***
Дин старался не вздрагивать, когда лица Сэма и Бобби вытягивались, глаза чернели, а зубы превращались с здоровенные клыки, чуть прикрытые узкими змеиными губами. Морок, наваждение. Предчувствие скорой расплаты. Сэм видел то же самое. Дин это понял, когда с утра нагнулся разбудить брата, а тот, едва открыв глаза, запаниковал. Но сейчас он держался молодцом. И ухом не вёл, хоть и видел жуткие морды вместо знакомых лиц почти всё время. Бобби настоял, что ехать надо сразу. Винчестеров слушать не стал. — Долгие проводы, сопли с сахаром — это не по мне. Если останемся тут, я нажрусь, как свинья, и придётся потом ехать на встречу с похмелья. Так что лучше уж разобраться побыстрее. — Бобби, может, не надо? — робко произнёс Сэм. Сингер не дрогнул. Он был спокоен и сосредоточен, словно собирался не на верную гибель, а на очередную охоту. Прошёл по комнате, оглядел все углы, не забыл ли чего. Остановился около стола и поправил стопку книг. — Ну, вроде, всё. Можно ехать, — заявил он. Дин медлил. Нарочно бродил по дому, поднимался наверх и снова спускался в гостиную, мыл руки, проверял запасы святой воды. Ничего не значащие, простые действия, лишь бы отсрочить момент поездки. Сэм ходил за ним хвостом и глядел так жалобно, что сердце рвалось на части. — Ну, долго ещё будете возиться? — крикнул Бобби в открытую дверь. — Уже идём, — отозвался Дин. Сэм негромко спросил то, что его мучило: — Возможно, есть ещё способ. Что-то же мы могли пропустить. Дин и сам об этом думал. Он читал контракт, да и Бобби тоже. Много раз. Логика подсказывала, что решение у них одно, и оно верное. Но от тяжести в груди кровь стыла, будто под рёбрами смёрзся кусок льда с острыми ломкими краями. Ради брата Дин был готов почти на всё. Может, вообще на всё. Он и сам не знал, насколько глубоко готов был пасть. Казалось, что с продажей собственной души Винчестер достиг самого дна, но судьба, смеясь, подтолкнула его, и он полетел ещё ниже. Страдания Памелы, душа Бобби. Через что ещё придётся переступить?***
Дин очень хорошо помнил момент их первой встречи с Сингером. Отец тогда был ранен и зол, как триста чертей. Гнал, точно безумный. Винчестеры прибыли в Су-Фолс поздней ночью. Сэм спал, свернувшись калачиком и положив голову Дину на колени. Отец притормозил, выпрыгнул из тачки и пошёл к дому. Дин же пытался растолкать брата. Тот просыпаться не хотел, лишь плотнее укутывался в куртку, да так, что торчала одна макушка. — Сэмми, вставай, — наверное, что-то такое Дин тогда сказал. Брат выпутался с недовольным хныканьем из тёплой ткани, потирая сонные глаза, и спросил: — Где мы? — В Су-Фолс. Мы приехали. Сэм помолчал и с опаской покосился в сторону дома. Там, в свете открытой двери, на фоне яркого проёма виднелись очертания двух фигур. Одна в кожаной куртке с поднятым воротником — отец. А вторая, пониже и в кепке — папин друг, с которым Джон намеревался их оставить на целую неделю. Дину эта идея сильно не понравилась. Он считал, что отец ему не доверяет, раз не велит приглядывать за Сэмом в одиночку. Сейчас об этом смешно было думать. Сколько Дину тогда было? Лет десять, одиннадцать? Отец махнул рукой, и он вылез из машины, захватив небольшую сумку с их вещами. Сэм тащился за братом, едва передвигая ноги и отчаянно зевая. Они подошли к крыльцу и разглядели хозяина дома. С тех пор Сингер очень мало изменился. Старая кепка, засаленная жилетка, потёртая фланелевая рубашка, стоптанные ботинки — то же, что и сейчас, только седых волос прибавилось, макушка полысела и углубились морщины возле глаз. — Винчестер, да ты совсем