×
Больничный Луиса закончился, а от Бенджи до сих пор не было вестей. От пары его опекунов тоже не было известий. От всей этой молчаливой безызвестности Луис окончательно впал в меланхолию. Он не знал, где искать возлюбленного, да и у него не было на руках столько денег и возможностей, чтобы его найти. Раз с этим возникли сложности у тех, кто реально мог это быстро сделать, и кто хорошо знал всю правду о Бенджи, что уж говорить про него? На работе посчитали, что он болел чем-то серьезным. Предлагали даже продлить больничный и долечиться. Настолько Луис осунулся и потускнел. Некогда яркие голубые глаза померкли, волосы потеряли свой былой лоск, на лице уже давно не появлялась улыбка, а огромные черные мешки явно свидетельствовали о бессоннице и частых слезах. Луис никак не комментировал свое состояние. Ни коллегам, ни друзьям. Омега заперся в своем мирке, и даже дети не могли его порадовать. Через день после его выхода с больничного у пары параллельных классов были запланированы экскурсии по историческим местам и поместьям с парками, находящимся далеко за чертой города. Луис не хотел никуда ехать, но коллеги убедили его съездить и развеяться. Тем более, что в экскурсии принимал участие и его подопечный класс. В назначенный день он заставил себя проснуться, приготовить в дорогу термос чая и контейнер с бутербродами и собрать небольшой рюкзачок. Стоило одеться потеплее, так как осень уже вовсю пестрела огненными шапками на деревьях и пронизывала холодным ветром в спину. Он надел джинсовый просторный комбинезон, желтый мешковатый свитер и куртку-ветровку бледно-зеленого цвета. Не глядя влез в кроссовки и, забыв дома мобильник, вышел из дома. Начало экскурсии он провел в апатии, но для детишек все же старался изобразить внимание и улыбку, когда они подходили к любимому учителю Лулу и что-то спрашивали. После посещения первого поместья они направились ко второму, а посередине пути сделали остановку в одном колоритном местечке, недалеко от заправки. Дети могли сходить по нужде, пообедать в местной столовой и отдохнуть от автобуса, пока тот заправлялся бензином. Луис нехотя вышел вслед за всеми, забыв на сидении свой рюкзак. Рассчитав детей по головам, он загнал их в помещение столовой, где рассадил по скамьям за обеденные столы. Обед в этом заведении был заранее заказан и оплачен школой, так что официанты уже разносили детишками сытный сырный суп с гренками на первое и аппетитные котлеты с пюре на второе. У Луиса аппетита не было, но он бы не отказался съесть, наконец, хоть что-то в виде своих несчастных бутербродов. Здесь он и обнаружил пропажу рюкзака. Омега тяжко вздохнул. Сначала телефон, теперь рюкзак. Может, он и голову свою где-то забыл? Попросив коллегу приглядеть за его детьми, омега вышел из столовой и перебежал через пустое шоссе, возвращаясь к автобусам на заправочной станции. Те уже были закрыты, а водитель ушел расплачиваться за бензин. Обогнув огромный белый кузов автобуса, Луис направился к заправочному магазинчику, чтобы попросить водителя открыть ему дверь. Однако боковым зрением он заметил кое-что необычное. Обернув голову вбок, он заметил поодаль от парковки, на обочине, знакомый черный харлей. Хотя мало ли в городе черных харлеев? Но рядом с мотоциклом на бордюре дорожки, уходящей за здание гаражей, сидел альфа. В черной кожаной куртке. Лохматый, небритый, с замученным лицом, он сидел и курил. И, даже несмотря на свое состояние чучела, оставался знойным красавцем, на которого все оборачивались, если замечали его. Хандра, казалось, только наоборот добавляла ему шарма. Поняв, что ему не померещилось, Луис моментально забыл и о водителе, и о своем рюкзаке, и о детях в столовой, и об оставленной дома голове. Омега бегом ломанулся к альфе, что с пустующим взглядом смотрел в никуда. А добежав, с размаху шлепнулся коленями прямо об асфальт, чем и напугал альфу. Тот явно не ожидал, что его тихое грустное курение прервется вот таким образом. Но все это было уже неважно. Разрыдавшись, Луис резко обхватил Бенджи за плечи, прижал к себе и принялся гладить того по спине. Эмоции, которые копились в нем всю эту неделю, прорвали плотину из гордости и обид, заставив Луиса осесть под тяжестью своих чувств. — … Бенджи не знал, что и сказать. — Бен… — Как ты меня нашел… — Бенджамин… — шептал Луис, не находя в себе сил успокоиться. Альфа попытался вывернуться из его рук, но встретил невиданное раньше сопротивление. И откуда столько сил взялось в вдвое меньше его мальчишке? — Почему ты ушел?! Я весь город обшарил! Твой брат обыскал другой! Перехватив альфу посильнее, чтобы не убежал, Луис уронил голову тому на грудь. — Бен! Я был не прав! Извини меня… — … — А тебе-то чего вдруг стало не все равно? Я же врун. — Глупый… — подняв голову, чтобы их лица оказались на одном уровне, Луис обхватил ладонями лицо Бенджи и слабо поцеловал в губы, не встретив ни ответа, но и ни сопротивления. — Как же мне должно быть все равно? Ты обидел меня… А омеги такие глупые… Я, совершенно не подумав, ляпнул в ответ обидные слова… Но Бенджи, казалось, был глух к его словам. — Солгать тут, немного приврать там — это же все про меня. — Бен… Бен… Луис сильнее сжал ладони, что держали альфу за лицо. От того, какими пугающе пустыми были глаза Бенджи, парень содрогнулся. — Бен… Ты омега?.. — А… Они тебе еще и это разболтали? Класс, — безэмоциональным голосом откликнулся он. — Да, я омега. Очень токсичный и ебнутый омега. Луис сглотнул. — Бен. Послушай меня. Отпустив альфу, Луис сел, поджав под себя ноги, вытер слезы и попытался сосредоточиться. В то время как Бенджамина, казалось, прорвало. — А еще я трахался со своим названным братом. Точнее он до сих пор трахает мое тело. О, кстати, меня тоже изнасиловали. Но все это неважно. Омега я, не омега. Вердикт один — я дерьмо, а не человек. И решать проблемы — это не мой конек. Луис перехватил его руки, выбивая из них сигарету, и подсел поближе, одернул альфу, пытаясь заставить его прийти в себя и осознанно посмотреть на себя. — Ты же сюда с этими детьми из автобуса приехал? Я видел эту толпу. Так что брось меня здесь и беги к своим деткам. — Бен. Насчет того… Они ничего особо не рассказали. Только то, что это тело не твое… — Сведут тебе метку, найдешь себе хорошего альфу, будешь счастлив и заведешь детишек. Серьезно, просто брось меня тут. Бенджи совсем не слушал и говорил в унисон с Луисом. — Это прозвучало как бред, но… Да послушай же меня! — прикрикнул на него Луис. Это сработало. Бенджи словно очнулся от оцепенения и замолк. По крайней мере, в глазах появился блеск осознанности. Луис выдохнул и поцеловал альфу во второй раз, мягко и нежно касаясь его губ. — Ты мой, Бен. Понял? Мой. Его