Endgame

Они долго плавали, болтали на нейтральные темы, даже успели попрыгать с камней, пока тьма не опустилась на пляж, выгоняя двоих обратно на берег. Оба устали, немного замерзли, поэтому пошли к костру погреться и выпить чего-нибудь. Но на их разочарование даже вода закончилась, что уж там говорить про лимонады. И кто только успел выдуть все безалкогольное? Взгляд упал на оставшиеся бутылки вина. Тэхен предложил, а Чонгук не сразу согласился, ибо он на подобных мероприятиях старается не пить. — Он чувствует некую ответственность за людей, эдакий трезвый водитель и курица наседка, постоянно переживающий за всех подряд и обеспечивающий комфорт, — так Джин сказал, когда увидел, что Тэхен не справляется с пробкой, которую он лично вкручивал в бутылку в руках Кима еще в прошлом году. Но помочь даже не попытался, просто свалил в кусты. После трех попыток открутить, они решают ее тупо вдавить внутрь и разлить уже эту красную пряную жидкость по стаканам и опустошить залпом. Вкусно, обжигающе — намджины знают толк в изготовлении вина, Тэхен бы тоже хотел научиться подобному, но в Сеуле это не то чтобы возможно. Вот у дедушки в деревне да, главное посадить кучу винограда и что-то сделать еще. Тэхен делает себе заметку в голове, чтобы узнать о технологии производства, а потом бросает взгляд на почти полную канистру с жидкостью для розжига и вспоминает, чем хотел заняться, когда только увидел ее. — Жечь песок, серьезно? — удивляется Чонгук, а Тэхен бровями играет, подходя и забирая находку. — Не ссы! Спички есть? — Тэхен, может не надо? Это опасно… — Не опаснее, чем жарить мясо на мангале. Чонгук сдается перед чужой волной авантюризма, чего там от греха таить, он не против устроить файер шоу, к тому же это дикий пляж и из людей здесь только их шумная компания. Они находят длинные спички, забирают выстраданную бутылку вина, канистру и уходят на несколько метров вверх по берегу, оставляя их небольшой корпоративный шабаш в зоне своей видимости. А потом Тэхен понимает, что они с Чонгуком вдвоем, он даже забыл про свою команду, которая пребывает непонятно где. И на этой мысли, его неожиданно пробивает на панику. Чонгук слишком красивый в свете луны, его кожа еще влажная после моря, а волосы сосульками прилипают к щекам, запах амаретто окружает со всех сторон, отчего ноги отказываются идти дальше, поэтому он тормозит, обозначая, что они на достаточное расстояние ушли. Отгоняя навязчивые мысли, он ставит канистру на песок и просит у Чонгука бутылку вина. Стаканчики они не взяли, поэтому выпивают прямо из горла, а потом закапывают стекло в песок, чтобы случайно не пролить. — Главное не перепутать и не хряпнуть случайно розжиг, — пьяно бросает Ким, принимаясь откручивать крышку канистры, — Как отвратительно пахнет эта жижа, ужас! — он морщит нос, а потом отходит подальше от омеги, чтобы вылить круг горючего и выйти из него, прежде чем поджечь. — А шаманские танцы будут? — интересуется омега, подходя ближе и наблюдая за попытками поджечь длинную спичку. — Если ты умеешь танцевать, то я с радостью тебе что-нибудь подобное напою, — он справляется со спичками, зажигая огонек, ликующе улыбается, как ребенок нашедший игрушку, честное слово. Это не уходит от внимания Чонгука, улыбка и на его лицо перебегает. Тэхен поджигает круг, который с рекордной скоростью разгорается по периметру, озаряя их оранжевым теплым светом, правда воняет неприятно, но зато как эффектно это выглядит. Чонгук не может скрыть восхищение, подходит ближе и проводит рукой над огнем, чувствуя жар, опаляющий кожу. У Тэхена глаза горят от мистичности всего происходящего, Чону не надо много делать, чтобы приковать к себе взгляд. Он так гармонично смотрится с пламенем, что кажется, словно это он вызвал его силой мысли, а не Ким чиркнул спичкой. Круг быстро догорает, оба разочаровано вздыхают, а потом Чонгук говорит, что хочет еще и забирает канистру, расплескивая по песку незамысловатые узоры и просит альфу поджечь. Все