В портовом городке было людно, пахло жареной рыбой и морем. Хана никогда бы не подумала, что будет с щенячьим восторгом осматривать улицы и слушать крик птиц, пение волн.
В дороге она уже… дня четыре?
Когда Шимура согласился отпустить её, в голове Ханы всё померкло. Она и поверить не могла, что будет так просто, и пускай синяки всё ещё уродовали кожу. Хана ходила вся, как на иголках, продумывая стратегию последующего безумства. Шимура оказался не промах, отправив с ней четырёх своих бойцов, но и Хана не просто так носила звание чуунина, чтобы сдаться без боя и покорно вернуться в пронизанную лезвиями клетку. Ей претила одна только мысль, что придётся вернуться, что Шимура всё же найдёт её. Поэтому Хана без зазрения совести подмешала в обеденный котелок яд, напоследок убив сенсора, чтобы избежать оперативной погони. В тот день ей нужно было уйти, как можно дальше, чтобы Шимура искусал себе все локти, но не смог поймать её в ближайшее время.
Три дня Хана бежала почти без передышки. Изматывая себя и останавливаясь лишь для короткого сна и перекуса дичью, она пыталась запутать следы. Сейчас Анбу должны были искать её у границы со страной Чая, пока сама Хана пытается отдохнуть в порту.
Хотелось спать, хотелось есть, хотелось… да всего хотелось, просто сил ни на что не было.
Благо у Ханы были сбережения. Конечно, с собой она ничего не брала, а у Анбу стащить не додумалась. Как же тогда у неё появились деньги? Какие-то разбойники подумали, что напасть на злую от усталости Хану — хорошая идея. Всё же с обычными людьми шиноби не церемонятся, Хана раскидала их за считанные минуты. Прихватив провизию и ценности, что нашла у них, она подпалила надежду на выживание чуть сильнее.
Люди от Ханы шарахались, хотя она абсолютно миролюбиво скакала от прилавка к прилавку, рассматривая всякие побрякушки и морские деликатесы. Несколько дней спешки не принесли ничего, кроме грязи и запаха пота, а рваная одежда — вообще другая история. С чересчур ярким вдохновением прикупив новое хаори и лёгкое кимоно с другой одеждой, — даже не забыла побаловать себя сандалиями, — Хана отправилась в сторону купален. Нужно было срочно смыть с себя всю грязь…
И до ужаса липкие касания Шимуры.
В душевой никто никогда не рассматривал соседей. Это было не культурно, да и ничего нового девушки в других увидеть не могли. Общие дни были точно такими же, за исключением некоторых мужчин, которые нарушали закон домогательствами и подглядыванием. Поэтому Хана никогда не любила такое, да и Шимура бы не одобрил нахождение его собственности рядом с голыми мужчинами.
Но сейчас ей было на столько плевать, что это даже пугало.
Спокойно намыливая тело перед небольшим зеркальцем, Хана думала лишь о некрасивых кровоподтеках на шее, которые Шимура оставил ей во время удушения. Хоть фиалковый сошёл на нет, оставляя после себя грязно-карий и серо-жёлтый, Хане всё равно было неприятно смотреть на места соприкосновения ненавистного тела с её. Настолько омерзительно, что Хана даже пыталась насильно стереть синяк губкой, но становилось больно и неприятно, а кожа краснела от напора. Оставив это глупое занятие, Хана сосредоточилась на промывании каштановых волос.
Рядом сидели не только девушки, преимущественно в возрасте, но и мужчины. Хана чувствовала на себе скользящие взгляды, но они обычно не задерживались надолго и не напрягали её. Однако были и какие-то умники, решившие рассмотреть каждый яркий след на её теле.
Такие же больные ублюдки, как Шимура.
Либо слишком доброжелательные, как Хокаге.
Набрав воды в деревянный ковш, Хана смыла с себя мыло и остатки грязи. Стало так свежо, что не хватало лишь минут двадцати расслабления в горячей воде источника…
Взяв полотенце, пропитанное холодной водой, Хана вышла к водоему. Людей там было немного: парочка женщин в возрасте, да несколько мужчин. Спокойно пройдя до края онсена голышом, Хана опустилась в воду. Полотенце оказалось на макушке, где волосы уже были благополучно завернуты в пучок, охладжая. Выдохнув, Хана прижалась спиной к бортику, закрыла глаза и расслабилась.
