Endgame

— Гуки! — слышится из коридора вперемешку с тяжелыми шагами еще нескольких пар ног, — Я приехал, а ты не встречаешь? — и от этого голоса хочется зарыться в землю или нырнуть в толщу мирового океана одному Чонгуку, который намеревался сегодня закончить часть работы и свалить пораньше к Тэхену, потому что они договорились пойти в парк покататься на самокатах. Но кажется, этот план не будет реализован — причина вырастает в проходе вместе с еще двумя альфами охранниками. Пространство вокруг моментально заполняется едким запахом пряного рома, — Не рад видеть меня? — Привет, отец, — вздыхает омега, отрываясь от монитора, — Какими судьбами? На Бали похолодало? — Мингём усмехается, выдвигая кресло из-под рядом находящегося стола, и садится напротив сына. — Не рад значит, — говорит очевидное, по чонгуковому выражению лица только пренебрежение и читается, — Что делаешь? — Работаю. — И как работается? — Все было отлично, пока ты не пришел, — Чонгук всегда мог сказать отцу, то что о нем думает, но Хосоку за это прилетало — дай Бог. От старшего таких выкидонов он не терпит, потому что тот еще и альфа. Мингём променял семью на работу и всегда искал для себя только выгоду. Сам он не мог выставиться напоказ перед публикой, но умело манипулировал лицами и личностями сыновей, которые спасибо ему за это никогда не скажут. Съели говна из-за этих его замашек и хотелок. Мингём всегда мечтал быть знаменитым и влиятельным в своих кругах, но возраст и внешность не позволяли, мужа он не смог в это втянуть, хотя тот и грамотный, и красивый, но слишком замкнутый и консервативный. Сонхве надоели эти попытки пропиариться, поэтому он благополучно слил отца, уйдя к другому. Мингём взбесился, заставил сыновей уехать в чужую страну и вложил свои несметные запасы денег, заработанные на производстве алкоголя, в игровой бизнес. А там и понеслась та самая диктатура и подминание другой компании под себя. А Чонгук с Хосоком не могли ему перечить, потому что зависели от него. Вот и хавали все, что дают. Слабые? Возможно, но их мнение редко, да учитывалось. Им хотя бы позволили работать так, как они хотят и могут. — Так что на этот раз привело тебя в Ниццу? Насколько я знаю, Хоби сейчас в главном штабе. — На Лазурном берегу замечательная погода, давно тут не был, — мечтательно тянет альфа, а Чонгуку хочется закатить глаза, но он сдерживается. — Ты называешь Европу мусоркой, отец. За два года, что тебя не было, мнение поменялось? — Ну чего ты сразу так… Я вообще-то соскучился, — омега усмехается, его отец неисправим. — У тебя всегда есть причины, что на этот раз? — Окей, раз уж ты так категорично настроен по отношению к своему любимому отцу, — «любимому отцу», блять, Чонгук еле контролирует эмоции, чтобы не рассмеяться в лицо, — В общем, мне тут птичка нашептала, что здесь появился слишком крутой специалист. Захотелось познакомиться с человеком, торопящим события в этой компании, — Чонгук бледнеет, слишком громко сглатывая, в ушах начинает свистеть. — Сегодня деловой ужин, приглашение Киму уже отправили. И я надеюсь, ты тоже придешь. — Но… — Возражения не принимаются, — Мингём снимает маску заботливого папаши, поднимаясь на ноги и поправляя свой и без того идеально сидящий пиджак, — Семь вечера, ресторан Луна, тебя и Кима будет ждать водитель. Надень что-нибудь приличное, а не эти твои цветастые рубашки, — он одаривает сына пренебрежительным взглядом, фыркая и добавляя напоследок, — Айщ, и кто только придумал отменить дресс-код в этой корпорации, ну и цирк, — Чонгуку очень хочется съязвить, но подливать масло в этот сжигающий огонь нет никакого желания. А ведь в прошлый раз все также начиналось. После такого ужина репрессии и начались. Что на этот раз задумал отец и как это отразится на Тэхене? Они больше не обмениваются ни словом. И, увидев отдаляющуюся спину отца в коридоре, Чонгук облегченно выдыхает, но это минутная история. Ужин уже через три часа. Он тянется к телефону, чтобы набрать Тэхена, с которым договаривались выйти совсем скоро, но абонент недоступен. Со второй и третьей попытки — тоже. Прошла уже неделя с того дня, как они что-то друг для друга решили, дали шанс этим отношениям, но рассказывать никому не стремились. Слишком личное, слишком они друг другу в души запали, чтобы впускать в их идиллию еще какие-то любопытные глаза и уши. Все, что хочется — это пропадать в четырех стенах вместе, вдыхать чудесные ароматы, чувствовать ласку и трепет, с которыми относятся друг к другу. Вы скажете слишком быстро? Но Чонгук скажет, что в любой момент может произойти какая-нибудь хуйня, заставляющая оторваться друг от друга. Одна такая причина явилась, когда не ждали. Так что не быстро. Пока есть время, он его не потеряет, Тэхен такого же мнения, потому что работать над проектом осталось чуть меньше двух месяцев, а потом неизвестно, сможет он Чонгука забрать в Сеул как обещал, или отец снова вставит палки в колеса, заставляя забыть о собственной свободе. В том деле, над которым они безвылазно сидели целую неделю, есть прогресс, хотя Чонгук вообще ничего не ждал. Но та тема со своеобразной стилистикой имеет место быть. Поэтому перед прогулкой Тэхен должен был связаться с какими-то знакомыми людьми, которые могли проконсультировать на предмет легальности их действий, а Чонгук должен был доработать локацию в новом проекте. Но отец явился так же неожиданно, как гром среди ясного неба. А Тэхен трубку не берет и в Игрушку заходил два часа назад, как раз когда они разошлись. Это томление сводит его с ума, нагнетает. Он снова бросает взгляд на циферблат, понимая, что просидел на месте полчаса, теряя драгоценное время, а потом со всей экспрессией вырубает компьютер, забывая сохранить час своей работы, из-за чего чертыхается пуще прежнего. Но все равно подскакивает и уносится в сторону тэхенового номера, надеясь, что тот уже пришел. *** Сказать, что Тэхен рад — наивно промолчать. У него для Чонгука хорошие новости, он обязательно должен поделиться в ближайшее время. Ким подгоняет таксиста, а тот кидает на него недобрые взгляды, мол: «еду как могу, ацтань» — и так всю дорогу от частного интернет кафе, где он разговаривал с Чимином два часа подряд. Пак хорош в своем деле, даже на официоз перешел, когда Тэхен объяснил в чем, собственно, их загвоздка. Ким всегда знал, что Чимин не пальцем деланный, и что его выкидоны — это от скуки в первую очередь, а не от маленького мозга. Он все грамотно изложил, даже предложил свою поддержку и помощь. Какая ему от этого выгода, Ким не знает, но в его интересах было согласиться. Те нестыковки в хакерских ходах, которые они с Чонгуком смогли опознать пару дней назад, вполне себе легальная