***
Утро следующего дня для Оливера началось с губ Дика. С тех самых, которые сначала плотным кольцом обхватили его член, а затем начали выцеловывать задницу и подрагивающее колечко мышц. Даже толком не проснувшись, он тут же угодил в сладкий кошмар наяву, в котором не разрешалось ни громко стонать, чтобы, не дай бог, в комнату не вбежал Тео, ни трогать себя, дабы поскорее приблизиться к разрядке. Смотреть тоже было выше всяких сил, и Оливер зажмурился, отвернувшись лицом в подушку, позволяя себе тихонечко подвывать от ощущения языка внутри. Кончил он быстро, не вынеся бесстыжих ласк и ощущения неправильности происходящего. — М, — Дик вытер ладонью рот, огладил под пижамными шортами задницу, — с добрым утром. — Ты… — задохнулся в возмущении Оливер, пытаясь подняться и сесть, но тут же был возвращен обратно легким толчком в грудь. — Что ты делаешь?! Твои родители здесь… И Тео! — Нету никого, малыш, — Дик поудобнее устроился между широко разведенных ног, хищно скалясь. — Поэтому можешь кричать и стонать, пока я буду тебя трахать. В глазах Оливера мелькнуло недоверие, но оно тут же уступило восхищению, когда Дик снял с себя футболку и закинул голые ноги на плечи, впиваясь губами в стройную коленку. Мысль о том, что теперь придется еще и джинсы носить вместо шорт, появилась и сразу же исчезла, стоило сочащейся головке упереться во все еще припухшую и уступчивую дырочку. Оливер зашипел, чувствуя, как в него входят резко и грубо, едва не расцарапал широкие чужие плечи и тут же сдался, позволяя безжалостно долбить себя. Чувство наполненности, которое каждый раз дарил член альфы, заставляло в восторге подставляться и просить «еще», переходя то на стон, то на вой, то на крик, с удовольствием наблюдая, как вспыхивают огнем глаза Дика от его податливости. — Буду трахать тебя весь день, — довольно протянул Верано, жадным взглядом обводя худое маленькое тело под собой. Странно, но именно такие обещания Дик держал, словно на крови клялся. В других случаях, когда он обещал позвонить и забывал, когда обещал сводить на свидание, а затем с постели встать не мог из-за тренировки, или когда обещал не ставить засосов на шее, но все равно ставил, — верить ему было нельзя. И поэтому Оливеру ничего не оставалось, кроме как расслабить задницу и слушать пошлые шлепки бедер друг о друга. Марафон, спонтанно начатый Диком субботним утром, продолжился сначала на кровати, затем на кухне, где Оливер попытался поразить его, как и любой омега, своими кулинарными способностями, потом плавно перетек в душ, в котором Дик вычищал его от собственной спермы, так как они уже с неделю трахались без презервативов, и наконец, закольцевавшись, завершился в спальне. Под конец болел член, и голова плыла от усталости, но судорожные всхлипы Оливера и его разморенное бесконечным сексом тело, мягко подрагивающее в руках, стоили того. Дик в последний раз рывком толкнулся вперед и снова кончил внутрь, едва удерживаясь на руках. — С узлом, может быть? Я растянул тебя сегодня достаточно, — сглотнул он, падая на распятого под ним омегу. И прежде, чем сумел возразить, Оливер ощутил в себе растущий узел, запечатывающий сперму внутри. От такого, как ему рассказывал отец, непременно появляются дети, но, слава богу, он уже прочно сидел на таблетках. — Дик… — жалобно позвал Оливер. Глаза нещадно пекло от моря выплаканных слез. Член альфы заполнил его целиком, узел распирал изнутри, а удовольствие волнами поглощало последние остатки сознания. — Тише, тише, все хорошо, — Дик аккуратно лег рядом, прижал измученное за практически целый день тельце к себе и