Spiel der Götter

Казалось, все замерло или вовсе исчезло. Ни одного звука вокруг, хотя еще минуту назад были крики, возгласы, маты, выстрелы… Минута — как это мало в обычной жизни и насколько велика эта единица времени сейчас. Первые капли крови, выступившие на грязной белой футболке, упали вниз, на холодный пол. Это и было, пожалуй, единственное, что слышалось в пугающей тишине. Но в следующую секунду послышались удары, казавшиеся до безумия громкими, словно в пустой комнате тикали тяжелые и старые часы, Хосок будто чувствовал биение сердца, но не своего — чье-то сердце билось очень быстро, однако постепенно удары затухали, как и кровь, перестав капать, просто расползалась по полу. Чон вскинул голову и увидел не глаза, не лицо, а боль. Боль и страх в своем истинном обличие, которые разрушали все вокруг, которые отражались в глазах каждого. Хосок посмотрел на руки — кровь, опять она, и везде она. Есть ли тряпка или вода? Нет… Её, впрочем, и не отмыть. Кровь будто прилипла, впиталась в кожу; сначала пальцы, потом ладонь и до локтей — она стремилась захватить все, и не было спасения, ибо теперь это ты и есть — твои страхи, ужасы, мысли, твоя религия, где за ручку с Дьяволом. Хосок?.. Хосок? Ты где, я жду… Шёпот — это точно был шёпот, но его громкое эхо было невыносимо, и каждое слово, каждая буква хлестала по ушным перепонкам. Чон сначала зажмурил глаза, ибо голова начинала болеть сильнее, а затем и вовсе приложил ладони к вискам, зажимая уши и стараясь уйти от этого кошмара. «Нет… Нет-нет-нет, хватит! Сохо, пожалуйста, не надо…» Это его голос? Словно потерявшийся ребёнок плачет, но не сильный и смелый Хосок. «Это ты, ты же знаешь.» Слезы катились по щекам, обжигая кожу, и Хосок, все ещё прижимая руки к ушам, медленно опускается на колени, пачкая одежду в пыли. Он плакал так громко, как давно не рыдал, очень давно. Головой он утыкался в тот же пол, и на волосах и лбу остаётся кровь, забираясь и в нос. Голос-шёпот, стук сердца и кровь — все казалось настолько громким, что сводило с ума, и единственное спасение, хотя скорее ещё одно дополнение во всеобщий хаос — крик уже собственный, разрывающий горло. Хосок?.. Хосок, эй, я здесь. Толчок, ещё один толчок, и Чон наконец распахнул глаза, но ещё не до конца осознавая, что происходит и где он вообще. Грудь словно сильно сдавили, и мужчина пытался вдохнуть как можно больше, хотя и очевидно, что никто ему дышать не мешал. Глаза пытались сфокусироваться в темноте и зацепиться хоть за что-то в комнате, чтобы немного успокоиться. Рядом кто-то сидел и звал его по имени, держа за плечи и поглаживая. Чонгук старался не тормошить брата сильно, обеспокоенно глядя на него, пытавшегося успокоиться. Детектив так же отчаянно хватался за руки Чонгука, положив голову на плечо и почувствовав чужую горячую ладонь на макушке. Чонгук не говорил, не хотел разрушать тёплое молчание, в котором эмоций и значения было все равно больше, чем в любых словах. Он слышал тихие всхлипы брата и сам закусил губу, сжав в объятьях сильнее. — Хо, — осторожно начал все же Чонгук спустя пару минут, — все хорошо, Хосок, — не вопрос, а утверждение, потому что старшему сейчас нужно осознавать, что он не один, что есть кто-то, на кого можно положиться, довериться другим рукам. Опять… почему опять? Он знает это чувство слишком хорошо — вина. Оно не отпускало его вот уже год, лишь сильнее утягивая в пучину самокопания, ненависти и тупой, въевшейся в сердце, боли. Не отпускало нисколько и ни на минуту. И Хосоку казалось, что он смог с этим справиться благодаря работе, брату и Чимину с Минджуном, но в глубине понимал, что не справился, оно не исчезало, а сам он лишь научился не обращать на него внимание, пока эта самая вина, тихо притаившись в небольших закутках его души, выжидала момента напомнить о себе и побольнее ударить. — Да, — тихо подтвердил тот, — я знаю, я знаю, — то ли себя, то ли Чонгука пытался успокоить. Помогало ли это успокоиться? Скорее нет, но хотелось думать обратное. Они еще какое-то время обнимались, прежде чем Хосок, глубоко вздохнув, отстранился от брата: — Все хорошо, Гук, иди спать. — Там Чимин звонил и сказал, что срочно — я и пришел… но… но я передам, что ты утром перезвонишь. — М, — протянул Чон, потирая пальцами веки, и бросил взгляд на часы на тумбочке рядом — пытаться заснуть уже было бессмысленно. — Все нормально, я перезвоню сейчас. До утра тут то и осталось всего-ничего. Чонгук кивнул, а затем, перебирая в руках угол одеяла, неуверенно обратился к брату: — А можно я с тобой останусь? Ты не подумай, я не потому, что Чимин хочет тебе что-то сказать. Я просто с тобой хочу побыть. Хосок, слегка улыбнувшись, потянулся рукой к его волосам и слегка потрепал: — Конечно, ложись. Чонгук быстро устроился под боком старшего, перетягивая на себя часть одеяла, и прижался к нему. Хосок, тяжело выдохнув, но уже подуспокоившись, немного приподнявшись, оперся затылком об изголовье