***
После взгляд был схож с прохладой озера, на берегу которого они изредка сидели, вглядываясь в блики , что будто плясали на колышущейся от плеска рыбы прозрачной воде. Смотрел всё ещё в душу, но как-то по-другому, по-доброму. Засматривался на девушку, когда та сидела за нудной работой. Перебирала шершавые бумажки, где-то брала старое потрёпанное перо, обмакивая лишь самый кончик в густых чернилах, и выводила что-то на этой самой бумаге, отдававшей желтизной. А капитан только смотрел, стоя в дверном проходе, облакачиваясь на косяк. Взгляд его томно проходил по сглаженным чертам молодого лица Лив, а уголок губ медленно лез наверх, когда та жмурилась от ярких, пробивающихся через тонкие, узорчатые шторки, лучей солнца, вылезшего из-за горизонта. Она и не слышала стук блестящих сапог, проходящих в всегда открытую дверь её дома, поэтому изрядно пугалась столь неожиданному появлению. Альберих давится усмешкой, но продолжает стоять на месте, а дальше... Они сидели в прогретой доброжелательностью, уютом и терпким вином винокурне, занимая всегда один и тот же столик на втором этаже. Полная луна наблюдала с ними двумя, а те только смеялись, медленно попивая всё тоже одуванчикове вино. Говорили о всяких мелочах: Кэйа делился своими знаниями о разных сортах напитка, а Лив рассказывала о своих многочисленных походах, не оставленных капитаном без внимания. Говорила чётко, не пропуская важных деталей. Иногда останавливалась, отпивая из бокала, тогда парень делал также, а потом вновь вкушал что-то столь интересное, как её повествование. Он называл её "миледи", хотя они уже давно перешли на "ты". Странно. Так думала Лив раньше, но потом была не прочь постоянно слышать подобное обращение из уст капитана. И они... Они так смотрели друг на друга. Прямо в глаза, наблюдая за каждым движением и проявленной эмоцией. Смотрели не замечая, как расстояние между ними уменьшается, пока они полностью не соприкасались в нежном или страстном танце, сводящем с ума. Он захватывал светлую макушку ладонью, чуть прикусывая нижнюю губу, отстраняясь и вновь заглядывая в рубиновые глаза Лив, сливающиеся с румянцем её гладких щёк. Смотрит дразняще, но не терпит слишком долго, упорно впиваясь в мягкие-мягкие губы. Она водит ладонью по щеке капитана, залезая в тёмно-синие волосы, пальцами натыкаясь на повязку. Он же, ласково опускает её руку, перехватывая и зажимая в своей, и переплетает пальцы, будто в тугой замок. Они не связывались отношениями, не говорили лишних фраз и слов, им напросто было "интересно", как сказал бы капитан, друг с другом.***
— Тебя тоже терзают воспоминания прошлых дней? — прерывает поток воспоминаний Кэйа, смотря на девушку с открытой печалью. — Да, — также кратко отвечает та, заправляя прядь за ухо, не решаясь добавить чего-то ещё. Она смотрит на его жилистые руки в чёрных перчатках без пальцев, которые когда-то проходились по её большим бёдрам и не только им, смотрит на его до жути стройное тело, вылепленное тяжёлыми тренировками, впрочем, через которые ей тоже пришлось пройти. — Кажется, мы поспешили, — доносится до парня со стороны Лив. Она – пример изящества и рассудительности, он же – независимости и решительности. Она своей лёгкой рукой держит тяжёлый двуручный меч, рассекая не только воздух, но и толпы врагов, а он же фехтует одноручным, сражаясь быстро и непринуждённо. — Ошибка, так хочешь сказать? — произносит Кэйа, усмехаясь. — Думаешь, что расставание было неправильным? Я не привык возвращаться к чему-то, что когда-то было решено закончить. И, возможно, всё, что произошло, тоже было неправильным. Лив лишь молча наблюдала за капитаном Ордо Фавониус, смотревшего куда-то вдаль, обдумывая свои слова. Она хотела возразить столь большую глупость, произнесённую им, но тот продолжил. — Но знаешь что, — не спеша подходит к девушке, смотря сверху-вниз так пронзительно, что невозможно оторвать взгляд. Подносит губы прямо к уху Лив, произнося: — С тобой всегда интересно, миледи. Не было ни одного скучного дня, способного испортить мне настроение. Поэтому, к чёрту всё это. Опускается чуть ниже, целуя белоснежную открытую шею. Рука его лежит на стойком плече и, когда Кэйа поднимается, продолжает лежать на нём, а тот лишь хитро улыбается, так, как улыбался в таверне за очередным бокалом вина, придерживая подбородок ловкими пальцами. — Ты как всегда, Кэйа, — улыбаясь, говорит Лив, обходя парня. — Тогда, может, посидим в таверне? Как смотришь на то, чтобы выпить со мной? — пристраиваясь рядом, произносит капитан.***
И слышен был лишь тихий смех в спящем городе, и скрип двери заведения, куда зашли двое людей, и звук бьющихся друг о друга бокалов тоже можно было услышать в эту чудесную тёплую ночь. И все разговоры шли так, словно они были знакомы сто лет. Словно были созданы друг для друга. И будто всё шло, так, как судьба начертила на той узкой пыльной дороге возле одинокого фонаря...