снова вспыхивает за секунду, разгораясь сильнее, а Тэхен, заворожённый, неосознанно начинает напевать мелодию из какой-то игры, в которую давным давно играл. И все это вкупе кажется чем-то нереальным, а Чонгук понимает — голос у Тэхена настолько глубокий и чистый, что он стоит минуту, не шевелясь, и смотрит только на него, видя отражение огня в чужих темных глазах. Чонгук все еще держит канистру в руке, а потом решает прям так плеснуть жидкость на огонь, не отрываясь от песни, но знатно проебывается. Огонь слишком быстрый и поднимается вверх к горлышку, заползая в емкость. — Чонгук! — орет Тэхен, — Бросай! А до того не сразу доходит, а потом как доходит, что он с распахнутыми глазами и криком выбрасывает канистру прямо в огонь, что разрастается с новой силой, доставая чуть ли не до его волос, а там и до звездного неба. Он отбегает на безопасное расстояние, снося Тэхена своей паникующей массой и они валятся на песок, лицами оказываясь слишком близком друг к другу. Запаха гари уже совсем не чувствуется, только забивающаяся под кожу лаванда и тепло, что не от огня, а от чужого не совсем трезвого тела. Тэхену сносит крышу от букета ароматов, он даже не пытается оттолкнуть, нет никакого желания. Он тянется к спавшей на лицо темной, все еще сырой, прядке и убирает за ухо, а потом не успевает проследить момент, как чувствует чужие мягкие сладкие от вина губы на своих. По телу дрожь пробегает, сильно бьющая в самое сердце, что на высоких скоростях летит в тот самый огонь, который не прекращает гореть на заднем фоне происходящего в данный момент шедевра. Время будто останавливается, звук совсем пропадает с периферии, остаются только сплетающиеся ароматы и приятные осязанию робкие прикосновения без намека на пошлость или разврат. Они оба оголены по пояс, а это так горячо, что Тэхен разрешает себе провести ладонью по гладкой, слегка влажной коже, заставляя ту покрыться мурашками. И… о, Господи! Как же Тэхену нравится, что на его прикосновения омега именно так реагирует, потому что Чонгук углубляет поцелуй, жадно хватая воздух носом. Его слегка потряхивает от контраста запахов, лаванда должна успокаивать, но она неосознанно начинает возбуждать. И только из-за этого он отстраняется, слишком испуганно, как может показаться Тэхену, но, к сожалению, так и есть, Чонгук напуган. — Прости, — шепотом говорит омега, отводя взгляд в сторону еще горящего песка. А потом переваливается на песок, освобождая альфу от своей тяжести, а Тэхену вдруг пусто становится, а дышать тяжелее, потому что Чонгук поднимается и уходит в сторону воды. Слышно всплеск, отчего опешивший Ким тоже встает на ноги, выискивая, где он всплывет. Не дожидается, заходит в воду, погружаясь в прохладу и теряя то тепло, которым его одарили несколько минут назад. Зато как напряжение и возбуждение быстро проходят. Зайти в воду было верным решением, чтобы не натворить дел, о которых можно пожалеть потом. А с Чонгуком жалеть не хочется, хочется, чтобы все было правильно — и давно в Тэхене такие мысли летают? Неделю? Больше? Но сегодня он точно готов дать себе отчет, что его тянет к этому парню, которого, к своей удаче, он находит сидящим внутри камней и разглядывающим звездное небо. — Почему ты извинился? — этот вопрос заставляет Чонгука вздрогнуть и оторваться от наблюдения за падающими звездами, пока Тэхен забирается к нему, но не подползает ближе, потому что не хочет навязывать свое общество. Он просто ждет, когда затянувшееся молчание прекратится и ему скажут ответ. — Я испугался, — усмехается, снова возвращая взгляд на небо, — Подумал, что тебе может быть неприятно. — Почему неприятно? — Тэхен понимает, что для их (не совсем нормального и короткого) общения эти вопросы немного выбивают почву из-под ног, но он такой, какой есть, хочет знать, поэтому спрашивает. — Ну… мы вроде как мало знакомы. Да еще и Хосок тебя явно задел своей экспрессией, еще и эта история, которую я тебе рассказал… я не знаю… — он говорит