и, включив лампу, которая теплыми и легкими лучами осветила комнату, потянулся к тумбочке, где лежал телефон. На экране, что больно ударил ярким светом в глаза, заставив Чона поморщиться, отображались пропущенные от друга. Гудки чётко слышались в звенящей тишине, прерываемой разве что тихими шорохами Чонгука, постоянно вертевшегося. — Да, Чимин, что случилось? — спросил Хосок, глянув на брата, который пытался делать вид, что разговор старших не интересовал его совсем. — Хосок, у меня есть кое-что. Между прочим, Минджун еще не знает. Мне сегодня не спалось, — начал Пак, — вот я и решил все ещё раз просмотреть по поводу тела и понял, что с ним не так, и, кажется, откуда вода в крови на полу была. — Ну?.. — в нетерпение протянул Хосок, нервно постукивая пальцами по собственному бедру. — Парня не просто убили не в том месте, но и не в то время. Короче, замораживали его уже после смерти, а потом притащили в клуб — оттуда и вода в крови. Кровь точно его же, может, тоже замороженная была. Хосок поджал губы и, тяжело выдохнув, спросил: — Чего? Я сейчас все ещё сплю или ты только что сказал какой-то бред? — Эй-эй, вообще-то я тут ради вас стараюсь. — Значит, сложно будет определить, когда он точно умер? — Не совсем, — Чимин, очевидно, встал со стула, поскольку Чон услышал скрип дерева, — я имею в виду, что это, конечно, усложнит немного все, но отличить тело, пролежавшее месяц и год, определить можно, тем более, что заморозили его значительно после смерти. — Хорошо, — кивнул мужчина, свесив голову на грудь. — Поговорим завтра? — осторожно спросил Чимин. Голос его слегка дрожал — он нервничал. — О чем? — Ты знаешь, Хосок, я не дурак, — жёстко произнёс Пак, что ему было несвойственно. — Опять твои кошмары. Я говорил тебе, что не стоит бросать сеансы. — Чимин, я… — Хосок, я понимаю, что, возможно, не имею права попрекать тебя, не настолько, как Минджун, но мы за тебя беспокоимся. Чон грустно усмехнулся, но согласно промычал, прощаясь с другом. Чонгук рядом пытался не дышать, чтобы не привлекать внимание. Хотя он и не старался подслушивать, но это получалось само собой, и ему удалось ухватить пару отдельных фраз. Последние слова Чимина гулко бились в голове, ибо это именно то, что он сам думал, но все время боялся наседать на брата. Чонгук понимал, насколько тяжело тому было справляться с огромной ответственностью, которую он возложил на себя, но больше с необъемлемой виной, от которой спасти его уже едва ли кто то мог. Она была скрыта глубоко внутри, но никогда не сходила с лица его и из глаз, отравляя всю его сущность изнутри. Чонгук не просто видел состояние брата: когда он неделями сидел дома, не реагируя ни на кого, лишь плача по ночам, когда видел кошмары и кричал, отчаянно зовя друга, когда рвался работать, лишь бы заглушить боль внутри и словно отдать то, что задолжал, — но и чувствовал это на себе, не давая потонуть Хосок. Со стороны можно было даже посчитать Чонгука легкомысленным и ничем необремененным парнем, но никто не знал, сколько ему пришлось преодолеть не по своей воле, ведь в какой-то момент он стал последней надеждой брата. — Я понимаю и очень благодарен за это, правда, но сейчас я впервые ощущаю, что делаю все правильно… Странное чувство, — усмехнулся детектив. — Именно сейчас я в прядке, хен. — Хорошо, — сдался Чимин, — я в любом случае не смогу тебе ничего запретить, — " я могу лишь оставаться на твоей стороне в это время» — остается неозвученным. Когда Хосок отложил телефон, он обернулся к брату: — Что насчет тебя? Тоже будешь меня попрекать? Чонгук отрицательно помотал головой. — Думаю, ты уже устал от этого. — Да за год привык как-то. — Злишься на Чимина? — Нет, нисколько, не считаю что он…ну, знаешь, лезет не в свое дело. Он очень хороший друг, несмотря на то, что общаемся мы не так долго. Чонгук кивнул: — Да, Чимин классный. Хосок усмехнулся, притягивая Чонгука к себе, обнимая. Небо за окном уже начинало понемногу светлеть, и в комнату пробирались первые тонкие и хрупкие лучи, падающие на паркетный пол. Легкие занавески слабо трепетались от ветра из открытого окна. В следующий раз Хосок проснулся уже от будильника, чувствовал он себя при этом ужасно, однако шорканье Чонгука на кухне ясно давало понять, что пора вставать, поскольку младший брат всегда злился, когда по утрам приходилось поднимать Хосока. Всех всегда удивляла способность Чонгука вставать рано, даже когда они засиживались допоздна, учитывая, что и сам парень обожал по ночам играть или болтать с Сонен. Хосок какое-то время после переезда Чонгука к нему в город даже старался играть в строгого брата и контролировать того, но в итоге забросил эту идею, позволяя ему самому ошибаться и расти. — Хен! Я жду тебя, универ никто не отменял, — раздался возглас проходящего мимо комнаты парня. — Я уже встал, — Хосок не был уверен услышали ли его, но точно был уверен, что Чонгук выкинул бы нечто вроде: «Ага, побежал уже, как бы догнать».

