Экзамен на чунина выдался тяжёлым. Особенно для Гая, который впервые столкнулся с такой жестокостью. До этого их команда занималась поисками пропавших кошек да собак, а во время прохождения экзамена они чуть ли не были готовы попрощаться с жизнью. Столько крови они увидели и пролили (как другим, так у самих себя). Гай и его сокомандники спустя несколько недель после сдачи до сих пор отойти не могут.
Они узнали каково это быть ниндзя. Они познакомились с реальностью, в которой живут.
Команда Гая ничем не выделялась способностями, и даже по словам других ниндзя находилась уровнем ниже, чем остальные. Капитан команды признавал это, и когда ему на плечи повесили (так он сформулировал это тогда) Гая, Эбису и Генмы, он знал, что ему предстоит совершит трудную работу. Трудную работу не только для него самого, но и для юношей; и для них в особенности. Слава богу, он не впервые работает с детьми и командами-новичками; наверное, поэтому ему и доверили такую команду.
Если в Генме и Эбису после череды упорных тренировок что-то проявлялось, в Гае упорно его способности не хотели засиять. И наверное поэтому, зная о способностях каждого юноши, Хокаге редко даёт им задания выше ранга D. Капитан прекрасно понимает Хокаге, но когда объявили о начале экзамена, он затаил небольшую злость на него за то, что он не давал им серьёзные миссии. Он не просил посылать их в кровавую бойню; он просто хочет, чтобы задания постепенно усложнялись и постепенно знакомили ребят с миром, в котором они живут. Преследование за преступником, который украл важные свитки, сопровождение важной персоны в другую деревню... Если они не справятся, то есть же он, капитан!...
Он волновался, как они встретятся с жестокостью, что происходит в экзамене. И он искренне хотел, чтобы Гай, Эбису и Генма решили не сдавать его в этом году. И когда они ступили ногой на территорию леса Смерти, капитан отправился в храм молиться за их благополучие. Помолился там чуть ли не весь день. Ему было все равно, сдадут они или нет; лишь бы вернулись. Он оценил их решимость, конечно, но их капитан не был из тех людей, которые решают справляться с проблемами с помощью силы веры и упрямства. Он предпочитает сначала отступить, продумать план, и только затем штурмовать. Одной лишь верой в себя далеко не пробежишь. И его ученики абсолютно не разделяли его мысли. Даже спокойный и смышленый Генма решает сдавать, а он единственный в команде адекватно оценивает свои силы (Эбису иногда зазнается, и очень расстраивается, когда у него что-то не получается; у него завышенное требование к себе, и он хочет верить, что у него все получится, но к сожалению это не бывает так часто, и Гай тоже, в своей привычной манере, сразу же вступает в битву с кулаками, решив, что он со всем справится, недооценивая противника). И именно Генма убеждает капитана позволить им поучаствовать в экзамене. Капитан сдался, доверившись Генме и строго наказал, чтобы тот заботился о своих сокомандниках, а не ставил победу выше них. Он мог бы поспорить, что одним из правил ниндзя является то, что ради выполнения миссии можно и нужно пожертвовать своими напарниками. Это верно, но Генма, Эбису и Гай пока дети ещё! Им до настоящих ниндзя расти и расти. Но Генма лишь кивнул и как это делает Гай, поднял большой палец вверх и широко улыбнулся. «Не волнуйтесь, мы справимся!». В этот момент капитана посетила маленькая раздражительность из-за самоуверенности юнца. «С того момента, когда объявили о начале экзамена, я спать нормально не могу, живот крутит от нервов, а ты тут улыбаешься и говоришь мне не волноваться? Генма, ты же самый нормальный у нас, откуда ты столько самоуверенности набрался? Неужели все-таки Гай с Эбису повлияли на тебя?». Вслух же только криво улыбнулся в ответ, пожелал удачи и приказал, чтобы с этого дня он, Эбису и Гай приходили в их место для тренировок в 6 утра и пусть принесут с собой чего-нибудь поесть, ибо заниматься будут долго и усердно. А что? Они сами напросились!
Генме, ввиду того, что он в силе превосходил Гая и Эбису и потому все тренировки давались ему легко, разрешалось пропускать некоторые из них, и он большинство их них просто отлеживался под деревом, когда Гай и Эбису продолжали бросать кунаи, наворачивать круги и т. д. уже кажется сотый раз. И только когда эти двое преуспеют, разрешалось переходить к новым, более сложным. Капитан доверял Генме, и даже отпускал его домой пораньше, когда тот отпрашивался. И когда капитан объявлял о начале новых тренировок и объяснял, что и как правильно делать в той или иной технике, тот отворачивался и смотрел на облака, на птиц, парящих высоко-высоко, находя это намного интереснее, чем лекция от учителя, ведь он прекрасно знает, что с первой же попытки со всем справится. Он сильно отличался от Гая и Эбису, которые всегда полны энтузиазма и внимательно проглатывали каждое слово, сказанное учителем. А сейчас, объявив о начале усиленной подготовки к экзамену, Генма за долгое время показал энтузиазм: того привычного расслабленного и равнодушного выражения лица больше не было — глаза светились желанием и решимостью, он слушал внимательно и переспрашивал, что ещё нужно. Это удивило его учителя. Увидев такое поведение ученика, немножко уверенности прибавилось в нем. «Мои ребята справятся... Справятся» — успокаивал он себя.