медленно, но все равно запинается. Паникует где-то внутри себя, но пытается держаться ровно. Ведь если бы Тэхен был обычным альфой из какого-нибудь клуба (в который Чонгук не так часто захаживает, но весьма метко), то было бы проще справиться со своими эмоциями. А тут Ким Тэхен, за которым Чонгук следит достаточно давно, как только узнал о слиянии их компаний, а это не много не мало — больше трех месяцев. Поэтому так и получается. Ему страшно узнать, что Тэхену на него вообще плевать и он очередная вертихвостка на его успешном пути. — Я не знаю, что ты обо мне думаешь. — Тебе рассказать? — Что? — Чонгук бросает озадаченный взгляд, будто Ким сейчас в уме интегралы попросил рассчитать. — Что я о тебе думаю? — Тэхен смущенно улыбается, подползая ближе, и неаккуратно ставит ладонь на острый выступ камня, — Черт! — а потом располагается напротив омеги, копируя его позу и старается как можно медленнее перевести дыхание, чтобы собрать мысли не в кучу, а во что-то структурированное, — Да, готов признаться, что Хосок меня тогда задел, но такое часто случалось на моем опыте, поэтому я просто закрыл на подобные выкидоны глаза. А потом он перешел черту, начиная атаковать наши разработки, — Чонгук вскидывает бровь, это ведь он посягал на тэхенов компьютер, а не Хосок, но к разработкам даже не прикасался. Он вовремя себя сдерживает, чтобы не вываливать сразу все, запоминая, что после как-нибудь признается. — Мы чуть не потеряли документы, поэтому я только тогда разозлился на этого придурка. А, ой, прости. — Ничего, продолжай. — Ну в общем, я решил на тебе отыграться, когда пришел отсматривать макеты, а ты слишком сильное впечатление своей работой произвел, что я не мог ничего спокойно даже сказать, не подумав прежде несколько раз. Что? Что ты угораешь? — Чонгук заливается хохотом, мотая головой, а Тэхену от этого тоже смеяться хочется. Омега такой весь легкий и непринужденный, что до слез в глазах и страха упустить. Они успокаиваются, только потом Тэхен говорит дальше, — И та история, она правда меня задела, я не знаю, как вел бы себя в подобной ситуации, но хочу сказать как буду себя вести сейчас, — голос садится, заставляя откашляться, — Ну, собственно, я хочу попробовать помочь, и не потому, что ты меня тогда спас и я чувствую себя в долгу, — усмехается, добавляя: — Хотя и это тоже. Но и потому, что не хочу оставлять тебя одного с этой ношей, если могу доискаться до истины. Мы когда-то уже оправдали одного нерадивого хакера, который оказался не в том месте и не в то время. Полиция приняла наши доказательства и дело возобновили, нашли виновника и отпустили одногруппника нашего, сняв все обвинения. Поэтому я хочу попробовать снова, — Чонгук кивает, не рассчитывал он на такие откровения, — А что касается тебя, то… — Тэхен хмыкает и в свете луны видно едва приподнятые уголки губ, — Это может прозвучать странно, но ты меня тогда задел, когда спас. Может это мой воспалённый мозг запечатлел тебя ангелом спасителем, не признавая то, что омега на себе смог вытащить полуголого альфу на берег… Я же тогда вообще дышать не мог, а сегодня из-за тебя чуть крышу не снесло, — Тэхен вспоминает, что в офисе он тоже не чувствовал запах амаретто, а спросить терзающий вопрос не знает как, это как-то некорректно что ли? Хотя, чего это Тэхен вдруг задумался о такте? — Ты же… Ты же тогда в офисе на подавителях был, меня не глючило? — Да, — смущённо отвечает омега, отводя взгляд в сторону, — Я себя не очень хорошо тогда чувствовал, потому пришлось. Тэхен тянет понимающее «А», больше не напирая своими вопросами, а потом вспоминает про то, что ночь уже слишком долго идет и… — Блять, автобус! А сколько времени? — спохватывается Ким, хватаясь за руку омеги, на которой аккуратно застегнуты часы. Чонгук смотрит на них, пытаясь различить цифры и говорит то, что Тэхену вот вообще не нравится, потому что: — Без пяти час. — Блять, — Тэхен обреченно вздыхает, опуская голову вниз. Сегодня он явно будет спать в