***
- Ты разочаровал меня, Йорк фон Клаузе. -барон восседая на троне в общей гостиной выглядел теперь ещё более уставшим, чем в тот раз, когда я его видел на этот же месте- Я принял тебя всего несколько дней назад в услужение. Я даже доверил тебе важную задачу, но ты с треском провалил её, не уследив за моим... Сильвом. Порезал моих подданных, допустил блуд, скомпрометировал моё доброе имя перед моими слугами. Говорят, что ты даже покушался на своего хозяина... Тебе есть что сказать? - Ваше благородство, я всего-лишь выполнял свой долг... - Долг? Выполнял? -Теган аж привстал, немного выпучив глаза, наливаясь багром- Ты блестяще не выполнил НИ-ЧЕ-ГО из того, что я тебе говорил, пёс! Стража, отвести его в темницу! - Барон! Но... Позвольте! -договорить ему не дали, только туже сжав цепь вокруг его рук и волочя провь из зала. Я смотрел на это действо в окружении слуг, которые были не в моей власти, обуреваемый взглядами недружелбных вельмож и под давлением барона. Меня грубо толкнули вперёд, не забыв упрочить верёвь уже на моих руках. Хотя бы не цепь. - От тебя я ожидал послушания, Лето. - Ваше благоро... - Молчать! Я дал тебе право ходить, дал камердинера, развязал язык! И только для того, что бы ты безрассудно лез ко всем встречным? Кем ты себя возомнил - свободным разве? -барон истязал меня каждым словом, ведь все они были правдой- Пошто ты решил, что имеешь право плести интриги за моей спиною, да по пути распутствовать на лево и на право, будто ты не лично мой?!? Что ты о себе возомнил, лесная тварь? - Я виноват, милорд и всецело это признаю... - Милорд?!? Мы по твоему во Фретании?!? Ах ты... - Виноват, выбрал не тот титул для столь высоко благонравственного человека, как вы, барон Теган. Полностью вверяю вновь свою душу вам на вашу милость, о великий. -блять, что за хуйню я несу, по правилам психотриггеров я же не так прямо должен был лизоблюдствовать! Сука, чёт страшно, но если сейчас не лизать, то я не знаю когда. Барон пристально посмотрел на меня, размышляя что сказать и чуть медля с ответом: - Язык твой - враг твой. Увести его в темницу да заставить его молчать! Не желаю слышать яда из уст нелюдя... Твою мать... На этот раз было и больно и страшно, это уже не казалось тем прикольным видосом на ютубе, это казалось уже вполне реальным. И реальность эта мне теперь по настоящему не нравилась - только сейчас я начал по настоящему осознавать своё незавидное положение, что происходящее вокруг меня не очень то и похоже на сон и что задыхающийся на кухне Андрюха уже почти не важен - важно лишь то, что я в дерьме почти по самые уши. Кто я в этом мире? Повелевающий бытием всего сущего всеотец этого спектакля моего разума или таки просто очень тупой и наивный сильв, который последние четыре дня только и делал, что творил трешовую хуебесь, не снимая розовых очков вымышленного киноетатра его восприятия? Я определённо запутался и определённо нахожусь в плохом положении. Это не сравнится с долгами по кредитам, задолженнностью по квартире и провалом поиска партнёра на жизнь. Это даже не очень похоже на мой надвинувшийся кризис среднего возраста, от которого я отчаянно эскапировался в ебучей доте, запивая пивком из красное-белое и самоутешением о том, что не обязательно быть великим и успешным. Я здесь - я тут, я существую и мне больно. Больно от пут на моих руках, больно от тумаков вояк что запинали меня в тюрягу эту одиночную, больно от слов барона, страданий Йорка, от воздействия магии того эльфа и, главное - больно от осознания своих перспектив и будущего. Я пленник. Я не человек. Никто не ценит мою жизнь так, как люди в реальном мире научились ценить друг друга за просто так. Нет никакого понятия базового уважения лично ко мне - я чужеродный элемент для мира людей, в котором нет места дружелюбным и мирным сильвам, а есть только рабы и наложники. На меня не распространяются всякие Женевские конвенции и гуманизм, люди во мне видят только магическую тварь из леса, которую лучше убить, чем выслушать или хотя бы начать воспринимать за большее, чем дикое животное. Да, чудом чудесным я разговариваю и могу вести с ними физический диалог - но стена недопонимания будет всегда стоять между мной и человеком, забор через который видимо не перепрыгнуть, но за которым так легко спрятаться и наплевать на соседа. Не являясь частью человечества, я ведь ещё нихрена и не сильв толком - а так, лишь укравший тело самозванец, не знающий собственного языка, истории и культуры. Когда кто-нибудь это поймёт - скорее всего попытаются тупо убить, ибо предубеждения властвуют над людьми больше, чем логика и любознательность. Эволюционные механизмы научили людей бить неизвестное и непонятное палкой и кулаком до того состояния, пока это непонятное и неизвестное не станет безопасным - а уж только потом по окровавленным останкам можно начать интересоваться, кто это чёрт возьми был и что с этим делать. Поэтому я должен избежать такого. Я должен выжить. Выжить несмотря ни на что, не стать тут мясом, не волочь жалкое существование бомжа в лесу, не остаться чьим-то наложником, не быть сраным булочником в деревне - я должен выжить и стать кем-то гораздо сильнее и лучше, что бы ни у одной мрази не хватило даже желания помыслить о том, что перед ним стоит какой то хрен из леса, что бы все считались со мной, так или иначе. И единственное, что может мне в этом помочь - воля и разум.***