медленно насадил до упора, проталкивая узел глубже. — Ну что? Нравится? — спросил он, целуя в макушку и пальцами оглаживая по кругу растянутые мышцы. — М, — Оливера хватило только на то, чтобы бессвязно простонать ему в грудь. — В тебе так хорошо, — мечтательно прошептал Дик. — В течку будешь только с узлом. Тогда и попробуем с ним трахнуться. Иначе сейчас я тебя порву… — Она через две недели, — едва слышно пробубнил Оливер, ощущая, как нежно Дик скользит ладонями по взмокшей спине. — Я закажу тогда номер в отеле. Никто из моих не уедет на три дня. — Я могу попросить папу… — О, нет, — глухо рассмеялся Дик и притянул еще ближе, усмехаясь тому, как омега по-хозяйски закинул на его бедро ногу. — Спи. Оливеру не хотелось отстраняться. Хотелось лежать так вечность, ощущая в себе крепкий член и согреваясь в горячих сильных объятиях. Но сказать такую пошлость он никогда себе не позволит.***
— Я тебе в третий раз повторяю: нет. Они ругались уже с час. — А я повторяю: расскажи. Конечно, Оливер подозревал, что вид у него совершенно не грозный: с мокрыми волосами, в мятой вчерашней одежде и с удивительно незлобным выражением лица, хотя пытался хмуриться изо всех сил, он скорее производил впечатление недовольного щеночка. — Чего ты, блядь, ко мне пристал! — вскричал Дик, вскакивая с развороченной постели. — Это моя тайна? Нет! Какого хуя, я должен обо всем рассказывать? Пусть идет и рассказывает сам! В голову тебе, блядь, не приходило, что это его личное дело? — Прекрати так со мной разговаривать… — в сотый раз за вечер попросил Оливер. — А ты по-другому не понимаешь! — Дик крикнул и ударил кулаком по столу. — Я тебе уже сколько раз это объяснял? — Это прекратило быть его личным делом, как только он втянул тебя и меня в свою странную игру. А если он снова… — М? Что за «снова»? — Если он снова подсыплет тебе что-нибудь, и ты поставишь ему метку? Дик, если ты видишь на улице человека, которому плохо, ты вызовешь ему скорую или пройдешь мимо, считая, что это его личное дело — валяться на тротуаре с инфарктом? — Какие отличные сравнения. Инфаркт и истинные. Замечательно! Поэт, блядь. — Хватит меня унижать! — грозно прошипел Оливер. — Я сравниваю инфаркт и тот факт, что он не дружит с головой. Пойми ты наконец! — Ладно, окей, — Дик присел на край стола, скрестил руки на груди. Ей богу, лучше бы этот час они трахались, как кролики, а не орали друг на друга. — Что он тебе сделал за этот месяц? Ну? Оливер стушевался. Как ни крути, а Дик был прав: Тейлор Сол словно залег на дно. Его было не видно, не слышно, окромя выступлений на матчах, где трибуны взрывались бурными аплодисментами после каждого номера команды поддержки «Палм-Спрингс Лайонс». Однако самым важным здесь было слово «словно». Оливер все еще ощущал на себе липкий внимательный взгляд, чувствовал исходящую от спокойно сидящего у окна омеги волнами ненависть. — Ничего, но… — Вот именно, блядь! — Прекрати сейчас же! — Ты вообще понимаешь, что у меня просишь? Рассказать брату, что от него бегает истинный, — он загнул большой палец. — Что я трахнул его истинного. Что Тейлор Сол — психопат, подкидывающий омегам мертвых крыс. Как думаешь, что будет? Как быстро мне врежет Тео? Как быстро вскроет себе вены Тейлор? Единственное нормальное решение — ждать. Я выпускаюсь через два месяца. Через две недели последняя в моей жизни игра в футбол. Скоро все закончится. — А если нет? — А если нет, я приду и сломаю ему ноги. Оливер с неожиданности аж отступил. — Если ты думаешь, — продолжал Дик, — что я, блядь, просто так ему угрожал, то ты глубоко ошибаешься. Я на омегу