сдурел? — охнул Бобби и хлопнул себя по коленям. — Я-то думал, им лет пятнадцать хоть есть. Сукин ты сын, Джон! — Ну, ладно тебе, — хмуро отозвался отец. Он вроде бы даже смутился немного, что бывало редко. Бобби толкнул его в плечо и гневно отчеканил: — А ну вали отсюда с глаз моих. Отец года, мать твою. Дин испугался, что Джон вспылит и врежет собеседнику в челюсть, но тот промолчал. Сбежал с крыльца, хлопнул старшего сына по спине, ухмыльнулся сонному младшему и велел: — Слушайтесь Бобби. Ведите себя хорошо. А потом юркнул в салон Импалы, вырулил со двора и скрылся в темноте. Они с Сэмми проводили взглядом красные огоньки задних фар до самого поворота, и лишь затем повернулись к Бобби. — Что замерли? Ну-ка, живо в дом. Есть хотите? Дин оглянулся на брата. Сэм кивнул. Тогда он повернулся к Сингеру и вежливо произнёс: — Хотим, сэр. Бобби смерил их обоих долгим пристальным взглядом и кивнул на сумку: — И это все ваши вещи? — Да, сэр. — А этот, — Сингер пригнулся, чтобы стать вровень с Сэмми, — говорить-то умеет? — Я всё умею, — звонко и громко воскликнул мелкий. Дин взял его за руку и оттеснил назад плечом. — Ишь, умелец. Ладно, сынки. Заходите уже. Дину очень ярко запомнился их ужин. Он подорвался было помочь Бобби, но тот отослал его за стол и возился сам. Они с Сэмом сидели на колченогих стульях и смотрели, как Сингер спокойно ходит от холодильника к мойке, от мойки — к плите, как в небольшой сковородке что-то скворчит и шипит, а большие мозолистые руки нарезают ломти хлеба и щедрые, толщиной с палец кружки розовой ветчины. Когда на столе оказались тарелки с поджаренными в масле макаронами, политыми соусом из банки, и горка бутербродов, Дин понял, как сильно он проголодался. Они с братом набросились на еду, уминая за обе щёки. Сингер не составил им компанию. Он стоял возле плиты, опираясь поясницей о кухонную столешницу, и наблюдал за ними. — Что, путешествуете с папкой, да? — спросил Бобби. — Да, сэр, — отозвался Дин. — И как, нравится? Дин перестал жевать и недоумённо воззрился на Сингера. Подобными категориями можно было охарактеризовать отношение к вишнёвому пирогу или к девчонке-однокласснице. Но к их жизни это не относилось никак. Джон никогда не спрашивал, нравится ли сыновьям ездить с ним из штата в штат, из одного богом забытого захолустья в другое, кочуя по дешёвым мотелям и кемпингам. Отец делал то, что считал необходимым, и их жизнь как таковая воспринималась Дином неизбежностью. — Нет, — пискнул вдруг Сэм. Вот же засранец. Бобби широко улыбнулся. Дин тогда понял, что суровый охотник вовсе не такой суровый, как сперва показалось. — А что тебе нравится? Мелкий подумал. Личико серьёзно нахмурилось, лоб собрался складками. Наконец он выдал: — Книжки с картинками и пироги. — Ну, книжек у меня тут навалом, правда насчёт картинок… А что за пироги? С курицей и сыром? Со шпинатом? Любишь шпинат, Сэм? — Дин любит сладкие, — отозвался тот и покраснел. Давно это было. Но время лишь углубило уверенность в том, как им с Сэмом невероятно, сказочно повезло, что Джон начал оставлять сыновей с Бобби.***
