Глава 1
Иногда лучший способ погубить человека — это предоставить ему самому выбрать судьбу.
(С.) Михаил Булгаков
***
Выбор
1622
Одно из самых яркий воспоминаний Мурада — улыбка темноволосой женщины. Та женщина казалась ему самой прекрасной из ныне живущих. Её дивный облик он сохранил в своём сердце. — Будь осторожен, — те слова она произнесла так нежно, будто Мурад был для неё самым важным и нужным человеком, — ты ведь будешь осторожен? Ради меня… Ради неё…***
1633
Годы летели стремительно. Мурад вырос храбрым и сильным юношей. Как никак, сын великого война, которому пророчили пойти по стопам отца. Между тем, империей ныне правил султан Мустафа. При поддержке старшей Валиде в государстве установлен был мир и порядок. Хотя, конечно, всему рано или поздно приходит конец. Так и в народе шла молва, мол, все решения принимает лично Сафие султан, без неё падишах и шагу сделать не смеет. Впрочем, султанша никогда не ошибалась. Словно за ней силы какие стояли. Столько раз убить хотели, столько подставить, а ей хоть бы хны. — Наша госпожа так верит в Аллаха, вот он ей и помогает, — шептались на базаре одни — Что ты говоришь, эфенди? Разве Всевышнему было угодно, чтобы нашего шехзаде убили, м? Нет, султанша — сущий бес, — вторили им другие. — Да как можно так? Наша госпожа… да она… она всё знает. Вспомни, эфенди, она ведь всё может… — но Мурад лишь улыбался. Что же люди говорят? О чём думают? Впрочем, много слухов ходило. Мол, живёт во дворце одна хатун, которой султанша дорожит уж очень сильно. Не наложница и не госпожа, дева из плоти и крови, но обладающая особенным даром. Будто та всё видит. Она же даёт старшей Валиде советы. От того же женщину ничто погубить не в силах. Мурад в подобное не верил. Ну, какой же человек способен на подобное? Лишь один Аллах ведать может, что и кому уготовано. Люди не могут, не должны знать. Впрочем, юноша был почти уверен, что никакой провидицы нет и в помине. Людей просто вводят в заблуждение. Победы одерживаются при помощи силы и воинов, дело тут совсем не в магии. Чушь и только! — Слышали, говорят, что Турхан султан вновь беременна? — Да, я что-то слышал об этом, — подтвердил второй спутник Мурада. — Жаль госпожу… — Это почему же ещё? — Кто не знает, что шехзаде Ибрагим уже давно умом тронулся?! Говорят, он очень плохо обходится с султаншей. — Будь это так, стала бы он матерью двоих его детей? Мурад слушал через силу. В голове то и дело всплывали воспоминания давно минувших дней. Надежда, ныне известная под именем Турхан, воспитывалась в семье Дильрубы султан, дочери покойного султана Мехмеда. Отец Мурада имел хорошую дружбу с супругом султанши. Частенько они бывали во дворце Давуда паши. Там-то маленький Мурад и повстречал Надю. Она казалась милейшим из ныне живущих созданий. Она же была отобрана в гарем султана Мустафы. Правда, впоследствии девочка отправилась в санджак шехзаде Ибрагима. Если поначалу этот союз казался крепким и счастливым, сейчас же выглядел весьма и весьма печальным. Будучи единственным сыном своего отца, он в свою очередь имел уже семерых детей. И все они, за исключением одного шехзаде и султанши, были от разных матерей. Конечно, Мураду было искренне жаль подругу детских забав. Поговаривали, к тому же, что за пределами дворца также имеются дети шехзаде, от простых жительниц и дочерей богатых торговцев. Последнее, к слову, вызывало больше всего пересудов. Султан Мустафа пусть и не обладал крепким здоровьем, был человеком рассудительным. Его мудрости хватало на то, чтобы держать в узде пашей и не вызывать гнева старшей Валиде. А вот о его преемнике говорили дурно, хотя и не открыто. Слабый умом и падкий до женщин… мог ли такой человек править великой империей? Этот вопрос не давал покоя многим. Сафие султан, увы и ах, была уже в возрасте, едва ли она смогла бы в будущем унять пыл и вздорный нрав правнука. По этой причине большие надежды возлагались на Турхан. И девушка, оправдывая