Итэру потребовалось несколько минут для понимания того, что он не спит. Каким-то чудом они в обнимку с Тевкром спали на полу, укрытые несколькими слоями одеял.
На улице ещё стояла тихая ночь, светилась бледная луна, отражаясь от стекла и проникая своим светом в дом. В их своеобразном коконе было тепло и уютно, из-за чего Итэру сложно далось побороть себя и вылезти из-под одеяла.
Поднявшись, руки своевольно потянулись к глазам, потирая заспанное лицо. Это взбодрило Итэра, но желание отоспаться, к сожалению, никуда не исчезло. Разминая спину, парень услышал громкий хруст позвоночника, заставивший испуганно замереть на время. Он прозвучал непозволительно громко, напоминая раскат грома средь ясного неба.
Юноша вдохнул побольше воздуха и аккуратно поднял до сих пор спящего Тевкра на руки. Мальчик был отнюдь не тяжелым, но назвать его лёгким язык не поворачивался. Вместо того, чтобы прижаться к единственному источнику тепла, Тевкр раскинулся звёздочкой, чем приносил небольшой дискомфорт.
Слушая тихое сопение и причмокивания губ, Итэр с улыбкой наблюдал за детским личиком. Его желание провести носом по его пышным волосам росло всё сильнее. На руках с ребёнком он вышел из комнаты, неспешно направляясь в детскую. Итэру было всё равно, где спать, но ребёнку пролежать на твёрдом полу всю ночь он не позволит.
В момент, когда Итэр на цыпочках проходил мимо гостиной с Тевкром на руках, он потупился на месте, складывая брови домиком. Казалось, что ему привиделась некая тень, сидящая за столом.
Итэр тут же успокоил себя мыслью, что пробудившийся совсем недавно мозг мог придумать любую страшилку, даже такой пугающий образ. Но была небольшая проблема — редко эти самые тени активно двигаются, а у Итэра сейчас это самая живая проблема сидела за столом. Тень шевельнулась, не давая Итэру лишний раз вдохнуть. В эту секунду луна вышла из-за облаков и поделилась своим блеклым лунным светом, даря парню небольшую подсказку.
Его напряжённое лицо смягчилось, а затем вытянулось. Брови подлетели, прячась в чёлке, а губы непроизвольно разомкнулись, слегка подрагивая.
Взор Итэра был направлен на Чайльда.
Последний, вальяжно восседая на диване, задумчиво крутил банку с неизвестным напитком. Он, нессомненно, заметил удивлённого Итэра, краем глаза глянув в ответ, но, словно утомлённый, отвернулся, что-то тихо бубня себе под нос.
— М-м, а я хотел устроить сюрприз… — это всё, что смог различить Итэр.
Итэр смог отмереть, не до конца веря в происходящее. Он, не смея отвернуться от подобия Чайльда, скорее отнёс Тевкра в детскую комнату.
Подходя к кровати, Итэр, до сих пор чувствуя на душе осадок от замешательства, чуть не уронил спящего ребёнка из-за закатившегося под ногу резинового мячика. Кладя ребенка в кровать, Итэр в это самое мгновение мягко подталкивает мячик ногой, а тот отскакивает в другую сторону.
Блондин поправил махровое одеяло в последний раз и погладил Тевкра по голове, намереваясь вернуться в гостинную, но остановился около самой двери. Непривычная тишина гуляла в голове, которая по сути должна была быть забита мыслями, вопросами и сомнениями, но было пусто. Итэр засомневался, что не спит. Он хотел себя щипнуть, но воздержался, боясь чего-то. Угрюмо покачав головой, Итэр все же вернулся в гостиную, подходя вплотную к новоприбывшему парню.
На лицо Чайльда набежала тень, но он даже не удостоил Итэра взглядом, гипнотизируя потускневшими глазами бутылку.
Они не проронили ни слова. Рваное дыхание со стороны, скрип досок и дивана разбавляли гнетущую тишину не только в доме, но и между двумя парнями. Итэр жалел, что не открыл рот раньше, сейчас же ему было неудобно издать лишь звук. На языке вертелась куча слов, фраз, вопросов. Внутри все пересохло, но Итэр молчал, безмолвно смотря на застывшую фигуру. Не принимая попытки заговорить, юноша аккуратно перехватил лицо Чайльда. Последний не сопротивлялся, давая чужим рукам своевольничать. Итэр заглянул в глаза напротив, надеясь на хоть какое-нибудь действие или эмоцию. Но ответа не отыскать в голубых глазах.
Даже сейчас Тарталья не возмущался и не принимал попытки выбраться, только смотрел холодными глазами в самую душу, охлаждая тревогу юноши. Итэр ловкими движениями оттянул щёку Чайльда. Это же не сон правда?
— Что ты делаешь? — всё же первый подал голос Чайльд.
— Вроде настоящий, — пробубнил Итэр, не на шутку обеспокоившись всей ситуацией.
— А почему сразу «настоящий»? — всё-таки расслышав фразу, переспросил Чайльд, ухмыляясь. — Боюсь, что я получше твоих фантазий выгляжу.
Фраза прозвучала слишком двусмысленно для невинного Итэра, но суть он уловил, слегка робея. «Настоящий» и правда неуместно в данный момент. Кто, как не Чайльд, сейчас сидел перед ним, кто, как не он, строил эти ухмылки и свои речи. В это трудно стало верить.