Ей сейчас было не страшно даже оказаться пойманной. Онсен так расслаблял…
Минуты пролетали, как секунды. Хана не думала ни о чем. Кажется, она даже на некоторое время погрузилась в сон. Так даже лучше. Сейчас она ещё немного побудет в воде, после переоденется, поужинает и отправится в постоялый двор, чтобы хотя бы в эту ночь выспаться. Задерживаться на несколько суток Хана не планировала, всё же за ней велась погоня.
Еле слышный всплеск воды и её вибрация отвлекла. Приоткрыв глаза, Хана решила взглянуть на нарушителя своего спокойствия. Совсем рядом, в полуметре, оказался мужчина. Стройный, подтянутый, высокий и загорелый. Лицо вытянутое, без морщинок, хотя было ясно, что лет ему много. Больше сорока? Волосы белесые, но не седые, а еще чертовски длинные и колючие, хотя мокрые. Глаза чёрные, лукавые. С левой стороны носа — пирсинг, странное и редкое явление для этого времени.
Мужчина был чертовски привлекателен и хорош собой.
А еще абсолютно противоположен Шимуре.
Рядом с мужчиной, который кого-то Хане все же напоминал, в воде болталось деревянное ведёрко. Внутри лежало две чарки для саке и бутылочка алкоголя.
Он ещё не успел с ней заговорить, но Хана, кажется, все поняла. И это её устраивало.
— Не желаете выпить со мной, чудесная Незнакомка-сан?
О, ками-сама, голос его тоже был прекрасен! Бархатный баритон, ласкающий слух.
Кажется, когда-то давно это входило в типаж любимых мужчин Ханы.
— Заманчивое предложение, щедрый Незнакомец-сан, — слабо улыбнулась Хана по началу, но после заставила себя чуть шире растянуть уголки губ. — Можете звать Хана. А вы?..
— Джирайя, — хитро блеснул глазами тот. — Между прочим, великий отшельник с горы Мьёбоку!
Улыбка не спала с лица Ханы, однако внутри все содрогнулось. Так вот почему он показался ей смутно знакомым…
Он решил к ней подплыть, потому что уже знает о ее плачевном состоянии или нет? Хана ему действительно понравилась или же тут лишь расчёт и шпионаж?
А… плевать.
Хана слишком устала от всего, чтобы так долго думать.
Приняв из рук мужчины чарку, она, подобно ему, задорно подмигнула, осушив сосуд. Горький алкоголь ударил по горлу, жар прошёлся от языка до груди.
Хо-ро-шо.
— Тоесть, мы с вами одной профессии, Джирайя-сан…
— Прошу, давайте обращаться друг к другу на «ты».
— Как скажи… как скажешь, Джирайя, — улыбнулась Хана. — Я тоже шиноби. Вот, с одного очень запутанного дельца отдыхаю.
Хана скосила взгляд на мужчину, чтобы увидеть его реакцию.
Вот как. Ясно…
Тяжело вздохнув, Хана жестом попросила налить себе ещё саке. Её даже не смущало то, что они оба были голыми, по ключицы в воде. И даже то, что Джирайя испытывал к ней явное желание.
Так даже лучше.
Хана уже привыкла к этому.
— Так вот откуда у такой красивой девушки столь ужасные травмы, — понятливо протянул Джирайя, положив локоть на бортик онсена, тем самым подбираясь ещё ближе к Хане. Кончики его пальцев щекотливо коснулись румяного плечика. — Наткнулась на тяжелого противника, Цветочек?
Это ласковое обращение было совершенно другим, нежели брошенное Данзо.
Хане даже понравилось, хотя она всегда покрывалась мурашками.
— Даже на нескольких, — хмыкнула Хана. Нежные, но напористые, ухаживания Джирайи ей тоже нравились. — Пришлось уносить ноги, пока есть силы. Но давай не будем об этом… есть же куда более интересные темы.
