Сказки на ночь, или Герой поневоле.

— Что, силенок не хватает? Только и можете атаковать всем скопом да со спины заходить? — Тебя дела клана не касаются. — Да? А что же тогда меня касается? Я все еще его часть. —Ты был лишен этого права, когда предал главу. — Что? Так тот сморчок бесхребетный новый глава? Глава некогда великого клана? Это на него вы променяли главенствующую ветвь и Анриха в ее главе? — Да. И в отличие от вас он предан ему и заботится о нашем благе. А кто ты? Всего лишь слабейший, недостойный носить имя клана, предатель, отвернувшийся от устоев, поверив какой-то старой сказке и россказням выжившего из ума старика. — Значит, тот факт, что новый глава бесхребетный сморчок вы не отрицаете? — Да что ты!.. — вмешался еще кто-то. — Не поддавайся на его провокации. У нашего малыша всегда был остренький язычок, однако его и ребенок способен на лопатки уложить. — О, раз вы такого обо мне мнения, так зачем нужно было чуть ли не половину клана на меня натравливать? Зачем использовать этот яд? Вы же могли просто победить меня в схватке один на один или навечно запереть в одном из подземельев. — Чтобы ты сбежал или просто переродился в одном из следующих поколений? Нет, не пройдет. Ты будешь обречен на вечные скитания. — Рано или поздно ангел все равно меня призовет… — Он? Этот старикашка? Не смеши. Он больше не имеет власти. В его распоряжении остались лишь неприкаянные души, что используются для создания героев. — Верно. Но даже так я могу возродиться. — Ты останешься слабым, а на подавление, обучение и приспособление уходит очень много времени. К тому моменту, когда ты получишь контроль, твоя новая оболочка будет уже мертва. Мы об этом позаботимся. — Великий клан. Скрытые в тени защитники… ха-ха-ха-АХАХАХА! Вы боитесь. Боитесь, что “выживший из ума старик” и “слабейший из клана” уничтожат вас, что старая сказка разрушит, пошатнет вашу власть, что появится кто-то сильнее вас. Власть и сила, сила и власть — вот что вас интересует. — Замолчи. — Правда глаза колит, да? Неприятно осознавать все свое гнилое нутро? — А ведь ты когда-то был одним из нас… — Я и сейчас остаюсь частью клана, во мне его кровь, но я не собираюсь подчиняться глупым правилам. — Глупец. Ты сам сказал, что в тебе течет кровь клана, так же как и в нас всех. Это у нас в крови. Ты можешь так думать, но в конечном счете и ты поддашься. Законы и традиции этого мира еще никому не удалось нарушить или обойти. Рано или поздно ты сломаешься. — Почему же тогда наши предки жили в мире? — Все меняется. И ты изменишься. — Нет. — Да, тебя уже предали один раз и, поверь, будут и другие. — Я все равно не отступлюсь. Мы можем жить наравне с другими. Мы не высшие. Мы лишь их отголоски, как и многие другие. — Нет. Мы они и есть. Можешь забыть о сказках, они не властны над нами боле. — Связь не рухнет. — Ошибаешься. Как только один из них, тот, что будет первым, примет нашу власть, она рухнет. — Этого не должно быть! — Но будет. Так мы получим власть над нашим миром, а они больше не смогут на него влиять. И не забывай, что это они сами сделали нас такими. — Вас никто не просил подчиняться. Мы и раньше управляли этим миром. Сейчас же вы просто вините их, забывая, что этот контроль не безграничен, не пытаясь это исправить. Страйфи резко открыл глаза, при этом свалившись с ветки, и попытался успокоить бешено колотящееся сердце. Ему казалось, что это говорил он, что это он был подвластен яду, нарочно медленно прожигающему все внутри, и непонятно как умудрялся находить силы не кричать, а спокойно говорить с некой издевкой в голосе, он чувствовал боль, чувствовал, что его предали… И в то же время это был не он. Нет, он наблюдал со стороны, но ничего кроме размазанных очертаний не видел. Это были не его глаза — они принадлежали тому человеку, но он видел ими. А человека ли вообще? Он не знал, ни кто это был, ни что произошло, но был уверен, что это было в действительности. Возможно, давно, очень давно, но было. Значит и упоминания об этом должны быть, должен быть тот, кто может рассказать, ответить если не на все, то практически на все вопросы. —А! Не ешь меня! Вот, лучше волчатинкой закуси! — внезапно