голос звучал твердо и серьезно. Омега не хотел слышать никаких возражений. — Зачем тебе психованный эгоист? — Ну… Давай просто из нас двоих альфой буду я. Хорошо? Луис нежно погладил Бенджи по щеке, радуясь, что первые шаги к диалогу были сделаны. Главное было сейчас не налажать. — Я сходил с ума без тебя. Меня с трудом уговорили поехать сегодня на экскурсию. Всю неделю, что тебя не было я не посещал школу. Боги, какое счастье, что меня уговорили… Набрав в легкие побольше воздуха, Луис высказал, наконец, то самое, как ему казалось, главное: — Я очень люблю тебя. Я сильно испугался. Испугался, что ты мог… Мог убить себя… Мой маленький и глупый Бенджи… Крепко обняв альфу за шею, Луис закрыл глаза и снова заплакал. Но теперь не горькими слезами, а слезами облегчения. Ведь все обошлось, а альфа, наконец, нашелся. Воцарилась недолгая тишина. Бенджамин, услышав все его слова, безвольно уронил голову обнимающему его омеге на плечо. — Почему все решили, что раз в прошлом были прецеденты, то в этот раз я точно завершу начатое… — беззлобно проворчал он, не обращаясь конкретно ни к кому. Луис наконец-то сумел улыбнуться искренне, пусть эта улыбка и далась ему величайшим трудом. Забравшись рукой в волосы альфы, он взлохматил их еще больше. — Не нужно тебе быть альфой. Просто будь кем хочешь. Самим собой. А мы уж как-нибудь там разберемся. А насчет этого… Что нам было думать?.. Ты без вести пропал. Тот Бен кричал и психовал, что найдет тебя, чтобы убить… — усмехнулся омега. — Он очень беспокоится. — Да он всегда кричит. Его больше волнует сохранность его тела. Придурок. Возвращаться в него не хочет, но и отпустить тоже хрен. Я тут так просто. Подневольный в темнице. Луис улыбнулся, разглядывая это глупое чудо и не переставая его наглаживать по голове. — Хорошее же тело, чего ты. Все равно, ты это ты, — обнял он его крепче. — Мой маленький эгоист… Кричи и топай ногами, но давай только дома, ладно? Не убегай от меня больше… Я ведь тоже омега… Тоже гордый. И тоже могу быстро заводиться… Я не побежал за тобой сразу, потому что мне надо было остыть… Я ведь злился… А ты, наверное, опять себе что-то напридумывал? — Если совсем честно, то я ничего себе не напридумывал. Я хотел побыть один. В такие моменты мне всегда хочется побыть одному. А Гин вечно сразу же несся за мной и за шкирку тащил домой, чтобы отчитывать. И после этого он еще ждал, что я буду смирным и хорошим мальчиком. — Так откуда же ему было знать об этом? Ты ведь молчал и ничего ему не рассказывал. Всегда говори мне обо всем, что тебя беспокоит, тревожит. Что ты хочешь, а чего нет. Иначе, как я узнаю? — Ну… Я говорил ему, что хочу побыть один. Но в его понимании один — это мы сидим в одной комнате, каждый в своем углу, и молчим. — Эм… Конечно, это не то, но… Не в другой же город ехать?.. — Да не собирался я в другой город. Мне хотелось развеяться. Свалить. Остудить голову. Прокатиться на байке по пустой трассе. Называй это как хочешь. Луис покачал головой и облегченно вздохнул. — Бедные мои нервишки… Думал, помру. Ты должен мне новую одежду. Я похудел из-за тебя, и теперь с меня сваливаются все штаны, — заявил он, подергав за лямки мешковатого комбинезона, который только за счет подтяжек и держался на теле. — Ну, это еще пустяки по сравнению с теми концертами, которые я закатывал Гину… Лу усмехнулся. — Мой любимый парень — это омега, который поменялся телами с альфой, на котором теперь женат его бывший парень. Я и без концертов с ума сойду. Потрепав альфу по волосам, Луис провел подушечками пальцев по недельной щетине на острых чертах подбородка и скулах и от покалывающего ощущения весь покрылся мурашками. — Бен… Давай домой вернемся?.. Он попросил это шепотом, боясь спугнуть момент, а потом вовсе прижался к Бенджи и зажмурился. — А как же твоя экскурсия? — Мне было так плохо без тебя… Экскурсия… Придется подождать ее окончания… Осталось в еще одно место съездить, и она закончится. — Езжай с ними. Я поеду домой. — … Луис недоверчиво насупился, буравя альфу глазами. — Что? Уже не веришь мне? — усмехнулся Бенджамин. — Верю. Но только чтобы сразу домой. Понял? — Да-да… Уже встаю и сажусь на байк. — Я каждый день готовил твою любимую выпечку. На случай, если вернешься. — Значит, меня ждет вагон буханок хлеба. — Нет… Я отдавал старое… — … — Сегодня свежие… Однако Бенджи уже надул губы. — Чего? — спросил Луис. — Ничего… — Жадничаешь? — Жадничаю. Луис улыбнулся. — Кому ты там уже отдавал мои булки… — в голосе альфы прорезались ревностные нотки, заставившие Лу тихо рассмеяться. — Пожилым омегам со двора. — … — Я думаю, я вряд ли к ним от тебя уйду. Альфа шумно выдохнул. Кажется, ответ его устроил. — Бенджи. Мне рассказали, какое ты трудное создание, — улыбаясь, Лулу ласково погладил альфу по щеке, после чего чмокнул его во вторую. — Езжай домой, любовь моя. Прошу тебя. Вечером я вернусь и в отместку изнасилую тебя пару раз. — Хм. Что еще они обо мне, интересно, рассказали… — проворчал Бен, словно бы и не услышав второй части фразы. — Вечером мы об этом поговорим и решим, как нам быть, чтобы такого больше не случалось. — Да-да… — махнул рукой Бенджи, который терпеть не мог всех этих разговоров, ведь ему было никуда от них не деться. — Иди давай. А то вон, — кивнул он в сторону столовой через дорогу, откуда гурьбой повалили поевшие дети. — Твой коллега уже явно не справляется. Луис повернул голову по указанному направлению и заметил возрастающий шум и гам, который медленно, но верно приближался обратно к автобусам. От всей толпы детворы незаметно откололась одна маленькая фигурка и осторожно приблизилась к паре. Это был маленький омега, что с сердитой моськой буравил Бенджамина взглядом. — Чего зыришь? — беспардонно спросил его Бенджи, сразу демонстрируя все свои «замечательные» навыки общения с детьми. Ребенок на него в ответ зарычал, а потом подбежал к Лулу и крепко обнял за бедра, до которых доставал руками. — Видел?! У меня есть защитник! — похвастался Луис. Защитник, тем временем, продолжал полоскать альфу сердитым взглядом, выглядывая из-за укрытия в виде Луиса, за которым он и спрятался. — Да-да. Пойду самоуничтожусь. Я такой недостойный. — Это мой Лулу… Не твой… — не очень внятно пробормотал маленький омега. — И кто тебе дал право на него? Лулу человек свободный и сам волен решать. Он не твой и не мой. Он свой собственный. Луис кашлянул, вклиниваясь в зарождающийся спор двух детей, где один из них был уже великовозрастным. — Ты только что к соседям ревновал, — напомнил он Бенджамину. — А вдруг к тебе взрослый альфа нагрянул? Я должен был спросить. — Так значит все-таки я твой? — Не перевирай мои слова! Луис посмеялся, прижимая ребенка за плечико к себе. — Я