Kamisama

      В комнате было темно. Ни единого намёка на проблеск света, пока что-то не щелкнуло в углу комнаты — Босациус нажал на выключатель. Лампочка зажглась тусклым светом, не способная в полной мере озарить даже маленькое помещение. Но для Чжун Ли этого было достаточно.       Бледное, безвольно распластанное на кровати тело — первое, что бросилось ему в глаза. Сяо был похож на фарфоровую куклу. Он казался таким же искусственным, таким же неживым.       Дыхание резко сперло, руки сжались в кулаки, а сердце звонко заколотилось в груди. В ушах звучал гулкий шум, который только усиливал чувство отчаяния. Он подошел ближе к Сяо и попытался прощупать его пульс, но руки дрожали так сильно, что пульс было почти невозможно обнаружить. — Чем ты его накачал? — голос звучал грубо и резко. Босациус, вернувшийся ко входу, немного напрягся, а после подошел ближе к одноместной кровати, вглядываясь в белое, как мел, лицо Сяо. — Он должен был уже проснуться, я использовал обычный хлороформ, — Босациус обеспокоенно потянулся к шее Сяо, но Чжун Ли резким движением перехватил его руку. — В этом нет нужды, — сказал он, встав, загораживая собой Сяо, — ты превысил дозировку. — Чёрт. Я отнесу его в машину. — Я сам.       Чжун Ли протянул руки к Сяо, поднимая истощенное тело со всей нежностью, на которую только был способен. Сяо казался невесомым, из-за чего липкий страх подстегивал торопиться. — Твоя рука. — Неважно.       Ничего не было столь важным, как человек, которого он нёс.       Происходящее казалось сюрреалистичным, ненастоящим, Чжун Ли не верил в то, что разворачивалось перед ним. В голове было пусто, казалось, низкий гул попросту оглушил его, лишая возможности думать. Потому что — как можно скорее добраться в больницу — было единственной целесообразной мыслью, на которую он был способен.       Босациус молча шел рядом, не собираясь бросать их, хотя бы в этот раз. С триадой Змеиного кольца было покончено, но оставалось так много всего, с чем нужно было разобраться. Самым главным на тот момент являлось спасение Сяо. Босациус не был уверен в том, что Чжун Ли примет его помощь — банально отвести их в больницу. Но Чжун Ли ничего не сказал — ни тогда, когда они садились в машину, ни в момент, когда Босациус сел за руль и провернул ключ зажигания.       Чжун Ли был не против, и это единственное, что Босациусу требовалось знать. — Куда, — единственное, что он спросил, едва они выехали на главную дорогу. В поиске ответа он посмотрел в зеркало дальнего вида, увидев Чжун Ли, который ласково уложил голову Сяо себе на плечо, аккуратно перебирая пряди на его затылке — механическое, неосознанное действие, чтобы хоть как-то успокоиться. Время от времени рука Чжун Ли соскальзывала на шею Сяо, проверяя пульс, при этом вторая не отрываясь лежала на худом запястье.       Ответа не последовало. Босацус повторно окликнул Чжун Ли — никакой реакции. Тот будто бы находился в трансе не слыша, и не замечая ничего, кроме Сяо в своих руках. На третий раз Босацаус фактически кричал: Чжун Ли, ты меня слышишь? — Что? — наконец-то прозвучал ответ от Чжун Ли, который казался глубоко сосредоточенным на чем-то другом. — Куда нам ехать? — повторил вопрос Босацус. — В центральную больницу, — Чжун Ли наконец-то оторвал взгляд от Сяо и перевел его на зеркало дальнего вида. — Предупреди их о нашем прибытии, я не думаю, что у мальца много времени.       Пару секунд молчания, пред тем, как Чжун Ли более осознанно, чем ранее произносит: — Что? — Звони в больницу, дурак.       Телефон чуть не выпал, как только Чжун Ли попытался достать его из кармана пальто — руки совершенно не слушались. В попытке набрать нужный номер Чжун Ли на резком повороте вздрогнул, прижимая Сяо к себе двумя руками. На секунду на лице отразился страх, быстро сменяясь раздражением: — Аккуратнее.       