раздался вопль Паулюса, резко выведший парня из раздумий. — Ишь чего удумал! — взъерепенился Киро, ловко выворачиваясь из рук паникера. Страйфи сел, немного озадачено смотря на развернувшуюся с утра пораньше шумиху и недовольно оценивая всю масштабность жалобного треска рубашки. — Вы чего? — осторожно спросил он, присматриваясь к слишком подробному для обычного глаза окружению, и медленно вдохнул, ощущая, как нос щекочет множество запахов. — У тебя глаза красные, — спокойно сообщил волчонок. — Знаю, рефлекс. — Падать с деревьев? — чуть ехидно осведомился Киро. — Не совсем. У него рефлекс в помеси с интуицией в случае чего сразу всех взглядом запугивать, — добросовестно сдал того Макси. Страйфи не обратил на это особого внимания. Сейчас его больше занимал тот факт, что отчего-то проявился не только цвет глаз, но и клыки дали о себе знать. Вторым же отвлекающим фактором стал внешний вид друга. Вчера в темноте было сложно это разобрать, но сейчас он отчетливо видел всю его потрепанность: шерсть местами облезла, бока были чуть впалыми, а все те же яркие глаза внутри были наполнены какой-то непонятной грустью. — Ты почему в таком виде?! — на одном дыхании выпалил парень, глядя на него и уже забыв о пробудившемся демоне. В нос бил приятный теплый аромат, отчего-то вызывающий некое внутреннее отвращение. С непривычки он немного поморщился. — Потому что пережить зиму в волчьей шкуре намного проще, — недовольно пробурчал тот, мысленно успокаивая себя, чтобы не начать высказывать все накипевшее негодование. — И в отличие от тебя, меня приютить и обучить было некому. Самому разбираться пришлось. — А теперь есть. Будем тебя и откармливать, и обучать, но для начала отмоем, — добродушно потрепав того по голове, не забыв и об осторожности, Страйфи поднялся и, вернувшись к обычному виду, направился в сторону города. — Эй, Паулюс Зомбикус, где здесь ближайший водоем? — З-за городом есть небольшая речка, — чуть поежившись, отозвался тот, но заметив, что парень вернулся к человеческому облику, тут же успокоился и уже уверенно, с неким превосходством в голосе, продолжил, — я лучше сразу в город пойду, а вы просто идите вдоль городской стены. Полчаса быстрым шагом и вы на месте будете. Городок-то развитый, но совсем небольшой. — Уверен, что не хочешь за компанию? — лукаво прищуривая глаза, поинтересовался Киро. — Уверен. — Не забудь, что ты нам должен, — подал голос Макси и с отточенным выкидыванием резинки с набалдашником приземлился прямо перед Страйфи, тем самым выражая недовольство, что его забыли сразу забрать. — Это что я вам еще должен?! — возмутился Паулюс, от такой наглости даже теряя равновесие. — Как что?! — наивно недоумевал Макси. — Мы тебе помогли? Помогли. Так что с тебя причитается. И как минимум половина. — Что?! — Не чтокай. По большей части это за моральный ущерб. — Какой еще ущерб?! — Моральный! Ты что, умственно отсталый и не знаешь, что это? — Я знаю, что это такое! Почему?! И если так, то это вы мне должны! — Потому что. Неблагодарность за помощь, а мы тебе жизнь, как ни как, спасли — раз. Оскорбление — два. Принижение способностей — три. Натравливание стражи — четыре. Мне продолжать? — вмешался в разговор Страйфи, лениво и медленно произнося слова и при этом продолжая идти дальше, впереди остальных, так что покрасневшего от возмущения лица и забавно подрагивающей верхней губы Паулюса он не видел. Зато волчонок и рюкзак могли насладиться данным зрелищем и вытягивали из него все возможное наслаждение и даже больше. — А ну-ка притормози! Я никого не оскорблял, и уж тем более стражу не натравливал! — Да? А кто кричал “Волк! Волк!”