кустах под пальмой, потому что автобус, который должен был его забрать, уехал пятьдесят пять минут назад. И как только время так быстро пролетело? Еще совсем недавно было десять. — Я опоздал, — говорит очевидное альфа, принимая это фиаско со всеми вытекающими. — Видимо, все-таки мечта поспать на пляже в куче пледов скоро сбудется, — Чонгук усмехается, неровно поднимаясь на ноги и предлагает свою руку Тэхену, чтобы тот тоже вставал. — Пошли, у нас большая палатка, места хватит всем. Завтра поможешь все собрать. Тэхен готов принять эту руку помощи, слишком легко соглашаясь, ведь он не знает, что думает о его персоне Чонгук, и предложение переночевать это жест доброй воли или что? Скорее всего Тэхен просто не хочет задумываться об этом, то ли от усталости, то ли от вина, которое до сих пор чувствуется легким туманом в голове. Но учитывая то, что все чонгуковы действия кричат о том, что симпатия Тэхена взаимна, ибо Чонгук сам поцеловал, сам спросил, что о нем думает Тэхен, да даже испугался и сбежал в море… Ким может сделать вывод, что они одинакового мнения друг о друге. И пока они плывут до берега, Чонгук переваривает в своей голове все ранее сказанное и чувствует как легко внутри от того, что так неожиданно все обернулось, хотя он планировал тайно воздыхать и уж точно не рассчитывал на крошечную ответную реакцию в свою сторону. …На берегу остались: Кимы, Лиджань, Алекс, потому что пьяный, а был на машине, и альфа из финансового отдела, с которым Чонгук сегодня сюда приехал. — О, Тэхен, — пьяный Лиджань вешается на шею к холодному после воды Тэхену, улыбаясь слишком широко. Чонгук на эту картину только смущенный взгляд бросает и проходит мимо, пытаясь найти Джина, чтобы сказать, что они не утонули, — Почему ты пропал, я обыскался тебя… — Боги, Ли, сколько ты выпил? От тебя винным заводом за километр несет, — бросает Ким, выпутываясь из сильных объятий омеги. — Пару… — Стаканов? — Бутылок, — отвечает за омегу Алекс, ловя пьяное тело и унося в сторону одной из палаток. Лиджань заливисто хохочет, крича, чтобы его отпустили на землю, потому что он соскучился по своему командиру, но Алекс красавчик, не ведется на эту провокацию. У кого-то сегодня тоже был или еще будет веселый вечер. А Тэхену бы прибиться уже к горизонтальной поверхности, да переодеться в сухие вещи, которые остались в кабриолете Намджуна. Он выискивает глазами хоть кого-нибудь, но пляж пустой, только аппаратура, пустые столы, стулья и ни звука на ближайшие пару километров вдоль береговой линии. Даже чайки спят. А Тэхен вот идет к импровизированной парковке, слыша копошение и…стоп… стоны? Он вовремя останавливается в зарослях, присаживаясь на корточки и пятясь в обратную сторону с распахнутыми от неожиданности глазами. А потом встречается с чем-то своей задницей, вскрикивает и падает, упираясь спиной в чьи-то колени, но не встречается с песком. И слава Богу, не придется снова окунаться в море. Точнее — слава Чонгуку, который, склонив голову набок, непонимающе смотрит на него сверху вниз, а потом говорит слишком громко, что точно не останется незамеченным. — Ты на кого охотишься? — Ш-ш-ш! — шипит Ким, прикладывая палец к губам, а потом вслушивается в смех, раздающийся со стороны дороги и это точно Джин с Намджуном. — Слышишь? — А, — Чонгук переходит на шепот, а потом помогает Тэхену встать на ноги, потому что положение, в котором они замерли до этого не совсем удобное. — Так ты шпионишь за намджинами? — Что? — получается слишком громко, — Нет! — снова переходит на шепот, обреченно вздыхая, — У меня в машине сухие вещи остались, я хотел забрать. — А, блин, — Чонгук думает минуту, а потом спрашивает, — В чем вещи? — В рюкзаке, — отвечает на автомате, и не успевает проследить момент, когда Чонгук скрывается в зарослях, — Чонгук, что ты… Но не договаривает, тяжело выдыхая и мотая головой. Блять, пошел Чонгук, а стыдно Тэхену. — Занимайтесь своими делами и представьте, что меня тут нет! — говорит омега, а после