твой, — улыбнувшись, мягким голосом подтвердил он. — Тц. Сейчас ребенка до слез доведешь. Луис поднял дите на руки, поражаясь тому, каким тот стал тяжелым. Мальчик уже вовсю недовольно сопел. — И твой, конечно, тоже, — проворковал учитель Лулу. — Я принесу в понедельник Гильермо и ты с ним поиграешь, хорошо? Ты же любишь лысика? Прости меня, что всю неделю не ходил в школу и оставил тебя одного. Мне нездоровилось. Теперь все хорошо, и мы снова сможем гулять немного после школы. Омега чмокнул мальчика в надутую щечку. — Мы пойдем. А ты езжай. Вечер будет трудным. — Не напоминай, — скис Бенджи в ответ. Луис понес ребенка обратно к автобусу, то и дело оборачиваясь на альфу, что продолжал сидеть на бордюре и достал вторую сигарету из пачки. Он волновался, действительно ли он правильно поступает, оставляя Бенджи вот так, но Луис хотел доверять альфе. Хотел, чтобы эти отношения строились на доверии друг к другу, а не на контроле и подозрениях. Автобусы, собрав всех детей по местам, тронулись цепочкой дальше по маршруту. Из окна Луис наблюдал, уезжая, как альфа продолжал апатично сидеть там, где сидел. Ему оставалось только надеяться и верить.×
Эта неделя вдали от привычных удобств далась Бенджамину нелегко. Он много ездил, ночевал в мотелях, питался на заправках и бесконечно много думал. Привычка много думать вообще никого до добра еще не доводила, но ведь прав был тот, кто сказал, что избавление от привычек являлось весьма сложным и трудоемким процессом. Вот и Бенджи ничего не мог с собой поделать, продолжая конструктивный диалог со своим разрушительным внутренним голосом. На самом деле это время пошло ему на пользу. Дующий навстречу ветер, полное одиночество и бесконечная свобода были его спутниками, и ему легче давалось сопротивляться нападкам от самого себя. Загородные пейзажи природы действовали на него как лекарство, хотя он никогда не считал себя любителем загородных поездок и ночевок с палатками. Тем не менее, он признал, что в нужные моменты психического состояния человека это все действительно работало. Ему становилось спокойнее, когда он останавливался, садился где-нибудь и молчаливо наблюдал за шевелящимися кронами деревьев. Медитативные размышления над своими поступками привели его к выводу, что он опять все испортил. Хотя это было и так понятно с самого начала, но сейчас ему действительно стало стыдно за себя. Он наговорил много лишнего. Вместо того, чтобы отталкивать Луиса от себя подобными словами и действиями, требовалось просто сесть и поговорить. Объяснить парню, что ему нужно недельку побыть одному, вдали от цивилизации. Успокоиться и проветрить голову, с которой он перестал дружить. Увы, чтобы понять это, понадобилось прожить эту неделю на колесах харлея. Лишь после этого Бенджамин стал достаточно адекватен для спокойных, взрослых и ненавистных ему диалогов. То, что Луис нашел его тут, на какой-то случайной заправке, показалось ему насмешкой судьбы. Он ведь совсем не знал, как вернуться после своей выходки. Не был уверен, что его вообще ждали. Что готовы простить после всего, что он натворил и наговорил. Ему казалось, он все благополучно разрушил своими же руками. Из-за этой неуверенности в себе ему все сильнее казалось, что кочующая жизнь — его единственный оставшийся вариант. И он его чем-то даже привлекал. Альфа как раз решался на то, чтобы окончательно податься в бега и больше никогда не возвращаться. Плевать на лечение, плевать на последствия, просто исколесить всю страну, а потом осесть где-нибудь в лесу, подальше от пугающего моря. И именно в этот момент перед его глазами резко появился Лулу, болезненно шмякнувшись коленками об асфальт. Бенджи тяжко вздохнул. Разговор с омегой дался ему нелегко. А ведь они даже толком и не поговорили. Настоящий диалог ждал его позже. О, как же он ненавидел все эти разговоры! Если бы все человечество умело замолкать хотя бы на несколько часов в день, он был бы уже вне себя от радости. Проводив автобусы взглядом, альфа снова затянулся сигаретой. Он старательно оттягивал последние минуты своего свободного забвения, движения из пункта А в неизвестность. Отпускал от сердца эту дорогу без конкретной цели назначения. Это заняло у него полчаса. Еще полчаса он просидел на бордюре заправки, морально готовясь к тому, что Луис его замучает разговорами, как и Йен, а Кидд морально убьет и закопает раз десять. Затем альфа выкинул очередной бычок сигареты и нехотя встал. Отряхнув черные джинсы, он надел шлем и оседлал мотоцикл, направляя тот к главному шоссе, откуда нетрудно было добраться обратно в город без подсказок навигатора. Добравшись через полтора часа до дома Луиса, Бенджи первым делом пошел в душ. Помылся, побрился, почистил зубы, сделал все, чтобы вернуть себе облик нормального человека. А потом, от усталости не столько физической, сколько моральной, лег на кровать и незаметно для себя уснул. Вернувшийся вечером Луис испытал непередаваемое облегчение, увидев не пустую квартиру, а эту дурацкую широкую спину в своей постели. Облегчение оказалось настолько сильным, что омега чуть было не задохнулся, еле справляясь с новым приступом слез. Парень бесшумно снял свою одежду, забив на все остальное, и тихонечко улегся на кровать рядом, забираясь к альфе под одеяло. Бенджи спал очень крепко, поэтому омега прижался щекой к его спине, немного опустив веки. Усталость, стресс, бессонница и бесконечные переживания в этот момент превратились в огромный снежный ком, который наконец-то свалился с его плеч. Разблокировав телефон, Луис коротко написал Кидду, что Бенджи вернулся домой и с ним все в порядке. Заодно попросил сегодня не приезжать. А затем выключил его, чтобы их двоих больше никто сегодня не беспокоил. Улыбнувшись чему-то, Лу спрятал телефон под подушку и обратно прижался щекой к спине альфы, обнимая того рукой за талию. На душе воцарилось непередаваемое ощущение покоя. Оно мурчало у него под сердцем, словно ласковый котик. И, убаюканный этим теплом и покоем, омега быстро заснул. Бенджи очнулся уже под утро. На электронных часах светился пятый час утра, и он обнаружил, что его со спины крепко обнимали тоненькие омежьи руки. Развернувшись на другой бок, он сграбастал Луиса в свои медвежьи объятия и прижал к себе. Лу от этого сразу же проснулся, но не стал возмущаться, а лишь радостно издал звук, похожий на довольное урчание. — Доброе утро… — сонно пробормотал он, прижавшись к альфе еще плотнее и утыкаясь носом в его ямочку между ключицами. — Люблю тебя… Бенджамин, несмотря на свои вроде активные действия, был все еще спросонья и, казалось, все еще глубоко дремал. — Ммм… — протянул он в ответ, оставив на откуп фантазии расшифровку того, что это могло