? Я что ли? — Я не кричал! — Верно. Ты подтверждал это действиями. — Ничего подобного! Я... это… — Так вот. “Ты” ”это”, давай разойдемся миром, а? — предложил Киро, скалясь клыкастой улыбкой. — Это шантаж. — Что ты. Это всего лишь небольшая наглость с нашей стороны. Или ты думаешь, что жители нашего мира настолько милы и правильны, что останутся без гроша в кармане, лишь бы не брать чужого? — на удивление жестко произнес Макси. Даже Страйфи поежился, не ожидая, что это милое создание с закидонами может сказать что-то подобное, да еще и с такой интонацией. — Л-ладно… — Тогда встретимся в таверне. — Какой? — Да любой! Я твой запашок где угодно найду, — немного морща нос, заявил Киро. — А теперь бегом марш! — прикрикнул он, делая вид, что хочет цапнуть того за задницу. Сказать, что это подействовало и тот прибавил шаг все равно, что ничего не сказать. Он не просто прибавил шаг. Он сорвался с места с криками да с такой скоростью, что чуть не сбил с ног Страйфи и не снес пару маленьких деревцев. Спустя минуту его уже не было видно, и только отголоски воплей напоминали о его присутствии. — Вот это стартанул, так стартанул, — ошарашено произнес Киро, тихо довольствуясь результатом своей выходки. — Макси… — А что я? Я ничего. Этот зомби меня вчера обидел. И что? Теперь просто так и без мсти отпускать? Фи! И не подумаю! И да. Я всегда знал, что я хороший актер. — Вот, Страйфи, весь в тебя! —Молчал бы, песик, ты тоже хорош, — рассмеялся тот. — Идем быстрее, а то такими темпами опять ночью со стражей спорить придется… Спустя какое-то время они действительно вышли небольшой речке. Совсем недалеко от нее находились вторые городские ворота, отличавшиеся меньшими размерами, явно закрытыми изнутри створками и парой застывших, как статуи, стражей. На другом берегу реки поблескивал влажный от утренней росы лес. — Вы как хотите, а я тут идти отказываюсь. Я их боюсь, — тихо пропищал Макси. Страйфи согласно хмыкнул, чувствуя, что с этими стражниками не поспоришь, и направился к воде, нагоняя друга, который тем временем придирчиво изучал водяную гладь, подернутую легкой рябью течения и мелкой ряской у берегов, в небольших заводях. — И ты хочешь, чтобы я вот в это залез? — недовольно спросил Киро. — А что не так? Или думаешь, что такого потрепанного волчонка можно будет выдать за прирученного? О, ты, видно, хочешь снова себя под прицелом арбалетов почувствовать? — скидывая на землю рюкзак с плащом, в свою очередь поинтересовался парень. — Нет, — задумчиво произнес волчонок и осторожно коснулся воды, — она холодная! — И? Бедный Киро даже пасть открыл от возмущения: это надо же так! Без колебаний, считай прямым текстом, заявлять “ныряй в прорубь и мне плевать, что ты не морж”. И еще лучший друг называется! Страйфи же, перестав сосредоточенно изучать безвозвратно разодранную рубашку, воспользовался сим минутным замешательством, схватил его за шкирку и метко кинул его в реку, но просчитался и в результате они оба оказались в воде. С одним только различием: волчонок долетел почти до середины, а парень рухнул на мелководье у берега, прямо в ряску. Многострадальная рубашка мирно опустилась на берегу и теперь оплакивала разодранный зубами рукав, за который и, изловчившись, ухватился Киро. — Так тебе и надо! — ликующе крикнул он, быстро гребя к берегу. Вымокший и весь перемазанный прибрежной тиной и ряской парень восторга не разделял. Его была легкая дрожь злобы и холода. — Ну, все! Готовь белые тапочки, тушка! — почти прорычал он и, быстрым движением поднявшись, ринулся на волчонка. Глаза медленно налились багрянцем. — А, спасите, убивают! — заверещал в свою очередь Киро, ловко меня направление и утягивая его за собой… …Через час водных процедур они, оба мокрые, продрогшие, но чистые и веселые выбрались на берег, не понеся никаких жертв и зарядившись энергией на весь оставшийся день. Все равно, что в снежки зимой сыграть: замерзнешь, а довольный по самое не хочу. — Вот. Теперь только откормить осталось, — улыбнулся Страйфи, закутываясь в плащ и смотря на волчонка, который после импровизированной сушки и привычного “собачьего отряхивания” походил на меховой шарик. — Ты как хочешь, а я в таком виде в город не сунусь! Я же на пуделя похож! — Еще нет, но могу устроить, — вставил свои пять копеек Макси, демонстративно выбрасывая перед тем бигуди. — Кстати, тогда тебя точно туда без проблем пустят. И по размерам ты немногим от пуделя отличаешься. — Что? А ну повтори, недоделка перевернутая! — обиженно прорычал Киро, клацая зубами. — От недоделки слышу, — насупился рюкзак. — Я, между прочим, пользу приношу, а из-за тебя Страйфи и простудиться может. У него же такой шерсти нет… — Он первый начал. И к