Они так давно не виделись лицом к лицу, что Итэр своим глазам не верит. Всё та же рыжая копна волос, тот же подбородок, те же щёки, губы, ресницы и глаза. Только они отличались в этой темноте. Голубые, бездонные, но не живые, словно вставлено два хрустальных шара или драгоценные сапфиры.
Итэр много раз прокручивал в голове их встречу. Переполняющие эмоции, яро противоречащие друг другу, рождали в своём контрасте порхающих бабочек в животе, щекоча нутро. Чайльд мог позвонить ему с просьбой забрать или встретить в каком-то заранее назначенном месте. Или, наоборот, устроить небольшой сюрприз, заставляя по телефонному звонку Итэра через несколько минут уже оказаться на другом конце города. Может быть, никуда он его не звал бы, а сразу пришёл назад домой. Может быть, в этот день пошёл бы сильный дождь, беспощадно барабаня по крыше дома. А Тарталья бы пришёл весь мокрый с улыбкой самого неудачливого человека в мире. Тогда можно было бы избежать неловкой встречи и перейти к уже обыденным вещам, словно и не было никакого расставания. Но разве они настолько уж близки?
Все фантазии вдребезги разбились перед ним, ведь сейчас, ночью, в чужой гостинной, он смотрел на живого Чайльда. На него, не отправившего ни одного смс, ни одной весточки, не позвонивший ни разу просто так, не оповестивший о своём возвращении. Всё, что было у Итэра, это та поношенная небольшая записка в букете белых цветов, завядших уже давно. Обиду и горечь на совершенно пустом месте Итэр через силу проглотил, в душе усмехнувшись. Чайльд даже не подозревает, насколько сильно запутался в себе Итэр. Запутался в охвативших его чувствах, которые пугали, которые сковывали, делая зависимым. Почему же так тянуло к нему?
Боже...
Он сам поставил себя в тупик и сам запутал клубок их отношений. Сам придумал эту сложную алгебраическую задачку без ответа, да и вопроса в целом. Иногда стоит просто не задумываться так сильно и делать именно то, что ты хочешь. Главное — не упустить шанс, на что и попался сам Итэр.
«Непредсказуем даже в таких обычных мелочах».
— Ущипни меня, — вслух озвучил спонтанную просьбу Итэр. Ему нужно было потверждение реальности. Такой ему неприятной и обидной.
Итэр чувствовал себя маленьким капризным ребёнком. А чего он хотел? Он даже не уверен, из-за чего он тут находится, что здесь делает.
Чайльд изогнул бровь в немом вопросе, но руку к щеке всё же поднёс, слегка оттягивая. Забытое тепло прикосновения приятно отдавалось шероховатостью на затворках сознания. Казалось, что всё это время Итэр был покрыт толстой коркой льда, но лишь одно прикосновение растопило его, вызывая мурашки.
Вместо потверждённой реальности Итэра захватил сон, вакуум, разрывая контакт с миром. Мысли, роющиеся в черепной коробке, затихли и исчезли. Ничего не изменилось. Итэр не спал, и Чайльд правда вернулся домой. Вернулся в его жизнь. И никуда он не собирался уходить. Это тихое воссоединение, укрытое ночным полотном, подсластило ту самую горечь и обиду в сердце, давая волю новому, совсем неизвестному чувству превращения в тех самых бабочек. Итэр, не успевая сформировать свои мысли полностью, со слабым криком отскакивает в сторону, почувствовав руку на своём боку.
— Так лучше? — ехидно спросил Чайльд. Видимо, ему стало скучно ждать продолжения, поэтому он, освободив щёку парня, первый сделал ход, слабо ущипнув. Чайльд вновь стал серьёзным и тихо добавил. — Я рад, что ты выздоровел.
Итэр не расслышал последние слова. Он задел столик, стоящий поблизости, а с помощью рефлексов смог ловко поймать бутылку, которая из-за толчка прокатилась по краю. Чайльд присвистнул.
— И, как я погляжу, рука твоя тоже здорова.
Банка отдавала холодом, а рука стала слегка влажной. На столе стояла ещё куча таких бутылок, а надпись гласила, что это пиво. Алкогольное пиво. Само слово настораживало, не предвещая ничего хорошего. Покрутив перед собой банку, Итэр посмотрел на улыбающегося Чайльда.
— Зачем тебе это?
Улыбка не пропала с губ Тартальи, наоборот — стала шире и ехиднее. Закрадывалась мысль, что он собирался не пить, а убивать этим. Итэр подошёл к стулу и сел напротив, уставившись в ожидании ответа. Чайльд же не спешил отвечать, а только коварно потряс банку. Он умело открыл алкоголь, на этикетке которого изображался неизвестный красный фрукт, чем-то напоминающий яблоко.
— Ты когда-нибудь пил? — чтобы не тянуть время, в лоб задает вопрос Чайльд, делая несколько глотков из банки.
— Нет, — не краснея перед Чайльдом, благодушно отвечает Итэр, — и не собирался в скором будущем.
— О, тогда научим, — игнорируя последнею фразу, Чайльд протягивает свою банку, как бы приглашая окунуться в мир похмелья. Итэру почудилось, что Тарталья был… немного не в себе.
