«Нужно пойти встретить её».
В уме Чжун Ли всегда присутствовало несколько планов развития событий, и в данный момент у него в голове появилось две мысли: одна — «за», другая — «против». Первая поддерживала эту идею, видя в ней рациональность и логику, ведь Сяо не исчезнет, здесь в палате ему безопаснее всего. Однако другая часть разума заставляла тело налиться свинцом, не из-за страха оставить Сяо без присмотра, а вернуться и увидеть его бездыханным. Решения Чжун Ли принимал так же, как и размышлял над ними — быстро. Не задерживаясь возле дверей, он вышел из палаты, ведь знал: еще одна секунда, проведенная там и Бэй Доу провожать до палаты будут лишь охранники и мед персонал. Ощутив на коже свежий прохладный воздух, он на мгновение почувствовал себя немного лучше. Головная боль от недосыпа притупилась, спина сама собой расслабилась, и он смог вздохнуть полной грудью. Но эта легкость была быстро заменена напряжением, когда к нему приблизился Босациус. — Как ты? — Нормально, — звучало сухо. — Будешь? — Босациус указал на пачку сигарет, до этого спрятанной во внутренним кармане куртки. Чжун Ли смотрел на него с лёгким прищуром, во взгляде мелькали смешанные чувства, но все же согласился. Они встали поодаль от главного входа и молча курили. Никто из них не проронил и слова о произошедшим ночью. Прошло уже много лет с того момента, как они в последний раз контактировали, и то это было всего лишь короткое письмо. «Время истины придет», — гласило оно. И после этого наступило долгое затишье. Изредка до Чжун Ли доходили слухи о Босациусе, но ни один из них не приводил к конкретным результатам. Единственное, что Чжун Ли знал наверняка, — это то, что Босациус выжил и где-то хорошо скрывался. Но кто мог подумать, что все эти годы он таился в триаде Змеиного кольца. Из-за этого у Чжун Ли возникал вопрос, на который он хотел получить ясный и четкий ответ. Как Босациус спасся от Осиала? Главарь триады должен был убить, или как минимум пытать Босациуса, потому что тот дал Чжун Ли возможность сбежать. Быть заодно с предателем, а после выйти сухим из воды? Каким бы хитрецом и умелым обманщиком Босациус не считался, такое было ему не под силу. — Спрашивай, я вижу, как ты пожираешь меня взглядом. — Позже, — гася окурок сигареты об мусорное ведро, Чжун Ли направился к парковке больницы, где на нее одна за другой начали заезжать черные машины — такие же, какими пользовалась его компания и охрана. Из одной вышла Бэй Доу. Вместо присущей ей уверенности и приподнятого настроения, которое она обычно излучала, она казалась измученной. Под глазами виднелись темные круги, свидетельствующие о бессоннице. Очевидно, она не могла уснуть всю ночь на пролет, так же, как и Чжун Ли. Они поздоровались без слов, обменявшись лишь кивками. Затем несколько охранников проводили их до палаты Сяо. У Чжун Ли, проделывающего обратный путь по длинным коридорам, заметно участилось дыхание. Бэй Доу бросила на него беглый взгляд, ничего не сказав. — Ждите здесь, — прошептала она и первой вошла в палату, резко открыв дверь. Чжун Ли замер, наблюдая за ней, когда она приблизилась к кушетке, на которой лежал Сяо. Он заметил, как ее плечи вздрогнули несколько раз. Бэй Доу, словно обессилев, плюхнулась на стул, сжимая Сяо за руку. Она крепко держалась за него, точно так же, как Чжун Ли в прошлую ночь, будто это было единственное, что они могли сделать, чтобы удержать его. Чжун Ли не стал мешать её горю. Каждому из них нужно было время, чтобы что-то осознать и принять. Он чувствовал — его присутствие только усугубит ситуацию. Отойдя в сторону, он сжал руки — они непроизвольно дрожали. И как давно? В правой ладони прорезалась ноющая боль — не рассчитал силы. Бинты вновь пропитались кровью.***