— Думаешь, это правильно? — глаза Сэма покраснели, вероятно, от недостатка сна. Дин вздохнул и кинул быстрый взгляд в открытый дверной проём. Бобби нетерпеливо гарцевал возле Шевелле. — Конечно, нет. Нихрена это не правильно, Сэмми. Но что делать? Давай попробуем уговорить эту сучку дать Бобби хотя бы лет пять. — Хорошо, — бесцветно согласился брат. — Идём. Пора. Ехали молча. Дин включил радио, но почти сразу вырубил, а Сэм пару раз шмыгнул носом, отвернувшись к окну. На душе было так паршиво, как будто Бобби уже умер. Как назло, день оказался ясный и солнечный. В кино всегда показывают, что драматичный замес происходит на фоне дождя, снежной бури, урагана или цунами. Вроде погода соответствует событиям. Так вот, нифига оно так не работает. Чушь это собачья. Погода — отдельно, а проблемы жизни и смерти — сами по себе. Осень полноправно вступила в права. Игриво кружились яркие сухие листья, подхваченные свежим ветром. На фоне звонко-пронзительного синего неба золото крон сверкало ещё ярче. Трава пока что зеленела ярким ковром, а воздух пах прелой листвой и влажной землёй. Замечательный день, чтобы выбраться в парк с семьёй на барбекю. Импала проехала мимо широкой, окружённой деревьями поляны, над которой вились сероватые столбы дыма. Ветер донёс аромат костра и жареного мяса, а ещё радостные визги детей, что носились дружной ватагой по полю. Счастливая жизнь, не омрачённая тяжким выбором. Дину казалось, что между ним и этими людьми в парке возвышается стеклянная стена, которую никак не преодолеть. Вот же оно, рядом. Протягиваешь руку и понимаешь — нет. Словно две параллельные прямые, эти миры не пересекаются, а если и пересеклись, значит, кто-то умер. Очередное дело, надо ехать и разбираться. Сэм всегда хотел такой простой жизни. Он вообще был смелее в желаниях, даже секса это касалось. А сам Дин, похоже, так и остался на уровне десятилетнего мальчика, у которого впервые в жизни спросили, что ему нравится, а он не нашёл, что сказать. Сэм высказался тогда за них обоих перед Бобби. Он же спустя годы настоял на том, чтобы их близость стала такой, какой была теперь. Сейчас решение насчёт контракта и общей деликатной проблемы оставалось за младшим братом. Даже когда Дин приехал за Сэмми в Стэнфорд, он мог только попросить поехать вместе. Согласие говорило об одном — Сэм сам этого хотел, позже раздумывал, стоит ли оставаться с Дином или вернуться в Калифорнию. Что мог поделать старший Винчестер? Ждать. Надеяться. Любить. Дин хмурил брови, говорил строгим голосом, не пускал брата за руль и раздавал распоряжения по мелочам, но, сталкиваясь с глобальным вопросом, он не вёл, а следовал. Мысль неприятно кольнула. В глубине души знание этого всегда тлело, а сейчас просто полыхнуло чуть ярче, вот и всё. Справа и слева замелькали поля. Шевелле нёсся впереди, как на крыльях. Словно бы навстречу приключениям, а не гибели. Перекрёсток встретил их ароматом скошенной травы и громадной лужей прямо там, где сходились четыре дороги. Бобби выбрался из машины и сразу же выругался. Закапывание коробки с ингредиентами для вызова в грязь было удовольствием не того спектра, который предпочитал Сингер. Что поделать, пришлось доставать лопату из багажника и рыть небольшое углубление в вязкой почве. — Вы, главное, не истерите, — заявил Бобби перед тем, как положить коробочку в яму. — Не болтайте лишнего. Про Сэма и его, хм, затруднение, ни слова. И про Памелу. Знаете, вам вообще лучше помалкивать! Сингер швырнул ношу в лунку и ботинком засыпал яму землёй. — Ну наконец-то, — раздалось за их спинами. Все трое разом повернулись. Красноглазая демоница уже довольно щурилась на солнышке, стоя на берегу огромной лужи. Носки изящных туфель почти касались кромки воды, а каблуки сразу начали проваливаться в мягкую глину. — Я уж думала, так и не увидимся напоследок, — она улыбнулась, и Дину сильно захотелось проредить ровный ряд белых зубов. Бобби сразу перешёл к сути: — Я хочу продать душу. Демон нисколько не удивилась. — Догадываюсь. И, надо признать, если бы ты предложил мне это при