— Ты права, — белозубо улыбнулся Джирайя, проглотив очередную порцию саке. Теперь рука его покоилась на другом плече Ханы, притягивая ближе к телу. — Например… ты когда-нибудь видела рогатую жабу? Однажды мне приходилось встречаться с целым прудом злых рогатых жаб…
Хихикнув, Хана любопытно взглянула в глаза Джирайи. Тот, зардевшись, начал рассказывать о своих похождениях. Было интересно. Хана даже отметила его, как отличного автора. Будь у неё возможность, она обязательно прочтёт его книги. Обязательно.
Правая рука, лежащая под водой на коленях, пришла в движения. Шаловливо дотронувшись до уже чужого колена, острого и грубоватого, пальчики поскользили ближе к туловищу мужчины. Тот на мгновение застопорился, однако быстро принял правила игры, продолжив рассказ.
Хане было даже чуть неловко. Она еще никогда не была так храбра по отношению к мужчине, с Данзо и вовсе никогда не проявляла инициативу. Действовал ли тут алкоголь? Если только вместе с чарующей внешностью Джирайи…
Наткнувшись на член, Хана хмыкнула. Он был среднего размера, но это мало волновало её. Главное — умение его использовать. Вот её уже бывший муж им ничего делать не умел, хотя размеры имел внушительные.
Обхватив член пальцами, та начала медленно водить ими туда-сюда, снизу-вверх. Иногда наращивая темп, но делая это аккуратно, чтобы со стороны не было видно, что именно Хана там делает, она старалась насладиться поплывшим лицом Джирайи.
Резко прекратив движения, Хана вернула руку на свое колено. Блеснувший улыбкой Джирайя сглотнул, поставив и её, и свою чарку обратно в ведерко.
— Может быть, ты хочешь…
— Я бы очень хотела поесть, а потом уже, — Хана всё же не удержалась и провела рукой по торсу Джирайи.
— Понял! Тогда отправимся в ресторан. Знаю я тут одно чудесное местечко, — ухмыльнувшись, Джирайя стал подниматься.
Вода прекрасно обрамляла его тело. Но Хане пришлось отвести взгляд.
* * *
Джирайя был напорист во время поцелуя. Обхватывая её туловище, тот старался не сорваться и тут же уволочь её к кровати. Сначала он медленно смаковал губы, руками шерстя по спине, а потом уже…
Хана чувствовала совсем другое, нежели с бывшим мужем. Тогда ей было больно и противно, сейчас же — легко и приятно.
Джирайя был сексуален и обходителен одновременно. Ясное дело — он имел большой опыт отношений такого типа, поэтому мог принести удовольствие, как себе, так и партнеру.
Хана буквально купалась в ласках.
— Прелюдия ещё не окончена, но я бы хотел перейти к кровати. Как тебе, Цветочек? — оторвался от её губ Джирайя.
Она не была уверена, что её мнение всё же будут спрашивать, но сейчас все сомнения Ханы развеялись. Кивнув, та получше схватилась за широкую спину Джирайи, ведь он тут же подхватил её под ягодицы и размеренными шагами отправился в спальню. Разместились они в номере Отшельника.
— Ты сама разденешься или тебе помочь? — поиграл белыми бровками тот, потягивая руки к поясу её кимоно.
— Нет! — однако перед глазами Ханы возник совсем другой, её окутал секундный страх. Придя в себя, та сконфуженно погладила его руку. — Я… сама…
Джирайя не выразил недовольства, лишь усевшись на кровать с ногами.
— Тогда я посмотрю… но учти: меня раздевать будешь именно ты.
Отвернувшись от него, Хана уже была готова приступить, но остановилась. Разочаровывать не хотелось. Они были готовы тут же отдаться друг другу, так почему кто-то должен был быть недоволен?