имя, данное ей в первые минуты жизни, старалась как могла. Именно она оберегала супруга от роковых решений. Когда однажды шехзаде приказал привести в гарем свободную мусульманку, дочь знатного вельможи, султанша взяла ситуацию под свой личный контроль. Из личных средств она выделила деньги на подарки оскорбленному главе клана, принеся извинения. А в и без того не обделенный вниманием женским дворец привезли ещё с десяток красавиц, дабы шехзаде был доволен. Одному Аллаху ведомо, как долго проплакала султанша. Красивая как прекрасный цветок, она была вынуждена отбирать наложниц для собственного мужа. Впрочем, Турхан усвоила одну вещь очень хорошо… никогда не показывай боль свою, ежели выжить хочешь. Слабых убивают первыми. Так было, есть и будет всегда. Ничего уж тут не поделаешь. — Должно ли вообще обсуждать госпожей? — упрекнул их четвёртый спутник, что был старше как телом, так и духом. — Баязид, но нам же интересно. Что вокруг происходит и… — Дело госпожей — это лишь их дело…! — повторил вновь сын аги янычар. Касым и Махмуд разочарованно вздохнули, но всё же решили смолчать в этот раз.***
— Госпожа, прибыла Кёсем хатун, — объявил Бюль-Бюль ага. Отложив лупу с изящной и позолоченной ручкой, султанша кивнула. Через несколько мгновений покои окутал аромат благовоний, кои любила и сама старшая Валиде. Кёсем прошла в самый центр и, почтительно склонил голову, с позволения султанши заняла своё место подле неё. — Милая, — женщина расплылась в самой нежной из своих улыбок, — как твоё самочувствие? Слышала, вчера тебе нездоровилось. — Погода, Валиде. Голова слегка разболелась. — Верно-верно, — сказал вдруг ага, — гроза ночью нынче такая была, — одного взгляда султанши хватило, чтобы тот понял, что не следует вмешиваться в разговор. На самом деле, им предстояло решить несколько очень важных вопросов. — Ты обязана беречь себя. Понимаешь? — Конечно, Валиде. Благодарю за беспокойство и ваше покровительство. Вы для меня стали путеводной звездой, госпожа, я никогда не забуду вашей доброты, — Бюль-Бюль горделиво вскинул подбородок, радуясь, что это именно он верой и правдой служит самой Сафие султан. И что, к слову, ему одному удаётся видеть полные столь нежной привязанности сцены. Так или иначе, султанша вот уже много лет оберегала эту хатун, которая прибыла когда-то во дворец маленькой и пугливой девочкой. Затравленный зверёк, её возвысили едва ли не до самых небес. И ведь на то были свои причины, которыми, впрочем, ага делиться не спешил. — Нынче мы решили выделить для тебя охрану. — Охрану? — удивилась темноволосая. — Но для чего? Супруг дал в услужение несколько воинов. — Это будет непростой янычар, а… кетхюда. — Госпожа, простите мне моё любопытство, но… к чему бы всё это? Кетхюда… сдаётся мне, это… может показаться людям… несколько… — Кёсем осеклась, будто раздумывая над чем-то. — То есть, я хочу сказать, что это… — поток слов был прерван одним изящным движением руки. — Раз мы сказали, не значит ли это, что любые другие вопросы могут оказаться лишними? — конечно, приказ Валиде — закон, о чём ещё тут говорить? — Простите, госпожа. Но… кто же станет кетхюдой? Я знаю этого человека? — Искандер отобрал несколько кандидатур. Полагаем, ты выберешь среди них. Так ведь? — Конечно. Благодарю, госпожа, — тень улыбки тронула губы. Почему-то всё это Кёсем очень и очень не нравилось. Но делать нечего, придётся последовать приказу-совету.***