руку не подниму. Но если это Тейлор Сол, и если он тронет тебя хоть пальцем, я реально переломаю ему ноги. Не надо бояться, Оливер. — А если… а если это их судьба? И мы… Дик поджал губы и наклонил голову, глядя на него снисходительно. — Если это их судьба, то что бы ты или я ни делали, они будут вместе. Я тебе повторяю: истинные — это не любовь. Это генетика. Многие своих детей не любят, своих отцов не переносят. Почему ты решил, что связь истинных чем-то отличается от родственной? Ты всех своих родственников обожаешь? Прям всех-всех? Ну, видишь. Так и тут. Отъебись от меня с этим вопросом, пожалуйста. — Я тебя услышал, — проговорил упавшим голосом Оливер, хватая альфью толстовку с кресла. Ночью в Палм-Спрингс было подозрительно прохладно, а он боялся простыть после душа. — Я пошел. — Оливер! — крикнул угрожающе Дик, но с места не сдвинулся, даже руки не расцепил. — Оливер! Но через несколько мгновений на улице скрипнули ворота. Дик только глубоко вздохнул и уронил голову на руки. Это была первая их ссора, после которой они не мирились в горизонтальном положении.***
Прошла неделя, а Оливер продолжал упорно его наказывать. Конечно, ни о каком расставании речи не шло. Предложи ему омега прекратить отношения, Дик бы первым побежал рассказывать отцам про Тейлора и каяться на коленях перед Тео. Но то ли у Оливера были собственные принципы, не позволяющие ему так низко поступать и грязно шантажировать, то ли он не догадывался о собственной власти над ним — словом, они этого не обсуждали. Наказание выражалось в мелочах: то морковка отвечал ему по два часа, то вовсе не отвечал, читая сообщения, то после уроков его подвозил отец, мистер Инверн, то он молчал на обеденных перерывах и общался только с альфами из футбольной команды, будто бы специально его выбешивая. Пару раз Дик поприставал к нему за школой с четким намерением помириться, но Оливер так грубо его осаживал, что даже настроение пропадало. Он чертыхался и убегал на тренировку, где с таким рвением исполнял все команды тренера, будто бы готовился к смотру спортивных скаутов из колледжа и планировал сделать профессиональную карьеру в футболе. Первым размолвку между ними заметил Тори Джеймс. Ему было достаточно лишь шороха, молчания, позы, чтоб знать. Проклятое чутье, невесть откуда свалившееся на него, лучше подходившее какой-нибудь бабе-гадалке из мифов или омеге. — Поругались? — участливо вздохнул Тори, снимая с себя насквозь промокшую потом футболку, и припечатал железобетонно. — Помиритесь. В этом Дик, казалось, не сомневался. В конце концов, испробовавший узел омега уже один в течку не выдержит — читал на форумах и проверял на живом примере. Уж тогда-то они и помирятся. Вернее, забудут, что поссорились. Дик своей вины в произошедшем не видел, свято веря в собственную правоту. Если убрать факты, что Тейлор действительно где-то нашел мертвую крысу или сам ее умертвил, где-то приобрел кокаин и экстази, если обо всем этом забыть, то права раскрывать его истинность по отношению к Тео ни у одного из них не было. И все же что-то внутри требовало исполнить волю любимого омеги. Альфа тянулся к паре, хотел получить от нее похвалу, чтобы Оливер снова накрыл его плечи своими маленькими ладошками и поцеловал. В такие моменты утешали только мысли о предстоящей течке, в которую Дик на нем отыграется за все часы без крышесносного секса. Блядь, да он его только с узлом трахать и будет. Чтобы нахуй забыл про всех несущественных людей в своей жизни. Сдался ему этот Тейлор, вон, сидит, как полевая мышь, дернуться боится. Вторым невольным свидетелем затянувшегося конфликта стал сам Тео. — Поругались? — знакомо спросил брат и также знакомо выдохнул. — Помиритесь. До течки оставалось пять дней, а Оливер все так же односложно отвечал на сообщения, и, если бы не предстоящий матч с «Бостон Пантерс», Дик бы давным-давно заявился к нему домой и сначала бы прояснил между ними все недомолвки, а потом бы взял прямо на диване. Или на кухне. Или в комнате. Трахаться хотелось — жуть. В любое другое время он бы вызвонил своих друзей, но Дик уже не представлял себя ни с кем, кроме Оливера.***
