×
После полудня, заехав домой, помывшись и переодевшись, Бенджамин приехал на виллу к Кидду. Дверь ему открыл Гин, на руках у которого сидел маленький четырехмесячный ребенок. Увидев Бенджи на пороге, альбинос так и поддался вперед, принюхиваясь и щурясь. — Ну? Что это за друг? Бенджи отклонился назад, очень старательно избегая взгляда на белоснежного карапуза с соской во рту. — Не мог бы ты не тыкать мне в лицо ребенком… — попросил он сквозь зубы. — … Гин выпрямился, ладонью поправляя положение малыша. — Сейчас. Я положу его в кроватку. Ты заходи пока. Бенджи вошел в привычный уже ему просторный холл и плюхнулся на диваны. Вскоре вернулся альбинос с двумя кружками кофе. — Бен уехал по делам, так что я тут один с ребенком. Так что у тебя там за друг? — Ну… Омега один… — уклончиво ответил Бенджи, избегая взгляда альфы. — … Гин снова прищурился и принюхался, а затем всучил Бенджи кружку с кофе. Тот охотно присосался к напитку из отборных дорогих зерен, памятуя об избирательности Кидда в вопросах качества и цены пищи. Никаким омегой от него не пахло, поэтому альбинос понял, что его первая догадка была ложной — никакого секса не было. — Ты, правда, просто с ним ночевал… — пробормотал он задумчиво. — … — А ты что подумал, извращенец! — Что ты провел замечательную ночь, — Гин покачал головой. — Я? Да. Я извращенец. Ты это знаешь. Бенджи смутился от его слов и отвел взгляд в сторону. — И ты, кстати, тоже им был. Парень закрыл глаза, отгоняя прочь непрошенные воспоминания. — А ну прекрати! Иначе я все нашему альфа-самсе расскажу! — Наш альфа-самса нас обоих когда-нибудь убьет. Не рассказывай. Гин говорил это все с таким спокойным и безэмоциональным выражением лица, что было совершенно невозможно понять, он говорил серьезно или опять дразнил и издевался. Бенджи досадливо поджал губы. — Прекращай. Мне и так неуютно. — Ладно. Извини. Я просто переживал за тебя. С начала терапии ты всегда возвращался в квартиру и ночевал там. И тут как гром среди ясного неба. Так… Неужели омега позвал тебя домой просто по душам поговорить? Тебя-то? С твоим-то лицом? — Честно говоря, он предложил мне пожить у него. Странный малый. Даже ключи отдал мне. — Так, всякие «пожить» только с разрешения психотерапевта, — безапелляционно заявил Гин. — Я так ему и сказал! Сегодня днем сеанс, спрошу у него. Узнаю, что мне со всем этим делать. Я еще не вылечился, чтобы лезть к омегам… — А ты этого хочешь? Ну, пожить с ним? Раз решил спросить, то и правда задумался? Бенджи утвердительно кивнул. — Меня поразили его сила воли и оптимизм. — И ты допускаешь мысль, что вы с ним… можете? — Мы?.. Ну, может быть… Но я не знаю, как тело нашего альфа-самсы будет реагировать на уже помеченного омегу… — Помеченного? — удивился Гин. — Когда у него началась первая течка, рядом оказался альфа, его лучший друг. Он изнасиловал его, пометил, а потом поминай как звали. Паренек теперь работает простым учителем начальных классов, так как любит детей и не имеет возможности их завести. С такой зарплатой, какую платят учителям, он на операцию накопит к концу жизни только. Бенджи вздохнул и поставил чашку с недопитым кофе на стеклянный столик. — Брошенный и никому ненужный из-за дурацкой метки. Ему в прямом смысле уничтожили жизнь и будущее, но он остается очень позитивным и бодрым. Меня это впечатлило… Он не такой, как я. — Не сравнивай себя с ним. У вас разные ситуации и истории. Не преуменьшай того факта, что у нас с тобой было много трудностей. И я очень надеюсь, что теперь ты понимаешь — если бы ты мне с самого начала все рассказывал, жизнь была бы легче. Гин покачал головой. Он не собирался отчитывать или давать наставления, но его слова все равно звучали так по-взрослому, словно разговор отца с сыном. Видимо, появление детей действительно