— Сказал же, что не собирался, — Итэр спокойно отводит протянутую руку в сторону. Взгляд Чайльда стал слишком красноречивым и намекающим на то, что Итэр трусит. — И не боюсь я ничего!
— Тогда пей, — настаивая на своём, Чайльд снова протягивает бутылку, но уже более властно и ближе, что теперь она утыкается Итэру в самые губы. — Да ладно, это весело!
Итэр ведёт носом, противясь и вынуждая Чайльда цокнуть.
— Вот упрямец.
Итэр дрогнул с нескрываемым удивлением и устремил взгляд в глаза напротив. Его посетило сильное дежавю. Итэр потёр висок.
Ему было в какой-то степени всё равно — пить или не пить. Но не было никакого настроения делать это, а веселья Чайльда он не перенял. Да и он только недавно вернулся, какой алкоголь?
— Если пить не хочешь, то я заставлю, — Чайльд зевнул. — Моё четвёртое желание — выпей со мной!
— Что? — Итэр удивился. — Н-но… Подожди, я правда не горю желанием пить. Почему мы не можем просто, э-эм, поговорить?..
— А браслет не хочешь вернуть?
Итэр прикусил губу. Чайльд знал, куда метить, манипулируя его незавидным положением. В их общении ничего так и не изменилось. Для Итэра не такая уж и большая проблема сделать несколько глотков, но если ему сначала не хотелось пить из-за настроения
и положения в целом, то сейчас он отказывается потакать желаниям этого хитрого лиса. Чувствовался удушающий азарт во всей ситуации. Юноша ощущал себя загнанным в ловушку, усеянной минами. Не знаешь, когда те бомбанут, и всё взлетит на небеса.
Никаких новых ощущений от ситуации. Уютно и ностальгически…
Итэр вырывает банку у Чайльда и делает глоток через силу, зажмурившись. Во рту неприятно жгло и горчило, оставляя после себя экзотический привкус. Чайльд с неподдельным любопытством смотрел на него, ожидая отзыва. Итэр кашляет, прикрывая рот. Чайльд со смехом подсаживается к нему и благополучно стучит по спине.
— Ну как? — с усмешкой спрашивает Чайльд.
— Никак, — прямо отвечает Итэр, — противно.
— Как всё плохо, — Чайльд хлопает Итэра по плечу и снова возвращается на прежнее место, грузно плюхаясь на диван. — Но я уверен, что через несколько минут ты ещё разок захочешь попробовать.
— Ну уж нет, — с полуулыбкой отвечает Итэр.
Дальнейшее время они просидели друг напротив друга, разговаривая на разные темы. Но больше всех в этот раз говорил Итэр, делясь последними забавными событиями из жизни. Чайльд, прикрыв глаза, то ли спал, то ли просто спокойно полулежал на диванчике, отдыхая после долгой поездки. Когда Итэр делал передышки, он ради забавы попытался подстроиться под тихое дыхание Чайльда, но в процессе чуть не задыхался. Тарталья же не замечал этого вовсе.
Через окно раздался шорох. Чайльд дрогнул и, сонно приоткрыв глаза, повернул вместе с замолчавшим Итэром голову в сторону окна. Звук так и не повторился, а вид за окном ничуть не изменился. Итэр с Чайльдом переглянулись и пустили смешок.
— Когда ты вернулся? — всё же задал терзающий вопрос Итэр.
— Сегодня вечером. Я хотел устроить вам сюрприз, но вы так сладко спали, что я решил вам не мешать, — Чайльд подмигнул. — Трудно тебе было с моим братом? — Итэр посмотрел в глаза напротив и, одолеваемый минутными размышлениями в подборе правильных слов, улыбнулся.
— Поначалу, а потом само как-то всё пошло. Тевкр очень мне «кое-кого» напомнил, поэтому я был почти готов ко всем приключениям.
Чайльд над чем-то задумался, поднося кулак к губам. А после раздумий хмыкнул и с серьезным выражением лица протянул свою ладонь, прикасаясь к чужому лбу кончиками изящных пальцев.
Итэр замер. Он словно почувствовал, как через Чайльда к нему проходит настоящий электрический ток. В глазах напротив плясали чертята, ожидая его реакции. Что затеял это самый демоненок, он не знал. Чайльд расплылся в улыбке.
— А когда-то ты шарахался и пугался меня, солнышко, — глаза Итэра округлились. Приоткрыв рот, он хотел сказать, что это не так, но не смог издать ни единого звука. Чайльд ощутимо провёл пальцами по лбу. — Твоё запястье зажило, вот только теперь твоё милое личико украшено царапинами.
Итэр дрогнул и отвернул голову, уходя от теплых прикосновений. Каждый день Итэр вмазывал крема и заживляющие мази на кожу, но следы ещё оставались яркими не только на лице, но и на других частях тела. Прошло довольно много времени, а они никак не хотели исчезать. Итэр свёл свои коленки, обклеенные пластырями.
Он и забыл о такой небольшой проблеме, а показывать своё лицо Чайльду не хотелось. Ему стало немного стыдно за свой вид.
— Кто это был? — улыбка Чайльд была очень милой и притягательной, ещё секунда, и Итэр бы попался.
— Не спеши так. Ничего, требующего внимания. Не переживай.