значить. — Бен… Бе-е-ен… — тихо так протянул Луис. — М? — Целоваться хочу. Бенджи лениво разлепил глаза. — Так что тебе мешает? — сонно пробормотал он. — Поцелуй… Альфа послушался этого не то приказа, не то просьбы, и мягко поцеловал в губы. Луис в ответ довольно засопел. — И не только целоваться… Я соскучился… В ответ на его слова руки альфы поползли вниз по талии, пока не достигли ягодиц. В следующую секунду его ладони собственнически сжали упругие полушария, после чего в таком положении и застыли, решив с концами тут обосноваться. — Ммм… — протянул Лулу. — Хах… Значит, решил молча все делать? Бенджи, казалось, не хотел слышать и слова, а потому заткнул омегу очередным поцелуем, после навалившись сверху и придавив в матрас кровати. Его действия были встречены раскрытыми объятиями рук и ответными поцелуями. Поняв этот условный сигнал, альфа, не прекращая целоваться, раздвинул руками ягодицы и ввел внутрь пальцы. Его, казалось, даже не заботило то, что они не помазали носы, в которые забивались весьма горькие запахи неправильности происходящего. Впрочем, банка с мазью лежала там же, где и красная ручка для проверки тетрадей — всегда под рукой. Луис быстро ее достал из-под подушки и помазал им обоим носы, убивая мешающийся запах феромонов. Было ли правильно начинать серьезный разговор, который их ждал, с секса, Лу не знал, но он не хотел этого останавливать. В конце концов, ощущать силу и давление крепких бедер альфы на себе ему до неприличного нравилось. Да и атмосфера сейчас способствовала. Снаружи было темно, но тело и разум уже ощущали приближение утра. В квартире стояла тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием омеги. Они прошли через пугающий кризис, и, пусть впереди все еще маячила неопределенность, сейчас стоило остановиться и облегченно выдохнуть. Ведь Бен от него не отрекся. Его движения были медленными, но такими чувственными, что Луис словно утопал в сливках. Прошла всего неделя, а он так сильно соскучился по ощущениям этих крепких рук, этих крепких объятий, в которых он мог забыться и потеряться, утрачивая ход времени. Ему не хватало любви и внимания Бенджамина. И теперь, когда тот снова был с ним, омега хотел взять свое. Луис редко когда давал Бенджамину выйти в ответственный момент. Он сам не понимал, откуда в нем взялась такая мазохистская мания испытывать узел в себе, но и в этот раз он не стал изменять себе. Аналогично сжав бедра альфы ногами, омега помешал ему выйти. Когда узел раздулся и повязал их, Луис, наконец, ощутил облегчение. Бенджи попался в его капкан. — Теперь… Когда ты физически не можешь от меня убежать… Поговорим, — хриплым от возбуждения и удовольствия голосом заявил Лу. У Бенджи от его слов случилось давящее ощущение дежавю. — О нет, начинается… — пробормотал он обреченным голосом, закрыв глаза. — Ты точно не менялся телами с Гином? Это его излюбленный прием. — Ха-ха! Точно не менялся. Я это сейчас спонтанно придумал. — Повязать, а потом серьезные разговоры устраивать. Нашли время! Кошмар какой-то… — Но сейчас-то ты вяжешь. Бенджи обреченно простонал. Диалогу быть, и теперь ему никуда от него не деться. — Так все-таки… — вкрадчиво начал Лулу. — Ты мой любимый альфа или любимый омега? Как мне правильнее считать? — … — Я не знаю, — ответил тот честно и сразу попытался сойти с темы. — Вяжу я, но я-то не пытался навязать разговор! Лу на него посмотрел как на маленького вредного мальчика. — Я просто нагло воспользовался твоим узлом, — поддакнул он, поняв, что тут сработают только правила общения с маленькими детьми. Просто поддакивай и соглашайся, незаметно втирая то, что нужно донести до капризного малыша. — Вот именно! — воскликнул Бенджи, щуря один глаз из-за накатывающего волнами удовольствия в области паха. Вести серьезные разговоры, когда твой член постоянно эякулировал и посылал импульсы бешеного удовольствия в мозг, было совершенно невозможно. И как только Гин сохранял холодный здравый рассудок с серьезным выражением лица всякий раз в такие моменты? — Тебе стоит переходить на таблетки, любитель узлов. Иначе сюрприз прилетит, откуда не ждали. — Так вне течки забеременеть практически нереально. Можно, конечно, но вряд ли это наш случай. А течки мы вместе провести не можем. Не беспокойся. К тому же я не стану плакать и расстраиваться, если рожу от мужчины, которого люблю. — Таблетки надо пропить курсом за месяц до течки! Если вдруг ты не знал. — Я не знал. — Вот, будешь знать. Если планируешь в течку трахаться с узлом, то только таблетки. — Хорошо-хорошо, я сделаю так, как ты скажешь. Когда сведем метку, то так и сделаю. Но не уходи от темы. Бенджи поджал губы. Казалось, ему удалось увести тему в другое русло, но к его досаде Луис был решительно настроен закончить обсуждение изначальной проблемы. — Если верить рассказам, то ты был очень сложным омегой. Но я хочу послушать тебя, как ты это видел, а не их. — А чего меня-то слушать, они правы, — пожал плечами альфа. — Я был дерьмом. Топтался на гордости Гина, ни во что его не ставил, вечно инициировал ссоры, пока не довел парня до полной апатии и дна. И тебя доведу, не сомневайся. — Но почему ты это делал? Ты ведь не такой плохой. Почему ты думал, что это единственный выход? — Потому что я больной на голову придурок? — Совсем нет. — Еще и тупой как сливной бачок унитаза доверху. — Я не врач, но вижу, что ты очень многого боишься, и совсем не умеешь решать конфликты. И это не делает тебя сливным бачком. — А откуда мне это уметь, если все, что я видел с детства, это как отец при зрителях был великолепным и успешным человеком, а за кулисами колотил папу, орал на нас и всячески издевался? Любой конфликт всегда решался кулаками и криками. — И ты делал как он, да? — Я не хотел быть таким, как он. И кулаки не использовал. Но крики и срывание на близких… Бенджи тяжко вздохнул, прикрыл глаза и откинул голову на подушку. — Скажем так. Отец хотел сделать из меня идеального омегу. А он ненавидел омег. Поэтому, естественно, в его глазах я был бесконечно далек от невозможного в реальности идеала. К тому же уже тогда я начал понимать, что от альф меня воротит. Потому что мне казалось, они все такие как отец. Внешне идеальные, а внутри полностью гнилые. Луис улегся поудобнее на груди у Бенджи. Он внимательно слушал, не перебивая, ведь наконец-то парень решил раскрыться ему. — Когда отец догадался о том, что я не проявляю интереса к противоположному полу, он устроил такое, что мне вспоминать страшно. Меня в больницу госпитализировали. Врачам он наврал, что на меня напали местные хулиганы, и ему поверили — ведь его репутация на людях была безупречной. С тех пор я был забитой крысой, которая при одной мысли не об альфе, а об