нашей предыдущей встрече, я бы согласилась. Но теперь, — личико её изобразило насмешливое сочувствие. — Прости, Бобби. Ты думаешь, я так глупа? Дам вам время, вы побежите к провидице, а я останусь ни с чем. — Ты останешься с моей душой, овца бестолковая, — выплюнул Бобби. — Тоже неплохо, разве нет? — Нет. Точнее, да, но не так круто, как заполучить сразу двух Винчестеров. Понимаешь, мой босс хочет собрать всю коллекцию. — То есть ты отказываешься от сделки? — уточнил Сингер. Демон кивнула. Бобби растерянно оглянулся на братьев. Вот так. Доигрались. Вдруг Сэм прочистил горло и выступил на полшага вперёд. Дин метнул на него предостерегающий взгляд, но тот едва заметно сжал губы и мотнул головой. Что он задумал? — Я бы посоветовал тебе не спешить с решениями, — задумчиво произнёс младший Винчестер, расслабленно пожимая плечами. — Особенно, если не знаешь всех обстоятельств. Красноглазая тварь напряглась и подозрительно прищурилась. — Какие такие обстоятельства? — Знаешь, есть такое мнение, что можно убить демона, если сжечь его кости. Демоны же своего рода духи, просто очень злобные и сильные. Как думаешь, это правда? — Что ты несёшь, Винчестер? — прошипела демон и шагнула вперёд, забыв про лужу. Ноги её по щиколотку погрузились в жидкую грязь. Она взвыла и отпрянула назад, фыркая, как кошка. Сэм невозмутимо наблюдал её возню. Бобби вновь оглянулся на братьев и приподнял брови. Дин пожал плечами. Брат приподнял руку, успокаивая их обоих. — Как думаешь, стоит проверить, Аурелия? Она как раз избавилась от обуви и застыла в странной полусогнутой позе. Демон медленно подняла голову. Глаза её опасно полыхнули. — Лучше тебе не делать резких движений. Знаешь, всякое может случиться, — продолжил младший Винчестер. — А ты до сих пор помнишь португальский? Скажешь что-нибудь? «Я согласна дать отсрочку контракта», например? Дин и Бобби оба уставились на Сэма в полном шоке. Это что за новости? Откуда взялась информация? Надо будет расспросить брата об этом потом, когда всё закончится. Конечно, никаких костей у них не было, Сэм блефовал. Но блефовал качественно, на совесть. Старший Винчестер напрягся. Сейчас демон либо попытается напасть, либо… — Ты блефуешь. Нет у тебя моих костей. — Хочешь проверить? Валяй. У нас есть пара дней, как раз поэкспериментируем. Будем сжигать по одной, а не все сразу. Мы так ещё не пробовали, — Сэм склонил голову и спокойно воззрился на Аурелию. — Я согласна, — проскрипела демон. — Я готова дать вам, скажем, две недели. — Три, — поправил её младший Винчестер. — И вдобавок кое-что, сущая мелочь. Ты вернёшь мне мою прежнюю форму тела, но не сразу. — Зачем это? — изумилась Аурелия. — Понравились многократные оргазмы, — Бобби скривился, Дин смущённо сглотнул. — Хочу натрахаться на всю жизнь вперёд, буду в каждом баре давать по очереди всем дальнобойщикам. Знакомая история, да? Демон поджала губы. — Ну, и когда ты желаешь произвести превращение? Сэм сказал, когда. В душе Дина взвилась целая буря эмоций. Только бы получилось! Ай да Сэм! Демонесса растерянно смотрела на них троих, сложив руки на груди. Она глубоко задумалась. Стало очень тихо, даже ветер перестал шуршать сухими листьями и травой на обочине. — Тебе что, так понравилось в этом теле, что ли? Впрочем, это уже не важно. Ваша взяла. Но я в свою очередь заберу Бобби. — Э нет, так не пойдёт, — воспротивился Сэм, но демон оборвала его. — Я не могу вернуться ни с чем. Уж лучше умру. Бизнес есть бизнес, дорогой. Решайте, либо так, либо никак. Бобби кашлянул. — И сколько мне останется времени после сделки? — поинтересовался