Итэру приятно, что о нём в какой-то степени заботятся. Как в тот раз с простудой. Но с той погони прошло много времени, и этот случай забылся дня через 2-3. Зла на тех нянек Итэр не держал, ведь считал, что они не были виноваты в его ссадинах и синяках.
— Что-то произошло? — решил попытаться сменить тему Итэр. Чайльд сам дал для этого повод. Он снова заметно потускнел, хотя недавно загадал новое желание и уже должен был во всю веселиться, но что-то точно пошло не так. Даже спрашивая о самочувствии Итэра, Тарталья говорил холодно. Без тени улыбки. Без эмоции. Итэр обеспокоенно наклонил голову.
— М? С чего ты так решил? — полусонно спросил Чайльд, возвращаясь в реальность.
— Ты сегодня странно себя ведёшь, и выглядишь тоже странно. Что-то произошло?
— Ну, я же тоже человек, — Чайльд тихо рассмеялся. — Не могу же я постоянно беззаботно улыбаться.
Итэр подсел ближе к столу, кладя на него руку и облокачиваясь на неё головой. После одного глотка пива Итэра слегка мутило и по ощущениям оттягивало назад, что подсознательно раздражало.
— И всё же, с тобой что-то случилось. Я вижу по твоему состоянию, — в этот раз Итэр потянул руку к лицу Чайльда, но остановился в нескольких миллиметрах, обдумывая свои действия. Решив, что всё же это будет неуместно, он убирает её, так и не решившись прикоснуться к чужой коже, хоть Чайльд минуту назад без труда позволил бы так сделать. — Если хочешь, можешь поделиться со мной… или нет?
Язык Итэра чуть не заплёлся на последних словах, и парень с тихим стуком ударился лбом о стол. Неужели на него так повлиял тот небольшой глоток? Итэр возвращает голову на руку. После удара голова, кажется, снова начала работать. Напоминало барахлящий телевизор, по которому надо просто постучать, чтобы он функционировал исправно. Чайльд вздохнул и тяжело-тяжело выдохнул, открывая голубые глаза.
— А с чего солнышко так решило? Знаешь, людям типично надевать на своё лицо маску. И эта улыбка, — Чайльд снова мило улыбнулся, но уже более наигранно, — это ложь, иллюзия, неправда. А сейчас я без всего этого специфического макияжа.
Чайльд сделал большой и долгий глоток. Резво отрывая от губ пиво, он с удовольствием зашипел. Словно алкоголь не пьянил, а бодрил.
— Я с тобой не согласен, — моментально ответил Итэр.
— М? Это почему же? — Чайльд приподнял бровь, морща носик.
— То, что ты называл маской — это одна из твоих личностей, — Итэр ловко отобрал банку у Чайльда и отпил, так как его собственная каким-то образом успела опустеть. — То, что люди называют маской — это же просто ложь не перед другими, а, в первую очередь, перед самим собой. Это та личность, которая открывается перед другими, показывая своё отношение к ним. Не называй то, как ты улыбаешься, ложью, — Итэр на миг замолчал. — Я видел твою искренность в глазах, радость в улыбке. Не стоит меня обманывать, гиблое дело, — Итэр потянулся за новым глотком. Кажется, мозг наконец-то смог различить вкус вишни.
— Как глубоко копаешь. Как бы обвал не случился, солнышко. Да и слишком сложно, — отмахнулся Чайльд. — Чему вас там учат на факультете? — Чайльд взъерошил итак лохматые волосы Итэра, на что тот проворчал что-то нечленораздельное. — Но спасибо за поддержку.
Юноша сам удивился тому, как много сказал. Так ещё и такую нелепую вещь, которую, к сожалению, забудет через 3 секунды. Итэр отпил из банки, причмокивая в конце губами. Его радовала мысль, что это подняло настроение Чайльду. Он резко запрокидывает голову назад, вытирая рукой оставшееся пиво с лица. Чайльд неотрывно за ним наблюдал, выжидая чего-то. Но Итэр даже не заметил этого.
— Помнишь, — подал голос Чайльд, — я обещал когда-то, что отвечу на все твои вопросы? Так вот. Только сегодня даю единственный шанс.
Кряхтя, Чайльд открыл новую банку, с любовью в глазах смотря на неё. Итэр её отбирает и отпивает первым. Чайльд стонет, глазами крича «это было мое!».
— Я, — подавив в себе дискомфорт, ещё здраво отвечает юноша. — Я готов!
— Но-о у меня есть одно малюсенькое условие, — Чайльд коварно улыбнулся и показал пальцами небольшое расстояние. — После каждого заданного вопроса и ответа на него ты либо отвечаешь на мой вопрос, либо пьешь.
— По рукам, — без промедлений ответил Итэр, крутя уже наполовину опустевшую банку.
— Ого. Так быстро и легко. Ты меня всё больше и больше интригуешь. Как тебе удаётся? — Чайльд открыл уже новую банку, жестикулируя ею в воздухе как бы «за твоё здоровье», и отпил, запрокинув голову назад и облокачиваясь на диван. Итэр решил промолчать. Ну, точнее, он не мог определиться с точным оправданием, хотел ли он отвечать или ему было слишком лень. — Начинай, солнышко.
— Мой первый вопрос: где ты был?
— Я был на тренировочном матче с другими школами. Они всегда присылают нам приглашение. Находятся далековато, поэтому пришлось переехать на несколько дней в отель с командной.