***

Юнги сидел за своим столом, дожевывая обед и параллельно делая пометки на черновике новой статьи, когда краем глаза заметил проходящего мимо человека, который, изящно обогнув стол и легким движением подвинув стул, опустился напротив, выхватывая из рук Мина кусок наскоро собранного утром сэндвича. — Ну что, как продвигается? — Джин кивнул на стол, опираясь локтем о спинку стула. — Да пока ничего интересного, хен, — сказал Юнги, а затем усмехнулся: — Хотя как посмотреть, конечно, учитывая мою первую победу касательно детектива. — Да уж, — усмехнулся Ким, — но не скажу, что это было неожидаемо. Кстати, я не с пустыми руками, — он потянулся к внутреннему карману пиджака, извлекая оттуда небольшой свернутый листочек. — Немного покопался и нашел кое-что по убитому парню: оказалось, им его брата упоминается какой-то статье, написанной моим отцом. Тут есть имя, адрес и немного информации, но на этом все, сам понимаешь, остальное, увы, скрыто. Может, как-то вам поможет. — Вау, — просиял Юнги, — конечно, хен, спасибо большое! Держу пари, что Чон Хосок еще не приступил ни к чему. — Вы будто не вместе работаете, а соревнуетесь: то в бар приходите в один день, то, кто быстрее согласится на условие другого — ребячество. — Может и так, но меня это забавляет если честно, — мужчины перекинулись смешками, а затем Юнги обратился к Джину: — М, а как ты вообще достал это? — он постучал пальцем по бумажке. — Разве все записи не были заблокированы? — Типа того, — Сокджин перевел взгляд на стол, теребя в руках салфетку, — но кое-что я все же могу. К тому же мне захотелось хоть как-то тебя отблагодарить за помощь с последним расследованием, страсти в интернете разыгрались нешуточные. — Ага, я видел комментарии на сайте, но это к лучшему, — Юнги не стал задевать тему своего вопроса, поскольку заметил, что Джин очень умело ушел от ответа, но недостаточно умело для того, кто знал мужчину долгое время. И журналист прекрасно понимал, что подобная изворотливость значила, что Ким не намерен обсуждать это ни с кем по своим причинам, кои у него всегда имелись, и на этом стоило остановиться, потому что Джин, который внешне всегда старался оставаться спокойным, был на самом деле страшен в гневе. — Чем заниматься сегодня планируешь? — Ничего такого: надо будет позвонить одному человеку и пару статей просмотреть. Кибом предлагает сегодня вечером сходить выпить с ребятами, пойдешь? — мужчина сложил руки на коленях. — Хм, не уверен пока, я ж не знал, что ты мне подкинешь сюрприз и очередной повод наведаться к детективу Чону, — Юнги приподнял правый уголок губ. — Ага, ты смотри там осторожнее с своими наведываниями, кто знает когда он захочет нацепить на тебя наручники. — Наручники звучит интригующе, — молодой мужчина подмигнул хену. — Ты невыносим, — закатив глаза, Джин встал и подошел ближе к большим окнам, располагавшимся сбоку от стола. В этот момент телефон на столе завибрировал от входящего звонка, а на экране вспыхнуло имя. Джин обернулся через плечо. — Да, детектив, рад вас слышать, — усмехнулся Юнги, откинувшись на стуле и зачесав назад волосы, и стал вертеть в пальцах красный карандаш, которым только что расчерчивал бумагу. — Не могу сказать того же, — ответил Хосок низким голосом. — Кто бы сомневался. Знаете, а вы как раз вовремя, у нас с вами кажется общее дело. Не могли бы вы подъеха… — Я стою на парковке напротив входа вашего офиса с правой стороны, — оборвал Чон. — О, — Юнги удивленно поднял бровь, взглянув на стоящего Джина, а затем на окно, — вот как. Я скоро буду. — Что, принц явился? — Не то слово, — хмыкнул журналист, вскакивая со своего места и, стянув со спинки пиджак, стал запихивать бумаги в сумку, висящую на плече. — Я ушел, хен!