— Сяо, я знаю, что ты скоро очнёшься, и мы будем вместе пить и радоваться жизни. Но давай не будем говорить про первое Чжун Ли, он этого не одобрит, — тихий смех смешался с грустью, — ты нам очень нужен, Сяо. Не забывай об этом, когда вернёшься к нам. Мы будем ждать тебя и никогда не отпустим. Родной голос звал откуда-то очень далеко, но Сяо не мог понять кто это, и о чем именно его просили. Моракс молчал, с потаенной насторожённостью глядя на осыпающиеся осколки грани. Пустошь распадалась пылью отрывочных слов, воспоминаний и эмоций, раньше глубоко спрятанных в Сяо. Но среди этого хаоса оставалось нечто, что не могло исчезнуть без следа.***
— Чжун Ли, мне кажется я впервые за долгое время так испугалась, — Бэй Доу не отпускала Сяо, в то время как Чжун Ли сидел напротив нее на диване. Этот разговор был её инициативой. — Я понимаю. — Если бы не Нин Гуан, я бы приехала сюда еще ночью, но она мне чётко дала понять — я буду здесь обузой. У меня нет медицинского образования, только средняя подготовка по оказанию первой помощи, я не была бы компетентной, — на этой фразе она чуть вздрогнула и на мгновенье притихла. — Я уверена, что ты, как и я, чувствуешь огромную долю ответственности за то, что произошло. Но все-таки между нами есть разница. Ты мог бы его предупредить, потому что знал о сложившейся ситуации. — Бэй Доу, — он замолчал, подбирая слова, — я понимаю, как тебе тяжело сейчас. Что касается моей ответственности, — он перевел взгляд на Сяо, чувствуя, как горло сжимается, — я знаю, что виноват. Образовавшееся вновь тишина, нарушаемая писком приборов, с каждой секундой все сильнее давила на голову. Невозможно терпеть нечто подобное слишком долго. Чжун Ли физически ощущал потребность продолжать диалог. — Я хотел уберечь его. — Ты всегда хочешь уберечь его. Это ранило сильнее, чем он ожидал. Бэй Доу тяжело вздохнула, проведя рукой по лицу, и прикрыла глаза: — Извини, я не спала целую ночь и несу невпопад. Ему не было что ответить на сей раз. За долгие годы работы с различными людьми он научился держать дистанцию и не подпускать их слишком близко. Даже с друзьями он не переходил на личные темы, прятав переживания глубоко в себе. Сегодняшний день был исключением. Чжун Ли никогда не был столь психологически не устойчив, как сейчас. Писк приборов, в такт которому, казалось, билось собственное сердце, был последней каплей. В пол голоса, делая паузы, он начал: — Я думал, что так будет лучше. Лучше для нас двоих. Бэй Доу повернулась в его сторону. — Потеряв его однажды, я не хотел потерять его вновь. Однако, — на этих словах он посмотрел ей прямо в глаза, — некоторым тайнам лучше оставаться тайнами. Мое прошлое с Осиалом — не исключение. — Ты когда-нибудь спрашивал Сяо чего он хочет? Брови на секунду сошлись на переносице. — Конечно. — Ты спрашивал хочет ли он знать как вы были связаны в прошлом? Ответ и так был ясен — нет. — Ты уверен, что он попросит подробностей? — Навряд ли. Я… не могу сказать точно. — Видишь, — Бей Доу подошла к нему и мягко положила руку на плече, — мы можем только предполагать. Нельзя сказать точно, не спросив лично у него. — Он может быть не готов. — К такому никогда не будешь готов, — лёгкая улыбка коснулась её губ, — когда Сяо очнётся просто…просто будь рядом с ним. Он очень скучал по тебе, — Бэй Доу похлопала его по плечу, усаживаясь обратно на стул. — Что касается тебя, я погляжу, ты решил вспомнить молодость? — она кивнула на перебинтованную руку. — Всего лишь маленький порез. — Да, всего-лишь разобрался с маленьким преступником, с кем не бывает. — Я обещаю, доктор, что больше не буду влезать в драки без вашего разрешения, — Чжун Ли ответил ей мягкой, но уставшей улыбкой. После этих слов они перекинулись еще парой фраз, в конце концов притихнув. Они слишком устали, чтобы хоть что-то обсуждать. Но в этой тишине Чжун Ли почувствовал себя лучше. Присутствие еще одного человека в палате превращало атмосферу из полностью угнетающей в более…сносную. Он был не один. Из-за