— А что за вид спорта? — Итэр слушал со всей предельной серьёзностью.
— Баскетбол.
— Неплохо, — в горле снова пересохло, а желание всё больше разжигалось на языке, прося новую порцию пива. Итэр не надзиратель, чтобы отказывать самому себе. Интересно, что же ему задаст Чайльд. — А твой вопрос?
— Ну, вообще-то ты пьёшь, солнышко. Целых три глотка.
— Что-о?! — Итэр помотал головой, прогоняя наваждение. — Не понимаю.
— А я не говорил, что буду задавать тебе вопросы. Я сказал, что ты будешь либо отвечать, либо пить. Вопроса нет — вариант из двух только один. И как раз на твой третий вопрос я ответил, поэтому так уж и быть — два глотка, — Чайльд сложил три пальца и помаячил двумя перед глазами Итэра.
— Ты это специально затеял? Хочешь меня споить? — с неодобрением возмутился Итэр.
— Кто знает, кто знает, но посоветую быть осторожнее со словами.
— Дурак, — Итэр обиженно отворачивается от Чайльда, но через силу делает глотки.
— Скажи, ты над всеми так издеваешься, или это я такой единственный удачливый, Чайльд Тарталья?
Чайльд застыл как статуя, только хлопал глазами в такт сердцу Итэра. Парень коварно улыбнулся, радуясь замешательству со стороны оппонента. Такого он ну уж точно не мог ожидать от Итэра. Чайльд заливисто рассмеялся, чуть не выливая содержимое банки на ковёр.
— Тихо ты, Тевкр спит! Потише.
— Когда узнал? — сразу перешёл к делу Чайльд.
— Ровно тогда, когда вычитал в одном из фанатских сайтах академии о тебе пост, предвестник Фатуи.
— О-хо-хо, как страшно-то звучит, — Чайльд прекратил смеяться, зачесав волосы рукой и с безумием в глазах уставившись на Итэра. — Поаккуратнее на поворотах, моё солнышко.
Итэр состроил разозленную гримасу, которой можно было только булыжник на дороге испугать. Чайльд хохотнул, заваливаясь на стол. Он жестом показал, что пора пить.
— Да, я издеваюсь над всеми, но с тобой всё идёт особенно по-другому, не как со всеми остальными.
— Благодарю душевно, конечно, но я пить не буду, — пока Чайльд не успел задать вопрос, Итэр ухмыльнулся. — Ты мне уже задал вопрос. Я не такой уж и глупый.
Чайльд, кажется, ушёл в свои мысли, вспоминая весь разговор от начала до самого конца. А потом, спустя время, поднял руки, мотая головой, заявляя, что никаких претензий нет.
— Подловил. Уважаю.
Итэр самодовольно улыбнулся. Но он не просто так поднял этот вопрос про прозвище, ведь он был подводкой к другому.
— Ответь на один интересующий меня вопрос, Чайльд Тарталья. Как же так вышло, что на самом деле тебя зовут Аякс?
Чайльд ничего не ответил, а полубоком посмотрел в сторону детской, щуря глаза и облизываясь. Ехидно фыркнув, теперь он заострил свой взор на спокойном Итэре, будто пытаясь его в чём-то раскусить.
— От тебя в последнее время ничего не укроешь… Да, моё настоящее имя — Аякс. Но что в этом такого, что я имею прозвище? Оно само как-то пришло, а потом и вовсе стало частью моей жизни. В этом, я считаю, нет ничего зазорного.
— И никто не знает об этом?
— Не могу утверждать точно, но когда я только сюда пришёл, меня называли настоящим именем. Но все остальные слышали от моих знакомых обращение «Чайльд», и меня теперь так кличут. Даже учителя пользуется этим псевдонимом.
— Признаться честно, я даже привык к этому обращению, — Итэр неловко почесал затылок. — Для меня ты навсегда останешься Чайльдом.
Чайльд бархатно рассмеялся, заставляя мурашки пробежать по плечу. Итэр поёрзал на своём месте и выпил уже вторую банку пива. Чайльд вскинул брови, он хотел было напомнить Итэру про уговор, но белокурый парень и сам прекрасно справлялся без его помощи.
— А ты… — Итэр запнулся на полуслове, проводя логические рассуждения в голове. — А мой браслет точно у тебя?
Этот вопрос для Итэра не играл никакую важную роль, да и всплывал редко в голове. Парень был уверен, что его браслет до сих пор надёжно хранится у Чайльда. Но Итэра постигла минутная слабость, и хотелось просто убедиться в своей уверенности.
Тарталья помедлил с ответом, но с лучезарной улыбкой воскликнул:
— Конечно у меня, где же ещё? А что? Рылся в моей комнате, маленький шпион?
Итэр что-то пробулькал, допивая пиво до дна. Он ушёл от ответа и с глухим стуком рухнул на стол, сопя. С выпивкой всё-таки переборщили. Чайльд опустился за ним и, состроив уставшую гримасу, несколько раз потыкал пальцем в макушку Итэра, но тот не реагировал и не отзывался. Кажется, склеил ласты.
— Солнышко, — тишина. — Маленький шпион, Итэр…
Снова протянул Чайльд, и Итэр своими помутневшими глазами глянул исподлобья на Чайльда, зевая.
— Я не солнышко.
— Конечно-конечно, - серьёзно поговорил Чайльд.