информация. Они же ничего не взламывали, закон не нарушали — все честно. А материалы, представленные в суде более чем открытая и доступная информация. Тем более, это бывшие работники Endgame, у них есть все права для проведения собственного расследования, только теперь нужно добиться разрешения у Намджуна и всех из совета директоров, чтобы официально обратиться в полицию для возобновления дела о хакерах. Так что, да — это точно хорошие новости. Осталось только придумать как быть с отцом Чонгука и поговорить с заключенными. Будут ли они ответные обвинения выдвигать за клевету или нет? Но к счастью, а может и к сожалению, они не могут пустить свое негодование на Endgame, только лишь на полицию и прокуратуру за халатность. Над этим стоит еще много подумать, а сейчас, под недовольный взгляд таксиста, он выходит из машины, щурясь от солнца, и держит путь в прохладное помещение шикарнейшего холла. Настроение слишком хорошее, и ничто его сегодня не сможет уже испортить — так он думает, пока не видит Чонгука, сидящего с поникшей головой у его двери. — Гуки? Ты чего тут? — он подбегает моментально, чем пугает погруженного в свои мысли омегу, который чуть ли не плачет. Чонгук тянется обнять, сжимая слишком крепко и утыкается носом в шею, тихо всхлипывая. — Ты долго, я уже час тут сижу, а ты трубку не берешь. Я переживал что… Почему ты не брал телефон? — Он сел… я шифровал разговор, а зарядку из-за спешки оставил, — Чонгук шмыгает носом, отрываясь от Тэхена, в глазах которого беспокойство с непониманием смешивается, — Может зайдем? — он кивает в сторону двери, омега послушно поднимается с его помощью, тяжело вздыхая. — Ты мне расскажешь из-за чего такое унылое настроение? — Да-а… — они открывают дверь, заходят внутрь, а на тумбочке у зеркала стоит причина такого настроения. Фирменный отцовский ром, все как тогда. Чонгука начинает трясти пуще прежнего, он одаривает бутылку яростным взглядом. Но не успевает к ней подойти, потому что Тэхен оказывается быстрее. Берет бутылку в руки, с интересом разглядывая. — Я ничего не заказывал вроде бы… —задумчиво тянет Ким, а Чонгук прикрывает глаза. — Это мой отец, — все что может сказать омега, прежде чем снова начать рыдать, стекая по двери на пол, — Это приглашение на ужин, который через час уже будет. Тэ… Я… я не знаю, что он задумал. Он хочет встретиться с тобой, так было… — он не может выговорить больше ни слова, начиная задыхаться от собственных слез. — Тише, Гуки, тише… Вставай с порога, — он поднимает содрогающееся тело, придерживая за талию, и отводит на диван, ретируясь к холодильнику и доставая холодную бутылку воды. — Давай ты успокоишься и расскажешь мне, хорошо? — омега кивает, забирая воду и опустошая ее наполовину за несколько больших глотков. Тэхену больно смотреть на такого Чонгука, все что он может сейчас — это сидеть и успокаивающее гладить спину, наблюдая как паника потихоньку сходит на нет, уступая место трезвому мышлению. — Он пришел сегодня, мы не виделись около двух лет. Заявил, что хочет с тобой познакомиться и что ужин в семь. — Так это уже через час, — говорит очевидное альфа, мельком бросая взгляд на наручные часы. — В прошлый раз, перед тем как обвинить тех программистов он тоже устраивал ужин. Восхвалял их работу, а спустя некоторое время на них повесили обвинения и упекли за решетку, — Тэхен внимательно слушает, пытаясь понять мотивы Мингёма на этот раз, но в голову чонгукова паника потихоньку закрадывается, смешивая все мысли в непроглядное месиво. — Я боюсь, что история может повториться, он точно осведомлен о тонкостях проекта, ему про тебя рассказали. Я не понял, как он на это отреагировал. Но вот он тут, в месте, которое ненавидит, чтобы лично с тобой встретиться. — В прошлый раз Намджун и Сокджин были там? — Нет, они же еще не работали… — А, точно-точно. Сегодня их позвали? — Чонгук проверяет прочитанное, но не отвеченное сообщение для Джина, мотая головой. — Я не знаю, возможно? Чу Хвансу в прошлый раз присутствовал — это бывший исполнительный директор. — Ладно, хорошо. У нас осталось совсем немного времени, надо собираться, — он потирает глаза, встает с дивана, наклоняется к заплаканному лицу и аккуратно целует. А потом добавляет то, от чего Чонгуку снова хочется рыдать, — Если встанет вопрос о правах на это приложение, я без колебаний отдам их тебе. Мне не принципиально, договорились? — нет, он снова не выдерживает, — Ну чего ты, малыш? Все будет хорошо, мы справимся с этим, не переживай. — Чонгук обхватывает Тэхена за талию, рыдая куда-то в район пресса, а Киму самому от этого уже слезы сложно удержать. Не думал он, что является таким эмпатом, а тут вот как интересно получается. Он опускается на коленки, оказывается на уровне чонгуковых глаз и аккуратно берет его лицо в ладони, ловя стекающие соленые капельки большими пальцами, — Гуки, я потом расскажу тебе, что узнал от Чимина, но только после ужина, и если ты мне пообещаешь, что больше не будешь плакать, хорошо? — Я постараюсь… — загнанно отвечает омега, шумно наполняя легкие воздухом. — Отлично, тогда пойдем собираться… — Кстати, он не терпит наши эти цветастые рубашки, — Чон тычет пальцем сначала на свою ярко красную блузку, а потом на тэхенову бледно-зеленую с принтом неизвестных растений, — Надеюсь, у тебя есть костюм? — Тэхен хочет было съязвить, мол «еще один консерватор», но просто подавляет позыв закатить глаза и аккуратно кивает, поднимаясь на ноги. — Машина будет ждать у входа через пятнадцать минут где-то. Я пойду, тоже переоденусь. Буду ждать тебя в холле. — Хорошо, — улыбаясь, говорит альфа, а потом идет провожать своего омегу, наскоро вспоминая, где у него заныкан тот самый костюм, который он надевал на конференцию в Сеуле несколько месяцев назад. И он быстро находится на дне чемодана, но в ужасно помятом состоянии. А Тэхен как бы не особо умеет пользоваться утюгом, из-за чего звонит на ресепшн и просит кого-нибудь прийти и помочь с этим вопросом. А пока ждет, открывает черный конверт с приглашением, в котором еще и буклет с описанием рома оказывается. Он понятия не имеет, отравлен тот или нет. Потому что всякое в жизни бывает, и к тому же, Чон Мингём известный производитель алкоголя в Азии. В его силах нечто подобное выкинуть. Или это Тэхен уже просто загнал себя в тупик собственных страхов, боясь любого поползновения в свою сторону? Как ни крути, бутылку оставить — он оставит, но пить вряд ли будет. *** Вся поездка до загородного ресторана Луна проходит в напряженном молчании. Чонгук Тэхену не может ничего сказать, потому что один из охранников отца сидит на переднем сидении. Он даже сесть ближе не может, потому что Мингём сразу узнает, а