***

Прошерстив утром все, что могло бы иметь хоть какое-то отношение к Рико или самому бару, и даже нарушив пару настойчивых наставлений не лезть, Хосок к обеду располагал именем, адресом и коротким очерком о детстве самого убитого и его брата. Не медля ни минуты, поскольку знал, что Минджун очень скоро, если не уже, догонит его, и пообщаться с братом будет проблематичнее, Чон забрался в машину, попутно набирая в навигаторе нужную улицу. Обеденное время всегда сопровождается неприятными пробками, поэтому детектив старался как можно быстрее доехать, не желая терять время, однако, заворачивая в очередной переулок, он увидел на экране смутно знакомый адрес и помеченное здание. Затормозив и постучав пальцами по рулю, раздумывая, что делать, Хосок цыкнул и развернулся обратно. Не дай бог его там не будет. Наверное, стоило позвонить и все уточнить хотя бы ради приличия, но не то, чтобы Чон в принципе планировал кого-то с собой тащить, тем более настолько намеренно, поэтому решил оставить все на волю случая. Остановившись на парковке перед входом, детектив еще какое-то время просто сидел, смотря в телефон, где уже в списке контактов горело нужное имя. Выдохнув, он нажал на зеленый значок. Обменявшись парой фраз, Хосок уже был готов к тому, что ему откажут, но, услышав «скоро буду», расслабился, закинув руку за голову и облокотившись об неё. Не прошло и пяти минут, как дверь машины открылась, и на на сиденье рядом прыгнул молодой человек. Юнги сразу потянул вниз козырёк, открывая зеркало на нем, и стал поправлять волосы, растрепавшиеся по пути. Хосок, глядя на это, лишь усмехнулся, но отвлекать не стал. — Итак, — начал Мин, переводя сияющие глаза на водителя. — Ну и что за общее дело, о котором ты говорил? — Ха! — воскликнул Юнги, доставая отданный Джином листок. — Здесь имя, адрес и информация о прошлом брата убитого, — мужчина вскинул голову и гордо протянул бумажку Чону. — Это который Чхве Сокгу, Мендон, там же ходил в школу с братом, перебивались работами, потом взялись за наркотики, и затем обоих посадили за случай изнасилования молодой девушки, а несколько месяцев назад вышли. Это было у тебя написано? — Откуда? — нахмурился Юнги. — Я полицейский вообще то, — пожал плечами Хосок, проворачивая ключ и, смотря в зеркала, выезжая на дорогу. — Черт, — журналист сложил руки на груди, откинувшись в кресле, — а я так надеялся удивить, — Хосок усмехнулся, оттягивая ворот чёрной футболки. — Ты поэтому и приехал? — Просто мимо проезжал. — Ну хоть не забыл обо мне и на том спасибо, — Хосок лишь кивнул, сосредотачиваясь на дороге. Из открытого окна в салон забирался ветер, теребя чёрные густые пряди детектива. Лицо его было расслабленно, он лишь изредка прикусывал нижнюю губу и хмурил брови, ловко проворачивая руль в руках. Юнги старался не смущать его, а потому иногда поглядывал на мужчину, делая вид, что очень увлечён телефоном. Сейчас он выглядел гораздо приятнее, нежели в их первую встречу. Конечно, все словесный перетирки остались на месте, однако острый взгляд хотя бы не внушал ужас. Если быть совсем уж честным, то Юнги отметил про себя, что Хосок довольно красив: средний рост, но крепкое телосложение; тонкие черты словно сразу выделяли его лицо среди остальных. Он был одним из тех людей, чьё лицо ты запоминаешь, даже если увидел его раз или два. И Хосок определённо знал о том, что красив. — Что-то не так? — взглянув на журналиста, спросил Хосок. — В смысле? — упершись в экран, Юнги даже не поднял голову. — Мне показалось, ты смотришь на меня. — Тебе показалось. — Ладно, приехали. Хосок остановил машину около небольшого дома с зеленым забором, окружавшим периметр участка. В этом районе не было высотных домов, и большую часть занимали именно частные строения. Чон, проверив наличие удостоверения и достав из бардачка пистолет, сказал, чтобы журналист не бежал вперед него. Юнги фыркнул, проворчав что-то под нос. Оба мужчины вылезли из машины, направившись к двери. Довольно старая дверь, которую явно слишком давно не красили, оттого черная краска мелкими кусочками трескалась. Детектив нажал на звонок, однако даже спустя некоторое время никто не вышел и не ответил, тогда Хосок осторожно толкнул дверь, которая оказалась не заперта. Он сделал несколько шагов, крикнув пару раз имя хозяина. Никто так и не отозвался, поэтому детектив прошел дальше, подзывая к себе журналиста. Они прошли вдоль небольшой лужайки, на которой была разбросана вырванная трава и какие-то растения. Ступени на крыльце громко заскрипели от шагов обоих. Хосок недовольно поморщился и уже занес кулак, дабы постучать во входную дверь, но