меняло людей. — Теперь всегда рассказывай мне такие вещи. Если тебе плохо, то не молчи. — Да-да, я все понял. Я должен был сразу признаться, что у меня проблемы с самоидентификацией. Возможно, тогда мы бы не поссорились, я бы не ушел и меня не изнасиловали бы вовсе. Я сам все загубил. — Бенджи! А ну перестань! Парень улыбнулся. Гин, вспылив на секунду, быстро успокоился, потрепав себя по длинным волосам. — Помеченный омега… — вернулся он к главной теме обсуждения. — Ты можешь агрессивничать на него сам того не желая. Умом то понимаешь, что другого альфы нет, и ты единственный, но инстинкты и феромоны будут говорить другое. — Этого я и боюсь. У Бена хороший контроль, как и у тебя, поэтому я могу не бояться своих реакций на течки или что-то такое, но вот если все дойдет до того самого… Я боюсь этого тела. Ни Гин, ни Кидд не были в курсе того случая в ресторане. Бенджи боялся, что тот омега раздует скандал из этого, и репутации Кидда снова будет нанесен сокрушительный урон его усилиями, но все обошлось. — Ты должен рассказать ему об этом. Такое нельзя скрывать — что ты не уверен в себе насчет этого аспекта. Ты сейчас как маленький альфа. Обычно этому учатся при половом созревании, но ты только сейчас. — Потому что я не альфа. Я не представляю, как Бену удалось так легко вжиться в мое тело и даже… родить ребенка. Бенджи заметно поежился. — Все просто. Он влюбился в меня. Мы помогли друг другу. — Все равно, ему было проще! — Думаешь, проще? — усмехнулся Гин. — Он был сильным альфой. А теперь стал омегой — один удар от любого альфы средней паршивости, и он в отрубе. Для нас, альф, это серьезный урон по гордости. — Гин, я не обесцениваю то, через что Бену пришлось пройти ради тебя, чтобы принять свое новое тело. Просто… Просто мое тело, в отличие от его, не надо контролировать. Пойми, для меня это сложно. Очень. Мне кажется, я не сдюжу в ответственный момент по той простой причине, что банально не знаю, как контролировать свои конечности. — Я понимаю, что ты имеешь в виду. Не волнуйся. — Одно дело, когда ты ставишь на пьедестал любовь к человеку вместо своей гордости, и другое, когда ты находишься в теле сильного альфы и не можешь им управлять. Я не хочу становиться тем, кто этот самый удар может нанести. Не хочу становиться монстром. Гин, прекрасно понимая переживания парня, поджал губы в поиске подходящих слов поддержки. — Бенджи. Верь в себя. Я знаю, что ты этого не сделаешь. Ты уже через многое прошел. Не обесценивай свои старания. Ты сейчас совсем не тот эгоистичный Бен, каким был раньше. Но несмотря на все слова, Бенджи окончательно захандрил и повесил голову. — Плохой я психолог… — удрученно пробормотал Гин. — Да нет, просто это я сильно разволновался из-за омеги. Он мне понравился. — Правда? Он, наверное, тот еще красавчик? Ты всегда был падок на все красивое. Скажи, что он не одевается как ты раньше. — Да, он очень красивый. Не описать как. И одевается он совершенно не так, как я. — Ну и то хорошо. Твой стиль был… Гин расплылся в нервной улыбке. В продолжении фраза не нуждалась — Бен и так все понял. Стоило бы обидеться, но все его мысли сейчас были заняты другим. — Да знаю я. Отстань. Омега из меня дерьмовый, чего скрывать. — Если он когда-нибудь узнает правду, то у меня есть фото-компромат, чтобы ему показать. Мне будет очень весело, а тебе стыдно. Шуточное злорадство Гина заставило Бенджи, наконец, хоть немного улыбнуться. — Кстати об этом. Я вчера зачем-то ляпнул, что поменялся телами с альфой… И он на полном серьезе поверил и спросил, где альфа. Я в панике свел все в шутку. — Я рад, что тебе кто-то искренне понравился. Наконец-то. А с правдой ты поаккуратнее. То, что с нами случилось, это… Скажем, очень необычно. В это сложно поверить. Когда Бен признался мне, мне показалось, что