это чревато последствиями. Он уже все варианты развития событий в голове прокрутил, а от самых страшных сердце болеть начинает, заставляя морщиться, чтобы хоть как-то отогнать мысли. Чонгук знает этот арт отель-ресторан, бывал там уже не один раз. Единственное место где отец готов есть еду, потому что хозяин заведения его давний друг. Хотя Чон Мингём и друзья — две совершенно не стыкующие истории. Все «друзья» чем-то да обязаны ему. А если не выполняют условия, то это уже не друзья — это заключенные в тюрьмах, или и того хуже — трупы в холодильниках морга. Чонгук сам не сталкивался с подобным, но истории всякие летают из ушей в уши, отец сам никак это никогда не комментировал. Не очень то хотелось получить объяснения, если честно. С визгом шин автомобиль останавливается на набережной у ресторана, в котором, ожидаемо, других гостей сегодня не предвидится. Отец всегда арендует его на весь вечер, точнее — приказывает закрыться. С моря дует неприятный холодный ветер, хотя еще днем было неимоверно душно и солнце жарило так, что даже в тени невозможно было нормально функционировать. А сейчас небо затянуто темными черными тучами, еще чуть-чуть и ливанет сплошным потоком с небес. Даже погода сегодня настроена агрессивно. В тонком бордовом костюме зябко, Чонгук обхватывает себя за плечи, пытаясь хоть как-то усмирить дрожь и сохранить тепло. Они с Тэхеном едва ли переглядываются, слегка улыбаясь уголками губ, прежде чем проследовать за охранником. Внутри приятно пахнет приготовленной едой, которая красуется на круглом столе, покрытом белоснежной скатертью. За ним уже сидят Намджун с Джином и Хосок, который завидев младшего сразу поднимается со своего места, распахивая объятия и слишком мило улыбаясь. — Мелкий, ты почти опоздал, — говорит Хосок, обнимая Чонгука, а потом бросает взгляд на удивленного Тэхена, оставшегося на несколько шагов позади, и его выражение лица меняется до пренебрежительного. — А этот че тут забыл? — Давно не виделись, Хо, — безэмоционально бросает младший, выпутываясь из чужой хватки и поворачиваясь к Тэхену, который в свете люстр выглядит чуть ли не принцем на приеме у короля. Ему, кажется, любая одежда к лицу, будь то цветастые широкие рубашки с вареными джинсами или идеально выглаженный изумрудно-зеленый классический костюм, — Это Ким Тэхен, главный программист компании Elevator Со. — Я знаю. Спрашиваю, че забыл тут? — он обращается уже непосредственно к Тэхену, который всем своим видом пытается показать, что он тоже не хочет быть тут, рядом с такими хамами как Хосок. — В приглашении ясно дали понять, что игнор порицается, поэтому я тут. И да, я тоже взаимно не рад тебя видеть, Чон Хосок. — Ребят, — встревает Намджун, — Может прекратите и займёте свои места уже? Они еще минуту молча дерутся друг с другом гляделками, а потом Чонгук дергает Хосока за локоть, заставляя отвлечься от этой немой битвы, и уводит к столу. Тэхен лишь хмыкает, следуя до пустого места рядом с Джином. Благо это крайний стул, потому что еще одно свободное, очевидно для Чон Мингёма, как раз напротив него. Странная сервировка, но что имеем, то имеем — стол для шестерых слишком большой. Никто ничего не говорит, изредка только намджины переговариваются, а Хосок все продолжает терроризировать взглядом уткнувшегося в телефон Тэхена, который это насилие чувствует. У него вместо головы уже уголь дотлевает, ей-Богу. И чего он так злится то? Чонгук вообще рад был, что Тэхен за эту работу взялся, а Хосок вот продолжает на протяжении нескольких месяцев незримо атаковать. Что за детский сад, а? Зависть не очень хорошее чувство, не стоит из-за этого так сильно загоняться. И сидит ведь, молчит, мог бы хоть слово сказать пока они ждут, а то как крыса ведет себя. В общем, Тэхен не выдерживает, заставляя Хосока дернуться от неожиданности. — Ну что? Скажи хоть что-нибудь уже! — от наблюдения за этим растерявшимся взглядом смешно становится. И только Хосок хочет что-то долгожданное сказать, как двери за его спиной открываются и вальяжной походкой внутрь заходит Чон Мингём, который опоздал на добрых двадцать минут. — Добрый вечер, я задержался, — Тэхену очень хочется съязвить, но аура недобрая у этого альфы, поэтому он, как и все, просто аккуратно поднимается, делая низкий поклон, и садится обратно. — Надеюсь, еда еще не остыла, — смеется альфа, открывая свою тарелку со свежими морепродуктами. Остыла, как же! Она могла только поджариться от напряжения летающего в воздухе. — Думаю, стоит поесть сначала, а потом обсудить причину, по которой мы тут собрались, — договаривает и смотрит на Тэхена. А у Тэхена в мыслях диссонанс: как этот человек может быть отцом Чонгука? Совершенно же не похожи! Если бы не родинки на лице в одинаковых местах, то можно было подумать, что от отца только запись в документах. На Хосока Тэхен даже не смотрит, но по запаху чувствует — от отца веет горечью черного рома, а от старшего сына чем-то более легким, но тоже пряным, винным и алкогольным. Возможно это бренди, но он не ручается, запах амаретто перебивает их все. Ну точно семья! И тут осознание играет злую шутку, потому что Тэхен понимает насколько усилился запах Чонгука, и взгляд невольно падает на него, а там паника, страх в чистом виде. Тэхен сглатывает, скопившуюся слюну, потому что это пиздец. Смотрит на занятых едой присутствующих, пропускает мимо ушей, что говорит Хосок отцу, потому что… — Простите, я отойду. Чонгук подскакивает с места, уносясь в сторону уборных, привлекая к себе излишнее внимание, но кроме Тэхена, очевидно, неладного не заметил никто. Жаль, что он связан по рукам и ногам, поэтому толкает локтем Джина, умоляя чтобы его поняли и пошли помогать. К тому же Сокджин знает, что между Кимом и Чоном что-то происходит, но имея такт, он не интересовался. Он просто в тот день после пикника промолчал, делая вид, что не заметил, как альфа выходит из палатки омеги. С первого раза Джин не понимает немую просьбу альфы, из-за чего Тэхен хватает телефон, набирая два слова в заметках, и поворачивает экран так, чтобы этот жест никто не заметил. «Течка помоги» У омеги глаза на лоб лезут, он прочищает горло, прежде чем с извинениями встать со своего места и напряженной походкой уйти за Чонгуком. Намджун непонимающе смотрит на Тэхена, а тот лишь пожимает плечами, открывая, наконец-то, свою тарелку со странным, на первый взгляд, мясным блюдом с тушеными овощами, но все равно делает вид, что заинтересован его попробовать, отводя всяческие подозрения. *** Чонгук слышит, как тихо закрывается дверь и поворачивается замок, а потом аккуратные шаги приближаются к кабинке. Из-за обострившихся чувств запах баблгама неприятно режет нос, и тошнота