И Генма подтвердил свои слова. На следующий же день в пять (!) утра на их месте уже собралась вся команда. Учитель подошёл к шести, и, увидев, как уже вовсю тренируются его воспитанники, сам воодушевился. «Пути назад уже нет. Эти мальчики хотят на экзамен. Так тому и быть» — с такими мыслями капитан заставил мальчишек пройти через изнурительную, череду тренировок. Даже никогда не сдавающийся Гай устал от такого и вместе с сокомандниками послушно брал перерывы.
Капитан любил верить в чудеса, но поверить в победу своей команды он отказывался до самого последнего. Хоть и поддерживал вместе с ними их боевой дух. Обычно здравым голосом был он вместе с Генмой, но на период подготовки к экзамену здравым голосом остался лишь их учитель. Он нервно говорил им, чтобы те оставались на земле и что даже если будете тренироваться из самых сил, возможно вы не сдадите экзамен, а в худшем случае, улетите на небеса навсегда.
Не только Генма удивил своим поведением. Их учитель впервые увидел Гая таким серьёзным и сосредоточенным. Когда до первой части экзамена оставались считанные дни, во время тренировок Гай вёл себя странно. Он был раздражительным. Не только Гай, но и Генма с Эбису, но видеть именно Гая таким было странно. Гай с Генмой даже в один из таких дней поцапались по дурацкой причине, начав чуть ли не сражаться с друг другом. Гай с каждым днем все меньше и меньше дурачился. Привычная широкая улыбка становилась нервной и натянутой. Когда остались лишь два дня до экзамена, под конец дня, после тренировок вся команда решила отведать лапши в лапшичной и обсудить экзамен ещё раз. Во время ужина Гай был погружен в себя. Съев свою порцию, он задумчиво смотрел в одну точку и молчал. Обычно он всегда шумел и активно участвовал в разговоре. И одной порцией он обычно не ограничивался; ещё учитывая интенсивность их новых тренировок, он по идее должен быть голодным как волк! И не только учитель заметил странное поведение Гая.
— Ты чего, Гай? - локтем ткнув в его бок, спрашивает Эбису.
— А? Да не, все хорошо! - дернувшись от неожиданности, отвечает Гай, улыбнувшись, будто бы подтверждая, что все и есть хорошо.
— Волнуешься? - скорее утверждает Генма, отложив уже пустую миску с палочками в сторону,ю и беря в руку чай.
Гай не спешит отвечать. Он отводит взгляд, затем переводит на свои руки. Думает, что надо сменить повязки.
— Есть такое, - издав нервный смешок, отвечает Гай.
После этого настаёт молчание.
Учитель хочет подбодрить его, но останавливает себя. Неужели Гай понял, что есть на самом деле экзамен на чунина? Наконец понял его беспокойство? Видеть Гая таким очень странно, тревожно, но учитель даже рад этому. Постоянно изображать из себя веселье невозможно. Обязательно приходят моменты, такие как этот.
Когда становится пора разойтись по домам, учитель просит не беспокоить Гая. Генма и Эбису понимают, какими тяжелыми были эти последние недели до экзамена, и сами уже были на пределе. «Когда же этот экзамен начнётся наконец» — эта мысль была уже не только в головах у команды Гая, но и у всех генинов Конохи.
Однако, когда же день Х наступил, Гай снова стал Гаем, разве что намного серьёзнее.
— Мы всех победим!
Настроем Гая легко заразились Генма с Эбису. Они были несказанно рады, что Гай пришёл в себя.
Гай не обманул. И представьте, каково было удивление их учителя, когда Гай, Эбису и Генма сдали экзамен. Они теперь чунины.
— Это только первый шаг к тому, чтобы стать ниндзя. Дальше — сложнее, - начинает учитель серьёзным тоном, но не сдержавшись, через секунду кидается на своих учеников с объятиями и громко восклицает:
— Вы сдали!
И не сдерживает слез.
Эбису и Генма засмущались, неожидав от их обычно всегда серьёзного и немного скупого на эмоции учителя подобное проявление радости, а Гай смеялся и повторял, повторял, повторял: «Я сдал! Я сдал. Я сдал. Я сдал. Я теперь чунин».
***
Гай как будто победил тысячи монстров, прошёл сотни подземелий и спас несколько принцесс по дороге, гордо приподняв голову, шёл вместе со своей командой в Ичираку Рамен, бурно обсуждая с Эбису о том, насколько все восхитительно было, там, в лесу Смерти. А потом насколько тяжелы были дуэли. И что он, Гай, сын Майто Дая, проиграл своему сопернику, Какаши! Тогда он серьёзно был готов попрощаться со своей только начинающейся карьерой ниндзя, ведь он не только проиграл этому Какаши, но и проиграл перед глазами Цубаки-сан!