Хорошо, что Верано, как и любой альфа или омега-спортсмен, принимал специальные подавители феромонов, иначе Оливер бы не выдержал и залез на него в преддверии эструса, тем самым обесценив все свое поведение за эти полторы недели. Впрочем, ему даже начинало нравиться то, как Дик пытался выпрыгнуть из штанов и вернуть его расположение. Злило, конечно, что альфа никак не хотел обсуждать проблему и всячески старался ее избегать, но Оливер был тверд в собственном стремлении разрешить мучавший его конфликт. Его не могли переубедить ни настойчивые смс-ки с пожеланиями доброго утра и спокойной ночи, ни многочисленные предложения сходить на свидания — Оливер мастерски выдумывал отмазки, чтобы не идти, — ни доставленные курьерами сложные букеты с признаниями любви на открытках. На факультативе по праву он даже демонстративно отказался от работы в команде, объяснив это «конфликтом интересов». Дик кипел, скрипел зубами, но возражать не смел, а Оливер пьянел от обретенной над ним власти и смены ролей. Раньше Дик во всем задавал тон, а теперь альфа с открытым ртом ловил каждое его слово. Воспитание воспитанием, а тщеславие — любимый грех дьявола. Но время шло, близился один из решающих матчей с «Бостон Пантерс», а Дик на уступки не шел. Вертел, крутил носом, дольше милостиво позволенного задерживал руки на плечах, ощущая усиливающийся запах абрикосов, но молчал. — И почему он такой упрямый? — спросил сам себя Оливер, глядясь в зеркало омежьего туалета. Он уже смирился с тем, что позовет Дика в течку, но звать его, когда они были в ссоре, означало признать собственное поражение. — Верано-то? — спросил знакомый голос рядом. Оливер недоверчиво смерил взглядом Тейлора, вывалившего на столешницу с раковиной из косметички помаду, тушь, румяна. Выглядел он немного устало, но Оливер краем уха слышал, что в этот раз команда поддержки изо всех сил старается переплюнуть своих извечных соперников — группу из «Бостон Пантерс». — Не бойся, — не дожидаясь ответа, продолжил Тейлор. — Он никого, кроме тебя не трахал так часто. Даже запах Арена не был таким стойким. Оливер только закатил глаза и засобирался. Слушать своего бывшего друга не было никакого желания. — Вы, наверное, поругались из-за меня? Бедняжки. Но я благодарен Дику. В отличие от такого мудака, как ты, он хотя бы понимает тайну личной жизни. — Нет такой тайны, — моментально отозвался Оливер и с неудовольствием заметил, как Тейлор улыбается, подкрашивая ресницы. — Есть тайна частной жизни и ее неприкосновенность. Но ты лишился этого права, как только… — Когда альфа долго не получает желаемого, — упершись руками в раковину, проговорил омега, глядя на Оливера чересчур насмешливо, — он находит развлечения на стороне. Дик не изменник, но, если вы расстанетесь, то разве можно будет назвать это изменой? — Ты больной, — заключил Оливер и мгновенно вылетел из туалета. И вот как объяснить Дику, что Тейлор все еще его донимает и просто ждет подходящего случая? Верано его заверил, что он отомстит за него: «Сломаю ему ноги», — говорил он. Но Оливеру