начинает подступать на пике очередного приступа нестерпимой боли внизу живота. Хочется орать, но он подавляет в себе это желания, давая волю слезам. И почему именно сегодня, сейчас? Как он так проебался с прогнозами? — Чонгук, ты там как? — он не может сказать ни слова, просто пытается дышать, — У меня есть таблетки, но за ними надо сходить до машины, подождешь тут? — Подожду, — еле отвечает омега, дотягиваясь до салфеток, чтобы стереть заслонившую глаза влагу. Дерьмовый сегодня день — все, что летает в мыслях. Сокджин возвращается быстро, должно быть бежал, а потом стучится в дверь, прося выйти, чтобы передать лекарства и воду. Чонгук может только повернуть замок, встать у него сил вообще нет никаких. Джин все понимает, поэтому заходит внутрь, высыпая пару таблеток в крышечку, и помогает проглотить и запить. — Скоро полегчает, но тебе лучше поехать домой. Отец и брат ничего не поймут, но вот Намджун и Тэхен, — после прозвучавшего имени Чонгука начинает трясти, слезы сами вырываются наружу, — Тише, тише… Я отвезу тебя, хорошо? — Хорошо, — благо здраво мыслить Чонгук пока может. — Таблетки максимум на пару часов помогут, как раз разрешится вопрос, из-за которого нас собрали. Ты уже можешь встать? *** То непонятное Тэхену мясное блюдо оказалось ничем иным как лягушачьими лапками под сырным соусом. И знаете что? В какой-то степени Киму даже понравилось, а если бы он поменьше переживал за Чонгука, смог бы даже доесть, но видимо не сегодня. Во всяком случае лягушки лучше, чем зеленые улитки, которых с особым остервенением поедает Хосок, запивая все это дело брютом. Тэхена от этой картины тошнит, сразу вспоминается ви-команда. Брр… И Мингём этот тоже на голову своим душиловом давит, он не из торопливых, все делает слишком медленно: жует медленно, пьет медленно, говорит медленно. Только когда Сокджин с Чонгуком появляются в зале, Тэхен облегченно выдыхает, отрываясь от созерцания буквальных и фигуральных улиток. Его взгляд сразу ловят, говоря глазами, что все порядке. Да Тэхен и сам чувствует, очевидная симптоматика исчезла, поэтому он второй раз облегченно выдыхает. Мингём откашливается, залпом выпивая свой вискарь, и смотрит на Тэхена изучающе, хотя до этого вот вообще ни разу не глянул, будто Ким пустое место или его нет здесь вовсе. — Ким Тэхен, компания Лифт, Сеул, Южная Корея, — перечисляет известные всем факты альфа, а названный начинает суетиться на месте, не зная куда себя деть. — Наслышан о ваших разработках и способах ведения дел, — усмехается, поглядывая на Намджуна, — Директор Нам, насколько он хороший специалист? — тот тушуется. — Эм… Оперативный, сговорчивый и грамотный, с большим потенциалом и амбициями, благодаря ему мы опережаем сроки, — отвечает Намджун, а Мингём на последних словах усмехается. — Как вам это удается, мистер Ким? — взгляд снова падает на Тэхена. — У меня большой опыт работы… Обычно я завишу только от себя, что позволяет мне выбирать сроки, которые идут на опережение, нежели на удлинение, — уверенно отвечает Тэхен, неотрывно глядя прямо в эти темные как черная дыра глаза. Мингём сам отрывает взгляд, переводя на младшего сына, который к еде так и не притронулся. — Гуки, почему не ешь? — слышится наигранное беспокойство в голосе, а Чонгук дергается, как от электрического разряда. — Плохо себя чувствую, могу я уехать в отель? — Нет, — отрезает отец, присасываясь к новой порции виски, которую только что оставил официант. — Ты гвоздь этой программы, придется терпеть. — Чонгук поникает, он уже не знает, что ожидать от собственного отца, который по своей сути в заложниках держит. Боль хоть и утихла, но это вопрос времени, когда его подкосит новый приступ, и желательно чтобы это было подальше от альф, ибо он со своей омежьей сущностью за себя не ручается. — Я просматривал ваши предыдущие работы, Тэхен, и был приятно удивлен их разнообразием и качеством. Неужели в Сеуле этому учат? — Я думаю, для подобного должен быть дар, — встревает Джин, подбадривающе улыбаясь, потому что Тэхен, после просьбы Чонгука уехать, слишком уж поникает. — М-м, дар говоришь? Интересно. Тэхену вот очень хочется выкрикнуть, чтобы тот поторопился со своими размышлениями, а тот снова делает небольшой глоток, слишком громко глотая, что неприятно отзывается в ушах. Такое чувство, словно он специально над ними издевается. — Отец, так по какому поводу ты собрал сегодня этот цирк? — не выдерживает Хосок, чем делает одолжение всем присутствующим, но Тэхена он одаривает неприязнью. — Хоби, дорогой, зачем ты так? — Хосок фыркает, а Мингём продолжает, — Я смотрю вы что-то не поделили с моим сыном? — он обращается к Тэхену. — Хо просто завидует, отец, — это Чонгук встревает, непонятно зачем, но сказанного не воротишь, — Ему до уровня Ким Тэхена, как до Китая. — В Китае есть филиал вообще-то. — Да тебе даже там двери не откроют! — Ты охуел, малой? Неожиданно течка началась? — и это было бы смешно, если бы не было так грустно. Не зная того, Хосок оказывается прав в последнем своем выводе. — Замолчали! — вскрикивает Мингём, ударяя по столу кулаками, что аж приборы подскакивают, — Оба! Вы че тут устраиваете? — Прости, отец, — синхронно говорят братья, а Тэхен вообще в шоке от происходящего, что уж говорить о будущем семействе Ким, которые и слово боятся произнести из-за этого давящего напряжения. — Раз уж вам так не терпится, я скажу причину сбора. Вы сами меня вынудили… — Говори уже! — Чон Хосок! Ты как с отцом разговариваешь? — Все-все, молчу… — он поднимает руки, делая вид, что сдается, а Мингём закатывает глаза, тяжело вздыхая и потирая глаза. — Тэхен, нам надо выйти, я не могу разговаривать в этом бедламе. И в этот момент один Чонгук гулко сглатывает и начинает себя мысленно покрывать нецензурной бранью, сетуя на разбушевавшийся гормональный фон и вылетевшие ранее слова. А Тэхен просто встает, просто идет следом на второй этаж ресторана, просто пытается успокоиться, но забывает дышать, когда его доводят до двери, зовут пройти и закрываются изнутри. А потом так улыбаются ехидно, подходя к пустующей барной стойке и наполняя два стакана тем самым ромом, который он увидел сегодня в своем номере, и ставят перед носом предлагая выпить. — Извини за этот цирк, но они такие, какие есть, — мягко говорит мистер Чон, а Тэхен уже придумывает, каким способом от него попытаются избавиться. Тонуть он не хочет и гореть тоже, — Я понимаю, что звучать будет дико, но это лишь моя работа, — ухмыляется, а Киму сквозь землю хочется провалиться. Поэтому он опрокидывает весь ром себе в рот, даже не морщится. На пьяную голову любая угроза шуткой звучит, так? И бесстрашие просыпается. Мингём одобрительно усмехается, повторяя