Босациус не успел ответить, так как голос из телефона перебил их обоих: — Господин Чжун Ли, наконец-то вы вышли на связь! — Кэ Цин?.. — С вами все в порядке? Мы потеряли с вами связь, как только вы вошли в серую зону. — Да, со мной все в порядке. — Замечательно! К вам отправить людей, которые вас заберут? — Нет, не нужно… — Чжун Ли на мгновенье замолчал, собираясь с мыслями, — позвони в центральную больницу, пусть они будут готовы. — Вы все-таки ранены? — Нет. Сяо. Сяо… — Чжун Ли замолчал, он не мог произнести это вслух. Его душа была поражена и опустошена от происходящего. — Он… — слова не хотели выйти из горла. — Я-я сейчас же свяжусь, не беспокойтесь! — Спасибо.       Телефон выпал из рук с тихим звуком приземляясь где-то рядом на сидении. Но это уже совершенно не важно.       Чжун Ли вновь затих. Все происходящее казалось таким далёким, словно всё это происходит не с ним. Он лишь действует на автопилоте. Попытки выйти из этого состояния — взять контроль над голосом — не увенчались успехом. Поэтому ему оставалось лишь одно — прислушиваться к дыханию и пульсу Сяо, чтобы не утерять нить с реальностью окончательною.       Шаткое равновесие нарушилось настойчивым постукиванием по плечу. Чжун Ли перевел пустой взгляд в сторону Босациуса: тот стоял в проёме открытой двери с протянутыми к Сяо руками. Из общего потока слов Чжун Ли выделил для себя «забрать» и «помощь». От первого он слегка вздрогнул, прижимая Сяо к себе еще сильнее: — Я сам.       Босациус отступил. Чжун Ли, стараясь не навредить Сяо, легонько переложил его голову с плеча на свою грудь и, наконец-то, вышел из машины.       Холодный ветер обдувал шею, постепенно забирая тепло, оставленное там дыханием Сяо. Чжун Ли сделал пару шагов навстречу медперсоналу, перед тем, как Сяо из его рук забрали и увезли на каталке. Чжун Ли не успел на это реагировать. Он стоял с ощущением пустоты, которая враз заменила собой дорогого человека. Она ощущалась едко, медленно разъедая изнутри, будто бы частичку тебя нагло вырвали. Потому что все, что осталось, было созерцать без возможности помочь.       Беспокойство, усердно сокрытое внутри него, можно было прочесть в его замыленном взгляде, на ничего не выражающем лице. Одна из медсестер начинает в быстром порядке спрашивать, что произошло. Чжун Ли смотрит сквозь нее. Перед ним ничего нет. Единственное, что имело смысл, теперь находится в надёжных руках, в то время как он сам — бессилен.       Крепкий хват на его плече вновь отрезвляет рассудок. Сам он не справится. Не сейчас. Босациус лучше него знает, что произошло, ему и говорить. Полностью согласный с этой мыслью, которая висела между ними еще с начала поездки, он подбадривающе хлопает Чжун Ли по спине, самостоятельно выстраивая нить причинно-следственной связи медсестре. Два вопроса: противопоказание на какие-то препараты у пациента и желание опекуна пройти в медучреждение. Чжун Ли качает головой на первое, а на второе рассеяно кивает.       Босациус проводил его в приемное отделение, где они долго сидели в тишине, до боли закладывающей уши. Молчание тягостно тянулось на протяжении нескольких минут, после чего Чжун Ли ушёл в себя, мысленно возвращаясь к моменту, который брал свое начало за два часа до того, как он нашел тело Сяо. Все в этих воспоминаниях было отрывочным, переполненным больше эмоциями, нежели поступками:       Простая комната, на стенах которой едва можно было различить незамысловатый орнамент в виде завитков — Чжун Ли даже не мог его рассмотреть. Знал из собственного опыта, ведь похожие узоры были последним, что он видел придя на «прощальную церемонию» в ту злосчастную ночь. Тогда, под влиянием наркотика, казалось будто бы это рой змей, что вот-вот затащит в свое кодло.       Чжун Ли смаргивает неприятные ощущения, навеянные обстановкой, роясь в своей памяти дальше.       Единственный источник света — десяток свечей, расположенных по обеим сторонам от алтаря, на котором в своем скудном величии располагалась статуэтка шестиглавой гидры. Ранее, в призрачных отблесках свечей, переплетающиеся головы гидры казались загадочными и устрашающими, но спустя годы Чжун Ли увидел в этом изваянии лишь проявление самолюбия — создать себе подобие, назвав его божественным, а после заставлять людей поклоняться ему. Мерзко и тщеславно.       