тому же, я тоже человек и мне тоже холодно. — Так, господа рюкзаки да волчата, заканчиваем разборки, миримся и идем в город. Чем быстрее, тем лучше, — разумно рассудил Страйфи. Те, немного побурчав, согласились. В город, минуя торговые обозы, вошел человек в сопровождении смолянисто-черного волчонка, держащего в зубах небольшой рюкзак. Лицо его было скрыто капюшоном. Всем своим видом они внушали некое трепетание и уважение. Потрепанные вечерним происшествием стражники не решились его остановить для проверки личности, и они свободно преодолели ворота. Втянув носом воздух, волчонок уверенно зашагал по вычищенным, заполненным многочисленными торговцами и просто проезжими улицам. Со всех сторон раздавались крики зазывал; от одной красочной лавочки до другой перелетали маленькие феечки, иногда, смеясь, налетая на прохожих и закручивая их в своем причудливом танце; гномы и эльфы презрительно переглядывались, стараясь сразу же переходить на противоположные улицы, но будучи упрямыми и гордыми от природы, они не меняли направления первыми и, когда встреча все же происходила, норовили задеть друг друга, как-то принизить. Особенно забавно выглядели их попытки толкнуть друг друга плечом, что в принципе было невозможным. В подворотнях, на удивление темных и разящих холодом для солнечного дня, порой мелькали пары ярких глаз, изредка меняющих цвет с блекло-белого на изумрудный или пронзительный желтый. Иногда на глаза попадались быстро передвигающиеся силуэты в темных, почти черных плащах, по каким-то причинам ловко сливающихся с разноцветной толпой. Однако все были настолько поглощены какими-то своими заботами и стремлениями, что, если присмотреться, общая масса необратимо разделялась на множество маленьких групп, для которых улицы пусты. Миновав шумящую торговую площадь, человек и волчонок двинулись по неприметным малолюдным улочкам, которые, хоть и обличали свои немного незаконные приоритеты, но все равно уверенно говорили: “Мы из процветающего города, даже преступность которого спокойно живет и требует к себе уважения”. Эти улочки привели их к немного обшарпанному, но добротному и вкусно пахнущему трактиру “Белый Лебедь”. Да-да, именно вкусно пахнущему: из открытых окон тянуло жаренным мясом с пряностями и выпечкой. Чуть поскулив у закрытой двери, ожидая, когда ее откроют, волчонок остановился и, как только нагнавший его человек распахнул дверь, ловко проскользнул в здание. Вошедших обдало теплом и чуть осязаемым напряжением, воцарившемся при их появлении. — Кто такие? — тут же раздался грозный мужской голос. Человек повернул в его сторону голову, изучая его и помещение. Оно было уютным и явно поведавшем на своем веку немало драк и побоищ: на каменных стенах, местами обитых деревом, виднелись рубцы, а кое-где и целые швы. У дальней стены горел добротный камин, освещая часть комнаты и согревая, такие же добротные столы, не лишенные некоторой изящности, стояли двумя ровными рядами в окружении табуреток и лавочек около стен. За длинной стойкой по левую сторону от него стоял упитанный, но крепкий трактирщик. Однако сейчас помещение было заполнено самыми разными представителями рас, и найти свободное место было проблематично. Обращавшийся к нему мужчина средних лет, довольно грозный на вид, сидел за первый столом у дальней стены в окружении троих крепких ребят бандитской наружности. Причина их появления здесь тихо жалась к стеночке за самым дальним столом, стараясь то ли слиться со стеной, чтобы его не увидели, то ли срастись с ней, чтобы сидящий рядом с ним черноволосый кудрявый парень наконец-то забыл о его существовании. Так же среди присутствующих он заметил и пару знакомых со вчерашнего вечера лиц, которые все так же украшали пара шишек и фингал под глазом в виде желудя. — Путешественники, — коротко ответил Страйфи, под тихое причитание Макси. Волчонок так же тихо рыкнул и быстро зашагал к дальним столикам, но путь ему преградил опущенный перед ним меч с коротким широким лезвием. Киро предупредительно оскалился. — Не так быстро. Сюда обычным путникам дорога закрыта, — спокойно продолжил мужчина. — Это пристанище бандитов и так просто отсюда не выпускают. “Ну, что