— Бюль-Бюль, — обратилась к нему Кёсем после того, как они покинули покои старшей Валиде, — объясни-ка, к чему всё это? С чего взялся этот кетхюда? Что-то произошло, не так ли? — Не знаю, честно. Аллах свидетель! — будто в подтверждение, ага вознёс руки. — Но султанша приказала. Значит, нужно выполнить. Да ведь ты и сама знаешь, госпожа тобой очень дорожит. Только на благо всё делает. — Знаю, ага, знаю, — хатун кивнула, соглашаясь, хотя и догадывалась, что за всем этим определенно стоит что-то. Или кто-то. Стоило бы разобраться, но это позже. Есть сейчас и другие проблемы, куда более насущные. — Кстати, а как… — однако договорить хатун не успела, из-за угла показалась высокая и стройная фигура Валиде Хандан султан, матери ныне царствующего падишаха. Присутствующие поклонились. К счастью или нет, однако султанша не одарила возможных собеседников и усмешкой, хотя Кёсем отчётливо разглядела в ещё красивых чертах госпожи довольное выражение лица. Значит, той хотелось в первую очередь чем-то насолить старшей Валиде?! И как верно, женщина прошла в главные покои гарема. Что ж, это даже забавно. — У нашей госпожи всегда болит голова после её прихода, — недовольно пробурчал Бюль-Бюль. — Вы же знаете Валиде, уверена, у Хандан султан она будет болеть не меньше, — не удержалась хатун. — Ах, Кёсем хатун, как жаль, что ты живёшь не здесь. В гареме нынче так грустно стало, — тоскливо протянул ага. — Не сомневаюсь, вы можете устроить грандиозное веселье. А теперь я должна спешить, супруг вот-вот вернётся. Нужно встретить его, - однако на пути ей попался верный слуга Хандан. Заметив ту, Хаджи ага расплылся в издевательской улыбке. — Кёсем хатун. — Хаджи ага. Она всё ещё помнила те дни, когда они были дружны. Что ж, те времена давно прошли, оставив после себя лишь тень былой привязанности. Верно, как и госпожи, слуги всегда находятся по разные стороны баррикад. Хотят они того или нет. Обменявшись ещё парой-тройкой любезностей, Кёсем прошла к выходу, позволив евнухам вступить в словесную перепалку. — Ах, шайтан! — воскликнул Бюль-Бюль. — Сам ты шайтан…! — не остался в долгу второй ага.***
Дорога до дворца предстояла не самая долгая, однако этого должно было хватить. — Кеманкеш, как твои дела? — мужчина озадаченно нахмурил брови. Ежели Кёсем так разговор начинала, значит, на уме у неё что-то было. Однако паша не мог увидеть в глазах-изумрудах ответа на интересующий вопрос. Такой уж она была женщиной, тихая голубка снаружи и коварная лисица внутри. — Всё хорошо. А как твои, дорогая? — Кёсем широко улыбнулась. Так по-доброму. — А как может быть? Я увидела своего любимого мужа, побывала у Валиде султан и… — осеклась, лицо сделалось задумчиво-печальным. — Что, дорогая… что тебя расстроило? — за те годы, что они провели вместе под сводами дворца, подаренного самой Сафие султан, Кеманкеш-Мустафа видел множество уловок, коими пользовалась супруга. И всё же он любил её, находя во всём этом даже некую прелесть. Он так хорошо изучил её, что знал, если даже у Кёсем разрывается от боли сердце, она будет улыбаться. Вместе с тем паша понимал, что до конца познать жену не сможет. — Сафие султан сказала, что мне нужно выбрать кетхюду, — Мустафа кивнул, — значит, и ты об этом знал?! — Ты обижена на меня из-за этого? — Обижена? — хотя это и прозвучало как вопрос, Кеманкешу показалось, что это вполне могло бы служить ответом. — Что ты… знаю, ты всё делаешь ради нашего блага. И всё же я не очень хорошо понимаю, к чему это? М-м-м? — Я объясню, но позже. Хорошо? — Конечно, — покуда великий визирь был занят просмотром документом, взятых из Топкапы, благородная хатун повернула голову в противположную сторону. Улыбка исчезла с лица. Что ж, разговорить пашу не вышло. Ничего, у неё ещё будет возможность узнать правду.***
Дворец великого визиря не отличался особой роскошью. Убранство было скромным. Всё просто, но со вкусом. Однако же место это, которое стояло без дела почти век, нынче служило семейным гнездом для паши и его супруги, которых уж очень сильно выделяла Валиде султан. Оттого, наверное, и подарила дворец, не какой-нибудь, а самый знаменитый. После Топкапы, конечно. Когда здесь жили ныне покойные Ибрагим паша и Хатидже султан. Многие считали стены этого дворца проклятыми, ведь те повидали печальную историю любви и смерти сестры самого султана Сулеймана. Поговаривали, даже, что после казни супруга султанша сошла с ума и наложила на себя руки, осыпав