этого ощущения спокойствия он на долю секунды прикрыл глаза. Неприятная боль распространялась по телу и голове, но, тем не менее, душевное умиротворение стало сильнее. Это чувство было похоже на то, когда устав от долгой работы, ложишься на кровать и понимаешь, насколько ты устал, но знаешь, что наконец-то можешь отдохнуть. Но это ощущение было всего лишь наваждением. Оно было ложным. — Ладно, мне еще нужно будет разобраться с документацией, — Бэй Доу встала, расправив плечи. — А Кэ Цин необходимо отдохнуть. — Как все прошло? — уставший мозг Чжун Ли не давал ему в полной мере сконцентрироваться на теме работы, выделяя перед собой лишь основные цели — безопасность Сяо и диалог с Бэй Доу. — Прекрасно. — Передай ей мою благодарность, — Чжун Ли встал вслед за ней, наблюдая, как она на прощание поглаживает щеку Сяо тыльной стороной ладони. Будь он в сознании — не избежал бы подбадривающих хлопков по плечу. — И всем остальным за их проделанную работу. — Нет. Чжун Ли на секунду растерянно поднял брови. — Ты сам скажешь об этом, — Бэй Доу подошла к Чжун Ли, сжав его плече, — лично. Мы с организацией сможем спокойно поработать и без тебя, но когда Сяо станет лучше, ты придешь и скажешь ей и всем остальным, что ты хочешь сказать. Чжун Ли легко кивнул. Неформальная черта общения стала для них привычной.***
— Я еще заеду, — Бэй Доу поклонилась на прощание, — еще раз извини. Он покачал головой, давая понять, что все в порядке — не нужно волноваться. Один из охранников держал для нее дверь машины — Чжун Ли не часто видел, чтобы Бэй Доу ездила на пассажирском сиденье. Обычно она мчалась на байке, подаренном Хранительницей. На последок хотелось сказать что-то, чтобы она не уходила просто так. Желудок сжимало из-за тошноты, но Чжун Ли показалось, что ему стало легче, когда он коротко её поблагодарил. В ответ она ухмыльнулась. Они перебросились ещё парой слов касательно Сяо. Окончательно Бэй Доу распрощалась с ним словами о том, что Сяо давно уже не тот маленький мальчик, которым он его когда-то подобрал.***
«Маленький мальчик». Вернувшись в палату Чжун Ли задумался над её словами. Чжун Ли не мог описать или вспомнить его таким. Взгляд Сяо всегда был серьезным и взрослым, не похожим на детей его возраста. В его глазах была настороженность, явное следствие того, что Сяо был вынужден пережить. И это было больно. Больно, потому что Чжун Ли не хотел для него такой участи. Он потратил столько времени на его поиски, но так и не смог обезопасить. Может быть, на подсознательном уровне, Чжун Ли всегда испытывал особую заботу и желание защитить Сяо от всех опасностей этого мира. Однако он понимал, что реальность не так проста. Здравый смысл подсказывал, что нельзя уберечь кого-то от всех сложностей и опасностей. Рано или поздно каждому приходится столкнуться с трудностями, это часть жизни. Несмотря на все попытки Чжун Ли уберечь Сяо от трудностей, жизнь редко подчиняется чьим-либо планам. Маленький мальчик, столкнувшийся с жестокостью и лишениями еще в юном возрасте, вынужден был стать сильнее, чем можно было ожидать от ребенка. Тяжелые испытания сковали его душу и заставили созреть настолько быстро, что многие видели в Сяо лишь взрослого, забывая, что внутри него всегда остается место для маленького мальчика.***
Жизнь протекала своим чередом, только казалось, что ее нити переплелись в запутанный клубок. Наступило ранее утро, полное мягкой пеленой тишины, небо еще тонким синим покрывалом лежало над горизонтом. Слабые лучи солнца еще не решились проникнуть сквозь занавески. Чжун Ли лежал на диване с закрытыми глазами, сложив руки в замок на животе. В этой госпитальной палате он потерял любую возможность на мирный сон. Ночь за ночью он просыпался в холодном поту, бросал обеспокоенный взгляд в сторону Сяо, а после старался успокоиться. Но, как правило, привести в порядок свои беспокойные