жест, и спрашивает, — И как тебе? — Неплохо, терпко и пряно. Не особо люблю крепкое… — Есть еще ликер, принести? — спрашивает лишь для виду, видимо. Потому что спустя минуту перед Кимом стоит рюмка с темной тягучей жидкостью. — Амаретто от нашей компании, — комментирует альфа, а Тэхен давится собственной слюной, — Мое предложение весьма простое, но если откажешься, то будет не просто. — Предлагайте, — Тэхен принюхивается к напитку, ощущая выраженные нотки пряностей, миндаля и персика. — Мне нужны в семью такие как ты, Тэхен. От Хосока мало толку, я не готов оставлять дело на него, а вот Чонгук вполне себе способный и одаренный… прям как ты, я с этим даже спорить не буду. Но… — Тэхен убирает рюмку обратно на стол, поднимая нечитаемый взгляд на альфу, хотя внутри все трясется, — Но он омега, а у нас так не принято. — И что вы от меня хотите? — Фиктивный брак с подписанием договора о не разглашении, использование твоих идей на благо моей компании… — после этих слов хочется выть, или орать, или вообще ударить. Как он вообще имеет право так размениваться жизнью собственного сына? — А что, если я не соглашусь? — голос подводит, срываясь на гласных. — Не получит тебя тогда ни одна компания, ты слишком сильный конкурент на этом рынке. — Вы угрожаете? — Может и так, но у тебя есть выбор. Либо Чонгука в мужья, либо попытка меня обыграть — решение за тобой. Но я не уверен, что ты что-то от этого выиграешь, каким гением бы не был. Один против сотни специалистов — не равный бой, не так ли? — он даже не усмехается, видно, что трясётся за свой бизнес, пытаясь играть не по-честному. Мингём поднимает стопку с ликером в воздух, продолжая: — Так что ты об этом думаешь? — Тэхен прочищает горло, трясущимися пальцами подхватывая рюмку. — Вы не хотите спросить Чонгука? — А чего его спрашивать, ясное дело он будет в бешенстве, я своего сына знаю. — Вы же понимаете, что это психологическое насилие? — и чего это вдруг смелость появилась задавать такие некорректные вопросы взрослому и грозному альфе? Тэхен понятия не имеет. Но у него есть преимущество. Мингём не знает, что они вроде как уже вместе, и что брак их не испугает. На самом деле, это тот самый шанс забрать Чонгука из этого места заключения и перевести в Сеул на законных правах гражданина Кореи, как и обещал, с одной лишь преждевременной загвоздкой — штамп в паспорте. — Вполне себе, но мои приоритеты стоят выше. И кто как не ты — умный и амбициозный человек, должен меня поддержать? — странная у этого человека логика. Но Тэхен послушно чокается, залпом выпивая сладковато терпкую жидкость, понимая для себя, что это самый любимый вкус алкоголя, правда. Будто только что Чонгука поцеловал. Щас как фантазия разыграется, но лицо не должно выдавать никаких чувств, из-за чего маска нечитаемости остается на месте. — Можно одно условие выдвинуть? — Попробуй. — Мы сможем жить в Сеуле? — Мингём хмыкает, а потом начинает смеяться, но не по злому, совсем нет. Словно он это и ждал. — Сможете, только у меня будет еще два условия. — Какие? — Ты будешь новым членом совета директоров в Elevator Co. Возражения не принимаются. А еще поможешь с одним делом, с которым моя команда не справляется. И это наверно самое страшное, что могло произойти, ибо свободное время в одиночестве теперь он увидит только в гробу. Хотя люди ко всему привыкают, правда же? Тэхен должен постараться. Нет, он просто обязан это сделать, чтобы Чонгук никогда не жалел о тэхеновом решении согласиться на это абсурдное требование, чтобы спасти, как он думал раньше, свою шкуру. Да черт возьми, он же не раз говорил Чонгуку, что готов сдать свои права на проект без боя, только бы не обрекать омегу на страдания от мук совести еще и из-за его участи в какой-нибудь второсортной тюрьме непонятно где. Или и того хуже — в морге. Хотя, после подробного объяснения второго требования, Тэхен уже ни в чем не уверен. Так что да, взять младшего сына семьи Чон в мужья — это лучший исход событий из всех предполагаемых ранее. Но предчувствие, что Хосок Тэхена возненавидит еще больше, потому что тот — по сути — забрал его возможность стать следующим управленцем огромной алкоимперии, заставляет немного напрячься. Хотя Киму на это должно быть плевать, потому что он выполнит все свои обещания, так как теперь возможность у него точно есть. Они распивают еще пару рюмок с ликером, и довольный исходом беседы мистер Чон тянется пожать руку своему будущему зятю, говоря совершенно неуместный комментарий: — Рад иметь с тобой дело, Тэхен, — а потом вручает свою черную визитку, с номером телефона, флешку с материалами по второму требованию, добавляя: — В любое время, кроме ночи, потому что сон — это святое, — и с улыбкой просит вернуться обратно в зал, что Тэхен послушно выполняет. …За столом царит давящая на слух тишина. Завидев Тэхена, Чонгук напрягается каждой мышцей в теле, Хосок тоже поднимает взгляд на слишком счастливого отца и абсолютно нейтрального Тэхена, не сдерживая смешка. Хотя смеяться в данной ситуации хочется именно Киму, но он идеально играет безразличие и незаинтересованность ни в чем. А когда усаживается на свое место, сразу тянется к телефону, чтобы набрать Чонгуку сообщение, которое моментально долетает до адресата и читается, пока мистер Чон лепечет что-то Намджуну, Джину и Хосоку о еде и друге хозяине тире шеф-поваре. Тэ: Выйдешь за меня? JK: ??? Тэ: Тебе лучше ответить прямо сейчас. JK: Что за шутки Ким Тэхен? В этот момент, завидев отвлеченность Тэхена, Джин толкает его в бок, чтобы спросить, что он творит, а Тэхен губами просит разговорить хозяина вечера, с чем Сокджин успешно справляется, рассказывая что-то о работе компании и будущих проектах. Тэ: Это не шутки, малыш. Абсолютно серьезное предложение. Так что? Ты же знаешь, что я без ума от тебя? JK: А ты не спешишь случайно? Тэ: В нашем деле каждая минута дорога, я не раз это говорил. JK: Но ты ни разу не говорил, что чувствуешь ко мне!!!!!! Тэхен поднимает суровый взгляд на омегу, который пожимает плечами, мол «Хуй тебе, а не ответ!» Альфа цокает едва слышно и заходит в фотопоток, вытаскивая последнее видео, что записал, когда ему гладили костюм, и отправляет Чонгуку в Тоу, быстро шифруя данные и оставляя небольшое сообщение. Ким Тэхен: выйди и посмотри *вложение* Чонгук сразу же читает, уведомление о прочтении приходит слишком громким на тэхенов телефон, из-за чего все останавливаются, переводя внимание на Кима, а тот говорит первую попавшую в голову глупость: — Простите, уведомление с Виверса пришло, тут Stray Kids решили порадовать фанатов своим появлением. — О, ты тоже их слушаешь? — и, кажется, это ошибка, которую Тэхен совершил не