омеге впадал в моральную кому. Потому что мне кулаками вбивали в голову, что это омерзительно, противоестественно. Что таких людей сжигать надо. Когда Гин встретил меня, он единственный кто отнесся ко мне по-доброму. Я эгоистично ухватился за это, потому что хотел сбежать. Потому я перестал доказывать отцу, что я не такой, каким он видел всех омег на свете, а видел он их распоследними шлюхами. Решил сделать вид, что я именно такой. Сбежал с альфой — какой позор. Я хотел, чтобы он сказал, что я ему больше не сын. И я свое получил. Луис ощущал, как невидимая гора начинала давить на его плечи все сильнее, пока Бенджи продолжал рассказывать историю своего травмирующего детства. — Я сбежал с альфой, пытался быть омегой, каким мне приписывало быть общество, но ты же сам понимаешь. От себя не убежишь. Поэтому от всей этой лживой жизни я начал сходить с ума. И больше уже не мог скрывать своего характера. — Почему ты не рассказал об этом Гину? — Я боялся. Гин ведь тоже не был сахарным мальчиком. Пусть меня он не трогал, я знал, что один его удар, и я снова окажусь в больнице. Мое настоящее тело отнюдь не такое, как это, к которому ты привык. Оно крохотное. Слабое. Ниже и гораздо слабее тебя. Что я вообще мог противопоставить альфе с такими параметрами? Поэтому я боялся. Боялся, что узнав правду, что все это время я врал ему о любви и просто использовал, он взбесится и убьет меня. Как отец папу. Мне всегда казалось, что еще один удар, и папа вот-вот умрет. Не знаю, может он уже действительно умер. — Ужас какой… — пролепетал Луис, содрогнувшись. — Когда меня изнасиловали после сходки с друзьями в нашем клубе, я окончательно испугался. Подумал, что он не поверит мне. Решит, что я по пьяни переспал с другим альфой, а ему втираю, мол, это было изнасилование, оправдываюсь за свой косяк. А если поверит, то пойдет и убьет насильника — он на такое действительно способен, его детдомовское прошлое сказывается. Я не хотел, чтобы из-за меня он сел в тюрьму. Поэтому я сделал вид, что действительно изменил ему, когда правда о том, что меня поимел кто-то другой вскрылась. Я соврал ему, потому что было уже поздно оправдываться. Луис обхватил обеими руками ладонь парня и принялся мягко поглаживать. Собственное несчастье показалось ему настолько мизерным и несущественным по сравнению с тем, что выпало на долю любимого человека, что он опешил сам от себя. Это он то всегда говорил себе не принижать собственных страданий? — Я не знаю, почему я себя так вел. Пытался отвадить его от себя? Наверное. Но это было глупо, без него я ни на что не способен. Да и даже если бы мы расстались, и я начал встречаться с омегой, что для меня до терапии являлось чем-то совершенно невозможным, ибо вбиваемые кулаками постулаты отца так просто не вытравишь, даже если самого отца давно нет рядом… Я бы все равно был вынужден пользоваться альфами. Потому что мои течки не оставляли мне иного выбора. Бенджамин замолчал. Выговорившись, он замер, в ожидании не то смертного приговора, не то осуждения. — Тебе было очень трудно. Видишь, что случается, когда все пытаешься тащить сам, на своих плечах? Но ведь в итоге Гин не бросил тебя. Даже сейчас. Он очень волновался о тебе. Несмотря на всю историю ваших отношений, он все еще считает тебя дорогим для него человеком, частью семьи. А ведь он мог бы забить на тебя с высокой колокольни. Просто из чувства мести. Теперь-то ты понял, что есть те, кто искренне за тебя беспокоятся? Не будут бить и издеваться. Я не стану врать и говорить, что понимаю, что ты чувствовал, пока проходил через все это. Я не могу понять. Но если ты не будешь мне рассказывать, что у тебя на уме, то я начну нервничать. Из-за этого мы опять поругаемся, и оба все испортим. Давай больше так не будем? Я тоже начну все тебе рассказывать, так выйдет честнее, да? — … — Я… Не уверен, что у меня получится не молчать. — Я понимаю, — Лу с заботой погладил Бенджи по лицу. — Это не просто для тебя. Я не стану давить. Прости меня за то, что тогда я сказал, что ты врун. Я не знал всего этого. И я очень обиделся… Ты сказал, что я использую тебя только ради денег и сведения метки. Мой язык сказал гадость прежде, чем я понял, что говорю… И после работы еще устал. Сорвался на тебе. Плохой, плохой Луис! Бенджи с удивлением слушал омегу и, поняв, что его действительно не будут хаять за все сказанное и сделанное, крепче обнял парня. — И ты меня тоже прости. Мой сеанс в тот день прошел не очень, так как начался откат. И вместо того, чтобы объяснить тебе, что лучше сейчас не спрашивать меня ни о чем, что мне надо дать немного похандрить наедине с самим собой, я взъелся на тебя. — Прощаю, — уголки губ Лу дрогнули в нежной улыбке. — Как хорошо, что ты дома… Еще немного, и к твоему врачу мы бы уже пошли вместе. — Да он меня достал… — Что он сказал? — Говорит все то, что я и так прекрасно без него понимаю. Да неважно. Одна мысль об этом заставляет меня раздражаться и сыпать желчью. Не будем об этом. — Ну и к черту его! Теперь у тебя есть я! Я злой омега-собственник! Никому ничего не дам! — … Бенджи усмехнулся и прикрыл глаза. А потом намеренно поерзал бедрами, а то кто-то стал больно разговорчивый. Но альфа не знал, что напал не на того. Луис хитро сощурил глаза, а потом с силой сжался вокруг узла. Реакция последовала незамедлительно, заставив омегу победно ухмыльнуться. — У меня тоже есть чем ответить! Бенджамин в ответ низко зарычал на него. Лу посмеялся и рыкнул на него в ответ. — Как думаешь?.. Узел мог бы из меня выскользнуть? — спросил он из спортивного интереса, поерзав еще бедрами. — Если посильнее растянуть? — … — С ума сошел что ли? — Тебе не интересно? — спросил Лу, выпрямившись и начав плавно двигаться у того на бедрах. — Как же все те порно, где омегу трахнули узлом? — Мне просто жалко твой зад. И я терпеть не могу порно. — Я тоже не фанат, — поддакнул Лулу. — Зато какие познания, — съерничал альфа. — Что?.. Я случайно увидел в спаме. Хотя с нами двумя я бы посмотрел. Меня заводишь ты, а не порно. — Да-да, конечно, — широкая усмешка нарисовалась на лице Бенджи, который дразнил Лу и находил в этом особое удовольствие. — Так тебе не любопытно? — Луис взял его руку и завел ее назад, укладывая на ягодицу. — Попробуй растянуть пальцами. — Ты мазохист. И извращенец. Бенджи, повинуясь омежьим капризам, попытался вставить пальцы в компанию к узлу, но тот был слишком крупен, чтобы внутрь поместилось что-нибудь еще. Альфа не хотел даже продолжать пытаться. Все-таки, обычный простой секс с объятиями ему был больше по душе, чем все эти извращения. — … — Не правда. Я не извращенец! Все… Из-за тебя я все настроение потерял… Злой Бен. Луис упал туловищем на грудь альфе, рукой подцепил одеяло и накрылся им с головой. — Ну не расстраивайся… Бенджи улыбнулся, наблюдая за этим комом одеяла на себе, а потом от души обнял его. — Хочу валяться весь день… — раздалось приглушенно из-под одеяла. — Вот и будем валяться весь день, — согласно поддакнул Бенджи. — А потом меня четвертуют эти изуверы. — Должен же кто-то… — пробубнил под одеялом Лу. — Я-то тебя только целовать могу. Даже злиться больше не получается. — Вот и не злись. Я у тебя дурак. Привыкай к этому. С обреченным вздохом Бенджамин решил, что все закончилось вообще-то очень даже хорошо. Он был готов к тому, что в него будет лететь все: от подушек и посуды до лысых Гильермо, готовых прокусить пальцы до крови. Мысль, что он совершенно не заслуживал Луиса, только сильнее укрепилась в его голове, но сейчас внутренний голос был передавлен собственным эгоизмом. Потому что отдавать это сокровище уже не хотелось никому.×