мысли удавалось лишь частично. Обычные методы контроля дыхания, которые раньше помогали справляться со стрессом, оказывались бесполезными в этой обстановке. Как и в другие разы Чжун Ли встал со своего спального места — дивана — и медленно подошёл к койке. Он мягко провел ладонью по лбу Сяо, смахивая пару волосинок в сторону, а после взял его холодную руку в свою, тихо шепча: «Все будет в порядке». Он всегда говорил это прежде чем отойти куда-то. Несколько мгновений он оставался так, прежде чем чуть сжать ладонь Сяо, и в конечном итоге аккуратно отпустить. Отказавшись от сопровождения охраны, он вышел на задний двор клиники. Там, в тени, он зажёг сигарету, вглядываясь в небесную гладь. — Мог бы и поздороваться. — Мог бы не прятаться. — Ах, да, охрана везде, кроме как рядом с тобой, — Босациус вышел из углубления между стенами, встречая Чжун Ли слегка расслабленными выражением лица. — Как ты? — Нормально, — он протянул зажатую до этого в руках сигарету Босациусу. Тот принял её, с лёгким кивком: — А он? — Все ещё без сознания. Между ними повисла тишина. Босациус не знал, о чем они могут поговорить, кроме как о мафии и совсем недавно произошедшем. Нить прошлого, что их хоть как-то связывала безвозвратно оборвалась больше недели тому. — Как ты выжил? — Как я выжил где? В недавней потасовке? В пожаре? Во время поступления в группировку? — Как ты выжил после того, как предал того подонка? Босациус затянулся сигаретой, словно подготавливаясь к ответу. Затем медленно выдохнул дым, стряхивая остатки пепла с бычка. — Действовал. После того инцидента, Чжун Ли, я был вынужден действовать. Я убил двух подрядчиков, которые должны были замочить тебя, и представил это как самооборону. Мол, они предатели и хотели использовать тебя в своих целях, перед этим разобравшись со мной, — он усмехнулся, но усмешка была лишена радости, — пришлось хорошенько позаботиться об уликах. Та ещё морока. Лицо Чжун Ли оставалось непроницаемым, в глазах читалось отчуждение и некоторое сомнение: — Он взаправду так легко поверил тебе и спустил с рук самосуд? — Нет. Меня жестоко потрепало за то что позволил тебе сбежать. Самосуд его не особо волновал. Рука Чжун Ли на секунду дрогнула. Наказания в триаде были разнообразными и жестокими. За воровство могли отрубить пальцы, за невыполнение задачи назначали баснословные штрафы или давали задания, за которые никто не хотел браться. Самым лёгким наказанием считался выговор, а самым страшным — смерть. Практически все физические наказания доводили до крайних пределов. Осиал верил, что если наказывать, то делать это без пощады. Будь то избиение сокомандниками до тех пор, пока на теле не останется ни одного живого места, или же порка плетью до тех пор, пока не слезет кожа. — Зажило? — глупый вопрос, но Чжун Ли задал его по инерции, совершенно без издёвки. Хоть то, что было между ними много лет назад не вернуть, не возобновить, и их время утекло, словно песок сквозь пальцы, он все ещё о нем волновался. — Конечно, — Босациус похлопал себя по груди, — я крепкий орешек. От этих слов Чжун Ли впервые за долгое время улыбнулся Босациусу. Это было подобно лучу солнца в серой облачности. Сердце Босациуса болезненно сжалось. Он сделал так много ошибок, столько много не простительных ошибок, а этот человек все ещё продолжал ему улыбаться. — Все это время я рассчитывал на твою способность выжить и на то, что ты найдешь меня в будущем. Ты ведь всегда был находчивым, верно? — Босациус взглянул на Чжун Ли с искренностью в глазах. Ранний рассвет перетек в обычное утро, солнечные лучи приобрели свою обычную силу и ярко озарили все вокруг. — После переворота у Осиала не было выбора, кроме как назначить меня своим приближенным. Я был одним из немногих, кто остался на его стороне. Да и жизнь простого человека не для меня. Между ними повисла коротка пауза. — У Осиала были связи и