подумав. Потому что Хосок реально удивлён и может в любой момент проверить приложение и понять, что мемберы группы последний раз заходили неделю назад. — Я давно удалил Виверс, что пишут? — Эм… — сейчас будет выступление клоуна Ким Тэхена по кличке Ви, встречайте бурными аплодисментами, — Банчан ответил на вопрос подписчика. — Дай угадаю, вопрос был: how you doing? — Тэхен кивает, а Хосок заливается уж слишком радостным смехом, хлопая в ладоши, — И что он написал? — Сердечки разноцветные отправил… — робко отвечает Ким, откашливаясь, а потом краем глаза видит, как Чонгук что-то говорит отцу и встает с места. — Блять, чувак, ты должен был раньше сказать, что стэнишь Стрэев. Мы бы сразу подружились. А кто биас? — Хосок! Прекрати, поговорите об этом позже, — и в какой-то степени Тэхен благодарен мистеру Чону, что тот прервал этот балаган. Ибо Тэхен чуть со стыда не помер, выдавая вот такие вот интересные секреты, о которых раньше тупо молчал. А еще Чонгук ушел на улицу смотреть видео, и это вдвойне давит. *** Зря, конечно, Чонгук решил выйти из теплого помещения на холод, потому что ветер гуляет с периодичными порывами, а еще моросит неприятно. Издалека слышен шум шторма, едва ли грозы с молниями не хватает, но по ощущениям — все еще впереди. Сенсор из-за попавших капель не реагирует на касание, поэтому омега забивается в угол, где неприятно пахнет сигаретами, но все равно включает видео-послание и прибавляет звук на максимум. «Привет, Гуки!» Тэхен улыбается, но на сердце Чона от чего-то больно. «Я не знаю, чем закончится сегодняшний вечер, поэтому записываю это видео. Мы совсем немного пробыли вместе… Неделя — это так ничтожно мало, хотя знакомы мы вроде как подольше. Ты вот вообще следил за мной, когда я даже не подозревал о твоем существовании.» Он смеется, и Чонгук тоже смеется. «Я тебе уже говорил, что мой воспалённый мозг после водных процедур и тренировки дыхалки на выносливость посчитал тебя ангелом-спасителем. Но я хочу чтобы ты знал вот что… Когда ты сказал свое имя, я сразу понял, что мне пиздец. Но это не оттолкнуло, вовсе нет. Ты тогда моментально запал в душу, хоть я и повесил на тебя ярлык человека, у которого — по негодованиям Хосока — я забрал работу. Считал врагом, но блять, чертовски красивым врагом. Мне даже стыдно, что в первую нашу встречу я валялся перед тобой без сознания, на песке, в одних трусах. Как вспомню этот позор, так краской заливаюсь. По-любому сейчас мое лицо красное, скажи же?» Чонгук ставит видео на паузу, увеличивая экран и рассматривая едва заметный румянец на щеках. Вместе с улыбкой слезы сами накатывают на глаза. Он нажимает продолжить, тихо шмыгая носом. «А потом тогда на пляже, когда мы жгли розжиг и ты меня поцеловал, я вообще охуел, честное слово!» Тэхен искренен и это видно. «Это было горячо и в прямом и в переносном смысле, да и вообще тот день был слишком горячим для одного меня. Я боролся со своими внутренними демонами, потому что боялся подойти и вообще нормально поговорить с тобой. Но когда я увидел как ты плачешь из-за того, что тебе приснился кошмар, где я по-тупому утонул, я вообще не знал, что мне делать. Чонгук, ты заплакал из-за меня!» — Идиот! — не сдерживается омега, снова вспоминая тот сон и снова выпуская слезы наружу, присаживаясь на корточки и прислоняясь головой к грязной стене. «Я тогда не пытался тебя тупо успокоить, как ты мне однажды сказал, я пытался разделить этот страх, думаю, неплохо получилось, не так ли? — он ехидно играет бровями, а Чонгук смеется сквозь слезы, — Кроме шуток, мне правда было больно из-за твоих слез, особенно, когда ты тут на диване сидел. Не хочу, чтобы ты плакал из-за меня. Прости пожалуйста.» — Тупица ты, Ким Тэхен! «А когда мы начали работать над проектом по спасению программистов и ты принес эту ужасно вкусную и родную еду, я вообще голову потерял. Я влюбился в тебя, хотя это наверно произошло еще тогда, когда ты меня спас, но не суть. — он мотает головой, переводя воздух и откашливаясь, — Ой, блять, аж слюна не в то горло залетела, из-за кадров той ночи вместе, — и улыбается ведь, а Чонгуку глаза закатить хочется, но он продолжает смотреть, — Так вот, к чему я это все? А, да… Чон Чонгук, не важно как закончится этот день, просто знай, что тебя любит одно мое когда-то чёрствое сердце, потому что сейчас оно больше похоже на канистру розовых соплей. Да, ту самую канистру с розжигом, которую ты очень удачно спалил. Большая, согласись? Афигенно горела, мне понравилось. Сердце так же горит. Я вот не думал, что смогу так быстро и так сильно полюбить кого-то, но вот тебя смог, хоть и не уверен в ответных чувствах» — Блять, Тэхен, ты идиот, Господи! Это самое ебанутое признание в любви! Канистра? Серьезно? «Ну в общем знай, малыш, каким бы ни был исход, я тебя люблю. Не надеюсь, что ты сможешь это разделить, но прошу: если мистер Чон выкинет что-то, что никому не понравится, и что, возможно, сломает мою жизнь, то забудь меня как можно скорее, хорошо? Просто выкинь из памяти, будто и не было, договорились? И если ты сейчас плачешь, а я более чем уверен, что так и есть, то прости меня еще раз, не хочу чтобы ты лил из-за меня слезы. Я этого не заслуживаю и никто не заслужит никогда. Ты ангельское создание, самый чистый и светлый человек на этой прогнившей земле. Таких, как ты больше нет. Не позволяй этому миру ломать тебя, ты сильнее, чем думаешь. Пожалуй, это все, мой костюм уже погладили.» Тэхен тянется к кнопке остановки записи, замирая в стоп-кадре с лучезарной улыбкой, а Чонгук понимает, что около минуты тупо не дышит, но слезы попрежнему скатываются, впитываясь в черную рубашку. То есть это что получается? Тэхен заранее подготовил себя к худшему исходу событий, из-за чего записал видео с признанием, и был готов его отправить в любую минуту, но прежде чем отправил позвал замуж? Чонгук ничего не понимает, вот от слова «нихуя»! Он снова открывает диалог, перечитывая последние сообщения, но все равно в его голову не приходит логический вывод из всего этого. В чем подвох? — В чем, блять, подвох? Сука! — Ты чего материшься? — и эта фраза пугает забившегося в угол омегу своей неожиданностью, отчего тот вздрагивает, хватаясь за сердце, а потом поворачивается своим заплаканным лицом, чтобы встретиться с точно такой же лучезарной улыбкой, как на стоп-кадре включённого видеопроигрывателя, — Я же просил не плакать, мне больно, когда вижу твои слезы. — Идиот! — бросает Чонгук, снося Тэхена своей массой и крепко стискивая в объятиях, плюя на ливень, под которым они оказываются из-за его неосторожности, — Какой же ты придурок, Ким Тэхен! Думал, что запишешь мне это, и я спокойно начну жизнь с чистого листа? Ты совсем свихнулся? — он отрывается, толкая альфу дальше по террасе под дождь, от чего они моментально промокают насквозь, — Как я могу забыть человека, за которым сталкерил пол года? Объясни мне, как? — Я не… — Не знаешь? — орет во весь голос, а Тэхен не знает куда деться, осознавая свой проеб, — Вот именно! Тогда какого хера записываешь подобное? — он трясет телефоном перед глазами альфы, шаг за шагом наступая. Возможно, если бы не течка, то Чонгук не среагировал на это вот все так остро, но уж простите его за ветреность, он омега, ему можно, — И что за приглашения выйти замуж? С дуба рухнул? — продолжает истерить, а Тэхен пытается поймать чужие разбушевашиеся руки, которые так и норовят вмазать по лицу. — Гуки, малыш, не кричи, дай объясниться. Я еле слился от твоего брата и отца.  — Уж пожалуйста! Жду с нетерпением! — Во-первых, я бы хорошо подумал, прежде чем тебе это отправлять, хотя уже не уверен, раз все-таки отправил, не подумав. Не суть, сделанного не отменишь. — Это еще что значит? — Погоди, дай договорить. — Ну! — он наконец-то убирает руку в карманы, отходя на пару шагов назад. — Во-вторых, я правда хочу в мужья тебя, Гуки, слышишь? Только тебя! Я хорошо об этом подумал. — Какие условия выдвинул отец? — бросает омега, скрещивая руки на груди. — Может мы уйдем с дождя? — Нет, мне норм! — Охлаждает пыл? — смеется Ким, подходя ближе и убирая прилипшие к коже прядки, открывая хмурое лицо. Чонгук фыркает, — Он сказал, цитирую: «Фиктивный брак с подписанием договора о не разглашении, использование твоих идей на благо моей компании», — Чонгук замирает, — У тебя щас глаза выпадут из глазниц, Гуки. — Что? Погоди, он серьезно это предложил? — Тэхен кивает, — Блять, это единственное, что я не ожидал. Все что угодно, но точно не это. А причину он сказал? — Сказал, что ему в семью нужны такие как я. Типо от Хоби мало толку, и что он не готов оставлять дело на него, а вот ты вполне себе способный и одаренный… прям как я, но только ты омега, а в вашем бизнесе так не принято, — заканчивает пересказывать, а Чонгук опять завис, — Отомри. — Да. — Что «да»? — Я согласен. — На что? — блять, Тэ, ты тупишь, — А-а-а, — Чонгук закатывает глаза, — Погоди негодовать и орать! — он присаживается на колено под растерянный взгляд своего омеги, плюя на то, что под ногами лужа по щиколотку. И так насквозь сырые уже! А потом шарится по карманам, доставая связку с ключами от своей машины, которая стоит на парковке в Сеуле. Хрен знает, как они там оказались. Должно быть забыл вытащить еще после той вечеринки в честь объединения их компаний, да попойка с Юнги выбила из колеи, а бета-горничный никак это не обозначил, погладив так как есть. Но это лучше чем ничего, не так ли? — Чон Чонгук, ты будешь моим мужем? — он надевает колечко с ключами на два омежьих пальца, а тот еле сдерживается, чтобы не заржать, но все равно срывается. — А чего ты ожидал, я не подготовился! Но ты смейся-смейся, это лучше слез. — Господи, Тэхен, это лучшее предложение из всех тех дорамных, что я видел. — Ну так что? — Да, я согласен! Конечно, я согласен, глупый! — Ну уже не придурок и не идиот — это можно считать успехом, — замечает Ким, поднимаясь с помощью своего будущего мужа на ноги, а потом получает кулаком в плечо, — Ай, за что? — Бьет — значит любит! — Эй, это абьюз, вообще-то! Психологическое и физическое насилие! — возмущается Ким, — Так, отдавай ключи от ламбо, я передумал. — Эй, вообще-то я тут жертва психологического насилия, меня отец без спроса замуж отдает! — не уступает Чонгук, пряча руку с ключами в карман и намереваясь убежать, но Тэхен крепко хватает за локоть, не давая ринуться в сторону входа в ресторан. Прижимает к себе и целует, страстно, забирая стоны удивления губами. Оглаживает покрасневшие щеки, скулы, линию челюсти, спускаясь поцелуями к шее, ловит холодные капли дождя и оставляет горячие следы на бледной коже, но только там, где не заметит чужой глаз. — Люблю тебя, Чон Чонгук! — шепчет он на ухо, чувствуя как начинает дрожать (теперь уже точно его) омега, — Тебе надо согреться, пойдем внутрь? Чонгук кивает, позволяя себя увести, но улыбка с лица не сходит, так и держится, пока они не доходят до стола, где обсуждается какая-то занимательная и подозрительно веселая тема. Их сразу замечают, и взгляд мистера Чона моментально суровеет от их вида. Потому что два насквозь промокших молодых человека, страшась, подходят к столу и боятся хоть слово сказать. — Вы ебанутые под дождем стоять? — первым отзывается Хосок, — Там же льет как из ведра, да с вас вода ручьем течет! — и в этом голосе беспокойства больше, чем привычной злобы, которой Хосок Тэхена окатывал при малейшем упоминании. — Тэхен, ты то умный, нахера за этим мелким придурком пошел, зонт бы хоть взял! — и в этот момент Чонгук нихуя не понимает. — Все в порядке, Хо, — улыбается Хосоку Тэхен, а тот будто смягчается. Чонгук все еще нихуя не понимает. Что только успело произойти, пока он выходил смотреть видео? — Мистер Чон, я могу отвезти вашего сына в отель? Он плохо себя чувствует, и попросил позаботится о его здоровье, — уверенно говорит альфа, а Чонгук готов сквозь землю провалиться, потому что отец разрешает, потому что отдает ключи от одной из служебных машин, потому что желает доброй ночи и возвращается к прерванному разговору с Сокджином, Намджуном и Хосоком. Чонгуку кажется, что он сейчас спит, ей-Богу. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но ущипнув себя за бедро, он ловит лишь озадаченный взгляд Тэхена, а не пробуждается рано утром. — Тэхен, какого хрена только что было? Что я пропустил, пока смотрел твое видео? — решается спросить Гук, усаживаясь на переднее сидение Рэндж Ровера. — Ты про своего брата? Кажется мы нашли общий язык, оба фанаты Стрэев. — Ты щас серьезно? Ты фанат Stray Kids? — Да, и много еще кого, мультифандомный вроде как. Но по душе больше джаз, я тебе об этом уже говорил на днях. — Вот именно, джаз! Это то я помню, а вот про Стрэев… Тэхен всю дорогу рассказывает каждую деталь тех моментов, которые Чонгук благополучно пропустил. Про то, как они сошлись с Хосоком во мнении из-за удачного вброса Тэхена, чтобы отвести от себя подозрения, когда его выдало уведомление о прочитанном Чонгуком сообщении. О том, что отец лично хочет присутствовать на свадьбе Сокджина и Намджуна, о том, что жалеет о причине их прихода к управленческим делам и как ненавидит бывшего директора Endgame, возомнившего себя не пойми кем. А еще о том, что ждет с нетерпением, когда Хосок найдет себе пару, чтобы наконец-то взяться за голову. — Он совершенно искренне говорил, что тех хакеров подставили намеренно, представляешь? — нет, Чонгук не