1 год и 2 месяца спустя.
Бенджамин сладко спал, обхватив обеими руками тушку Луиса. За окном уже давно рассвело, но никто из них не торопился просыпаться и вставать. Да и куда им было торопиться? Бенджамин не работал и продолжал купаться в шоколаде, доставшемся ему в комплекте с новым телом, а Луис, выпустивший в среднюю школу свой класс, подал заявление об отставке и сосредоточился на собственном здоровье. Год с момента, как он свел свою метку, уже подходил к концу. Совсем скоро он сможет быть со своим любимым как полноценный партнер. И Луис ждал этого момента больше всего на свете. Когда часы в комнате перевалили за десятый час утра, Бенджамин ощутил как его обоняние засигналило ему проснуться сейчас же. Вернувшись из миров грез в реальную действительность, он начал осознавать спросонья, что под носом пахло чем-то неописуемо потрясающим. Альфа не удержался от того, чтобы с закрытыми глазами уткнуться носом в источник аромата, который представлял из себя шею омеги. — Ммм… Бен… Спать хочу… Еще немного… — сонно промямлил Луис. Ответа не последовало, слышно было только шумное дыхание, будто кто-то старательно втягивал носом воздух. Луис уже готов было провалиться обратно в сон, как ощутил внезапный укус. — А! Сон как рукой сняло. Омега резко сел и с негодованием обернулся на альфу. — Ты чего? — Ну куда… — пробормотал Бенджи и одной рукой уложил подскочившего омегу обратно. — Кто кусает спящих людей, я тебя спрашиваю? Но Бенджамин и не собирался отвечать. Уложив Лулу вновь спиной к себе, он уткнулся носом в холку омеги. Та была чистой, без единого следа старой метки благодаря стараниям опытного косметического хирурга. Луис подулся немного, а потом вдруг сам принюхался. И с удивлением для себя обнаружил какой-то сильный, очень стойкий и давящий, но безгранично приятный запах. — Чем пахнет так приятно?.. Сильно пахнет… Откуда… Бен продолжал молчать. Альфа вообще окончательно ушел в балдеж, игнорируя все внешние раздражители. — … — Бен. Луис попробовал развернуться в медвежьих объятиях своего альфы, но эта попытка не увенчалась успехом. Словно пытаясь утихомирить зверька в своих руках, чтобы сидел спокойно, Бен наклонил голову и поцеловал омегу в холку. От касания губ альфы до этого места у Луиса по всему телу пробежались мурашки. Поняв в чем дело, Луис обреченно вздохнул и улыбнулся. Врач предупреждал его об этом. Его запах должен был вернуться где-то в это время, когда до окончания курса лечения оставался примерно месяц. Его особенно предупреждали ни в коем случае не заниматься сексом с альфой в этот период, пока его феромон находился в активной стадии восстановления. Разумеется, о новой метке тоже речи не шло. Родной запах явно вскружил Бенджи голову, он вел себя так нетипично для него. Это очень импонировало Луису, так как он, разумеется, волновался о последующей реакции альфы на его чистый, родной запах. Что если и без метки Бенджи бы не понравилось, чем он пахнет? К счастью, тому очень понравилось. Возможно, запах другого альфы действительно сыграл свою роль, внушая Бенджамину подсознательное ощущение, будто он оставался до сих пор в отношениях с альфой, а не омегой. Но теперь все было как надо, и Бенджи начал проявлять характер самца. Это и льстило, и немного смешило омегу. Он улегся удобнее, прижавшись спиной к груди альфы, и довольно улыбнулся. Ягодицами он ощущал, как в него вжимался член парня, уже будучи в полной боевой готовности. Ах, как жаль, что ничего нельзя сделать с этим. Даже рукой подрочить ему он не мог. Если Бен начнет выбрасывать возбужденный феромон, а он начнет, Лу мог бы пострадать. Никто из них этого не хотел, поэтому уже целый год они походили на двух несчастных целомудренных монахов. Вот и сейчас, после долгожданного возвращения родного запаха, Бенджамина ждал крупнейший облом. Почуяв опасность, Луис с боем вырвался из его рук и сбежал в ванную, оставив альфу одного, хандрить и думать, что сделать со своим изнемогающим от недотраха органом. Луису было искренне жаль, но полное восстановление сейчас стоило дороже. — Ну чего ты хандришь… После проявления запаха нужно всего месяц подождать. -… — Месяц это так много… — с тоской пробормотал альфа. — Мы не занимались сексом уже целый год… — А кто-то ждет и полтора года. Нам еще повезло. — … — Не преуменьшай конкретно наши страдания… Мне плевать, что там у других… — Бенджи… Милый. Я ведь тоже хочу. Твой запах оказался таким невероятным. Самому уже невтерпеж. Но мы должны дотерпеть. А когда терапия закончится, мы будем делать это сутками. Обещаю, — заверил он, с умиляющейся улыбкой наблюдая за хандрящим Беном. — Ну ладно… Поверю тебе… Луис улыбчиво просиял, осторожно подошел к альфе и коротко чмокнул того в нос. Потерпеть оставалось всего недолго. Когда врач на последнем приеме официально подтвердил полное восстановление здоровья омеги после операции, Луис ощутил непередаваемый подъем сил. Наконец-то с этим было покончено. Теперь он снова вернулся в то состояние, в котором находился последний раз в шестнадцать лет. Понадобилось очень много времени на это, но его мечта наконец-то исполнилась. Домой он несся во всю опору. Бенджи не поехал с ним, аргументировав это тем, что не сдержится и поимеет его прямо в туалете клиники, чего делать конечно не стоило. Поэтому альфа дожидался его дома. Причем буквально как преданный песик. Бен караулил его у двери. Стоило Луису зайти, как на него напала огромная черная тень. Вжав омегу в дверь и тем самым захлопнув ее, Бенджи впился в нежные губы Лулу страстным поцелуем. От такого приветствия у омеги просто-напросто выбило весь воздух из легких. Желание и отсутствие терпения у альфы, казалось, можно было потрогать руками — настолько оно было сильным и хорошо ощущалось. Луис не стал останавливать Бенджи, наоборот — охотно поддался, позволяя тому вытворять все, что тот только пожелает. Его поцелуи жгли словно раскаленный металл, который только вынули из печи, где в роли огня выступало клокочущее вожделение. Луис моментально утратил возможность адекватно стоять на ногах — те подкосились, и Бенджи подхватил его на руки, понукая сцепить ноги кольцом вокруг его талии. Луис так и сделал, обхватив руками альфу за шею и повиснув на нем. Усиливающийся феромон парня все сильнее кружил омеге голову. У Бенджамина всегда был такой сильный, головокружительный запах? Как жаль, что он раньше этого не ощущал! Глаза заволокло поволокой, и Лу шумно выдохнул прямо в губы Бенджи, когда поцелуй ненадолго прервался. — Какой же ты голодный… — пробормотал он опьяненно. Альфа утвердительно рыкнул и понес его по направлению к кровати. На матрас Луис в прямом смысле улетел. Его одежда была тотчас разорвана и откинута куда-то в неизвестном направлении. Губы альфы горячими поцелуями покрыли, казалось, каждый миллиметр кожи. И Луис, отчаянно цепляясь за последние остатки разума в своей голове, диву давался — откуда взялась эта дикая страстная натура в этом закомплексованном ленивом парне? Она всегда была в нем? Неужели его запах пробудил это все? Покрывшись мурашками с головы до пят, омега не сдержался от первого стона, когда язык альфы проник в чувствительное нутро. В голове барахтался совет ни в коем случае не сводить ноги вместе, но Луис не мог бороться с этим рефлексом! От шока и удовольствия он обхватил ногами голову альфы, прогнулся в спине и задрал назад голову, слепо шаря глазами по пространству, но не видя и не осознавая ничего перед собой. Бен так часто ласкал его там языком, но почему именно сейчас это приносило столько удовольствия, что голова готова была лопнуть? Неужели феромон был настолько важен? Или все дело было в чувствах? Луис закусил губу, когда внутрь в компанию к языку проникли длинные пальцы. Бенджамин определенно намеревался свести его с ума сегодня. — Б… Бен… Постой… Не торопись так… — промямлил он невнятно, боясь, что позорно кончит от одних только ласк. Но альфа не собирался останавливаться. Выпрямившись, он стянул через голову черную футболку, демонстрируя развитый пресс, над которым работал последние месяцы, перенаправляя свою нереализованную сексуальную энергию в тяжелые тренировки. От одного этого вида Луис предательски сжался. Между ягодиц все окончательно стало мокро. Сама мысль, что такой роскошный альфа всецело принадлежал ему, заводила не на шутку. — Тц! Не могу больше терпеть… — прохрипел Бенджи. И, подтверждая свои слова, он высвободил себя от штанов и белья, пережал орган у основания ствола и пристроился к пышным ягодицам омеги. Луис затаил дыхание. Они впервые не использовали мазь. Впервые ощущали запахи друг друга, из-за чего явно поехали крышей. Все это было донельзя волнительно. Стоило члену альфы войти наполовину, Луис больше не смог сдерживать свой голос. Мысли о том, что соседи услышат, тотчас покинула эту светлую голову. Омега сорвался на громкий стон. Когда член вошел до конца, вышел и вошел снова, Луис сорвался на вскрик. Вцепившись руками в напряженные мускулистые плечи альфы, он прогнулся в позвоночнике, подставляя ягодицы навстречу движениям. Держать глаза открытыми он уже не мог, и все что ему оставалось — это цепляться за Бенджамина, царапая ему спину, и громко, громко стонать от удовольствия. Бенджамин не был груб, но и на их привычный медленный, чувственный секс это совсем не походило. Альфа двигался быстро, хлестко, выбивая из тела омеги последние капли разумности. Хватило всего пары секунд, чтобы через череду этих мощных толчков Луис весь выгнулся мостом от первого сокрушившего его оргазма. От такой роскошной картины, представшей его глазам, умаслившей их, Бенджамин довольно рыкнул. Перехватив бедра парня, он продолжил двигаться, изнемогая от удовольствия. И доводил своими выходками Луиса до одного оргазма за другим. В какой-то момент они услышали стук по батарее, шедший откуда-то снизу. Но никто не придал этому значения. Понятия стыд для них в этот момент не существовало. Они просто продолжили заниматься тем, чем занимались, ничуть не уменьшая громкости. Сколько бы не было выдержки у тела альфы, рано или поздно он бы дошел до финиша. Ощутив его приближение, Бенджамин навалился на Луиса всем своим весом, схватив парнишку в объятия. И начал двигаться еще интенсивнее, уже не пытаясь толком выходить из него. Такой стимуляции хватило, чтобы ослепительная вспышка пронзила его тело, заставив альфу глухо и низко простонать. От такого стона Луис весь покрылся мурашками, а затем сплелся языками в жадном глубоком поцелуе. Внутри начал разбухать узел, и омега довольно расхохотался прямо в поцелуй. Наконец-то это свершилось! — Боже, Бен… Ты был потрясающим… — хрипло выдохнул он, пытаясь восстановить дыхание. Он ощущал свое тело выжатой мочалкой, по которой сверху еще прошлись ногами. Не мог пошевелить даже пальцем от истомы — он никогда не испытывал столько оргазмов за одну сессию. Подумать только — они словно с цепи сорвались. Что же будет тогда в течку? Сглотнув, Луис протянул руки и убрал прядку волос со взмокшего лба альфы. Тот, казалось, был все еще в забытье. И его можно было понять. Луис не сдержался и растянул припухшие от поцелуев губы в счастливой улыбке, любуясь лицом возлюбленного. За этот год они через многое прошли. Были и взлеты, и падения. Но еще был прогресс. Прогресс не только в лечении, прогресс в их отношениях. Все действия Бенджамина всегда буквально кричали о том, как сильно этот дурной мальчишка любил своего омегу. Пусть он не говорил этого вслух, Луис и не нуждался в словах. В конце концов, он прекрасно знал, как сильно Бен ненавидел болтать попусту. Вместо ненавистных ему слов, за него прекрасно говорили его действия. То, как он держался рядом. То, как виновато, выглядя словно побитый щенок, он приползал к Луису обратно, целовал руки, щеки и молил о прощении, когда невольно грубил или обижал. То, с какой страстью он его целовал. И то, с каким пылом он сегодня набросился на него, с какой страстной любовью смотрел на него, пока его бедра сводили омегу с ума. Все это было таким очевидным для Лулу. Луис прикрыл глаза, чтобы скрыть одну маленькую слезинку, потекшую из уголка глаз. От таких бешеных скачек они уснули почти сразу, как спал узел. Луиса хватило лишь на то, чтобы быстро сходить в душ и подмыться — свой первый опыт он уяснил и больше не допускал повторений тех же ошибок. Утром ему было ужасно стыдно. Все наваждение спало с него, словно эротично сброшенный шелковый халат, принеся с собой осознание, что ночью соседи стучали по трубам, чтобы двое любовников перестали