Дальше шли слова Осиала, которые вызывали дикое желание поскорее с ним разобраться. Чжун Ли слушал их, стоя на коленях перед алтарем с закрытыми глазами, считая от одного до десяти. «Нельзя торопиться, нельзя», — думал он. Сяо все еще мог пострадать от его выходки. Пока Чжун Ли перевозили с офисного центра в зал поклонения Босациус, под естественным предлогом осмотра, успел забрать его телефон и передать нужную информацию Цисин. Как удобно, когда старые связи срабатывают в правильном русле. Но все равно еще слишком рано, нужно выждать определенный момент, и только тогда все начнется.       Чжун Ли крепко сжал зубы, когда Осиал повторно назвал Сяо сбежавшей из триады шавкой. Никто не смеет оскорблять Сяо, никогда и ни при каких обстоятельствах. Сяо — самое лучшее из того, что с ним случалось. Сяо прекрасен тем, кем он является.       Чжун Ли немного вздрагивает, когда поток мыслей выливается в это.       Осиал завершает свою грандиозную речь, одаряя охранников грозным взглядом. Те безмолвно выходят из комнаты, оставляя главаря и временного пленника наедине. «Ты наконец-то в моих руках». «…» «Клянешься ли ты в верности триаде Змеиного Кольца и всевышнему Осиалу?» «Клянусь». «Готов ли ты отдать свою душу и жизнь за триаду Змеиного Кольца и всевышнего Осиала». «Да». «Твоя жизнь напрочь связывается с моей, закрепим узы на крови».       Осиал заботливо развязал руки Чжун Ли, после протягивая церемониальный кинжал — великая честь быть в рядах тех, кому хотя бы удалось увидеть его. Чжун Ли протянул правую руку ватажку, тот с неприкрытым восхищением перехватил её, подтягивая к орудию. «Даже ты не смог убежать, что можно было говорить про неё либо этого мальчишку».       Руку прорезает острая боль. Чжун Ли зажимает в руке лезвие, не позволяя ватажку забрать его. «Закрой свой рот».       За дверью раздаются выстрелы. На лице Осиала впервые за целый вечер читается удивление. Всё идет не по его плану. Пользуясь моментом Чжун Ли резко подскакивает с пола, вырывая кинжал из руки главаря и наваливаясь на него всем своим весом. Они падают, задевая свечи у алтаря. Несколько из них падают на пол, затухая и поглощая комнату в темноту. Осиал пытается вырваться, наотмашь ударяя Чжун Ли кулаком, тот прилетает в шею, но Чжун Ли продолжает одной рукой крепко удерживать Осиала на месте, а второй удобнее перехватывать кинжал. Получается плохо, рана начинает кровоточить. Чжун Ли сжимает рукоять и резким горизонтальным движением перерезает, предположительно, шею старого неприятеля. Слышится булькающий звук. Руки Осиала ослабевают, перед этим хватая Чжун Ли за пальто. «Как…ты…»       Булькающие звуки не прекращались. Горячая кровь текла из разрезанного горла ватажка. Чжун Ли сел на ноги умирающего, не в состоянии пошевелится. Его руки были запачканы не только собственной кровью. Секунда, две. Осиал панически пытался зажать горло руками. Но ничего не получалось. Чжун Ли смотрел и смотрел. Смотрел, как из тела единственного ненавистного ему человека уходила жизнь.       Последнее, что сказал Чжун Ли в той молитвенной комнате: «Ты заслужил этого, Осиал». Уходя, он отбросил оружие в сторону. Последние четыре горящие свечки были затушены, чтобы породить последнее пламя. Чжун Ли вышел из зала не оборачиваясь. Яркая точка в завершении борьбы была поставлена. Выбранный им тернистый путь сражения был окончен. Но все-таки какой ценой.       Босациус встретил его фигуру суровым взглядом. Рядом с ним лежало два трупа — охранники. Огонь уже начал распространяться. «Ты все-таки поджог». «Я наконец-то сделал это».       Чжун Ли продолжал смотреть в пол. За спиной сгорало здание из трущоб, внутри которого хранились последние две реликвии, когда-либо связывающие его с триадой Змеиного Кольца. Кинжал — незамысловатый подарок ватажку, который в конце концов стал его же погибелью, и шестиглавая гидра, раньше вызывающая у него восхищение. «Он должен сгореть в этом пламени. Он должен сгореть раз и навсегда».       