Яркое солнце, уют деревенского быта вокруг, приятный лёгкий ветерок, певчие птицы и радостные люди. Радостные, потому что сейчас будут казнить Йорка - единственного человека, который хоть и не по своей воле, но таки сражался, защищая мою жизнь и интересы. Не знаю, был ли он хорошим человеком и справедлива ли его казнь, ибо он тоже успел убить несколько крестьян - тоже людей вобщем-то, ради меня... Но легче мне от этого не становится, Йорка мне действительно жаль. - Так его, повесить убийцу! - За Николаса! Убить суку! - Молчать! -объявляющий казнь вельможа в выебистых одеяниях рявкнул на толпу, отчего та таки стала чуть тише.- Именем всемилостивого, но справедливого барона Тегана Пентагаста, за совершение убийств и превышение дол-жос-ных полномочий, вассал барона Йорк фон Клаузе объявляется виновным в выше-у-по-мянутых преступлениях и приговаривается к смертной казни, путём отсечения головы! Кто-нибудь хочет возразить справедливому суду? Глупый глашатай осмотрел толпу глупых крестьян, будто среди них вдруг найдётся защитник оруженосца, а я взглянул на собравшихся аристократов. Возле всё ещё скованного меня, помимо стражи, стояло еще шесть людей. Сам барон, тот вчерашний эльф, два каких-то крутых рыцаря и две дамы в пышных платьях. Лица их были хмурыми, однако одна дама явно наслаждалась процессом, едва стараясь скрыть улыбку за веером у её лица. Эльф вопросительно скинул бровь, поглядывая на барона, но тот лишь мрачно посмотрел на того в немом не то укоре, не то отстаивании позиции. Йорк таки будет казнён. - Палач, приступить к казни! Пока здоровенный мужик с не менее здоровенным топором шёл к тихо скулящему Йорку, которого уже опрокинули на помост, обнажая шею, я старался не смотреть тому в глаза, не в силах оторваться от обречённого. Благо, Йорк смотрел в пол, а не на нас, его истинных палачей. Где здесь справедливость, где милость? Тут ведь только защита собственного авторитета барона, который не должен пасть в глазах своих крестьян. Негоже вельможе резать холопов за просто так во время "пьяной" драки, без особого повода. Человек знати должен уметь держать себя в контроле и остужать ретивые головы не обременённых опытом и образованием деревенских жителей, которые просто по укладку своей жизни не привыкли сильно напрягать себя критическим мышлением. Это лишь "необходимая смерть" в мире, где не господствует гуманизм. Топор высоко поднимается в воздух, на его кромке блистает солнечный блик. Стоит ли власть таких жертв, стоит ли справедливость такой кары? Смерть ведь не исправит Йорка, он не станет лучше после наказания - он просто блять сдохнет и лучше от этого никому, кроме самого барона - не станет. Свист падающего лезвия мне слышно даже за двадцать метров от места казни. О чём думает этот злосчастный барон, который два дня назад буравил меня маниакальным взглядом? Раз уж он так легко жертвует вполне боеспособным и типо-наверное преданным бойцом просто ради сохранения лица перед маленькой частью своей экономической силы, то что ему стоит так же казнить и меня, когда уже я совершу ошибку больше, чем сейчас? Мне никто не говорил, что меня будут карать, но слыша этот хруст костей и глухой звук топора, уткнувшегося в дерево и словно не заметившего целой шеи человека - я невольно подумал, что сейчас глашатай назовёт и моё имя. - Почему ты дрожишь? Я думал, тебя порадует картина смерти человека. -внезапно но негромко ко мне обратился тот эльфийский маг. Я ошарашенно повернул голову к нему, но попытался взять себя в руки: - Каждая смерть печалит меня. В этом нет радости. Эльф посмотрел на меня ещё пару секунд, потом ещё пару на голову почившего и, развернувшись, пошагал обратно в направлении замка. Я подловил себя на мысли, что всё это время таки думаю только о себе, чем о Йорке. Испепеляющая разум боль наверняка всё ещё бьётся в его голове, так как мозг не умирает сразу после декапитации, он умирает только через пол-минуты минуту, пока кровь не отхлынет от головы. Он наверняка проклинает сейчас всех и вся - и особенно нас двоих, меня и барона. Ужасная участь, которая ждёт ещё слишком многих. Я взглянул в последний раз на Йорка, случайно всё же взглянув тому в глаза. И те моргнули.