Где мы сейчас?

- Ты бы еще раньше приехал, Айсберг. – Иван открыл дверь квартиры и впустил адвоката вместе с бандитами в квартиру, - время семь утра, чего хотел? Михаил Эммануилович уверенно прошагал на кухню, налил себе стакан воды из небольшого кувшина, стоявшего рядом с плитой и, отдышавшись, наконец ответил на вопрос Шолохова. - Мне тут сказали что к вашему майору завалился какой-то мужик, говоривший об СБР. И теперь он ищет вас, так что наверняка появится в этой квартире. А я бы хотел посмотреть на этого человека. – Пропыхтел адвокат, - Господи, ну у вас и жара тут. Несмотря на холодную осеннюю погоду, в квартире Дарины действительно было жарко: возможно дело было в том, что девушка почти все окна держала закрытыми, возможно – в том что Лаура однажды подарила ей электронный обогреватель, который теперь стоял на кухне и, тихо потрескивая от перебоев с питанием, нагревал помещение до состояния духовки. - А что за мужик? – Иван протянул Михаилу кружку растворимого кофе и жестом пригласил за стол, - И как он попал к Давиду? - Это я бы и хотел узнать, - Айсберг сделал глоток кофе и поморщился от неприятного кислого привкуса, - Ко мне утром обратился какой-то парнишка, вроде как Рассольниковский подчиненный, он… - Подчиненный? – Удивленный возглас Ивана прозвучал как-то слишком громко, - Из ментовки что ли? - Какой ментовки? Этот твой Давид после того как Федор Семенович, царствие ему небесное, пропал, сразу свою группировку организовал. И ведь его никто не прижмет, отец в МУРе работает… -Грустно вздохнул адвокат, - И все, сука, по закону делает. Михаил Эммануилович говорил чистую правду: после переезда в Москву Рассольников, видимо привыкший к преступной энской жизни, решил что раз тут такого веселья не так много, он и сам прекрасно может суеты навести. Вполне вероятно что делал он это по одной простой причине – причина, правда, находилась в Чечне и о Давиде вспоминала только в самом негативном ключе. Ему было мало уничтожить Федора – он хотел им стать. *** Лаура Вилме изящно поправила лямку платья из синего шелка и, покрутившись перед зеркалом гримерки, вздохнула – она не молодела. Никто, правда, не понимал почему она так расстраивается – для своих сорока трех лет женщина выглядела очень хорошо: она походила на дорогую фарфоровую куклу. - Лаура Александровна, там мужик какой-то вас ищет, - В гримерке появилась нарядная Любочка, - Говорит что ему Дарина нужна. - У нее выходные, ты же сказала? – Женщина отложила в сторону вишневую помаду и поднялась с мягкого кресла, обитого бархатом, - Что за мужчина? Постоянный какой-то? - Нет, я его впервые вижу, - Любочка пожала плечами, - Странный он, трясется весь. Но при галстуке зато! Мужчину Лаура приметила сразу – он явно выделялся среди немногочисленных вечерних забулдыг своим внешним видом: на нем был надет старый грязно-серый костюм с отливом, замызганный коричневый плащ и потрепанные армейские ботинки. Возраст с первого взгляда определить было сложно – он выглядел и на тридцать, и на шестьдесят (возможно из-за сальных волос и щетины, скрывавшей морщины) - Вы хотели со мной встретить, - Лаура Александровна подошла к незнакомцу и протянула ему руку, - Это что-то срочное, я так понимаю. - У вас девочка работает, жена Михлина. – Мужчина неловко пожал руку женщины, - Мне очень нужно с ней встретиться. - Я просто так не раздаю адреса своих работниц, - Вилме нервно усмехнулась, - Вы кто такой вообще? - Я Семен Михлин, сына своего ищу, понимаете? – Почему-то хотелось верить мужчине. Слова его прозвучали искренне, без