Тишина длилась сущее мгновение. Место адреналина заняла тупая и ноющая боль в руке. Зараза. Невредимой рукой Чжун Ли сначала немного ослабил галстук, а после полностью его развязал. «Чего ты там застрял?» — послышалось от Босациуса, который уже подошел к машине. «Подожди».        Босациус повернулся и заметил, что Чжун Ли пытается самостоятельно перевязать свою руку. Чтобы не задерживаться на месте дольше, чем нужно, Босациус молча помог Чжун Ли справиться с этой задачей.       Последние воспоминания заставили Чжун Ли посмотреть на правую руку — галстук пропитался кровью — и попытаться сжать пальцы. Боль отрезвляла и он наконец-то осознал, где находился. Блеклое освещение приемного отделения давило на голову. Ни кого-то из медперсонала, ни Босациуса, нигде не было видно. Чёрт.       Посидев пару минут бездействуя, Чжун Ли медленно встал на ноги, прижимая пораненную руку к груди, там, где совсем недавно лежал Сяо. Из-за его отсутствия по спине пробежал холод. Где ты? «Где хотя бы кто-нибудь?»       Чжун Ли неуверенно направился в сторону палат и вышел в коридор. Дойда до конца и свернув, перед ним открылся еще один холл, идентичный предыдущему — бесконечный ряд дверей, отличающихся только нумерацией. Среди них должна была быть палата Сяо, но проверять каждую было невыносимо утомительно. Чжун Ли даже боялся представить себе, каково было бы открывать дверь за дверью с надеждой увидеть Сяо, и каждый раз находить на лечебной койке кого-то другого.       Выйдя в конце концов на лестничную клетку Чжун Ли повернул обратно. Таким образом Сяо ему не найти. Наверняка Босациус уже вернулся и все ответы можно было спокойно получить от него, а не бездумно рыскать по больнице. В предпоследним коридоре он наткнулся на молодую медсестру. Та облегченно вздохнула, завидев его, а после попросила пройти за ней, добавляя, что господин Босацисус обыскался его. Чжун Ли пропустил это мимо ушей, обращаясь к ней с единым интересующим вопросом: — Каково состояние пациента Сяо? — голос был сух и тих. В тот момент они дошли до перевязочной. — Он прибыл совсем недавно, вы ничего не знаете? — Нет, к сожалению, Вам лучше спросить у лечащего врача, как только я перевяжу вам руку.       Чжун Ли лишь кивнул.       Босациус встретил его негодующими словами о том, что Чжун Ли нельзя оставить одного даже на секунду. Однако Чжун Ли не находит эти придирки особенно важными и полезными — они только ухудшают головную боль, которую он недавно смог успокоить таблетками.        Самый главный волнующий вопрос повторяется, на него Босацус не отвечает — отводит глаза, смотря в пол. Сердце Чжун Ли болезненно сжимается. Он мертвой хваткой цепляется в Босациуса, безмолвно смотря в его глаза, пытаясь найти в них ответ. Это продолжается недолго — вскоре приходит лечащий врач с ворохом бумаги в руках, и Чжун Ли переводит свое внимание на него. — У пациента острое ингаляционное отравление. Сейчас он без сознания. Мы поставили ему носовые катетеры, через них он дышит увлажнённым кислородом. Все жизненные показатели в норме. Есть вероятность того, что он не очнётся ближайшие двенадцать часов, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы ему помочь. — Он не ранен?.. — голос вздрогнул. — Нет, никаких физических повреждений не было найдено. —Доктор, я могу увидеть его? — Да, как только его вывезут из реанимационного отделения. — Благодарю вас, — Чжун Ли поклонился, а затем развернулся в сторону приемного отделения. — Я буду ждать новостей здесь.       Босацус мягко положил руку на плечо Чжун Ли, тот тактично остановился, взглянув на него исподлобья. — Отдохни, ты не спал сутки. — Нет, я должен… — Ваш друг прав — вам необходимо отдохнуть. Вы можете остаться здесь, мы проведем вас в палату, которую мы приготовили для Сяо. Там есть диван, на котором вы сможете отдохнуть. Я проведу вас.       Сдержанно сбросив руку Босасациуса, Чжун Ли повторно поблагодарил доктора и направился вслед за ним.