представляет, — Гуки, он меня лично попросил заняться этим делом, его команда пыталась найти способ их оправдать, а не обвинить. — Чего? — Ты неправильно его понял, — Тэхен демонстрирует флешку, которую ему передал Мингём, — Здесь все те материалы, которые есть у тебя. Чу Хвансу их подставил, не твой отец. Двое из хакеров видели, как ваш бывший директор избил своего мужа, и угрожали ему обнародовать информацию. — Что? — Я тоже охрeнел, когда он мне это рассказал. Это было вторым условием нашей, так сказать, сделки. — Но Чу Хвансу не мог! — Чонгуку вообще ничего уже не понятно, а еще таблетки медленно, но верно прекращают свое действие. Поэтому он невольно морщится, чувствуя тяжесть в животе, — Он же был святым человеком, за что его тогда смели в должности? — Твой отец отправил его в отставку, он так и не понял, какие дела наворотил и сколько жизней своей выходкой покалечил. Пригрозил, что пойдет в желтую прессу и его будут преследовать, если не свалит по хорошему. — Пиздец! — Я почти так же и выразился, думал Мингём меня за это… — и тут омега орет что есть мочи, разрывая барабанные перепонки и обонятельные рецепторы одного рядом сидящего альфы, который не удерживает руль, от чего машину на пару секунд заносит, — Блять, Чонгук, малыш, потерпи немного. Почти приехали. Тэхен давит на газ, плюя на правила дорожного движения, которые он в гробу увидит, если будет чуть менее внимательным и более обеспокоенным. А ведь он обещал себе за руль автомобиля в пьяном состоянии не садиться — очень вовремя все вспоминается, как всегда. Черт! Поэтому старается взять себя в руки, взять под контроль возбуждение, которое накатывает из-за чересчур усилившегося запаха течного омеги. Машина ракетой долетает до отеля. Тэхен выскакивает с водительского, бросает ключи опешившему парковщику, подбегая к Чонгуку и забирая его на руки, чтобы быстрее уже убежать в его номер, потому что тот ближе всего. — Еще чуть-чуть потерпи пожалуйста, — судорожно говорит Тэхен, опуская омегу на ноги, но придерживая, чтобы тот не рухнул прямо у собственной двери. — Где карта? — В кармане, — шипит Чонгук, сгибаясь пополам и ревя от нестерпимой боли. Тэхену самому кажется, что у него внутри что-то взрывается, глядя на эти страдания. Он шарит по всем карманам, понимая, что сам себя уже контролировать не может, ибо в штанах все камнем стоит. — Поторопись, пожалуйста! — Нашел! Он открывает дверь, помогая Чонгуку зайти, и тот уже не сдерживается. Скидывает с себя мокрую одежду на ходу, жадно вгрызаясь в эти невозможно прекрасные и желанные лавандовые губы, теряя крупицы кислорода в легких. Они идут сразу в ванную комнату, снося по пути настенный телефон, впечатываясь в каждый угол и выкидывая одежду, где придется. Под горячим душем они оказываются абсолютно голыми, возбужденными и такими же нетерпеливыми. Запахи смешиваются воедино, отдавая своеобразным прекрасным букетом, который не способен повторить ни один парфюмер. Чонгук просит не церемониться и брать как можно грубее, но Тэхен не хочет делать больно, поэтому тратит несколько минут на мучительную для них обоих подготовку, ловя каждый стон своими губами. А потом разворачивает Чонгука лицом к стене и входит, по самое основание, получая громкую благодарность на выдохе. Он чувствует, как омежье тело расслабляется, как легко принимает в себя каждый толчок, как двигается навстречу, чтобы прочувствовать освобождение от болезненных оков. Напряжение постепенно уходит, а темп нарастает. Вода уже не согревает, она обжигает, поэтому Чонгук тянется к смесителю, убавляя температуру, а потом вскрикивает, потому что Тэхен проезжается по зудящему и требовательному месту, как раз в тот момент, когда омега выпрямляется. — Пиздец! — шипит альфа, делая несколько глубоких толчков и оставляя засос на белоснежной коже ключицы, ровно под теми, которые оставил еще под ливнем у ресторана. — Блять, Тэ, я щас умру, от того, как хорошо… — Не умирай! Ты мне еще нужен, — он разворачивает податливого Чона лицом к себе и подхватывает под крепкие бедра, усаживая себе на талию и прижимая к холодному кафелю спиной, чтобы зайти под новым углом и выбить несколько низких протяжных стонов. — Желательно до конца жизни, слышишь? — Слышу, Тэ, слышу! Шлепки ускоряются, вода шумит, дыхание сбивается к хуям, а внутри импульсы скачут с напряжением выше двухсот двадцати вольт. И это уже край, тот, на котором сложно балансировать, да и не нужно это совсем. Не первый заход и не последний, вся ночь впереди, а там и жизнь. Тэхен не церемонится, по темному взгляду видит, о чем его просят, рука сама тянется помочь кончить. Они делают это, чуть ли не синхронно, и альфе хватает сил и контроля успеть выйти. А Чонгук с такой благодарностью смотрит, будто его только что от смерти спасли или звезду с неба голыми руками достали. Хотя, может и так… вряд ли звезду, но точно голыми руками и точно спасли. *** — Мы квиты, кажется, — говорит Чонгук, заползая под белоснежное одеяло голышом. — Что? — простите Тэхена за тугодумство, но он слишком устал, чтобы отгадывать загадки. — Ты рассчитался за свое спасение, утопленник, — бурчит Чон, чувствуя спиной как его обнимают всеми конечностями, и это слишком приятно, чтобы быть правдой. А так ведь теперь будет всегда, на законных основаниях — сказка, не иначе. — Но мы же еще не закончили с делом хакеров, о каком расчете речь? — бурчит Тэхен, зевая. Спать очень хочется — это правда. А еще Чонгука бесконечно хочется, но они на сегодня уже исчерпали всевозможные лимиты, застряв в душе на два часа. — Что-то мне подсказывает, что мы и их спасем, и сами счастливы будем, и с отцом я отношения налажу. — Твой отец не такой плохой, как ты мне его описывал, — бормочет Ким, прижимаясь сильнее. — Поживем-увидим. — А еще, я теперь точно отвезу тебя в Сеул, мне даже добро на это дали. — Что? — получается слишком громко, а потом Чонгук копошится, разворачиваясь лицом к своему альфе и оказывается нос к носу, — Ты щас не шутишь? — Нет, предельно серьезно! — отвечает Ким, чмокая своего будущего мужа в нос и мечтая, когда уже познакомит его со своей ви-командой, — Только не съешь моих улиток, они не для французской кухни, — и Чонгук угорает, у него есть еще на это силы, в то время как Тэхен уже в пограничном состоянии между сном и бодрствованием. — Обещаю с ними подружиться и покупать им водоросли! — Доброй ночи, дорогой, завтра обсудим условия нашего брачного договора и план дальнейшей совместной работы, — Чонгук еле сдерживается, чтобы не запищать в голос, потому просто утыкается лицом в шею, облегченно выдыхая и широко-широко улыбаясь. — Лавандовых снов, Тэ! — шепотом говорит омега, получая легкий поцелуй в лоб.