наглости и в то же время горько-обыденно. – Федя мой пропал. А ваша девочка и ее дружки наверняка знают где он, я поэтому и хочу с ними встретиться. Лаура Александровна отрицательно покачала головой – несмотря на доверительный тон мужчины, она не собиралась рассказывать ему все что знает. Тем более если это может подвергнуть опасности одну из ее работниц. - Вам стоит найти кого-то другого, Семен Михлин. – Женщина развернулась, из-за чего Семена обдало ароматом дорогих французских духов, - Я не буду жертвовать своими людьми. *** Шереметьевский аэропорт оказался битком набит недавно прилетевшими жителями СНГ – Леонард, четко лавируя в море толпы, тащил на себе три чемодана и двух девушек, одновременно пытаясь найти Вано и Дарину, обещавших их встретить. - О! Удвёзлём! – Голос Ивана заглушил и сообщения о прибывающих рейсах, и гул толпы на таможне, и какое-то шипение в динамике. – Сколько же у вас багажа! Но ничего! Щас все устроим! - Специально для нашего приезда венгерский выучил? – Усмехнувшись, Алиса пожала протянутую ей руку, - Спасибо что приехали, мы и вправду скучали. - А мы-то как скучали! – Иван сгреб новоприбывших друзей в объятия, - Роднулькины-ы! Радостная и долгожданная встреча наконец-то состоялась! Когда Леонард начал хрипеть от крепких объятий, Иван, наконец, отпустил друзей и посмотрел на часы — от аэропорта до Дарининой квартиры им предстояло добираться довольно долго, так что следовало поторапливаться. - Машина уже ждет, - Шолохов взял у Лурье самый крупный чемодан, - Давайте, в темпе вальса. Небольшой, но вместительный микроавтобус с тонированными окнами явно выделялся на фоне замызганных такси и стареньких отечественных автомобилей – он был чистым, без единой царапины, с новыми дисками. - СБР, - Шолохов ответил на вопросительные взгляды друзей, - Мы теперь за их счет суету наводим. - О! Господа Куджини! – Из микроавтобуса выкатился Михаил Эммануилович, - Наслышан, наслышан! Очень рад наконец с вами встретиться! Надеюсь на благоприятное сотрудничество! *** - Ты доволен? – Холодное и бледное лицо Федора застывает перед глазами. У него белесая пленка на глазах и грязно-коричневая короста с молочной сукровицей на щеке. – Ты ведь так хотел этого. Давид на несколько секунд отрывается от разглядывания лица Федора и смотрит на себя, на собственную плоть, обтягивающую скелет – отвратительный. Он выглядит грязным, измазанным в бурой крови, пахнущей разложившимся белком – точно так же как пахнут убийцы. - Ты ведь сам подписал ту бумагу, да? – Давид не отрываясь смотрит на губы Михлина, испещренные мелкими трещинками, - Своими руками? Давид молчит, хотя где-то внутри клокочет «Да! Да! Да!», но какое-то чужое и незнакомое, глубокое, хрипящее и меркзое. - Я не хотел, Федя, - Давид опускается на колени перед ожившим мертвецом, - Я правда не хотел. Я не понимал что делал. - Поздно. – Холодная рука проводит по сальным волосам, опускается к шее, - Былого не вернешь, прах не возродишь. Давид чувствует как горячие липкие слезы слизняками сползают по потному лицу, как Федор изящно вытирает их. И только потом слышит мерзкий писк будильника. *** - Итак, молодые люди! – Когда Куджини расселись за кухонным столом, господин Айсберг чинно прошелся рядом с холодильником, взял бутерброд и продолжил, - Как я и обещал, я нашел одного человека… - Ты нам ничего не обещал, - Шолохов отобрал у мужчины хлеб с икрой, - А кого нашел-то? - Семен Михлин, - Голос Михаила Эммануиловича звучал как-то слишком торжественно, - И он сказал что знает где стоит искать Федора. В МОГИЛЕ НАХУЙ