я в дурдом попал, не иначе. Бенджи согласно покивал. Ему хотелось узнать, как у них все было, пока Гин не был в курсе правды и считал Бена за Бенджи, но это казалось чем-то личным, о чем не стоило спрашивать. Поэтому он никогда не задавал вопросов. — Да это самый настоящий бред! К тому же… Нет никаких гарантий, что мы опять не поменяемся телами. Эта тема была особо острой и тревожной для всех. — Если вы поменяетесь опять телами, то для меня ничего не изменится. Мне все равно в каком теле Бен. Но вам двоим будет паршиво. В тот раз, когда Бен вернулся в это тело, он словно… Гин опустил взгляд вниз, задумчиво изучая ковер под ногами. В голове его роились тревожные и черные воспоминания трехлетней давности. — Не знаю. Он был очень разбит. — Охотно понимаю… — поддакнул Бенджи. — А с тобой? Что будет с тобой, если ты вернешься в свое тело? — Если я вернусь в него, то мне будет не очень. Пусть я боюсь этого тела, но мне в нем комфортнее, чем в родном, — признался Бенджи, осматривая свои широкие ладони с длинными пальцами. — В нем я могу не бояться быть осужденным за любовь к омегам. В нем я могу не бояться быть изнасилованным по причинам красивой мордашки и течной задницы. Бенджи крайне тяжко вздохнул. Их разговор свернул на какую-то тревожную окольную дорожку. — Тебе нужно найти того, кто будет с тобой даже в том теле. Пора признать, что мы трое живем с мыслью, что это может произойти в любой момент. И никто не знает, выживет ли одно тело из двух или нет. — А что с ребенком? Как ты объяснишь ему, что вот у него был папа, а теперь папа не совсем папа? — Даже не спрашивай. Мы с Беном уже думали об этом. И мы оба в панике. — А еще течки. Как ты говоришь, найти того, кто будет со мной, будучи омегой? Пусть Луис признался мне, что у него была интрижка с омегой, и для него не проблема отношения со своим полом — но стоит начаться моей течке и все. И пиздец. В общем… Нам лучше никогда не возвращаться по родным телам. — … — Не напоминай мне о твоей течке. Твое тело, видимо, решило, что оно очень красиво, и потому тебе будет слишком легко жить. Иначе я не знаю. Бен течкам совсем не рад. — Естественно, он не рад! Еще бы он был им рад! А вот чего ты жалуешься, я не пойму. Ты всегда этим только наслаждался. Поди не терпится уже. Но у него течки не будет еще где-то полгода, потому что она только через год после родов являет свое величие. Так что кого ты обманываешь. — … — Отстань. Я же альфа. Посмотрю я на тебя. Гин задрал нос и громко фыркнул. — Знаешь, что будет, когда ты впервые почувствуешь течку не где-то там, а тут у себя под носом, у твоего парня? Обкончаешься как малолетний извращенец! — Боюсь, пока на нем метка, течка мне не светит. — А ты, я смотрю, уже окончательно настроился, — хмыкнул Гин. — Чужой омега в течку пахнет отвратительно. И ты для него будешь пахнуть не менее тошнотворно. — И не стоит забывать о том, что его тело банально меня отвергнет. Оба альфы с пониманием вздохнули в унисон. — Вы еще не вместе. Но я очень рад, что ты начинаешь думать о будущем. Гин хотел продолжить родительские наставления, но его прервал плач ребенка в соседней комнате. — Ну вот… — пробормотал альбинос, тотчас забывая о том, что хотел сказать. — Иди, отец-герой. Так как Бена не будет до вечера, Бенджи решил не ждать на вилле оставшиеся часы до сеанса. Оседлав мотоцикл, парень решил прокатиться дальше за черту города и немного погулять. В конце концов, ему было о чем подумать. Кем для него был Луис? Действительно ли, что тот трепет в груди, что он испытывал всякий раз, когда сближался с этим омегой, был любовью? Он доехал до пустынной береговой линии, оставил мотоцикл и, надев очки-авиаторы, спасаясь от яркого солнца, неспешно пошел по деревянной дороге вдоль песчаного пляжа. Ветер бил ему в спину