Пятая стихия

      Проходили дни. Спешно вызванная Сандра Майлз провела все возможные анализы взятых проб, но ничего странного и интересного не нашла. Линдси, закончив опросы, предложила свою помощь Питеру в наблюдательной, которую он с удовольствием принял, и теперь коротала время за мониторами. Антон целые дни проводил с Кристиной Логиновой, которой становилось хуже морально и физически. А Коннор, контролируя процесс и помогая всем понемногу, силился понять, с чем же они столкнулись, но не преуспел.       Через пару дней после начала мониторинга Линдси дежурила вечером. Вдруг в наблюдательную вошел Антон Хэндрикс и, кивнув, устало опустился на стул.       — Спасибо, — негромко поблагодарил он, когда Лин поставила перед ним чашку кофе.       — Что-то случилось?       — Ничего особенного, — удрученно махнул рукой психиатр. — Просто я устал и ничего не понимаю. Я видел множество беременных. Но никогда не наблюдал подобной реакции. Кристина мрачнеет на глазах, явно чего-то боится. Я бы предположил домашнее насилие, но она отказывается выходить из дома. Да и к мужу она льнет, а он о ней заботится как может.       — Ты не спрашивал, чего…       — Чего она боится? У меня такое впечатление, что она сама не знает, то ли родов, то ли этих знаков, то ли того, как это все скажется, и на ком. Это только мои мысли, она сама ничего не может объяснить. И здоровья ей это не прибавляет. Девятый месяц — он одновременно и самый безопасный, и самый тревожный. А страхи матери сказываются и на ребенке.       — Может, если она выйдет, ей станет легче? — от безысходности предложила Лин.       — Возможно. Но она боится даже приближаться к двери. Ты бы видела, как она ходит.       — Видела, — Линдси кивнула на мониторы. — Как будто в очень темном помещении, хотя в комнатах светло, и горит свет целыми днями.       — Именно, — вздохнул Антон, снова прикрывая глаза. — И я не знаю, чем помочь. И боюсь совершить ошибку.       — Тебе и так достается больше всех, Антон. То, что мы делаем, не отнести к науке, но ты пытаешься удержать вместе людей, которые видели разные ужасы. И ты не в силах предсказать их реакцию.       Хэндрикс цепко посмотрел на Линдси. Она почти дословно процитировала его разговор с Коннором, случившийся наедине полтора месяца назад. Слышать его она не могла, Коннор не стал бы рассказывать так подробно. Так откуда она узнала?       — И как ты думаешь, что я должен сказать? — спросил он, прощупывая воспоминания.       — Не имеет значения. Главное, чтоб ты не думал, что при твоей ошибке, даже если она будет, пострадают другие, — тепло улыбнулась Линдси. — Ведь выбор не всегда правильный или не правильный. * * *       Через четыре дня Дойл собрал совещание, на котором слово сразу взял Эксон.       — Я разработал трехмерную модель дома Логиновых, — Питер вывел на демонстрационный экран объемную картинку. — И добавил разными цветами места появления знаков четырех стихий. Не знаю, что это должно быть, но должна ж быть какая-то система. Что скажете?       Присутствующие всмотрелись в экран. Из всех в доме не была только Линдси, поэтому, вероятно, она первая заметила странную закономерность.       — Питер, ты можешь соединить линиями все точки одной стихии? Последовательно.       — Конечно, сейчас.       На экран легли четыре линии, соединившие пять точек. Теперь закономерность увидели все.       — А теперь добавь ориентацию по сторонам света, — попросила Линдси, кое-что вспомнив.       На экране появилась координационная сетка, похожая на компас.       — И что это означает? — потрясенно проговорил Коннор, глядя, как на модели строго в одну сторону смотрят стрелка компаса, указывающая на север, и верхний «луч» образовавшейся из линий незавершенной пентаграммы.       — А я так надеялась, — пробормотала Линдси, хмурясь.       — Лин, — позвал руководитель, заставляя ее отбросить мысли и пояснить коллегам ситуацию.       — Я о таком слышала давно. Еще училась на втором курсе. Наш преподаватель по религиоведению увлекался теорией малоизвестных магических практик и рассказывал нам некоторые особо любопытные моменты. В частности, о том, что пентаграмма, верхний луч которой указывает на север, является сильным усилителем. Изначальный посыл не меняется, только многократно усиливается. Но в основном это применяется в темной магии.       — Ты же вроде говорила, что сила четырех стихий не относится к негативному влиянию, — помотал головой Питер, пытаясь уложить в сознании новую информацию.       — Сила стихий вообще не имеет полюса, она не добрая и не злая, — уточнила Лин. — Все зависит от того, как ее использовать. Возьмем, например, огонь. Пламя на спичке и пожар, сжигающий дом — проявление одной и той же силы, но направление у нее разное. Так и здесь. Сила стихий не способна ни помочь, ни навредить. А вот тот, кто призвал силу — может. И что-то мне подсказывает, что нашим заказчикам желают отнюдь не добра.       