не требовалась месть, он хотел защиты и, если честно, простого человеческого счастья для бывшего друга. Он знал, что Тейлор страдал и что эти страдания возможно было прекратить только с помощью врачей. И все же Сол обладал какой-то поразительной способностью убеждать в самых глупых небылицах. Оливер так распереживался, что Дику действительно надоест с ним возиться и он с ним расстанется, что решил прямо перед финальной тренировкой выцепить альфу и все для себя решить. Досидеть до конца уроков стало настоящим испытанием, а найти Верано — сущим пустяком. Достаточно было идти на запах, как когда-то Тесей в лабиринте шел по нити Ариадны. Верано не мог находиться где-то помимо стадиона. В последние дни перед предстоящим матчем он выползал оттуда разве что не на четвереньках, потому что тренер Роджо был свято уверен в собственных программах, при которых спортсмены сначала истязались до состояния невменяемости, а затем отдыхали два дня перед важной игрой, только разминая мышцы и употребляя протеин. — Дик! — осторожно позвал его Оливер, и тут же, как по команде, все альфы на поле то засвистели, то загалдели. — Пупсик Верано пришел! — Малыш Оливер, привет! — Морковочка! — Молчать! — рявкнул подскочивший с трибун тренер. — Верано — пять минут! Затем на поле, живо! Завтра игра, ты не должен прохлаждаться! Завтра целый день будешь отдыхать! Всего час до конца остался! Живо-живо-живо! Дик нехотя мотнул головой, но все же к Оливеру, одетому в короткие шорты и свободную, почти полупрозрачную рубашку, с панамой на голове, подбежал. — Ты еще голым приди, — нехотя проговорил альфа, кивая в сторону темного коридора, ведущего к раздевалкам. — Пойдем, очень жарко. — Дик, я хотел серьезно поговорить. — У меня завтра игра, а ты хочешь серьезно поговорить? Я знаю, что я не иду в колледж по спортивной программе, но совсем запороть игру я не хочу, — Дик снял шлем и стряхнул с коротких волос влагу. — Давай не сегодня? — Дик… — Оливер вцепился в рукав его формы. Рядом с ним, укомплектованным полностью в защиту, грозным и угрюмым, он выглядел совсем как мопс-омега перед слоном-альфой. — Я хотел поговорить о том, что между нами происходит. — И что же между нами происходит? — он сложил руки на груди, мягко скидывая его ладони с себя, и подпер спиной стену. — Дежавю какое-то. — Дежавю? — Да, похоже на то, как я тебе в любви признался. Но сейчас я даже не знаю. Ты расстаться хочешь или помириться? — Если я скажу, — начал Оливер, не понимая, с чего Дик решил, что он хочет расстаться. Неужели не видит, как он его любит? — Если я скажу, что я хочу, чтобы ты все рассказал, и это единственная моя просьба… что ты сделаешь? — А если я не расскажу? — Мы не расстанемся, — Оливер шагнул вперед и обеими ладошками сжал горячую руку Дика, — но мне будет очень больно. Ты… Мне не нравится то, как на меня смотрит Тейлор. И то, как он будет себя вести, если тебя не будет рядом. А вдруг мы не переедем? И я буду с ним учиться все это время. Ты сказал, что сломаешь ему ноги, когда он меня тронет хоть пальцем. А вдруг будет поздно? Я не хочу вновь… — Ты боишься? — с нежностью спросил Дик, роняя шлем на пол и аккуратно заключая лицо Оливера в ладони. — Он что-то сделал? — Ты не понимаешь? Ему надо что-то сделать, чтобы ты поверил мне, что все это плохо закончится? — Нет, конечно же, — Дик притянул Оливера, и мокрый холодный нос уткнулся ему в грудь. — Я понял, я подумаю. Прости. — Правда? — отпрянул он, смотря на него с восхищением. — Ты не врешь? Ты скажешь? — Не перед игрой. Для меня она не важна, но для Тео… Это огромный шанс. — Поклянись. Дик закатил глаза и фыркнул. — Поклянись! — упрямо повторил Оливер. — Клянусь. — Чем? — Собой и тобой. Нами. Я расскажу сразу же после игры. Будь по твоему. Оливер радостно улыбнулся. Не только он думал о них все эти дни. Наверное, его маленькая омежья хитрость казаться недоступным, чтобы альфа исполнил все его желания, все-таки сработала? — Спасибо, — прошептал он, еле сцепляя руки за спиной Дика. Альфа в полной защите распасовщика не казался огромным, а именно таким и был. — Я тебя люблю.***