и трепал волосы. Отсутствие людей способствовало спокойному размышлению, и он улыбнулся краешком губ, разглядывая пейзаж, который всегда нервировал его и в чем-то даже пугал. Впереди мирно дремало глубокое и соленое море. Хотел бы он быть таким же глубоким и спокойным, чарующим и опасным в моменты непогоды. Вмещающим в себя неизведанные миры морских обитателей. Но он был пустышкой по сравнению с морем. По крайней мере, ему самому так казалось. Он вспоминал свои беседы с Киддом после выхода из лечебницы. Бен сделал все для него, хотя был не обязан. — Если тебе нужны деньги, чтобы быть счастливым, просто скажи мне. Разобраться с меткой Луиса не было проблемой. Бенджи знал, что Кидд даст денег на любую его прихоть, если та не вредила этому телу. О чем в действительности заботился этот человек — о своем родном теле, или о душе, чьим пристанищем это тело стало, было уже не так важно. — Луис… — покачал головой Бенджи, вдыхая жадно грудью свежий морской бриз. — Что же мне с тобой делать… В голове очень отчетливо встало улыбающееся во весь рот личико омеги. Его голубые глаза так и лучились ярким светом, а на дне, казалось, лежали неисчерпаемые залежи тепла и любви, которые никому не были нужны. Точнее. Одному человеку были нужны. Бенджи понимал, что хочет, чтобы Лулу смотрел этими теплыми любящими глазами только на него одного. Дарил ему свою любовь, ласку и внимание. Делился своим ярким и солнечным теплом. Но что он может дать ему взамен? Этот вопрос окатил парня ледяной водой, стерев с его лица мечтательную улыбку. Операцию по снятию метки? Возможность, наконец, быть с альфой? Завести своих детей? Такой омега как Луис был достоин куда большего, чем какой-то травмированный пацан, который при каждом неоднозначном случае мечтает лечь в гроб. — «Так, спокойно», — велел он самому себе. Он не хотел терять свой прогресс в лечении. Ему и так это крайне нелегко давалось. Сжав кулаки, он начал вдумчиво проговаривать свою проблему, применяя логику и рационализм, как и велел Йен. Без работы над своими мыслями он из депрессии не выйдет никогда. Нельзя давать своему враждебному эго заглушать доводы разума. К Йену он приехал уже заметно уставший. Нужно было проговорить всю эту тему с Луисом, наметить свои дальнейшие действия, скорректировать план лечения под нынешние обстоятельства, но говорить ему совсем не хотелось. Бенджи в принципе не любил говорить, что уж там. Йен терпеливо ждал, улыбаясь и мечтательно поглядывая в сторону закрытого жалюзи окна, создавшего приглушенный мягкий свет в кабинете. Бенджи незаметно разглядывал его: рука омеги лежала на беременном животе, а на лице застыло выражение мягкого спокойствия и умиротворения. Альфа не удержался от того, чтобы представить на месте врача Луиса. Как бы он выглядел в таком положении? Мечтательно смотрел вдаль и поглаживал живот? Он качнул головой. Какой из него отец для ребенка? Смешно и грешно даже думать о таком. — Я… Кажется, влюбился. Наконец он собрался с мыслями и заговорил, выводя Йена из его молчаливого медитативного состояния. — Это большой прогресс, — улыбнулся он. — Тот, кого ты полюбил, знает об этом? — Нет. Я не говорил этого вслух. Я только сегодня пришел к выводу, что то, что я чувствую, находясь рядом с ним — это, возможно, действительно любовь. — А что ты думаешь, глядя на него? — Что думаю?.. Думаю о том, что очень хочу, чтобы он улыбался только мне. Звучит очень эгоистично и по-собственнически, да?.. — Ну почему. Это вполне имеет место быть между влюбленными. Как ты помнишь, главное во всем знать меру. Бенджи согласно покивал. Он не ревновал Луиса к другим альфам. Неизвестно, было ли дело в метке или все же в собственной адекватности, но хотелось верить во второе. — Однако есть несколько проблем. Поэтому я хочу с тобой