шуметь на весь дом. — Господи… Как же стыдно… Бен… Как теперь в глаза соседям смотреть… Бенджамин лежал рядом, безмятежно улыбаясь, и нежно обнимал омегу обеими руками. Он выглядел как довольный и сытый кот, которого уже больше ничего в этой жизни не тревожило. Ни какие-то там соседи, ни проблемы, ни вопросы о будущем. — Давай переедем? — предложил он. — Раз они не могут в такую насыщенную сексуальную жизнь и находят решением стучать по батареям, давай просто уйдем туда, где нам никто не будет мешать. — Куда?.. — Как тебе частный загородный дом с выходом к лесу и полям? Хотя, если ты хочешь к морю, я буду не против. Но в воду ты меня не затащишь. Луис усмехнулся, памятуя о фобии Бенджамина купаться в воде. — Только если ты на мне женишься, — в шутку ляпнул он. Ему не хотелось, чтобы Кидд снова тратился на хотелки Бенджи. Это не просто покупка какой-то техники или еды. Это целый дом! Ему и так стыдно всегда, что они жили и продолжают жить за счет другой семьи. — … — Хорошо. Поехали в брачное бюро. — … Луис растерянно хлопнул глазами. Но он ведь, правда, сказал это в шутку! Однако по глазам Бенджамина было понятно, что альфа отнюдь не шутил. — Поехали, — сразу же выпалил Лулу. Бенджи ухмыльнулся. Он зарядился колоссальной энергией бодрости, потому мог сейчас запросто хоть горы свернуть. Не став тратить времени попусту, он встал, подхватил еле ходящего после страстной ночи омегу на руки и понес в душ. Под струями теплой воды они битых полчаса простояли, не в силах разорвать поцелуй. От всего происходящего у Лу в животе, казалось, поселились порхающие бабочки. Он прикрыл глаза, наслаждаясь тем, как их феромоны после пылкой ночи смешались, наконец, друг с другом и осели шлейфом на их телах. Пахнуть Бенджамином оказалось донельзя комфортно. Их свадебные костюмы остались в самом что ни на есть их стиле. Бенджамин оделся в черные драные джинсы, футболку с громким принтом и кожаную куртку. И Луис пошел туда же, надев узкие джинсы с высокой талией и дырками на коленях, а также аляпистую майку, которая ничуть не скрывала его татуировок. Посадив своего возлюбленного на мотоцикл, Бенджи коротко сбросил смс Гину. «Мы женимся». От прочитанного сообщения Гин у себя на вилле чуть не подавился завтраком. Перепугавшийся Бен подскочил к мужу и помог ему прокашляться, спрашивая, что случилось. — Глянь, — коротко ответил альбинос, разворачивая омеге экран телефона. Прочитав сообщение, Бенджамин перечитал его еще раз. А потом, наконец, обратил внимание на имя отправителя, и, осознав все сказанное, вскрикнул на весь дом: — Что???!!! Хорошо, что малютка Эви сейчас не спал, а сидел на своем детском стульчике, с аппетитом уплетая заботливо приготовленную папой кашку с фруктами. К громкому голосу своего родителя ребенок уже, казалось, привык и совершенно не обращал внимания, витая в своих детских облаках. — Почему нас не пригласили! Это мое тело! Он должен одеться в шикарный смокинг! А как же яхта? А как же полноценная свадьба??? Это же сам Бенджамин Кидд в глазах всего мира и прессы наконец-то женится! Луиса тоже надо одеть красиво, свозить к профессиональному визажисту, все оформить… С каждый словом, вылетающим из его уст, Бен начинал походить на вскипевший чайник. Осмотрев эту картину критично-оценочным взглядом, Гин встал из-за стола, подошел и обнял своего омегу, прижимая к себе и вынуждая успокоиться. — Чшш. Пусть сделают так, как хотят. К тому же подумай о заголовках. В глазах остальных Бенджамин Кидд будет чуть ли не святым. Женился на простом пареньке, не из элит, по любви, сыграл скромную свадьбу, на которую потратил в прямом смысле ничего. — … — А ты прав… Для образа основателя благотворительного фонда такие заголовки только на пользу пойдут. И мои акции поднимутся в цене… Сыграл свадьбу скромно, не привлекая внимания… Как же я раньше не подумал! Это весомый плюс к восстановлению репутации. — Вот видишь. А потом раскрутим их на ресторан. Отпраздновать все же надо. Но это попозже. Кушай, любовь моя. Не отвлекайся. — Уфф… — Бен послушно сел обратно, окончательно успокоившись. — Гин, ты такой хороший у меня. Чтобы я без тебя делал. Альбинос вздохнул. Уняв ураган, который мог снести полгорода за одно мгновение, альфа вернул в руки телефон и ответил коротко: «Поздравляю». Из брачного бюро новоиспеченная пара молодоженов вышла в двенадцатом часу дня. На пальцах у обоих красовались золотые кольца. Подняв ладонь на уровень глаз, Луис задумчиво рассматривал кольцо на своем пальце, пока Бенджи под талию вел его обратно к харлею. — Я, и правда, вышел замуж… — пробормотал он удивленно, все еще не способный полностью осознать, что теперь у него был муж, кольцо, а заодно штамп во всех документах и фамилия мужа. Технически, конечно, фамилия Кидда Бенджи не принадлежала, но тот настоял на том, чтобы Луис взял эту фамилию себе. Спорить парень с этим желанием не стал, так что через две недели надо будет снова обратиться к органам власти и забрать свой новенький документ. В конце концов, у него началась новая жизнь. Новый статус, новая фамилия, новая стрижка. — Тебе так идут короткие волосы, — улыбнулся Бенджи, любуясь своим мальчиком. Луис смущенно, но довольно улыбнулся. — Ты рад? — спросил его альфа. Омега согласно кивнул. — Рад, что вышел за тебя. Не верится… Вот это да… Я, правда, не думал, что ты захочешь жениться. Еще и так спонтанно… — Я сам не думал. Но захотел. Присев на край сидения мотоцикла, Бенджамин одним движением подтолкнул Лулу подойти ближе, после чего зажал его бедра ногами. Даже в полу-сидячем положении он оставался выше своего омеги. — Ты поверил в эту сумасшедшую историю с обменом тел, принял меня таким, какой я есть, со всеми моими невозможными недостатками. Да и еще ты самый потрясающий омега. Где еще я найду такого чуткого, понимающего и красивого парня? — хмыкнул альфа. Луис приятно зарделся, опустив вниз взгляд. — Да-а-а… Я замечательный. Кто еще так понимающе молчит, когда ты хлопаешь дверями. Цени меня. — Ценю, — хмыкнул снова альфа, а потом наклонил голову и коротко поцеловал Лу в губы. — Мой любимый любитель концертов, — улыбка на лице омеги была совершенно беззлобной. Привстав на цыпочки и поддавшись вперед, он чмокнул альфу в ответ. Целую минуту они стояли молча и загипнотизировано смотрели друг другу в глаза. Затем Луис забрался руками под куртку Бенджи, обнимая его за талию и прижимаясь к груди. — Поражаюсь тому, как ты меня терпишь. — Я святой, что сказать, — хихикнул Лулу. А затем удивленно раскрыл большие и глубокие голубые глаза, услышав то, чего услышать никак не ожидал. — Я люблю тебя, — шепнул ему Бенджи в самые губы, после чего доверчиво соприкоснулся лбами и умиротворенно закрыл глаза.