я говорил”, — ехидно подал голос демон. — Заткнись, — сквозь зубы процедил парень. — Какой ретивый, — усмехнулся русоволосый бандит, сидящий рядом с главарем. — А это не к здесь видимым относилось, — тихо заметил Макси, уже давно научившийся различать что и кому адресовано. Услышавшие это тут же уставились в место происхождения звука, пытаясь сообразить, кто это сказал. Киро зарычал громче. — Э, успокой свою животину, — лениво произнес он же, с любопытством в глазах изучая волчонка. — Они не животина — раз, их успокоить адекватно невозможно — два, — резонно заметил Страйфи и обратился к главарю, — раз уж вам так важно знать кто я, так, может, и вы представитесь? — И без того бледный и походящий на труп Паулюс издал тихий всхлип и еще больше съежился. — Называй меня Ракус, я главный среди бандитов этого города, — мирно ответил он. — Это мои подчиненные, за исключение вон того зомби, — обводя взглядом помещение, добавил он. — Теперь твоя очередь. Кто вы, откуда и куда идешь? На мгновение глаза парня налились багрянцем, но этого никто не заметил. В нос вдарил относительно приятный пряный запах с небольшой примесью тоски и горечи. “Молодец, быстро учишься…” — Страйфи, волчонка Киро зовут, а рюкзак — Макси. Мы идем в столицу, а вон тот зомби мне задолжал, — кивая в сторону последнего, сказал парень. Русоволосый рассмеялся: — Что, и у рюкзака имя есть?! Ну, ты чуден, парень! — он ловко поднялся с табуретки и выхватил из пасти волчонка рюкзачок. Тот было кинулся отобрать Макси, норовя вцепиться в какую-нибудь часть тела бандита, но рюкзак прекрасно сам справился с этой задачей. — А! Спасите! Насилуют! Изверги! У, супостаты проклятые! — заверещал он. Тут же в данного супостата была отправлена мышеловка, метко вцепившаяся ему в нос. Следом в одну из балок вонзился крюк с веревкой: раскачавшись на ней, Макси сбил вывшего от боли бандита с ног, после чего приземлился прямо перед Паулюсом, отчего тот взвизгнул и, не подхвати его сосед, свалился бы под стол. По помещению разнесся громогласный мужской гогот. Оскорбленный и приниженный этим происшествием бандит выругался и с криком бросился на парня, который все так же спокойно стоял посредине небольшой площадки перед стойкой. Страйфи лишь хмыкнул и ловко увернулся от удара. Для того чтобы уйти от столь очевидного удара, не требовалось никакой подготовки или хитростей. — И чего вы все норовите подраться? — устало поинтересовался он, скидывая мешающий нормальному обзору капюшон и разворачиваясь обратно к толам. — ТЫ!!! — тут же заорал знакомый громила, выскакивая из-за стола и нацеливаясь на парня. — Ты мне за все ответишь! — СЯДЬ!!! — прикрикнул Ракус. Оба бандита тут же повиновались. — За что ты ему там отвечать должен? — обратился он уже к парню. — А, ну если вкратце, то вчера мне пришлось вон того Зомбикуса выручать, ну и обстрелял разбойников желудями, — пожал плечами парень, искренне радуясь, что больше драк не намечается. Ракус добродушно улыбнулся, одобряя шутку. — Нет, ну шустер, а! — рассмеялся он. Парень улыбнулся в ответ и направился к столу. Волчонок последовал за ним. Вдоволь насмеявшись, бандиты успокоились, и в трактире вновь воцарилась непринужденная атмосфера. Со стороны это казалось даже немного странным: столько разных и непохожих друг на друга людей так спокойно общающихся друг с другом. Они будто одна семья, которая будет рада новым ее членам. Никогда бы он не мог подумать, что может встретить здесь таких людей. Тем временем подобревшие бандиты с удовольствием слушали истории Макси, придумываемые им прямо на ходу. — Хей, вы вроде в столицу направляетесь? Я знаю одного торговца-кантробандиста, который может взять вас с собой. Ему не помешают лишние руки, да и дороги у нас небезопасные. Есть тут одни. Похуже всяких разбойников. Вероятность все же есть, что они уже будут патрулировать, но обычный торгаш тебя не возьмет. Так что это лучший вариант. Он отправляется через пару дней. Если хочешь, то могу договориться, — первый раз за вечер подал голос кудрявый парень, сидевший за их столом. Немного подумав, Страйфи согласно кивнул, не встретив совершено никакого сопротивления с чьей-либо стороны.