В красках описывая своему сокоманднику все пережитые и непережитые эмоции и чувства, он не заметил как они уже оказались в Ичираку Рамен.
— Мне самую большую порцию! - восклицает Гай. Конечно, после того, как он заслужил титул чунина, ему позволены все самые вкусные, самые аппетитные яства в самых больших количествах.
— А нам как обычно, - в голосе Эбису звучала то, что обычно в его голосе не услышишь; он не меньше Гая был рад их результату.
Генма, улыбаясь, кивает.
Хозяин лапшичной смеётся.
— Вот наши герои и появились. Слышал, вы уже чунины!
Гай в своей манере поднимается ногами на стул и, широко-широко улыбнувшись, показывает свой фирменный большой палец.
— Ещё бы! Гай уже не Гай, если не справится со всеми трудностями!
— Да, да, хватит уже, Гай, - смеясь, говорит Эбису.
Генма по-доброму закатывает глаза. Он слышал эту фразу на повторе уже который день.
***
Выйдя из лапшичной и попрощавшись с Генмой и Эбису, Гай отправился домой. Когда беспокойства вместе с окончанием экзамена ушли, в жизни у Гая взамен них появляются новые тревоги, но на сей раз они об одной девушке. И она не будет покидать его мысли все последующие дни. И Гай пребывал на седьмом небе от счастья.
***
Цубаки сейчас нет ничего дороже воспоминаний. Раньше она хотела избавиться от них так отчаянно, что разорвала все построенные связи. Воспоминания казались ей тяжким грузом, который лежит на ее плечи, давит на неё и мешает наслаждаться жизнью. Ей было отвратительно от себя.
«Сколько ненависти может хранить твоё сердце?» - однажды спросили ее.
«Достаточно, чтобы хотеть уничтожить себя» — ответила Цубаки.
Впрочем, Цубаки и сейчас себя не понимает.
«Время действительно лечит» — приходит она к такому заключению.
Девушка хоть и продолжает чувствовать себя виноватой, с тяжёлыми переживаниями, которые терзали её долгое время, она давно попрощалась. Цубаки сразу заметила, что дышать стало намного легче. Где-то в глубине души ещё что-то скребет, пытаясь обратить на себя внимание, но это уже мелочи. С большим она справилась. И за такое продвижение Цубаки искренне чувствует гордость за себя. Впервые, за такое долгое время! И вместе с этим зелёный росточек начинает прорастать из семени, что она, как сама помнит, недавно купила.
Время с каждым пройденным летом идёт все быстрее и быстрее. А для Цубаки оно будто остановилось. Ей уже скоро исполнится 30, но она продолжает чувствовать себя как совсем молодая девушка. Она не видит, как стареет мир вокруг неё. Она запомнила мир таким, каким она видела его в последний раз. Будто ей вечно 15.
Цубаки на свой день рождение начала думать о том, что за все это время сделала, чему научилась. Как подведение итогов половины прожитой своей жизни. Во-первых, она жива. Множество шиноби к 30 годам не доживают, погибая на миссиях, особенно 5-10 лет назад. Сейчас время стало чуть спокойнее. Цубаки давно не шиноби. Будь она шиноби, она давно бы погибла, но, нет, судьба распорядилась так, что она теперь сидит дома и наслаждается тихой размеренно жизнью. Цубаки благодарна. Во-вторых, научилась доверять людям. Будучи выращенной как ниндзя, она в людях всегда видела врагов. Даже если она встречала добрых людей, она наоборот становилась ещё подозрительней к ним. Она не принимала чужую помощь. Во всем видела подвох, ложь. И сама не стремилась другим людям помогать. Сейчас Цубаки не усложняет вещи и принимает их такими, как есть: на добро отвечает добром и не пытается увидеть неискренность в людях. Вообще, Цубаки стала намного проще. Она легко относится к жизни; понимает, что все может не пойти так, как того ты хочешь. И это абсолютно нормально. Она больше не старается кому-то что-то доказывать, оправдывать чужие ожидания.
Цубаки стала взрослее духовно, и она говорит, что ощущает себя на 15, имея ввиду свое физическое состояние. Она не видит появляющиеся морщины, как ростом выросла, выпрямилась, как её фигура приобрела формы, потеряв подростковую угловатость и способность есть все что угодно и не иметь последствий после этого. То, что Цубаки в точности знает — это то, что её волосы быстро растут!
Её главное беспокойство заключается в том, что скучает по тому, что
было. У неё сильное желание вернуться назад, прожить все те эмоции и чувства ещё раз. Но остаётся лишь в голове рисовать свои несбыточные фантазии и желании, и попытаться представить, будто это в самом деле случилось, и наслаждаться этой фантомной сказкой.
Телом — здесь, а головой — в другом месте. Цубаки хоть и находится в «птичьей клетке», она готова поспорить, что является самой свободной птицей на свете. И она счастлива в своём крошечном мире.