Каждый год «Палм-Спрингс Лайонс» играли против «Бостон Пантерс» на своем домашнем стадионе, и каждый год город словно сходил с ума. Благородные альфы и омеги из чинных гольф-клубов, попивающие исключительно джин-тоник и употребляющие только бездрожжевые тосты с авокадо, превращались в самых настоящих канадцев: литры пива текли рекой, палатки с хот-догами стояли через каждые пять метров, а ругань стояла такая, словно это была не рядовая школьная лига, а супербоул. Все тут же заделывались экспертами в американском футболе, понимали тонкости игры, оценивали не хуже спортивных скаутов и распасовщиков, и раннеров, и даже тайт-эндов. Братья Верано всегда удостаивались наивысшей оценки, во-первых, потому что оба были лидерами в собственных командах, а во-вторых, потому что витал слух, будто бы Дик метил в Гарвард по спортивной стипендии. Наверное, еще и из-за праздного любопытства — уйдет или не уйдет, ибо никто в его уход по-настоящему не верил — на стадион набилось так много зрителей. Оливер краем глаза, сидя рядом с родителями Верано, худощавым омегой и коренастым альфой, замечал, как постепенно вскипает директор Саммерс, державший себя в руках только благодаря спокойному, как удав, тренеру Роджо, пухленькому завучу и еще паре-тройке учителей, обступивших его, как защищавшие детенышей пингвины. — Милый, — обратился папа Дика к Оливеру и тронул его за ладошку, заставив с неожиданности подскочить на месте. — У тебя скоро течка? — Сегодня ночью должна начаться… Сильно слышно? Я принял подавители. Прошу прощения, я сейчас еще съем… — Ох, нет, все хорошо. Дик попросил за тобой присмотреть. Если что, — продолжил он шепотом, словно слов о том, как альфа попросил своего родителя позаботиться о мокрой омежьей заднице было недостаточно, — можешь ко мне обратиться. У меня все есть. — Спасибо большое, мистер Верано. — Что ты, милый, — омега улыбнулся и аккуратно пригладил волосы Оливера. — Все в порядке. Дорогой, — пнул он локтем мужа и тот оторвался от экрана смартфона. — Ты принес кепки? — Да, щас. Оливер ощущал себя прекрасно не только потому, что вчера ночью Дик залез к нему в окно, не зная о том, что мистера Инверна дома не было, и они наконец переспали, но еще и потому, что сегодня должна была открыться тайна, из-за которой он подчас не спал ночами — снились кошмары о мертвых воронах, котиках и собачках на пороге его дома. Наконец-то они смогут расслабиться. Тейлору окажут помощь, он восстановит свой запас ментальных сил, посмотрит на ситуацию под другим углом и, возможно, соединит свою жизнь с Тео. Чтобы Дик ни говорил, а такая удача была редкостью. — Смотри, смотри, Сол здесь, — зашептал альфа своему супругу. — Ох, не напоминай. Такая красивая пара была. Мистер Сол, добрый вечер! — Ах! — папа Тейлора был похож на него, как две капли воды. Такой же сногсшибательно красивый, но более дружелюбный — во всей его позе, в улыбке, искренней и не фальшивой, чувствовалось расположение к чете Верано. — Как давно я вас не видел. Нам необходимо срочно поиграть в гольф. — Я за! — тут же согласился мистер Верано. — И я, — кивнул