посоветоваться. — Конечно. Я слушаю. — Первое — он пригласил меня пожить к себе. Я сказал, что без твоего решения ничего предпринимать не буду. Так что, да, он знает, что я лечусь. Второе — он меченый. Другим альфой. Это классическая история, избитая как мир. — Хм. Понимаю. И что ты думаешь на этот счет? — … — Я могу снять эту метку. И мы сможем быть вместе, если он, конечно, этого захочет. Но… Бенджи вздохнул и откинулся на спинку кресла, закрывая глаза и еле подавляя свою панику. — Но я боюсь реакций своего тела. Боюсь ему навредить. Боюсь, что опять впаду в регрессию и искалечу его психологически. Боюсь слишком много всего, отчего желание быть с ним кажется мне дурдомом. Непозволительной роскошью. — Вот. Проблема в том, что ты много чего боишься. Ты словно с самого начала себя настраиваешь, что все будет плохо. Тебя научили в детстве бояться. Ты боялся и через боязнь понял силу страха. И этот страх теперь оружие в твоих руках. Которое ты направляешь на других, убеждая их, что с тобой лучше не иметь никаких дел. Только этим оружием ты больше калечишь себя, а не других. И убедить пытаешься себя, а не их. Йен сел поудобнее, завладевая вниманием альфы. — Для начала, тебе стоит проговорить это все с этим омегой. Твою нестабильность. Твою решимость попробовать. То, что тебя не останавливает метка, и что ты готов пойти дальше. Что вам нужно регулярно поддерживать адекватный и честный диалог, чтобы сохранять отношения в стабильном равновесии. Ты должен все это проговорить с ним так, как проговариваешь сейчас со мной. Здоровые и крепкие отношения строятся на прочном фундаменте из диалога. Откровенного и честного диалога между партнерами. Недомолвки, надумывание самому себе того, чего нет — все это приведет к тому, чего ты так боишься. Поэтому, Бенджи, касаясь личной жизни, ты должен избавиться от своей привычки замалчивать проблемы. Этот омега имеет право знать. Если все, что ты ему рассказал, его не отпугнет, и он понимает всю ответственность, и готов ее на себя взять — то я не вижу проблем для того, чтобы попробовать. Твое состояние сейчас стабильно. Ты прекрасно держишься без приема лекарств, терапия тоже приносит свои плоды. Отношения могут поколебать это состояние, как в худшую, так и в лучшую сторону, но мы будем с тобой работать над тем, чтобы они шли тебе на пользу. Все будет хорошо. Ты справишься. В отличие от большинства других сеансов, этот отлично мотивировал Бенджамина. Он хотел сначала дождаться следующего четверга на треке и поговорить с Луисом обо всем этом, но, сев на мотоцикл, понял, что не сможет вытерпеть и до конца дня. Ему нужно было поговорить сегодня. Прямо сейчас! Пока был запал, пока была мотивация. Пока дурной внутренний голос не успел отравить его мысли бесконечными сомнениями в собственной ничтожности. Доехав до квартиры Луиса, альфа позвонил в дверь. На часах было четыре вечера — он не знал, во сколько омега заканчивал работу, но надеялся, что тот был дома. Однако ответа на звонки не последовало. Поняв, что у него нет мобильного Лу, Бенджи стукнул себя по лбу. — Ладно… Прости меня за вторжение… — пробормотал он, доставая ключ, который омега дал ему утром. Квартира встретила его тишиной и тоскливой пустотой в ожидании возвращения хозяина. Только Гильермо радостно взвизгнул из своей клетки, увидев человека в доме. — … Сняв куртку, Бенджи подошел к клетке и посмотрел на морскую свинку. Зверек явно был рад вниманию, а еще оказался очень болтлив. — Ну ладно. С тобой тогда порепетирую речь, — пробормотал Бенджи, доставая лысого Гильермо из клетки. Все время до возвращения Луиса он репетировал и проговаривал каждое слово. У него не было уверенности в том, чем этот диалог закончится, а он так не хотел терять Лу. Вдруг омега испугается? Не захочет отношений с проблемным