слышится заливистый смех Намджуна, что-то колкое от Сокджина и истошный стон. Чонгук громко кричит что-то, как оказывается, Тэхену, а тот не сразу понимает, потому что стоит в шоке. — Тэхен, какого цвета рюкзак? — повторно кричит Чонгук, и Ким отвечает, а спустя минуту видит омегу со своим рюкзаком на плече, — У тебя все с лавандой связано? — Просто он был большой и удобный, нам их дарили на конференции в Пусане, когда я был еще студентом, — он пальцем указывает на тематическую надпись на переднем кармане бледно-фиолетового рюкзака и смущенно улыбается. Это было так давно, а он все еще в отличном состоянии. — Как тебя не смутило выйти к ним? — А что такого? Что естественно, то не безобразно, — Чонгук пожимает плечами, и кстати, Ким только сейчас заметил, что омега уже успел переодеться, и ему вообще-то тоже надо бы, — Ты чего встал? Пошли. — Надо переодеться. — Сделаешь это в палатке. До Тэхена медленно, но верно доходит осознание, что они сегодня будут спать в замкнутом пространстве вместе, на берегу моря, а просыпаться под крики чаек и шум волны. И как он только на это согласился? Будто у него выбор был! Хотя, можно было вытащить пледы и устроиться на столе под шатром, или в тех же кустах. Но неизвестно какие ночью твари тут выползают полакомиться теплой кровушкой случайно уснувших людей. Поэтому да, лучше всего в замкнутом пространстве, с москитной сеткой по периметру и приятным ароматом амаретто. Кстати об этом, Тэхен вот идет сейчас и настраивает себя не распускать руки, хотя вино в голове говорит обратное, а еще альфа внутри кипишует от понимания, что понравившийся ему омега будет спать прям под боком. Интересно, насколько эта палатка большая? Сможет ли он забиться в угол и не шевелиться? А когда они доходят, то Тэхен понимает, что да, большая, с двумя отсеками, в которые можно разбрестись. Но Чонгук ломает его фантазию, потому что: — Второй отдел для Намджуна и Джина, они скоро вернутся. Тебе придется спать со мной. — Не то чтобы я был против, — зачем-то бросает Ким, размещая рюкзак у входа, а потом заходит внутрь — даже пригибаться не нужно, настолько высокий купол — и видит перед собой огромный двуспальный надувной баллон с несколькими подушками сверху. У Намджуна с Джином такая же история, — Я переоденусь на улице, ты ложись. Чонгук кивает, заползая в палатку, а Ким идет ближе к зарослям, чтобы сделать все дела, что планировал. В первую очередь достает пару двухлитровых бутылок с водой, о которых совершенно забыл, и выливает на себя одну, смывая с кожи соль и содрогаясь от ночного холода. Освежающая встряска нервной системы — аж протрезвел. Вторую оставляет на утро. Впрыгивает в свежие вещи, упаковывает мокрые шорты в пакет, вспоминая, что футболка осталась где-то на пляже, но идти сейчас за ней нет никакого желания. Он аккуратно прокрадывается внутрь, оставляя рюкзак между импровизированными комнатами, потому что все место в отсеке занимает матрас, а потом слышит тихое: — Опусти молнию, комары могут налететь. — Хорошо. Он закрывает проход, и старается как можно аккуратней и как можно ближе к краю улечься, и найти удобное для себя положение. Он чувствует себя немного не по себе, здесь слишком много Чонгука и его дурманящего аромата, который с открытыми глазами в тайне наблюдает за этим проявлением скромности, а потом слышится копошение и Тэхен не выдерживает. — Чонгук… — М-м… — Можно тебя обнять? Я просто привык спать с подушками… — нормальное оправдание, Ким Тэхен, молодец! Так держать. — Можно, — улыбается омега, подползая ближе и удобно устраивая голову на тэхеновом плече, обхватывает его талию. Господи, зачем так комфортно, так лампово и романтично? Одно чёрствое сердце Ким Тэхена не выдерживает. Он даже не способен отказать себе в возможности зарыться носом в темную макушку и оставить едва заметный поцелуй. — Спасибо… — бормочет омега, притираясь щекой к футболке, от которой слишком приятно пахнет лавандой. — За что? — За то, что не отталкиваешь.