прежде проклятиями землю. Дабы любой, кто посмеет поселиться тут, испил горькую чашу. Однако подобное совсем не пугало Кёсем. Во-первых, эта история произошла уже очень давно. Во-вторых, она искренне полагала, что сможет справиться с подобными вещами. Если уж будет на то воля Высших сил. Вечером сели ужинать. Кёсем отпила щербет, покуда сыновья рассказывали о своих успехах. — Учитель Хасан похвалил меня, сказал, что я уже многому научился. А ещё я узнал столько всего… — с восторгом делился Мехмед, младший из сыновей Кёсем хатун. — А отец сегодня обратился ко мне с вопросом и я… — продолжил Осман. Женщина глядела на них с долей одобрения, не выказывая, однако же, ни к одному из них большей привязанности. — Матушка, я слышал, что вам кютхюду выбрать хотят. — Верно. — Но кто же это? Не Баязид ли? — Если так, что это меняет? — Но это… это недопустимо, — выпалил вдруг Мехмед. — То есть? — Многие считают, что он ваш сын. Если вы выберете его, этот слух может подтвердиться. Разве это… правильно? — Кёсем подняла голову, стала смотреть прямо в глаза младшего сына. Мехмед не сумел выдержать внимательного взгляда, тот, казалось, может прожечь дыру в его сердце. Однако вскорости хатун вновь натянула улыбку на всё ещё привлекательное лицо. Кеманкеш едва слышно выдохнул, зная нрав жены. Конечно, неосторожности сыну она не простит, напомнит однажды, но сейчас в этом нет нужды. — Дорогой, — обратилась она к супругу, — а ты что думаешь по этому поводу? — Не сомневаюсь, что ты примешь самое оптимальное решение. В любом случае, в первую очередь ты должна чувствовать себя спокойно. — Не сомневаюсь, Искандер отобрал самых храбрых воинов, — при упоминании имени аги янычар, визирь поморщился, что не укрылось от зоркого взгляда любимицы старшей Валиде. — Ты уже знаешь их имена? — конечно, она узнала всё ещё днём, но посчитав, что должна помочь супругу чувствовать свою нужность и важность, Кёсем уступила. В будущем ей это окупится сполна.***
Мурад чувствовал внутри какую-то странную тревогу. Искандер паша, ага янычар, сказал, что он, Мурад, может стать кетхюдой одной знатной госпожи. Это было честью и возможностью продвинуться по карьерной лестнице. Ежели придется по душе его служба, может и на большее рассчитывать. Но юноше с пылким сердцем такое не прельщало. Он хотел подвигов, свершений, хотел запечатлеть своё имя в истории, стать доблестным воином. Однако же отцу эта идея понравилась. — Мы долгое время провели в Египте, наше влияние здесь не слишком высоко. Однако, — начал глава семейства, — глава корпуса янычар выказал нам доверие. Ежели Великий визирь сочтёт это возможным… — Мурад слушал, но делал это без особой радости. — Хорошо, отец, я сделаю это… ради семьи! А утром следующего дня Мурад прибыл о дворец Великого визиря. Вместе с ним ожидали своего часа ещё несколько воинов из корпуса. Среди них был Баязид, сын аги янычар, а ещё двое — дети пашей. Но значительным соперником казался лишь первый. Баязид превосходил своих товарищей во многом. Ничего удивительного, его подготовкой занимался сам Искандер паша. Впрочем, Мурад был бы даже рад, окажи милость именно Баязиду. Сам он в этом принимать участие не желал, согласился лишь ради отца. В любом случае, он полагал, что всё равно не сможет занять это место, едва ли ему, жившему вдали от столицы так много лет, доверят безопасность семьи главного вельможи. — Дорогу! — прокричал один из стражников, что стоял у входа. Мурад ожидал появления визиря, однако вместо этого заметил свиту из нескольких слуг, что сопровождала женщину. Воинам было приказано отвернуться, ибо негоже глядеть на чужую хатун. И всё же какое-то странное чувство вынуждало Мурада поворачивать голову. Он завороженно глядел на изящество, с коим держалась незнакомка, а затем села на подготовленную заранее тахту. Будь с ним кто рядом и скажи, что делать так, смотреть на женщину, нельзя, Мурад бы послушал, однако внять не смог. Но отчего-то встретившись взглядом с хатун, смутился, взор стыдливо потупил. Вскорости им, молодым янычарам, позволили вернуться в исходное положение, однако более Мурад не позволил себе дерзости, лишь несколько раз бросил на хатун взгляд украдкой. А та, сидя будто королева, с улыбкой оглядела присутствующих, затем, будто поняв что-то, дважды хлопнула в ладоши. Из уст её полился чистый и звонкий смех. Она что-то шепнула служанке. — Госпожа…! — одна из прислужниц было запротивилась словам благородной хатун, но затем послушно сникла, не желая злить хозяйку.***