Вновь повернувшись к Джирайе, она начала развязывать пояс своего кимоно. Оголилось аккуратное плечико, затем — второе. Проведя рукой по шее, — Хана не совсем была уверена, что выходило сексуально, но старалась изо всех сил, — она спустилась к ключицам. Откинув верхнее кимоно в сторону, та аккуратными движениями оголила тело. Всё ещё оставаясь накрытой лёгкой частью одеяния, та томно взглянула на внимательно изучающего её Джирайю. На его губах застыла усмешка. Сглотнув, Хана приблизилась к нему. Чуть помедлив, та всё же решилась сесть Отшельнику на колени.
Прикоснувшись губами к кончикам губ Джирайи, та руками стаскивала с его широких плечей алое хаори, после развязывая чёрный пояс зелёного кимоно.
— Как же тяжелого добраться до твоего тела…
— Зато я чувствую себя дорогой конфетой…
Мужчина поднял руки вверх, позволив стянуть с себя сетчатую майку. Огладив чуть подрагивающими пальцами рельефный торс, Хана нырнула рукой под лямку штанов Джирайи. Тот тут же остановил её, мягко коснувшись предплечья. Она вздрогнула, испуганно подняв на него свой серебряный взгляд.
Хана боялась ошибиться в нём и увидеть второго Шимуру.
— Сейчас моя очередь с тобой играть, Цветочек.
Переложив Хану на спину, Джирайя устроился между ее ног, с высоты осматривая представшее пред ним тело.
Хана сконфуженно отвела взгляд в сторону. Щеки её заалели, но не от неловкости или стыда.
— Неужели я настолько красива, что и взгляда отвести не можешь?
Джирайя удивлённо хмыкнул.
— Конечно! Ты просто прелестна, Хана, — он огладил её бёдра. — Как можно в этом сомневаться?
Она промолчала. Говорить было нечего.
— Цветочек, Цветочек, — Джирайя, приобнял её за талию, положив лицо на живот. Хана видела лишь его макушку. — Твои волосы похожи на самые вкусные в мире каштаны, а глаза — на драгоценные камни. Твоя фигура такая аппетитная…
Он улыбнулся, вновь глянув на неё.
— Поэтому не навязывай себе глупых мыслей. Где тот идиот, что говорил тебе обратное?!
— Это неважно, — легко вздохнула Хана, после игриво глянув на него. — Кто-то хотел сделать мне приятно. Или ты соврал?
Только бы не обманул, только бы не обманул — бешено билось в голове Ханы. Спокойна она отнюдь не была.
— О… тебе понравится. Доверься мне.
Джирайя оттолкнулся и съехал ниже, оставляя своё лицо на уровне паха Ханы. Она чуть напряглась, но позволила себе всё же опрокинуть голову на подушки. Обжигающее дыхание ударило по нежной коже, оно становилось все ближе, ближе, ближе…
Пальцы аккуратно развели в стороны половые губы, покрытые мелким пушком. Джирайя аккуратно помассировал открывшийся взгляду клитор большим пальцем, после прикасаясь горячим языком. Вязкая слюна смачивала кожу, нежный по сути своей язык ощущался кусочком рисового тела на коже. Щекотливое ощущение поднялось от паха до пупка, Хана прикусила губу, прикрыв глаза.
Так давно, так давно она не чувствовала…
Ласки.
— У тебя отлично получается, Джирайя, — сбивчиво произнесла Хана.
Ей сейчас было хорошо. Даже очень. Отшельник явно не врал и хотел принести ей максимум удовольствия. Это казалось сном. Сном, который мог в любой момент оборваться…
— Простони для меня, Цветочек, это будет лучше всех песен мира, давай…
Исполняя просьбу Джирайи, Хана пыталась думать о том, что её ждёт сейчас, а не потом. Но всё же тяжёлые мысли не отпускали её, несмотря на приятные ощущения. Спасло её только надвигающееся чувство оргазма, накатившее так внезапно и громко, что Хана даже не сразу поняла, что стонет именно она, а не кто-то другой.
— Отлично, ты молодец, — улыбнулся Джирайя, уже стягивая с себя штаны.
Воочию увидев то, что недавно ощупывала под водой, Хана поняла, что была права. Размер был просто отличный.
Улёгшись сверху, Джирайя начал целовать её лицо и шею, водя руками по телу. Он тёрся, согревал и был таким нежным, что Хана тонула.