ресурсы, поэтому я остался с ним. С его идеологией я был не согласен, поэтому, как видишь, посодействовал тебе, — он глубоко затянулся в последний раз, хотя от сигареты почти ничего не осталось — истлела до фильтра. — Я ни о чем не сожалею. Единственное, за что я хотел извиниться, так это за состояние Сяо. Окурок был потушен об мусорное вёдро, а после оказался выкинутым в него же. — Ты не должен был мне помогать. Думаю, можно закончить и на этом. Чжун Ли по истечению двух недель, не злился на Босациуса. Гнев — кратковременная эмоция. Внутри все взрывается, а после кто-то окатывает тебя ушатом холодной воды. Чжун Ли продрог до костей, не в силах полностью прийти в себя. — Я рад был с тобой повидаться. — Не могу сказать о себе того же. Босациус усмехнулся и покачал головой: — Бывай, я думаю, что ответил на все интересующие тебя вопросы, — он помахал рукой, а после развернулся и зашагал в сторону парковки. — Стой, — Босациус развернулся на оклик, думая, что ему послышалось. — Последний вопрос. Куда ты пойдешь дальше? Чжун Ли не понял почему, но Босациус дернулся, услышав этот вопрос. Возможно его старый друг не знал по какой дороге пойдет дальше. Но причина была совсем другой. Чжун Ли не знал, что в его глазах Босациус прочел переживание. — Не волнуйся, куда бы я не пошел, больше не буду возникать перед тобой. Еще раз извини и позаботься об Алатусе. На этом закончилась их история. Она канула в прошлое, провожаемая уставшим, но осмысленным взглядом. Чжун Ли еще долго стоял у больницы, размышляя над их диалогом. Из этой встречи он извлек два основных урока: в первую очередь, хоть и краешком сердца, он рад был встретиться с давним знакомым, несмотря на боль, которую они друг другу причинили. Во-вторых, он осознал, что с некоторыми людьми вы можете быть всего лишь свидетелями своей истории, но с Сяо у него ещё много впереди.***
Холодно. Страшно. Одиноко. Тело пробивало на дрожь. Именно так ощущались дождливые дни. Но здесь не было никого дождя. Здесь был он. Здесь был уют, а так же солнце и его яркие лучи, которые, к большому сожалению, не согревали. Они молча лежали бок о бок, вглядываясь в синеву неба. Намерение лезть с расспросами дальше у Сяо не было. Он не хотел больше говорить. Сердце сжималось с каждым произнесенным словом, будто бы было ограничение, и он не знал, сколько ещё можно сказать. В этом безмолвии, наполненном тяжелыми эмоциями, он потерял ощущение времени. То и так не имело в подпространстве привычной формы: в определенные мгновения затягиваясь, в другие — безустанно ускоряясь. В детстве Сяо не предавал этому внимания. Пустошь была своего рода нейтральной территорией, местом, где он мог недолго, но все же переждать бурю. Появление Моракса многое изменило, затронув и подпространство. Время приобрело значимость. Подсознательно хотелось оставаться здесь подольше. Может… может и правда остаться здесь навсегда? От одной только мысли в горле стал ком, а вечно холодные ладони вспотели. Остаться здесь. Но останется ли с ним Моракс? Променять, все, что он имеет, на возможность быть здесь. Сердце забилось быстрее. Сяо знал, что ничего не вечно. Но одно дело рассуждать, а другое — сталкиваться с этим лично. Он не хотел для себя такой участи. Он не хотел терять то единственное, что он мог назвать своим. — Возможно, если я… Моракс выбил его из колеи, без предупреждения накрыв его ладонь своей большой и теплой. Сяо обернулся к нему с распахнутыми глазами. В них читался немой вопрос, ответ на который он пытался отыскать на лице Моракса. Но тот лишь мягко улыбался, глядя в безупречно чистое небо. От этой картины у Сяо свело скулы, а губы поджались в тонкую нить. Скрипнув зубами и резко отвернув голову, он едва подавил желание отбросить в сторону чужую руку. От напряжения тело затрясло. Как можно быть таким спокойным в лице предстоящей… смерти? Неужели ему все