— И не шпион, — зевок. — Маленький, но не шпион.
— Да-да.
— Я Итэр.
— Безусловно.
Пьяный Итэр, с точки зрения Чайльда, мог на равных соперничать с Тевкром, кто из них самый милый. Волосы были спутаны, а щёки порозовевшие. А ладошки? Эти маленькие ручки еле бутылку в руках удерживали, а солнышко точно не из детского сада сбежало? Чайльд впервые встречает парня, который несмотря на все старания быть и вести себя как настоящий взрослый, выглядел, как ребёнок.
— И всё же, как я голову не ломал, понять тебя не могу, — Чайльд ткнул в макушку Итэра пальцем, надавливая. — Ты даже не знаешь, как мы ненавидим и презираем таких, как ты.
Итэр дёрнулся, словно его окатили холодной водой из ведра. Такое слышать было странно на пьяную голову.
— О чём ты? — посерьёзнее состроив мину, уточнил Итэр.
— Ты ещё не уснул? Похвально, — Чайльд знал, что Итэр не уснёт, и знал, что его заинтересует брошенная им фраза. — Знаешь, я тебе кое-что расскажу. Немногие знают эту историю. О ней не любят говорить. Но это та самая история, которая поведует тебе о поселившемся между Снежной и другими факультетами конфликт
Недавняя игра давно уже забылась парнями, и их уже интересовала совсем другая, более интересная тема. Итэр любопытно глянул на Чайльда, стараясь комфортно расположить тяжелую голову на запястье. Выходило довольно плохо, потому что голова каждый раз съезжала в сторону. Чайльд издал смешок, открывая рот:
— Покажется, что это какой-то отрывок из дешманского фильма, снятый наспех за дворами, но поверь — это не так. Давно было это… 6 лет, наверное, уже прошло. Меня тогда в академии не было, но, так как я предвестник, знаю от остальных об этом. Слышал, что до этого случая Снежная была совсем другим местом. Она даже так не называлась, в этом не было необходимости. Мы хорошо дружили, общались с другими факультетами. Но обычно не может быть всегда хорошо, — Чайльд отпил из банки. — Была на нашем факультете студентка. Ничего особенного, одна из самых обычных: добрая, жизнерадостная, настолько она была увлечена своими механическими творениями. Говорили, что её глаза сверкали лишь от упоминания техники. Ты слушаешь или спишь?
— М-м-м, — промычал Итэр, подавая признаки жизни. Чайльд слабо кивнул и продолжил.
— В реализации своих творческих идей ей помогала лучшая подруга с другого факультета. Она всегда приходила в мастерские, чтобы развеселить, подбодрить, помочь или просто напомнить, что пора уже спать. Всё было отлично, замечательно, превосходно…
Чайльд разводил руками, а глаза его судорожно блестели. Итэр даже засмотрелся.
— Для тебя это история важна? — брякнул Итэр.
Чайльд издал еле слышный смешок, а потом подстрекающим голосом обратился к собеседнику.
— Важна? Кто знает. Слушай дальше. Ежегодно в академии проводились, да и проводятся до сих пор, фестивали. Вот на одном из них, под конец всего торжества, эти подруги поссорились. Суматоха. И это лучшая подруга, забывшая себя от злости, повалила со стола один механизм. Да, он был простым, не супер интересным, но этой штучкой очень сильна дорожила студентка Снежной. Представь художника, творившего днями напролёт на своем холсте, не смыкая глаз ночью, пропуская завтрак, обед и ужин, а под утро он узнаёт и видит своё изуродованное творение.
Итэр тихо слушал, обдумывая всё сказанное Чайльдом.
— И что дальше? — хотелось бы узнать, как всё закончилось.
— Это студентка чуть ли не сошла с ума. Она не продержалась и месяца, уехала, не оставив от себя ни следа. И вот главный вопрос: неужели это шумиха взбудоражила весь факультет, заставив его отгородиться ото всех остальных?
Глаза Чайльда блеснули в темноте.
— Знаешь, для меня самое сильное и эффективное оружие в нашей академии — слухи, а ещё и сами люди. Слухи словно желанная пища для студентов. Они подпитывают ей свои силы и распространяют эту дрянь по всей академии. Так вот, появились такие придурки, которые посчитали это забавным. Представляешь? — Чайльд рассмеялся. — Козлы отпущения раз за разом портили реквизиты и работы студентов. Некоторые из них снимали это на камеры и зарабатывали этим в интернете. Творчество превращалось в поломанные запчасти, оплакиваемые горькими слезами, свобода, дававшаяся студентам Снежной, стала проклятьем, изуродававшим их ум. Учителя не могли повлиять на шторм, и хоть проводились нравоучения, никого это так и не останавливало, ведь главное — не попасться с поличным. Кто-то хотел разобраться с этим силой, но согласись, что это глупое решение. Все давным-давно знают, что это ни к чему хорошему не приведёт.
— Пожалуй, — закивал Итэр, сжимая кулаки. Речь Чайльда прочувствовалась сердцем. Сам рыжий парень не скрывал того факта, что вся это история вызывает у него отвращение и злость.