его муж-омега. — Отлично. Послезавтра в десять? — Послезавтра в десять. — Ох, прошу меня извинить. Меня ждет мистер Саббиа. И как только мистер Сол скрылся из виду, мистер Верано зашептал Оливеру на ухо, по-заговорщицки подмигивая: — Бедняжка, он сильно пьет, но все равно очень мил и дружелюбен. Если бы Тео и Тейлор поженились, я думаю, он стал бы счастливее и отвлекся на внуков, бросив алкоголь. Омег это никогда не красило. Оливер только загадочно улыбнулся. Как же он все-таки оказался прав! Будет счастлив не только Тейлор, но и Тео, и их родители… Оставалось только поудобнее натянуть кепку с изображением логотипа «Палм-Спрингс Лайонс» и громко-громко закричать, приветствуя хозяев стадиона на поле.***
«Бостон Пантерс» проиграли, едва не выиграв: спас всех только тачдаун Тео. Трибуны взорвались оглушительными аплодисментами, все из команды, в том числе и некоторые болельщики, выбежали поздравлять победителей, тренер Роджо с невозмутимым видом пожимал скаутам из колледжей руки и кивал в сторону младшего Верано, заверяя, что старшему спортивная карьера вообще не сдалась, директор Саммерс кивал всем знакомым с отдельной трибуны и пил что-то из фляги. Пока Оливер перелезал через недовольных исходом матча зрителей и несся к коридору, в котором и договорился встретиться после игры с Диком, в его груди расползалось теплым комком чувство совершенно иного толка, чем обычная подростковая влюбленность. Ему было больно, когда Дика перекидывали через спину защитники «Бостон Пантерс», как будто это его валяли по земле, ему было радостно, когда альфа играючи делал тачдаун, словно это он сам зарабатывал очки для команды, он ощущал чужую радость, чужую боль, словно свою собственную, и предугадывал почти все действия Дика на поле. Оливеру так хотелось вцепиться в него, поцеловать, поздравить, заявить и уверить его в том, что он самый прекрасный альфа, самый лучший альфа, самый любимый альфа, что он хочет быть с ним всю жизнь, что даже не было времени переварить эти мысли и желания. Дик ждал его в коридоре. Поймал в объятия, окутав едва уловимым запахом, никак, кроме как в сексе, не проявлявшимся, говоря всем остальным альфам: мое, не трогать, не смотреть, не разговаривать. Поцеловал жадно, грубо, подхватив на руки и заставив обвить ногами за поясницу. — М, — повел носом Дик. — У тебя скоро начнется течка. — Да, сегодня ночью должна. — Тогда сейчас, малыш, — спустив его с рук, чмокнул в лоб Дик. — Я переоденусь, и мы поедем. — Дик! Подожди! — Оливер успел поймать его за руку. — Ты сейчас скажешь? — Да, сейчас, — глаза Дика потемнели, но Оливер не заметил этого. Он широко улыбался и радовался тому, что через несколько часов вся его жизнь станет еще лучше: он впервые проведет течку с любимым альфой. — Я жду! — Жди, — как-то обреченно проговорил Верано и исчез в раздевалке. Оливер только кивнул и облокотился о стену. Сердце стучало, как бешенное. Чувства, охватившие его, были за гранью. Что с ним — он понимал не до конца. — Оливе-е-е-е-е-р! — рассмеялся Тори Джеймс, мягко приобнимая его за плечи. — Мы выиграли! Меня пригласили в Калифорнийский! — Поздравляю, — отстраняясь, проговорил Оливер. — Да, мы выиграли! — тут же упал в его объятия Тео. Странно, но от его едва различимого запаха не вело, как от одних только прикосновений Дика. А раньше же он считал совершенно наоборот… — Тео, стой! Поговори с Диком, ладно? — попросил Оливер прежде, чем он успел так же исчезнуть в раздевалке. — О чем? — нахмурился альфа и прислонился лбом к двери. — Он… он хотел тебе кое-что рассказать про Тейлора. — Что он мой истинный?