь на обман сновидения. — Я более не хочу, и я более не могу, — в голосе не слышалось слёз, звучал он до ужаса равнодушно. Однако ощущалось, что, может, больше и нельзя было плакать. — Да, ты… ты прав, — не осознавая умом, но поняв чувственно то, что творилось в Христе, Иуда согласился. Светлые глаза болезненно глядели на Иуду, всем своим существом заставляя понять, что и впрямь невозможно больше справляться. Христос резко переменился и будто ожил. Комнату, переполненной молчанием, оглушил треск ткани. Дорогой шёлк разошёлся в руках Христа и покинул его плечи, оголив неясно откуда взявшийся истрёпанный белый хитон. Иуда сперва ощутил недоумение, но после подчинился идеи и сорвал особо полюбившийся ему золотой браслет. Следом за ним полетели перстни, каждый из которых мог бы год кормить скопление бродяг. Иисус остался в одном только холщовом хитоне, безучастно глядя вперёд. Иуда поймал этот взгляд, скинув последнее кольцо. На его шее всё ещё блистало в лучах луны ожерелье, полное камней. Христос медленно протянул руки к его шее и бережно расстегнул его. Ледяные пальцы от случайного касания заставили Иуду вновь содрогнуться. Это измученное, бледное лицо оказалось совсем рядом от Иудиного, что тот слышал не только своё сбивчивое дыхание. Руки покинули его шею, а следом отдалилось и лицо. — Теперь идём. — Куда? — Иуда удивлённо, но с готовностью подчиниться, прошептал. — Туда, где ты впервые меня искушал, — по лицу Христа пробежала едва заметная лёгкая улыбка, больше похожая на судорогу. Иисус встал и протянул сухую ладонь, за которую без раздумий схватился Иуда. Иуда прежде хотел спросить, как же они пройдут мимо стражи, но после вопрос совершенно расплылся в атмосфере происходящего. Он следовал по этажам за белой тканью средь тёмных коридоров, ощущая в своей руке холод другой. Ни одна живая душа не встретилась им на пути, что можно было бы списать на случайность или чудо, усыпившее стражников. Холодный ночной ветер коснулся их лиц, которые теперь совершенно ясно осветила луна. Иуда приостановился, зачарованно взглянув на небо. Иисус обернулся, отпустив руку. — Да, всё именно так и должно быть, — его голос прозвучал ужасно близко. Искариот посмотрел на Христа, брови которого страдальчески напряглись. «Таким его, наверное, ни один из его учеников не видел. Но сейчас я прощаю их всех», — пронеслось в голове Иуды. Они в молчании, ибо не нужно слов, выбрались за стены Иерусалима, так и не встретив ни единого человека. Пройдя столько, чтоб за каменными оврагами скрылся город, они встали на одном из обрывов. Христос проговорил иссохшими губами: — Искуси меня, да только ни голодом, ни гордыней, ни верой, ибо все эти искушения стали наказанием мне, а не желаньем. Мой стол наполнен до краёв, сколько не посылай я бедным; чудом воскрешения я легко увлёк людей за собой, однако не наполнив тем самым их жизнь нравственно; веру во мне снедают сомнения. Заставь же меня броситься вниз, — и махнул рукой на дно оврага. — Я… я не хочу, — глаза Иуды застили слёзы и покатились по заалевшим щекам. Христос бережно поцеловал в уста Иуду, выказывая этим сожаление обо всём. Отодвинувшись, Иуда увидел теперь спокойное и блаженное лицо перед собой. Примирившееся с собой и миром. И это упокоило и его самого. Он улыбнулся Христу по-детски и искренне, так что Иисусу было необычно не видеть в его оскале злобы. — Это хорошо. И я это увидел, — сказал Иуда Искариот. Христос легко улыбнулся в ответ, и глаза озарились радостью. Аккуратно приобняв, он бросился вниз вместе с Иудой.

«если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнёшься о камень ногою Твоею» (Мф. 4:6)