внезапно замер. Юнги удивился, собираясь уточнить, что не так, только был остановлен детективом, преградившим ему путь рукой. Хосок достал оружие, опустив дулом в пол. — Иди за мной, вдруг что, — вполоборота сказал Чон, толкая приоткрытую дверь носком ботинка. — Какое благородство. — Просто не хочу оправдываться за твой труп. — Ты очень мил, я смотрю, — закатил глаза Юнги, но все же зашел дальше за спину мужчины, неосознанно сжав куртку на его спине. В доме стояла тишина, только звуки окружающего мира придавали хоть какой-то живости этому месту. Несмотря на день, в самом помещении стоял полумрак. Как только мужчины зашли внутрь, в нос ударил ужасный запах, заставивший Хосока скрыть лицо в сгибе локтя, а журналиста упереться носом в плечо детектива, дабы заглушить все. Впрочем, долго искать или идти не пришлось: напротив входа, в гостиной, стоял диван, на котором, развалившись, сидел мужчина. Из-за недостаточного освещения понять кто это было трудно, поэтому Хосок принялся шариться рукой по стене в надежде нащупать выключатель. Свет озарил комнату, и перед ними предстал Чхве Сокгу в обезображенном временем и явно посторонним вмешательством виде: горло, как и у брата, было испещрено глубокими порезами, но более широкими и длинными; лицо за прошедшие со смерти дни осунулось и приобрело серо-синий оттенок, как и все тело, которое и источало отвратительный запах по всему дому из-за разложения; кровь, явно покрывавшая большу́ю часть комнаты, была впитана в ткань дивана, деревянные половицы. Вещи были разбросаны и разбиты, валялась грязь, а через проем двери Чон заметил, что кровь была на полу и в других комнатах. На тонких грязно-желтых обоях расползлась неровными линиями темная надпись «Виновен». — Черт, — прошептал Юнги, закрывая глаза и отворачиваясь, подходя к выходу. — Черт, — повторил за ним Хосок, пряча пистолет обратно и доставая телефон. — Пойдем, нельзя, чтобы мы оставили много следов, а то криминалисты спасибо точно не скажут. Я отведу тебя в машину, — мужчины вышли на крыльцо. — Садись, я вызову полицию и осмотрю еще немного дом. Юнги оттянул ворот кофты, которая, казалось, душила его. Находить один труп не входило в его планы, находить второй — тем более. Ему потребовалось несколько глубоких вдохов на улице, чтобы восстановить дыхание и избавиться от стоящего в носу трупного запаха, однако от увиденной картины тела Сокгу избавиться было труднее. Нельзя было сказать, что это не доставляло лишней головной боли или являлось приятным воспоминанием, так что Мин со стоном начал тереть веки пальцами. — Эй, — тронул за плечо журналиста Хосок, — все нормально? Я могу вызвать медиков. — А? — растерянно отозвался Юнги. — Нет, все в порядке, — замахал он руками, открывая дверь машины и садясь внутрь. Он уже собирался потянуться за сумкой, но был резко прижат к сиденью рукой детектива, который нагнулся через него, оказавшись слишком близко. — Ты чего? — удивленно уставился Юнги. — Вот, — Хосок вскинул перчатки и бахилы, которые держал, — я же говорил, что криминалисты не погладят по головке, особенно меня. Быстро натянув на себя защитные вещи, Хосок вновь направился внутрь дома, попутно набирая номер друга и объясняя, что случилось. Обойдя все комнаты и к счастью не найдя никого постороннего, сделал пару фотографий, обнаружив в одной из засохших луж крови небольшой кусок следа ботинка. Он дополнительно сделал снимки двора и положения тела, стараясь делать все аккуратно. Внезапно он услышал звук подъехавшей машины, поэтому поспешил встретить Минджуна. Детектив Хван, заправляя рубашку, практически забежал во двор, даже не обратя внимания на сидевшего в машине Чона журналиста. Взбежав на крыльцо, детектив сразу засыпал Хосока вопросами главным образом о том, что тот вообще делает тут. — Мы просто собирались побеседовать с ним. Это же не запрещено? — Мы? — удивленно обратился к нему Минджун. Вместо ответа Хосок кивнул в направлении собственной машины, в которой сидел Юнги. Хван нахмурился, его и так ярко выраженные скулы казалось стали еще острее, а пухлые губы сжались в тонкую линию. — Ладно, — сказал он, забирая протянутые бахилы из рук Хосока. — Где остальные? — Ребята скоро подъедут. Проведя довольно долгое время за обследованием места преступления, общения с криминалистами и судмедэкспертом, прибывшим, чтобы не терять время из-за уже достаточного разложения тела, Хосок все еще крутился около дома, будто не в состоянии уехать, когда почувствовал руку на плече. — Почему не уехал еще? — Минджун держал в руках ручные заметки людей, работавших на месте. — Не знаю, — голос Хосока звучал устало. — Мне еще нужно