***

      Сяо видел самый долгий и спокойный сон в своей жизни. Буря, которая так долго гремела, наконец-то утихла, и тучи постепенно расходились с пасмурного неба.       Грань исчезала, словно тонкое, хрупкое стекло, разбившееся от мягкого прикосновения судьбы. Она больше не окутывала Сяо своей нежной темнотой, не предоставляла ему убежища от мира вокруг. То укрытие, когда-то построенное им самим, теперь утратило всякий смысл. Ведь Сяо уже давно покончил со своими страхами и сомнениями, касающимися внешнего мира.       Все изменилось в тот прекрасный миг, когда Сяо встретил Чжун Ли — искру надежды на лучшее, что осветила его жизнь. Впервые ему не солгали и выполнили данное обещание. Это был переломный момент для Сяо, начало его пути к истинной свободе.       Последующие дни и месяцы наполнились яркими красками адаптации к новому миру. Встреча с Бэй Доу открыла Сяо двери в мир дружбы и бесконечных возможностей. Они вместе пережили много радостных и грустных моментов, которые только укрепили их привязанность друг к другу.        Так, шаг за шагом, Сяо оставил позади свою прежнюю жизнь, и Грань, когда-то казавшаяся ему непреодолимой стеной, растворялась, словно нежный туман, рассеявшийся под лучами солнца. — Сяо, — произнес Моракс, глядя на него теплым взглядом, которым одарял все эти годы. Когда-то очень давно именно эти янтарные глаза стали причиной детской ревности у Сяо. В них был свет, в то время как собственные глаза казались ему пустыми стекляшками. — Не думай о себе в плохом ключе, — руки Моракса все ещё лежали на щеках Сяо, хотя тот уже не плакал. — Ты проделал большой путь. Не обесценивай свои старания.       Сяо не нашёл в себе силы ответить на это. — Не останавливайся, ищи себя. — Но как? — Продолжай двигаться. Все, что было проделано тобой — результат попыток и неудач. Остановись ты на чем-то, то не смог бы быть тем, кем ты являешься сейчас. — Я понимаю, но, куда мне идти дальше? Куда стремиться? — Я не могу ответить за тебя.       Такой ответ подействовал как ушат холодной воды. Сяо замолчал, потупив взгляд в землю. Сейчас он вел себя как маленький ребёнок, которому необходимо было разжевать все в мельчайших подробностях. Сяо мысленно уколол себя за подобное поведение.       Что-то не давало ему покоя и он никак не мог сообразить что. Очень скоро его осенило. Сердце. Почему его сердце билось так слабо? Неужели уже было поздно? Безмятежное наваждение прошло. Паника вновь охватила его, вынуждая дыхание сбиваться.       Моракс быстро обхватил его руками, чтобы успокоить. Похожий припадок овладел Сяо совершенно недавно, после чего он долго не просыпался. В этот раз Моракс опасался, что Сяо может не вернуться из еще одного погружения в воспоминания. Особенно в те, которые касались прошлой жизни. — Спокойно, все хорошо, я здесь, — звучало крайне мягко.       Сяо продолжал дышать тяжело. Сердце в реальности едва было слышно, в то время как в подпространве оно билось быстрее, чем когда-либо раньше. Сяо закрыл глаза, попытаясь сосредоточиться на дыхании. Медленно, но уверенно, его дыхание оно пришло в норму. Сяо открыл глаза и взглянул на Моракса: — Извини. — Нет причин извиняться.       Дальше они молчали, все еще держась друг за друга, будто бы в этом была необходимость. Дыхание успокоилось, но страх никуда не ушел. Он лишь примялся, ушел на второй план, но никуда не делся. Было ещё нечто, тревожащее Сяо. Это никак не было связанно с сердцем.       Первая запись о Мораксе говорила о возвращении утраченного счастья, а последняя строчка была написана расплывчатым почерком. Казалось, судьба Моракса приближалась к своему логическому завершению.