— Кто это? Та хатун… — Супруга Великого визиря, Кёсем хатун, — начал объяснять один из тех, с кем Мурад прибыл во дворец покойного Ибрагима паши, — говорят, в столице она имеет прочное положение. А всё из-за благосклонности старшей Валиде. Вообще-то, много что говорят и… — воин понизил голос до шёпота. Оглянулся, дабы проверить, ушли ли его товарищи. — Баязид будто сын Кёсем хатун. — То есть? Как же… разве он не ребёнок Искандера аги? — удивлению Мурада не было предела. — В том и дело. Родился-то он вне брака, вот и сказали, будто от одной наложницы, только вот той хатун в глаза никто и никогда не видел. Да и Кёсем хатун к нему расположена очень. К нему и главе янычар, — Синан многозначительно улыбнулся. Глаза цвета песка засушливой пустыни сверкнули задорным огоньком. — Ты понимаешь, что это значит? — Мурад промолчал. — Эх, а ты же умный с виду… хотя ладно, пару месяцев в столице поживёшь и… — но договорить тот не успел, их окликнули, призывая вернуться в корпус. Кинув ещё один беглый взгляд в сторону дворца, Мурад проследовал за товарищем.***
Кёсем удобно расположилась на тахте, когда в покои постучали. Прислужница доложила, что пришёл Баязид. Поначалу женщина думала отослать его, сославшись на головную боль, но подумав, решил принять. Молодой воин вошёл, склонив голову. — Госпожа. — Баязид, — она одобрительно кивнула, — что привело тебя? — Я хотел обсудить с вами один вопрос. — Вопрос? Со мной? Если это касается дел государства, то лучше обратиться к Кеманкешу паше. — Нет, это касается вас, — она с улыбкой посмотрела на собеседника. — Что ж, раз ты так считаешь. — Я бы хотел предупредить вас… не знаю, выбрали ли вы себе кетхюду, однако… если вы доверитесь мне, я ни за что не подведу вас. — Верно, ты всегда был хорошим мальчиком. Ты был гордостью для своего отца, но… «Для Искандера, но не для меня…» — отчетливо плескалось в глубинах изумрудных глаз. — Почему ты считаешь, что я не должна выбрать кого-нибудь ещё? В конце концов, роль кетхюды не совсем то, о чём ты мечтаешь? Искандер паша сказал, что ты делаешь огромные успехи. Не стоит тратить силы на подобное. Ты должен идти вперёд. — Госпожа… — Да? — Я предлагаю свою кандидатуру лишь из страха за вашу жизнь. Ежели выберете и не меня, то возьмите в кетхюды моего хорошего товарища. — Товарища? — Да. Ему бы я доверил свою собственную жизнь. Он не подведёт. — М-м-м, я видела ещё двух юношей. У одного были такие светлые волосы. Как же его звали? — М-мурад? — Мурад?! Да, точно! А что же он? — Решать, конечно, вам, но я бы не стал доверять ему. — В чём причина? — Мурад друг Турхан султан. Они знакомы с детства. Полагаю, он станет поддерживать лишь её кандидатуру. Значит, он наш враг. Враг старшей Валиде. — Т-с-с, — она приложила палец с массивным перстнем ко рту, — даже если твою голову украшает венец, ты должен быть тише мыши. Даже у стен есть уши. — Простите мою несдержанность, — темноволосая одобрительно кивнула, — и всё же я очень беспокоюсь за вашу безопасность. — Я понимаю. И учту твои советы. Ступай. Уже после ухода юноши, прислужница обратилась к госпоже. — Ведь ваш выбор с самого начала пал на этого Мурада. Почему? — До моих ушей дошло твоё недоверие? — Кёсем внимательно посмотрела на служанку. — Не стоит переживать, Мелеке, я просто хочу утолить своё любопытство. Этот юноша прибыл из Египта совсем недавно. Значит, он не пропитан ядом столичной жизни. Знаешь, я всё ещё помню его отца. Зульфикар. — Аллах свидетель, я много разного слышала о паше, однако так и не смогла понять, что же из всего этого истина. — Истина… разве для каждого она не своя? В любом случае, мне интересно понаблюдать, чем всё это обернётся. Ежели сын Искандера аги прав и… — Если тот юнец действительно так предан Турхан, приручить его будет куда интереснее. Возможно, так я смогу разгадать ещё один секрет. Может быть, это, — взгляд сам собой опустился на слово в книге, — судьба. Мактуб. Забавно, верно? — она рассмеялась.***