равно, что скорее всего он исчезнет? Уйдет, перестанет существовать, растворится, как это делали ночные кошмары, поглощённые когда-то Сяо. Беспечность Моракса обычно действовала как успокаивающая пилюля. Сейчас она действовала на нервы. — Скажи уже хоть что-нибудь, — прошипел Сяо, не выдержав напряжения. Ни один мускул не дёрнулся на лице безмолвного собеседника. Тот лишь приподнялся, усаживаясь на колени. Многочисленные одежды, делавшие и так похожего на небожителя Моракса ещё более величественным, небрежно распластались вокруг него. Сяо не обратил на это внимания. Моракс всегда был идеальным для него. И в данный момент Сяо жадно вглядывался в лицо своего божества. — Не бойся. Брови от безысходности поползли вверх. — Это все, что ты мне можешь сказать? — Тебе ведь не нужны слова. Тебе нужно мое отчаянье. Сяо растерянно отпрянул, сжимая края одежды. Слова Моракса стали для него своеобразной пощёчиной. Он потупил взгляд в землю, говоря с детской, никак не проявлявшей себя раньше обидой: — Мне не нужно ничье отчаянье. — Тогда почему ты злишься? Прикусив губу Сяо обдумывал пути отступления, но Моракс опять не давал ему убежать. Чужая рука нежно приподняла голову Сяо за подбородок, после мимолётно огладила тёмные волосы, заправила длинную челку за уши. Признаться в слух о страхе потерять всё это давило тяжёлым грузом, но вероятность, что больше им не суждено встретиться была куда страшнее. — Не смогу сказать тебе всего. Я понимаю, что ощущаю, но когда слова выходят наружу получается не совсем то… Иногда я просто не могу объясниться, — тяжелый вздох. — Скажи столько, сколько сможешь. — Ты прав. Я боюсь. — Этот страх делает тебя слабее? — Ничуть. Я злюсь не из-за страха, — на секунду Сяо замолчал, посмотрев Мораксу прямо в глаза, а после отвёл взгляд в сторону, — а из-за твоей безразличности, — он вновь взглянул в сторону, словно пытаясь собраться с мыслями. — Ты… тебе как-будто всё равно, что будет дальше. Ты видел на Грани осколки своей судьбы и ничуть не тревожишься, будто уже смерился с тем, что уйдешь. — Принять судьбу, не означает быть к ней безразличным. — Не понимаю. — Сяо, вся моя жизнь это ты, — накрыв, а после взяв руки Сяо в свои, Моракс продолжил. — Я состою из отрывочных воспоминаний могущего существа, твоих рассказов об реальном мире и времени, приведённым с тобой. Думаешь, что я умру, но это не так, — их глаза встретились, — я просто сменю форму. Стану чем-то другим. — Не хочу этого. Моракс покачал головой, тяжело выдыхая и крепче сжимая ладони Сяо. — Тебя ждут. Действительно ли ты готов променять реальную жизнь на меня одного? Внутри Сяо что-то оборвалось и ухнуло вниз. В горле пересохло, а живот скрутило в рвотных позывах. Голоса кошмаров, приглушенные присутствием благословения, наконец напомнили про себя. С ними он справится — привык. На кону стояла не жизнь, а Чжун Ли. В этот момент он ощущал себя маленьким мальчиком, которым он был несколько лет назад. Тогда ему нужно было принять первый серьезный выбор. — Поэтому я не просыпаюсь, — слова шепотом сорвались с его губ, найдя подтверждение в едва заметном кивке Моракса. — Я не могу тебя отпустить, — руки сильнее сжались на чужих. — Он тоже, — Моракс притянул Сяо к себе, — не может отпустить тебя.«Он тоже…».
Сяо, подавив нервный вздох, закрыл глаза. В голове всплыл уставший образ Чжун Ли, каким он бывал, засиживаясь допоздна за работой. Глаза, полные тоски, такими он смотрел на белые лилии в их доме. В объятиях Моракса виделся дождь: капли, что раз за разом, ударяються об зонтик. Но ведь в действительности зонтика никогда не было. В сезон дождей он выходил на пристань с одной единственной целью — промокнуть. Промокнуть до нитки, а потом пешком идти домой, под тем же проливным дождём. Зонтика никогда не было. Его никто ему не приносил. Зонтик, предложенный сейчас, был не тем, который он так долго ждал.