он. — Нисколько. Пойдёшь со мной прямо сейчас. Сингер повернулся к братьям. Дин сразу всё понял по его лицу. В нём сквозила обречённость и мрачная уверенность. — Бобби, нет. Не смей. Мы… — зачастил Сэм, но пожилой охотник остановил его жестом. — Не надо. Это хорошие условия. Лучше, чем мы могли ожидать. Он умолк, посмотрел по очереди на обоих Винчестеров. А затем шагнул к Дину и сцапал его в крепкое медвежье объятие. Сэм шмыгнул носом и обвил руками и брата, и Сингера. — Ну, всё. Посопливились — и хватит. Эй, Сэм, сырость не разводи, понял? Так-то. Завещание в ящике стола. Там… Всё написано. Не упустите свой шанс, балбесы. Дин почувствовал, что в носу предательски защипало. Демон нетерпеливо цокнула языком. — Пора скрепить сделку, Бобби. Сингер в последний раз оглянулся, а затем решительно подошёл к красноглазой твари и сцапал её за обнажённые белые плечи. Поцелуй был кратким, но смачным. Аурелия отшатнулась и вытерла губы рукой. — А ты горячий, старичок, — хохотнула она. — Что ж, да будет так. Вам — три недели и увлекательные приключения Сэма и его сисек до конца мая, мне — душу Сингера, а ему — экскурсию в Ад. Мимо Дина пронёсся поток воздуха. Его обдало коктейлем запахов серы, псины и чего-то ещё, непередаваемого, но отвратительного. Бобби упал. Рёбра его хрустнули, из шеи брызнула кровь. Бросок гончей был неожиданным, точным и смертоносным. Аурелия исчезла. Остались лишь измазанные грязью туфли на высоком каблуке да следы от них на земле. И труп Бобби. Он лежал прямо в луже, раскинув руки и удивлённо уставившись в небесную синеву. Винчестеры разом бросились к нему. Дин проверил пульс, прижав палец к шее, и покачал головой. Бобби был мёртв. Сэм упал на колени прямо в мутную жижу и прильнул к груди Сингера, покрытой алыми пятнами. Спину брата сотрясли глухие рыдания. Над их головами пронеслась стая птиц. Ветер погладил сухие стебли травы, кроны деревьев зашептали что-то, перебирая расцвеченными листьями. Дин присел на корточки рядом с Сэмом и обнял его за плечи.***
Старший Винчестер позвонил Руфусу, но тот не взял трубку. Отчасти он был даже рад. Не пришлось объяснять ситуацию с превращением Сэма. Они сделали всё втроём. Памела осталась до самого конца, пока пламя не превратило последние поленья в угли. Провидица плакала, Сэм обнимал её и гладил по спине. Он и сам украдкой смахивал слёзы со щёк. Дин хотел бы заплакать, но не мог. Он стоял, глядел, как знакомый профиль лижут языки огня, и ощущал страшную рану в душе на том месте, где раньше был Бобби. Когда всё закончилось, они втроём вернулись в дом Сингера. Дин прошёл по гостиной. Казалось, Бобби вот-вот зайдёт и сядет за стол. Допьёт остывший чай, что остался стоять здесь с утра, и скривится. Разворошит бумаги и книги, сложенные непривычно аккуратно. Тем вечером Дин напился. Сильно. Так, что не смог подняться наверх и повалился беспомощной жалкой кучей на диван. Потолок мягко покачивался над ним. Желудок раздумывал, не вернуть ли лишний алкоголь наружу. Кончики пальцев онемели. Он услышал тихие шаги, а потом увидел — Сэм пришёл. Дин подвинулся, и брат скользнул между его тёплым боком и спинкой дивана. Повозился немного, устраиваясь, уткнулся носом в шею. Завтра Памела проведёт первый транс, и Сэм вспомнит ещё что-то. Наверное, про отца. Или про Джима. Придётся снова его утешать, разговаривать, находить слова, что всегда у Дина выходило хреново. Но это всё будет не сегодня. Старый дом привычно полнился шорохами и скрипом. Гудел котёл под лестницей, тренькали стёкла в рассохшейся деревянной раме. Они были дома.