Баязид был тих и спокоен внешне, но внутри полыхал огонь. Конечно, эта перемена не скрылась от взора единственного лучшего друга Хасана. Тот сразу же заподозрил неладное. — Приглядывай за Мурадом. Но так, чтобы госпожа ни о чём не заподозрила. — Конечно, — Хасан кивнул. — Но почему выбор пал именно на него? — Я даже не знаю, для чего отцу понадобилось выдвигать эту кандидатуру. — Полагаю, у Искандера паши были свои планы на этот счёт. Нет ли возможности спросить напрямую? — Вряд ли я получу правдивый ответ. В любом случае, будь начеку. Я верю в тебя, — Баязид легонько похлопал товарища по плечу, выражая поддержку и надежду. — Я не подведу! — кивнул Хасан, не скрывая во взгляде лазурных глаз гордости.***
Мурад не знал по какой причине улыбка Кёсем султан вызывала в нём чувство ностальгии. Будто он видел её однажды, но забыл. А почему — и сам понять не мог. Впрочем, возможность того, что и правда уже встречались, казалась вполне реальной. Вот только где и при каких обстоятельствах. Опять же, вспомнить этого юноша не мог. Но чем больше он думал об этом, тем лучше понимал, что попал в настоящую передрягу, выбраться из которой стоит больших усилий. Быть может, и потерь. С одной стороны, перспектива находиться дни напролёт подле жены визиря не прельщала, с другой… эта женщина казалась интересной личностью. Много разных слухов ходило. Будто бы хатун внебрачная дочь одного важного вельможи. Одни рассказывали, что жена паши когда-то была наложницей ныне покойного султана Мехмеда, только после смерти оного не была сослана в старый дворец, а осталась подле Валиде. Иные говорили, что Кёсем и есть та дева, что судьбу видеть может. Впрочем, к последнему относились с подозрением. Хатун, которую Мурад видел перед собой, на колдунью и предсказательницу похожа не была. Хотя едва ли он мог похвастаться своим знанием в данной области. Да и как вообще должен выглядеть человек, обладающий подобной силой — вопрос не из лёгких. Старуха это в чёрном плаще, с длинной тростью и злобным взглядом? Или прекрасная девушка с ликом праведницы? Ведь та же старушка может оказаться обычным человеком, обделенным мирскими радостями и достоинством жизни. А дева, чье лицо так прелестно, напротив, способна носить в сердце саму тьму. И как же понять, в глаза ангела смотришь или это шайтан заглядывает в твою душу, желая подчинить? Между тем, Мурад даже не мог понять, по какой такой причине выбор пал на него. Впрочем, спрашивать было бессмысленно. Оставалось ждать. Тем временем Кёсем уткнулась в книгу, однако вникнуть в сюжет всё никак не могла. И дело даже не в мастерстве писателя. Напротив, позволь она разуму освободиться от назойливых мыслей, написанное ей бы даже понравилось. Однако бегая взглядом по строчкам, женщина просто не могла погрузиться в этот мир, мысленно возвращаясь к событиям, произошедшим накануне. Сафие султан определенно ничего не делает просто так. Кетхюда? Уж точно не о досуге воспитанницы думала госпожа. Но что же тогда? — Мелеке, — Кёсем нужно было проверить одну догадку, — пригласи Искандера пашу сегодня на ужин. — Хорошо, госпожа, — кивнула прислужница, отправившись исполнять приказ. Отложив книгу, Кёсем обратила взор свой на кетхюду. Ей хотелось узнать, есть ли в этом человеке что-то кроме дара юности и благородного происхождения. Их встреча — это судьба или злой рок?