заехать к Чимину. — Что-то серьезное? — Пока без понятия. — Про него не забудь, — указал Хван на машину. — Отвези домой, думаю, ему не очень понравился такой опыт работы с полицией, — Минджун посмеялся. — Это точно, — согласился Чон. — Ладно, я пошел, — молодой человек хотел было уйти, но его внезапно схватили за руку. — Эй, Минджун-а, я хотел кое-что сказать… По поводу того, что я вспылил тогда в участке. Извини, ты последний человек, на которого я вообще должен срываться. — Не страшно, — снисходительно улыбнулся Хван, — я не обижаюсь, не переживай, у всех бывает трудное время. — Спасибо, — ослабил хватку Хосок и, попрощавшись, стал сбегать по ступеням. Чон опустился на водительское сиденье, сильно хлопнув дверью. Бросив в углубление в панели вещи, детектив обернулся к журналисту, собираясь заговорить с ним, однако заметил, что Юнги спокойно спит, придерживая рукой на коленях заметки, которые делал последние несколько часов. На них были какие-то схемы, обведенные в кружки имена и даты, а в углу большими буквами была написано «Проверить: месть за насилие/ родственники». Хосок усмехнулся: журналист неплохо соображает, конечно, у него самого идей было побольше, но это именно то, с чего логично было бы начать. Хосок не мог не признать, что у журналиста работают мозги, когда ночью, после озвученного Юнги предложения, прошерстил все его статьи, отмечая, что мужчина довольно смел, раз выпускает подобный материал. Да, этот парень определенно был не безнадежен, даже интересен, может, он придется весьма кстати. Чон осторожно прикоснулся к руке мужчины, тормоша его. Юнги резко проснулся, садясь ровно и вытягивая вверх руки. — Пожалуй, я задержался. — Мгм, это мягко сказано, но я не терял времени зря. — Объяснишь, что начеркал там? — спросил Хосок, проворачивая ключ. — Пока нет, — ухмыльнулся журналист, — не думай, что я что-то скрываю, просто хочу довести все до разума. — Понятно, что ж, буду ждать. Мне еще надо заехать к Чимину, это наш патологоанатом-судмедэксперт по настроению. Я отвезу домой. — Погоди, а можно мне тоже поехать? — Мне показалось, вы устали, господин Мин. — Нисколько, господин детектив.

***

Серый автомобиль остановился около полицейского участка, когда солнце начало медленно заходить. Двое прошли внутрь, миновав отдел по особо тяжким и направившись к кабинету на нижнем этаже. Хосок и Юнги спокойно шли по коридору, где сновали полицейские, некоторые из которых приветствовали Чона и даже останавливались переброситься парой фраз, когда детектив заметил идущего на встречу шефа Чо. — Черт, — тихо выругался он, начав бегать глазами вокруг, чтобы понять, что делать с журналистом, поскольку если господин Чо заметит его в компании Хосока, то точно сложит два плюс два и явно будет недоволен. — Что такое? — спросил Юнги, заметив странную перемену в Хосоке. — Там наш шеф. Нельзя, чтоб он тебя видел… О, точно, — Чон, заметив открытую дверь в комнату, назначение которой не успел припомнить, слегка толкнул туда Мина, показывая жестом, чтобы он молчал. Когда в следующее мгновенье он обернулся обратно, мужчина уже заприметил его, подходя. — Эй, шеф, здравствуйте! — заулыбался Хосок, отходя от двери. — Здравствуй, Хосок, как дела? — спросил мужчина, заведя руки за спину. — Все хорошо, спасибо. Вот, ездил по поводу отчетов о штрафах, которые на прошлой недели попали к нам по ошибке. — А, — закивал господин Чо, а затем подозрительно прищурил глаза, — только это? — Э, — протянул детектив, — конечно. — Что там с Минджуном? — Он, кажется, уехал сейчас. — Хорошо, смотри мне, — пригрозил пальцем мужчина, удаляясь. Хосок посмеялся и кивнул в знак прощания, проследя, что шеф ушел, он открыл дверь, выпуская журналиста обратно. Юнги, недовольно сложив руки на груди, покачал головой: — Что ты там натворил, мне интересно? — Не важно уже, — отмахнулся Хосок. — Идем. Пак Чимин, стоя возле стола, разбирал пробирки, в которых находились образцы из лаборатории, расставляя их в чемоданчике по особому, понятному только ему самому, порядку. Дверь кабинета открылась, но Чимин даже не обернулся, прекрасно понимая, кто это. Чимин ухмыльнулся, продолжая свое занятие: — Что-то ты задержался, я ждал пораньше. — А, непредвиденные обстоятельства. — Как съездил к брату того парня? Получил что-нибудь интересное? — Вообще-то мы как раз за этим. — Мы? — Чимин повернул голову в сторону, обнаруживая рядом с другом незнакомого молодого мужчину, о личности которого вполне легко мог догадаться. — О, здравствуйте. Хосок, — шикнул на детектива он, — ты почему не предупредил о госте? — Так случайно вышло. — Я Мин Юнги, журналист, который