Paint it Black

В её честь ставят алтари, за неё молятся… Ей молятся. Алина резко развернулась на пятках, разворачиваясь к генералу спиной и приваливаясь к столу бедрами. Дыхание перехватило. Совсем недавно она узнала, что она гриш, да еще и не простой, а единственный в своем роде. Весь мир, который Алина знала, сместился со своей оси, начиная вращаться в противоположную сторону, все перевернулось с ног на голову, черное стало белым, а белое – черным, и ей стоило титанических усилий если уж не смириться с новой реальностью, то хотя бы научиться её принимать. А теперь это? Алина судорожно втянула воздух. В приюте Керамзина у неё была такая книга, как та, что сейчас в руках держал Дарклинг. Жития Святых. Старая, истертая, с пожелтевшими от времени страницами и масляными пятнами на некоторых местах. До Алины книгу читали десятки людей, но Ана Куя не была набожна, она строго следовала правилам, но все дети приюта считали «Жития» увлекательными сказками, как истории о русалках, драконах или трех великих воинах, которые охраняли границу Равки в стародавние времена так надежно, что даже муха не могла пролететь мимо них. Алина знала Санкту Анастасию, сожженную на костре. Знала Санкту Марию, принявшую смерть, как искупление греха своего сына. Санкту Илью, умершего в цепях за свое бескорыстное милосердие, и многих других. Она помнила эти истории, любила их даже, но если что-то и объединяло эти истории, то плохой конец с нравоучительным финалом. Все Святые умирали, а теперь Санктой считали её. Девушка зажала губы ладонью. Голос Кирригана доносился издалека, будто из-под толщи воды, но когда он сказал про усилитель, она вздрогнула и обернулась. Девушка не заметила, как он подошел, обходя стол, и теперь смотрела прямо в черные глаза, пытаясь отыскать в них хоть что-то: намек на насмешку, иронию, ложь?.. Глупые мысли об утреннем поцелуе вылетели из головы, сметенные страхом и сомнениями, хотя чужая близость, как обычно, откликнулась внутри неё едва уловимым колебанием силы. - Вы найдете мне оленя? – рассеяно переспросила Алина. Она слышала истории от гришей у костра, помнила медвежьи зубы Ивана, кое-что читала об усилителях в библиотеке. В глубине души робко надеялась на то, что когда-нибудь и у неё самой будет тоже клык или коготь, которым она будет гордиться так же, как Иван или Мария, но сейчас, слыша это от генерала, почему-то зябко поежилась. - Самый могущественный из усилителей? Он кивнул, а она отвела глаза. Горло сдавило, Алина не сразу поняла, в чем дело, но когда снова посмотрела на мужчину, вдруг с удивительной ясностью осознала, что это стыд. - Значит, Багра права? Вопрос сорвался с губ быстрее, чем Алина успела себя остановить. Она испуганно округлила глаза, понимая, что снова сморозила ерунду. Понимала, что генерал не станет терпеть её глупость и нытье, и от этих мыслей только чуть взаправду не разревелась. С усилием заставила себя хохотнуть, прикрывая ладошкой рот, и пробормотала: - Я не это хотела сказать. – Она решительно выпрямилась и шагнула вперед, стряхивая с себя наваждение, кашлянула, прочищая горло, и тверже добавила: - Простите. Я хотела сказать, что готова сделать всё, чтобы уничтожить Каньон. И если для этого будет нужен усилитель, для меня будет честью его носить, но… Алина не заметила, как подошла к мужчине почти вплотную. Едва ли многие позволяли себе такую вольность с самым могущественным из гришей, но за время их занятий она так привыкла к этому, что даже не задумалась о недопустимости подобного жеста. Сила всколыхнулась, захотелось снова ощутить его руку на своей, но Алина спрятала их обе за спину, сцепляя пальцы замком, и уточнила: - Но если все считают Стадо Морозова легендой, как нам его найти? Это простое и незамысловатое «нам» вышло таким естественным и само собой разумеющимся, что Алина улыбнулась. Она ощущала странную отстраненность генерала, возможно, даже догадывалась о причинах, но если он просил прощения за то, что произошло в саду, она доверчиво заглядывала в черные глаза, веря, что если кто-то и знает ответ на неразрешенную за многие века загадку, то только черный генерал. Впрочем, простого решения у неё не было. Олень существовал, жил где-то на северной границе с Фьордой, но скрывался в лесах так надежно, что лучшие охотники не могли его выследить. Алина задумалась, задумчиво закусывая губу, как вдруг её осенило: - Мал! То есть, Мальен Оретцев, он… он мой друг, мы вместе росли в приюте, и, можете спросить у его командира, или у любого другого в Полизное, он лучший следопыт в Первой Армии. Если кто-то и сможет отследить оленя, то это он, честно! Алина оживилась, подспудно радуясь даже призрачной вероятности того, что встретится с другом, и вдруг смутилась. - Я говорю так не потому, что он мой друг. Точнее, не только поэтому. Мал и правда лучший. В этом деле.