***

      Сяо привезли в палату ночью.       Пока его не было, Чжун Ли настойчиво сдерживал свою усталость, хотя тело требовало неотложного отдыха. Взгляд его время от времени смыкался, а голова непроизвольно опускалась на мягкий диван. Но тревога за состояние Сяо держала его разум на пределе возможностей.       Когда медицинский персонал завез Сяо в палату, Чжун Ли подскочил с дивана и быстро подошел к кровати. Было темно, но даже в этой темноте лицо Сяо не казалось больше таким бледным.       Чжун Ли тяжело сел на стул рядом с кроватью, взяв руку Сяо в свою. Чжун Ли был совершенно истощен и измотан, но его глаза не могли оторваться от мальчика. Он чувствовал боль и беспомощность, не зная, что еще можно сделать, чтобы помочь Сяо.       Он не знал, сколько должно пройти времени, чтобы Сяо очнулся. Но он был готов ждать. Ждать столько, сколько потребуется, ни смотря ни на что.       Слушая дыхание Сяо и звуки приборов, Чжун Ли склонился над кроватью, забитый своими мыслями. Его рука сама собой начала гладить руку Сяо, словно желая передать ему свою заботу и успокоить. Но именно Чжун Ли был полон тревоги. Бессонные ночи и нескончаемые переживания измотали его, оставив лишь истощенный телом и размышлениями разум.       На мгновение Чжун Ли закрыл глаза, пытаясь успокоиться и забыть о непрекращающемся тревоге, но это была только краткая пауза. Он не мог позволить себе отдых, пока его близкий человек находился в опасности.       Он слегка приоткрыл глаза и взглянул на Сяо. Если подумать, они не виделись целый год. Сяо успел измениться за это время, но Чжун Ли не мог сказать как. Их общение было редким и скудным — их нынешняя связь состояла преимущественно из коротких текстовых сообщений. Он часто был в командировках, что оставляло мало времени для глубоких разговоров.       Страдал ли Сяо от одиночества всё это время? Было ли достаточно ему друзей из школы, тренировок с Бэй Доу и самого себя?       Чжун Ли не знал на это ответа. В желании защитить Сяо от его же прошлого, он бессознательно начал отдаляться. В этом была его главная ошибка, которую он понял, к своему сожалению, только сейчас.       Чжун Ли понимал, что им необходимо провести откровенный и искренний разговор, чтобы обсудить все, что произошло между ними в течение года. Он стремился понять, как Сяо справляется с жизненными трудностями и какие переживания сейчас тревожат его душу. В сердце Чжун Ли горело желание донести до Сяо, что он готов выслушать его и поддержать в любых жизненных испытаниях.       Бушевавшие в голове мысли окончательно его истощили. Он пытался из последних сил не засыпать, вслушиваться в звуки кардиомонитора и следить за его работой. Но слабость и усталость в конце-концов взяли над ним верх. Голова постепенно расслабилась, опускаясь на край кушетки, глаза наполнились свинцом, а руки хоть и перестали поглаживать Сяо, остались на его запястьях, словно это был последний шанс держаться за то, что он имеет.       И в конечном итоге, он все-таки заснул.

***

      Чжун Ли ментально плыл в бездонную пропасть, пока он продолжал шагать по длинным коридорам больницы. С каждым шагом он чувствовал, как душа опустошалась, словно каждая палата, которую он проходил мимо, отнимала кусочек его самого. Бесконечное количество палат, расположенных с двух сторон от него, казалось, не имело конца.       Каждый шаг, который делал Чжун Ли, был тяжелым, будто он нес на своих плечах бесконечный груз страданий и боли. Его глаза были напряжены, когда он искал что-то или кого-то.       В конечном итоге он дошел до тупика.        Чжун Ли открыл дверь последней палаты и замер на месте. В комнате было темно и мрачно, в воздухе ощущался запах смерти. Все его сознание кричало ему не идти, не заходить внутрь. Но было уже слишком поздно.       Он увидел Сяо, лежащего без движения на кровати, и сразу понял, что что-то не так. Сердце замирало от ужаса, когда он осознал — Сяо умер.       Сяо лежал бездыханным, глаза были приоткрыты. Не веря в реальность происходящего и поддаваясь накатившему ужасу и панике, чего с ним не было очень много лет, он прошел в глубь комнаты, хватая Сяо за руку.       Она была ледяной.       У Чжун Ли перехватило дыхание. В тот момент ему казалось, что в комнате стало безмерно холодно, и он услышал призрачный шепот, который пронзил его до мозга костей.

«Это твоя вина».

      Шепот принадлежал Сяо Сяо винил его в том, что произошло.       Сердце забилось в бешеном темпе. Казалось, что его окружает плотная тьма. Он упал на колени, закрывая уши ладонями. Но это не помогло — шепот безнравственно продолжал звучать в его голове.

«Ты не спас меня. Ты убил меня».

      Эти слова пронзили его насквозь. Чжун Ли знал, что Сяо был прав. Если бы он только обсудил с ним все заранее, проявил больше заботы и внимания, сделал больше усилий для защиты и опеки единственного, что у него осталось, этого бы не произошло. Так что все это было его, и только его виной.