Она захлебывалась в чем-то незабываемом.
Аккуратно проникнув внутрь, Джирайя начал двигаться достаточно медленно, наращивая темп.
Хана обняла его и зажмурилась. Хотелось плакать, в горле запершило. Она не справлялась с эмоциями, они глушили её, они заставляли дрожать.
Тяжело задышав, Джирайя забился более грубо, в порыве страсти прикусив кожу Ханы на шее.
Смахнув с щек горячие слёзы, Хана сделала вид, что все нормально. Почему она должна портить столь чудесную ночь своей истерикой?
* * *
Хана дрожала от страха, её трясло. Тело онемело, в горле застрял ком из боли и ужаса. Сжимая пальцами подол чёрного кимоно, та склоняла голову низко к земле и старалась думать о чём угодно, но только не о своей смерти.
Давящая Яки исходила прямо от Шимуры Данзо, чья фигура сейчас была похожа на яростно-холодную статую.
Все тело Ханы ныло. Боль сейчас была мелочью, но от того не становилась менее ощутимой.
После целой ночи утех, Хана просто вышла на улицу, чтобы позавтракать. Джирайя дрых в номере и отказывался просыпаться, а организм требовал еды. Хане тогда казалось, что даже пяти часов сна не хватило на восстановление сил, она была вялой и растерянной.
Потом появились Анбу.
Хана прямо в одном нижнем кимоно понеслась из города, попутно уклоняясь от града метательного железа. Всё же попали — все её руки и ноги были покрыты ранами, кажется, из бедра торчал кунай, пока его не достали.
Если бы Джирайя не спал, то помог бы Хане? Она не знала. Но надеялась, что он бы сделал всё, чтобы не дать ее в обиду. Хотя тут и ежу было понятно, что Хана для него — просто очередная интрижка, забытая уже на следующей неделе.
Хане было страшно.
Когда Анбу все же загнали её в тупик спустя пары часов погони, Хана не чувствовала собственных ног. Нет, она и сейчас их не чувствует: просто тогда от усталости, а сейчас от ужаса.
Её вырубили, но Хана точно знает, что дорога в Коноху заняла бы несколько дней непрерывного бега. Впрочем, это тоже были мелочи, мало чем её сейчас волнующие.
— Шлюха.
До омерзения знакомый голос, знакомые слова. Хана склоняется ещё ниже, чуть ли не целуя его ноги. Её бил озноб. Пальцы уже задеревенели. Колени болели от давления, сознание мутило.
Хана была готова на все, что угодно, лишь бы Данзо простил её. Хана уже поняла, что совершила непозволительный, но такой желанный, грех. Хана больше так не будет. Правда. Хана обещает. Просто не нужно, не нужно…
Анбу резко хватает её за хвост каштановых волос, ударяя лбом о землю. В ушах Ханы поднимается звон, она вскрикивает от боли. Перед глазами всё плывет, а звон отдаётся по голове к шее.
Хана не хотела боли.
Хана просто хотела быть счастливой.
Просто не хотела больше видеть этих чёртовых фиалок, совсем не хотела.
Дёргая за хвост голову Ханы назад, Анбу заставляет обессилевшую девушку задрать голову вверх. Её взгляд натыкается на яростное выражение лица Шимуры. Он в бешенстве, он зол.
— Надо было придушить тебя ещё в самом начале! Столько потраченных лет, черт возьми! А ты оказалась очередной блядью, тупой и уродливой.
Слова набатом стучали в голове, разбивая в пух и прах всё сказанное Джирайей недавно.
— Но ничего, — Данзо наклонился к ней, огладив ладонью щеку. Хана прильнула к ней, в надежде на спасение. Злостно ухмыльнувшись, тот проговорил: — Я исправлю эту оплошность. Убить.
Не сводя с неё взгляда, Данзо наслаждался непониманием, а после ужасом Ханы. Она забилась в руках Анбу, попытавшись выбраться и спастись любой ценой.
Оголив лезвие танто, Анбу сделал лишь одно острое движение.
Захлебываясь в собственной крови, Хана мечтала о тепле и ласке. Хана мечтала о нормальной жизни.