— Но проблема никогда не появляется одна, да? Казалось, куда ещё хуже? Студентам Снежной ничего и не оставалось. Каким-то образом исковерканные слухи о той студентке разнеслись по всем факультетам. Вместо жертв нападок мы стали для всех монстрами, нападающими на беззащитных студентов из других факультетов. Но даже так они продолжали ставить нам палки в колёса. Было очень много ссор, драк, благо без смертей. Только когда ситуация была слишком невыносимой для студентов, Снежная радикально отступила, перестав бороться со всеми остальными за свою свободу и права, замораживая весь 4 этаж под свою территорию.
После пламенной речи Чайльд откинулся назад, переводя дух. Он настолько ярко поведал об этой истории, что морально успел устать.
— Это… это звучит ужасно, — Итэр даже смог подняться и жалостливо посмотреть Чайльду в глаза. Получается, что виновного как такового нет в том, что Снежная закрылась от всех. Всего лишь человеческие пороки и эффект домино.
—Ты мне поверил? Вот прям сходу? — Чайльд слабо приподнял уголки губ, заваливаясь слегка на бок.
— А ты соврал? — спросил Итэр.
— А я разве говорил, что это правда? — вопросом на вопрос ответил Чайльд. — Не могу припомнить. Может, и это был слух. Может, всё было по-другому, и «их слухи» — истинная правда? Кто знает.
Чайльд ушёл от ответа. Видно, ему и вправда не нравилась эта история. Не нравилось, как всё вышло, и эта «сказка» не смогла найти свой хэппи энд.
— А что случилось с той лучшей подругой? — задал один из последних вопросов Итэр.
— Да кто её знает. Может, сбежала, а может, до сих пор где-то здесь шастает, — равнодушно пожал плечами Чайльд. — Вот только факультет Снежная стал для всех живым воплощением ублюдков. И почти у каждого из нас есть своя паранойя в виде «шпионов». Вот, например, у меня есть ты! — Чайльд мило улыбнулся.
— Это как воспринимать? Я не шпион, повторял же! — Итэр протрезвел.
— Чем докажешь, солнце? — Чайльд отложил банку, поудобнее садясь на диване.
— Ничем! Я искренен к тебе! Всегда был таким! Просто… просто… — уши Итэра слегка покраснели, — просто иногда я не могу позволить полностью тебе открыться, ты был для меня пугающим вихрем неизвестности!
— О! Вот, значит, как, — Чайльд постарался заглянуть в осунувшееся лицо Итэра, но тот упрямо отворачивался, пряча своё смущение.
— Если ты хочешь, чтобы я был полностью честен с тобой, то пообещай мне, что… — Итэр становился всё тише и тише, всё больше становясь неуверенным в своих словах. Его нерешительность и желание сбежать росли, как и мечта просто заткнуться или вернуться в прошлое и закрыть себе рот. Но Чайльд ловил чуть ли не каждый шорох с чужой стороны. — Мы можем стать хотя бы друзьями? — на выдохе проговорил Итэр, решаясь на отчаянный шаг.
Тишина.
— Тогда не заставляй меня жалеть, что доверился тебе, — глубоким голосом ответил Чайльд, улыбаясь и протягивая руку через стол.
Итэр не мог даже предполагать, что сейчас творилось в голове у этого человека, но то, что в его сердце произошли изменения, и появилось нечто новое, затрепетало, открывая ту самую несуществующую, загадочную шкатулку*.
Итэр пожал протянутую руку, поглаживая пальцем тыльную сторону ладони, радуясь и невольно улыбаясь так, что даже губы подрагивали от давления.
***
Итэр уже не помнит, сколько успел выпить за эти полчаса или час, может два, а может быть и сутки. Голова не шибко сильно соображала после пары капель алкоголя. Сейчас же он сидел на стуле, сложившись пополам, смеясь куда-то в изгиб локтя в надежде на то, что из-за своего неожиданного смеха Тевкр в другой комнате их не услышит.
— Ты, да, ты. Знаешь, кто ты?! — захмелевшим языком через силу выговаривал Чайльд, тыкая в нового друга пальцем. — Ты, ты… А кто ты?
И снова дикий беспричинный смех. И снова оба стараются не издавать слишком громкие звуки, хоть и выходило из рук вон плохо.
Итэр так в жизни не смеялся. Казалось, что переполняющие эмоции и перевозбуждение вырвутся наружу, в конечном итоге взрываясь в теле. А развязные мысли уже не вмещались в итак отключенный мозг. И то, только автопилот спасал Итэра от сна.
— Т-так! Пошли с тобой чистить зубы! — стукнул по столу кулаком Чайльд, вознамерившись подорваться с дивана. Но как только он встал, ноги подкосились, и он рухнул назад, простонав неразборчиво ругательства, кажется, на разных языках.
Итэр, скрепя сердце, смог встать, и его попытка увенчалась успехом. Сделав пару шагов, он приблизился к Чайльду и потянул его за рукав. Тот не хотел поддаваться, стараясь сбросить мешавшие пальцы на футболке.
— Вставай, — промычал захмелевший Итэр, но Чайльд не унимался. Он повалил полусонного парня себе на колени. Итэр сразу затих, пытаясь сообразить, почему его так мутит, где он сейчас находится, и кто смеется вверху.