обнаружил тело в том баре, — приветливо улыбнувшись, поклонился мужчина. — Меня зовут Пак Чимин, я тут патологоанатом-судмедэксперт по настроению. — Что это вообще значит? — Юнги удивленно кидал взгляды то на Хосока, то Пак Чимина. — Фактически Чимин у нас не работает. Он является частным патологоанатом, типа как частные врачи, только для мертвых. Его нанимают люди, чтобы он провел вскрытие по заказу. — О, очень, эм, необычно. — Да, пожалуй, мой отец тоже этим занимается. — А, вот как. Чимин бросил на край стола внушительного размера папку: — Я был сегодня в лаборатории, следил за ними, между прочим. Здесь все анализы и то, на что вам бы стоило обратить внимание: грязный след, видимо, убийца влез в воду, и пыль с подошвы размазалась по полу. Он, конечно, не очень четкий, но все же. Если найдете на земле или грунте, сможем определить рост, вес, особенности походки и так далее. — Он был высокий, — внезапно прервал его Юнги и закусил губу, задумавшись. — От ста восьмидесяти точно. И крепким — я почувствовал сильный толчок от него. — Мгм, — Пак согласно кивнул. — Да и мое ночное предположение подтвердилось: кровь была заморожена, как и тело, а затем разбавилась тающим льдом. — Точно, мне тогда еще сначала показалось, что бачок потек, но замораживание трупа звучит странно. Зачем? — А что по поводу брата, есть что то? — наконец заговорил Хосок, который до этого как раз пытался сложить в одну картину свою теорию, которую создал, как только увидел тело Сокгу, пролежавшее там не один день. — Есть и нечто очень интересное, — Чимин загадочно улыбнулся, следя за реакцией обоих, что с горящими глазами приготовились его слушать, — С большой вероятностью он был убит той же ночью, когда нашли тело Рико. И оружие тоже другое: более толстое и грубое лезвие. Хосок резко вскрикнул «Да!» и ударил ладонью об ладонь. — Не объяснишь, чему ты так рад? — изогнул бровь журналист. — Конечно, господин Мин. Видите ли, когда сегодня ночью Чимин сказал мне, что тело Рико было заморожено, я тоже удивился и подумал: может, убийца вспылил, не смог сразу придумать, куда деть тело, вот и остановился на таком варианте. Однако когда я увидел тело Сокгу, то сразу понял, что убит он был давно, и в моей голове появилась идея о том, убийца не вспылил, а ждал удобного случая и использовал тело первого парня в качестве отвлекающего маневра: все внимание будет приковано к бару, а он в этот момент спокойно убьет второго, — Хосок был явно горд своей тирадой и наслаждался реакцией журналиста, который с выпученными глазами слушал все это. — Браво, Чон Хосок, — засмеялся и захлопал в ладоши Чимин, — я уже соскучился по твоим потрясающим теориям и, надо сказать, что ошибаешься ты крайне редко, поэтому я думаю, ты прав. — Ого, а это интересно, я подумал о том, что дело в изнасиловании: мог ли это быть друг или родственник той девушки, решивший отомстить. Даже в моей практике такое случалось. Воу, чувствую себя в детективной дораме, — присвистнул Юнги. — Я в ней живу, — похлопал его по плечу детектив. Юнги и Чимин еще какое-то время с упоением обсуждали сначала дело, которое их и собрало здесь, а затем переключились на обычные разговоры о жизни, находя все больше точек соприкосновения. Чимин, как оказалось, очень интересный человек, и обещал журналисту как-нибудь подробнее рассказать о своей профессии и как вообще так получилось. Они условились, что в следующий раз встретятся за ужином в каком-нибудь ресторанчике. Хосок все это время со стороны наблюдал за этим, лишь иногда вставляя шутки и свои комментарии. Но вскоре Юнги с сожалением сообщил, что уже поздно, и им пора бы расходиться, на что получил соглашение и фразу «Я отвезу» со стороны Хосока. Патологоанатом с усмешкой заявил, что журналист нашел себе неплохого водителя на ближайшее время, попрощавшись, выпроводил обоих из кабинета. — Фух, — выдохнул Юнги, когда они с Чоном спустились на парковку. — Я устал за сегодня, — мужчина с наслаждением откинул голову на подголовник. — Вот адрес. — Разве твоя квартира не на Хондэ? — Знаешь, будь осторожнее, а то твои полицейские познания начинают пугать. — Я не специально запоминаю, честно, — рассмеялся детектив, — просто как-то отложилось, когда отчет читал. — Я сегодня у друга ночую. — Понятно, это все равно недалеко. В то время, как Юнги и Хосок ехали через небольшие пробки, что было удивительно для вечера, к дому главного редактора, Джин сидел в полутьме на краю своей кровати в рубашке и брюках, поскольку так и не успел переодеться, с тяжелым вздохом оттягивая галстук и вороша зачесанные назад волосы, и с кем-то разговаривал по телефону. По его