С последним предположением никто не спорил — у всех было аналогичное чувство.       — И что нам делать? — тоскливо поинтересовался у пространства Эксон.       — Питер, ты можешь соединить точки других стихий? — вдруг попросил Антон, выпрямившись на стуле.       — Легко.       Пит склонился к ноутбуку. Он сделал сеть со сторонами света едва заметной, и на экране стали появляться разноцветные линии, складываясь в незавершенные пентаграммы.       — И сколько у нас времени до того, как замкнется контур?       — Неделя, — уверенно отозвался физик. — Три точки проявления сейчас, и четыре — в месте первого проявления феномена.       Антон побледнел.       — Ровно через неделю у Кристины предварительная дата родов…       — Но она же может не родить в этот день? — встревожено уточнил Коннор.       — Всего пять процентов детей появляются на свет в предсказанную дату, — кивнул Хэндрикс. — Но я не стал бы рисковать…       — Нужно увести ее из дома. Хотя бы сюда, в мобильную лабораторию, — вступила Линдси. — Возможно, если она не будет внутри знака, негативное влияние уменьшится или исчезнет вообще.       — Я пробовал. Она так и не хочет покидать дом. То ли боится, то ли не может, ее как будто что-то удерживает внутри. А насильно забрать мы ее не имеем права, она должна уйти добровольно, — вздохнул Антон.       — Я могу попробовать уговорить, — Лин повернулась к Коннору и посмотрела прямо в его глаза. — Я женщина, она мне поверит. Так будет безопаснее. Давай хотя бы попробуем.       Дойл думал не дольше трех секунд.       — Хорошо. Сделаем это прямо сейчас. Я с тобой.       — Конечно, — кивнула Линдси. Она и не сомневалась, что одну ее муж не отпустит. * * *       — Входи, — проговорил Коннор, придерживая входную дверь. Антон отдал им свои ключи, выданные ему Кристиной, чтобы ей не приходилось каждый раз открывать ему дверь.       Лин осторожно зашла и огляделась. В доме она была впервые, и ее сразу поразило то, что здесь очень темно. Она ясно видела включенную люстру под потолком, да и через большие окна должен попадать яркий дневной свет, но в холле-гостиной было темно, как поздним вечером. Да и еще…       — Коннор, а Пит измерял звук? — спросила Лин, непроизвольно тряхнув головой в тщетной попытке избавиться от застрявшего в ушах скрежета.       — Какой звук? — удивленно переспросил Дойл, пытаясь понять, где хозяйка и чем она занята.       — Вот этот. Как будто…       — Как будто кто-то или что-то воет и смеется, верно? И скрипит когтями по стеклу?       Коннор и Линдси подняли головы. На лестнице, ведущей на второй этаж, стояла молодая девушка, изможденная страхом и сомнениями, и осторожно поддерживала рукой большой живот.       — Да, верно, — автоматически отозвалась Линдси, пытаясь рассмотреть хозяйку дома в окружающей темноте.       — Вы тоже это слышите? — Кристина медленно спускалась вниз, выверяя каждый шаг.       — Но почему тогда не слышу я? И доктор Хэндрикс? — удивился Коннор.       — Возможно, потому, что вы, в отличие от нас, мужчины, — улыбнулась Линдси мужу.       — А может, потому, что вы…       — Может быть, — мягко прервала Кристину миссис Дойл. — Я пришла уговорить вас покинуть дом. Но теперь вижу, что это невозможно. Сила, разлитая здесь, вас просто не выпустит. Вы знаете, кто мог это сделать?       — Предположение есть, — кивнула Кристина. — Но я не могу ничего доказать.       — Я понимаю, — холодно сказала Линдси, осматриваясь. — А если так?..       Она вышла на середину гостиной, подумала несколько секунд и сделала еще несколько шагов, подходя к стене, выпрямилась в струнку и подняла руки, раскрывая ладони. Коннор хотел было спросить, что происходит, но вместо этого охнул и закрыл ладонями уши — скрежет, донесшийся со всех сторон, едва не оглушил его. В присоединившемся вое послышались панические нотки, слышавшая то же самое Кристина осела на пол, отворачиваясь, как от порывов ветра. Коннор, протирая глаза в попытке разогнать появившуюся перед ними темноту, бросился на помощь, но сделать ничего не смог, только поддержал измотанную девушку, не отрывая взгляда от жены. Она стояла в той же позе, на лице читалась злость и решимость. А на поднятых ладонях сгущалась тьма. Кажется, в этот сгусток медленно сползался и звук, и окружающий мрак. По крайней мере, там, где находились Коннор и Кристина, уже стало ошеломляюще светло, в окна вливался яркий свет погожего дня, и горела люстра, включенная на максимальное освещение. Линдси же находилась в коконе темноты, которая медленно, сопротивляясь, но оказывалась в пульсирующем на ладонях сгустке.