Привстав с чужих колен без криков и ругательств, Итэр нахмурился и пригрозил рыжему парню пальцем. На это тот ему просто помахал в знак смирения. Во второй раз Чайльд поддался, и они, как два раненых друга-товарища, поддерживая друг друга за плечи после жестокой битвы, отправились в ванную. Успешно пройдя гостинную и детскую комнаты и приближаясь к финишной прямой, Чайльд, по-детски своевольничая, томно шепнул что-то в ухо Итэру. Блондин подскочил на месте, и он не только потерял равновесие, но и зацепился мертвой хваткой за чужое плечо, утаскивая за собой другого.
Они смачно ударяются о пол, охая от боли. Казалось, Чайльд даже не почувствовал неудачное приземление, и, отвернувшись от Итэра, тихо хохотал, предвещая тем самым истерику. Парень, скрепя сердце, привстал:
— Ти-ше-е, — парень зажал рот Чайльда, хмуро наблюдая за ним. Хоть у кого-то из них ещё доля адекватности имелась. Но Чайльда и в трезвом состоянии обошло это качество. Итэр и не заметил, что уселся на чужое тело.
Рыжие волосы растрепались по полу, открывая вид на широкий лоб. Чистая и ухоженная кожа буквально манила глаза напротив. Итэра посетила мысль, что если бы Чайльд каждый раз делал укладку, то восхищённым взглядам и девичьим пискам не было бы и конца. А если бы он надел смокинг, прикрыли бы всю академию.
Пока мысли Итэра блуждали в голове, вырывая его из реальности, его стальная хватка до сих пор перекрывала чужой рот. И только когда Чайльд захрипел, Итэр отдёрнул руки, давая ему лишний раз вдохнуть.
— Ой, извини. Я з-забылся.
— Слезь с меня, — еле-еле прохрипел Чайльд, стараясь ровно дышать, что выходило не лучшим образом.
Итэр послушно слез, вставая после этого, и протянул руку Чайльду. Тот ловко её перехватил, и они оба отправились в ванну.
***
Водные процедуры прошли в более менее спокойной обстановке. Но Чайльда не устраивало даже это, поэтому он несколько раз обрызгал сонного Итэра холодной водой. Но это не помогало хотя бы открыть глаза и завозмущаться. Чайльд, не увидев ответной реакции, расстроился и, крепко обняв Итэра (больше походило на то, как пьяный человек, стараясь держать равновесие, хватанулся за фонарь), вышел из ванны. На прощание он потрепал парня по голове, затем отпуская. Вдоль стеночке он отправился в направлении своей комнаты, попутно желая вялое «спокойной ночи» с громким зевком.
Итэр глядел ему вслед. Его ничуть не волновало, что Чайльд так бестактно его покинул.Что-то тревожное посетило его сердце. Ему это напомнило тот самый день, когда он разозлил Чайльда своим поведением, и тот ушёл от него. Итэра повело сначала влево, а потом вправо, придпаливая к стенке. Ему не хотелось оставаться одному.
Раздался щелчок открывающейся двери. Итэр быстро заморгал, пытаясь прояснить картинку в глазах. Был слышен скрип досок и двери, а затем последняя закрылась.
Несколько минут Итэр стоял на одном месте, а потом двинулся вперёд. Небольшими шагами он дошёл до злосчастной двери. Сначала постучал по ней, но никто не отозвался. Итэр прислонился своим вспотевшим лбом к двери, шумно дыша.
Чего он этим добивается? Что он хочет? Что преследует?
Почему он так… привязался к нему?
Чем он отличается от других?
Он слегка неординарный, безбашенный, но таких людей полно.
Почему же?
Почему?
Итэр бесшумно приоткрыл дверь и проскочил внутрь, проходя мимо небольших препятствий, разбросанных по полу. Остановившись около уже занятой кровати, он облокотился на неё, присев на корточки. Он чувствовал от неё исходящее тепло тела и сопение на подушках.
— Аякс, — промычал Итэр, стараясь привлечь внимание. Тарталья нахмурился и разлепил глаза.
До этого его глаза были безжизненными, покрытые серой пеленой, но сейчас они сияли. Как драгоценные камни или океан в солнечный день. Это всё было бесценно-дорогое. У Итэра перехватило дух от такого, и он заворожённо наблюдал за чужим взглядом. Чайльд, не дождавшись ответа, снова заснул, прикрывая глаза. Итэр провел ладонью по чужому лбу, убирая прядки с лица.
— Теврк, — прохрипел недовольно Чайльд, — опять кошмары приснились?
Итэр замер, ничего не произнося.
— Говорил же, что если страшно, залезай сразу на мою кровать, не спрашивая разрешения. Давай уже, залезай. Давай-давай.
Итэр даже не успел что-то сделать, как его руку перехватили и повалили на кровать.
Она уже была теплая и нагретая, и Итэр, перевернувшись на бок, в нескольких сантиметрах увидел лицо Чайльда. Из-за этого он незаметно для себя покраснел и сглотнул. Чайльд посмотрел на него и снова провалился в дрёму с неразборчивыми словами, перехватив по-хозяйски чужую талию и притягивая к себе как можно ближе. Всё происходило быстро для бедного Итэра, он только и успел зарыться своими руками в рыжие волосы, прижимая чужую голову к своей груди.
— А ты быстро растёшь… — сказал полусонным голосом Тарталья, вдыхая запах чужого тела.
Итэр почувствовал тихое и теплое дыхание. Вскоре они с Чайльдом уснули…
И всё-таки он манил.