напряженному лицу, сведенным бровям и выступавшим скулам было видно, что разговор, как и его собеседник, были неприятны. — Неужели ты думаешь, что куплюсь на этот бред? — грубо выкинул Сокджин, сжав кулак. — Бред? — усмехнулся мужчина на той стороне. — Джин, я абсолютно не понимаю, о чем ты говоришь. — Не понимаешь? — со злости редактор вскочил, начав расхаживать по спальне. — Эти убийства. О, я ни в жизни не поверю, что ты ничего о них не знаешь. Готов поспорить, что ты уже знаешь убийцу, если не сам даешь ему наводку. Собеседник на том конце расхохотался: — Ты такой забавный, Сокджин. Я понимаю, почему ты так думаешь. Наверное, мне стоит болтать поменьше. И я также понимаю твое беспокойство: у кого нет прошлого, которое не хочется ворошить, к тому же ты беспокоишься за свою репутацию как любой любой человек, однако тут ты ошибаешься: я совершенно не имею отношения к этим убийствам. Будем честны, даже если и пойму что-то, то не скажу. Как бы там ни было, я догадываюсь, что происходит и ты, уверен, тоже. — Зачем тебе это? — рявкнул Джин, ударив ладонью по кофейному столику. — Я просто предпочитаю наблюдать за всем, тем более, что история намечается интересная, не находишь? — Нет! — Кто бы сомневался… Хотя я бы на твоем месте тоже нервничал, ведь ты и твое издание позиционируетесь как независимые и честные, но кто бы знал всю правду, да? Но ты подумай вот о чем: ты далеко не последний человек в СМИ и не только, и кто знает, кого убьют следующим, — мужчина замолчал, желая услышать реакцию собеседника. — Ублюдок, — усмехнулся Джин, — ты ведь знаешь кто это, признай. — Я же сказал, Джин-и, не в этот раз. Да и с чего я вообще должен печься о судьбе каких-то наркоманов или будущих убитых «виновников»? Я всего лишь не мешаю ходу событий. Кстати, а что твой дружок? Он же уже все знает или ты ему сюрприз готовишь, м? — Нет, я ничего не говорил Юнги, — Джин прикрыл глаза, зажмурившись. — Тогда смотри аккуратнее будь — я слышал, что он с детективом Чоном якшается. Интересная он личность, скажи. Уверен, ты уже накопал на него информации по делу год назад. — Да, видел. — Могу сказать то, чего ты точно не видел, — очередной смешок с той стороны заставил Сокджина злиться еще больше. Если бы не закинутая собеседником удочка, редактор уже послал бы его и отключился, однако он знал, что этот мужчина просто так слова на ветер не бросает и если говорит, что что-то знает, значит у него точно есть эта информация, которая всегда стоит того, чтобы его выслушать. — О чем ты? — Об этом нигде не писали, но Хосока посадили на его домашний арест, так сказать, на определенный срок, который еще не вышел, так что по сути он не просто лезет не в свое расследование, но и делает это не совсем законно. Я понимаю, почему они вернули его раньше: все-таки, он один из лучших. Это тебе так, для подстраховки, ибо детектив то точно если еще не все пронюхал, то на пути к этому. — Безумно благодарен, — фыркнул Джин, подойдя к окну и взглянув вниз. К зданию подъехала машина, и редактор увидел выходящего Юнги. — Поэтому не говори, что я тебя зарыть пытаюсь. Джин сбросил звонок и приложился лбом к стеклу. Ничего хорошего от этого мужчины точно ждать не стоит, хотя он и говорит, что не враг. Он всем не враг и никому не друг. То, что этот человек еще сыграет свою роль во всей этой истории Джин не сомневался, оттого и беспокойство не только за свою жизнь, но и жизни всех сотрудников, начинало нарастать с новой силой. Для Юнги он тем более не хотел никаких последствий. Внезапно на стекле появились сначала мелкие капли, но спустя пару секунд дождь сильно усилился. Ким проследил, как друг, все еще что-то обсуждавший с детективом, нагнувшись к окну, натянул пиджак на голову и поспешил зайти. Стиснув зубы, Джин пообещал себе, что не допустит того, чтобы с другом что-то случилось и неважно, что случится, если Юнги узнает секрет мужчины, который тот считал своей единственной ошибкой и слабым местом; он готов был ответить за свои грехи, но не позволит расплачиваться за них кому-то другому. Как бы не хотелось это отрицать, но его сегодняшний собеседник был прав: в этой игре уже слишком много грешников, а Юнги здесь было не место, однако, к несчастью, он оказался не в том месте и оставалось только догадываться, какая роль ему отведена, а Джин был уверен, что несмотря на то, кто затеял эту игру — у нее уже есть свои правила и цена, и у каждого есть своя роль. Когда вступаешь в игру, должен быть уверен, что знаешь правила и что ты достаточно смел и умен, чтобы их нарушить. Поскольку цена может быть слишком высокой. Лучше всех о цене определенно знал Чон Хосок.