психом? Гильермо вновь подал голос, выводя Бенджи из ступора. — Вот значит как? — улыбнулся Бенджи. — Думаешь, у меня все получится? В ответ раздалось радостное «уи». Альфа посмеялся. Кажется, теперь он понял, чего Лулу так любил свою свинку. Кто еще будет так сильно радоваться тебе в этом сложном мире, как не любимый питомец дома, для которого ты целый мир? В шестом часу вечера, наконец, раздался щелчок входной двери. Бенджи, умиротворенный общением с Гильермо, снова занервничал и моментально позабыл все заученные и подготовленные слова. — Бен? Если это не ты, то я вызову полицию… В комнату просунулась настороженная моська Лулу. Увидев знакомого альфу, сажающего свинку обратно в клетку, омега не сдержался от облегченного вздоха. — Это я, да… — Фух! Ну и хорошо! — заулыбался тот в ответ, снимая обувь и проходя на кухню. — Я купил пиццу быстрого приготовления. Надеюсь, не плохая. — Здорово. Супруг моего брата говорит, что вся готовая пища, что продается в магазинах, отвратного качества. Но я не настолько гурман. — Ну… Он же вроде богатый? Я бы тоже покупал себе еду в ресторане, но я не могу себе позволить такой роскоши. Поставив пакет на стол, Луис выудил пару коробок с пиццей, бутылки пива, овощи и кусок куриного филе. — Я хотел тебе сегодня написать, но запоздало вспомнил, что забыл спросить номер телефона. — Да, я сегодня сам спохватился, что забыл стрельнуть номер телефончика. Луис поднял глаза от коробки с пиццей, где читал как ее разогреть и на сколько ставить, на альфу. От него не укрылось, что обычно сдержанный Бен вдруг заговорил как-то непривычно фамильярно. — Бен? Все хорошо? Ты какой-то бледный. — Да-да, все отлично. Я вот тут… Пока тебя ждал, подружился с Гильермо. Словно в подтверждение сказанного, из клетки раздалось радостное повизгивание. — Ха-ха, Гильермо выглядит радостным. Он не сразу нравится людям, но он, правда, милый. Пусть и лысый, — прыснул Луис на конце фразы. — Он странный. Так радостно реагирует, когда с ним разговаривают и обращают внимание. — Наверное, весь в меня. — … Луис наклонился к кухонному гарнитуру и включил духовку. — Ты сегодня остаешься у меня? — … — Вот об этом я и хотел поговорить… Омега, услышав это, тотчас встрепенулся и выпрямился, во все глаза глядя на Бенджи. — Давай! Поговорим. Он вышел из-за стола и плюхнулся на диван, похлопав по сидению, чтобы Бенджи садился рядом. — У меня сегодня днем был сеанс терапии с моим лечащим врачом. И я рассказал ему о тебе. И твоем предложении пожить тут. Он о многом меня расспрашивал, а потом вынес вердикт. Сказал примерно следующее: что прежде, чем решать что-то настолько серьезное для меня, я сначала должен обо всем поговорить с тобой. Все объяснить. Чтобы ты понял. И если все устроит, и наша реакция будет нормальной, то я могу попробовать жить с тобой. И что это может помочь мне с лечением, принятием себя в этом теле. Бенджамин проговорил это все словно на одном дыхании. О главном он умолчал, так и не найдя в себе сейчас сил признаться. Что если это только поставит Луиса в неловкое положение? И все только испортит? — Начнем с опасностей — ты ведь к этому меня сейчас подводил? — Да, — кивнул Бенджи. — Я не очень хорошо контролирую свое тело. Я могу не реагировать на течку и спокойно вести себя в присутствии омег. И в то же время, в других ситуациях, когда это непосредственно касается меня самого, могу утратить контроль. Стать опасным для омеги. Это одна из причин, по которой я пока не решался сближаться с противоположным полом. Если между мной и омегой будет близость, я не знаю, как поведут себя мои инстинкты. У него было устойчивое ощущение, что он городит сейчас какую-то несусветную чушь. Пытается оправдаться перед Луисом, только непонятно за что. — Либо все пройдет нормально, либо я случайно могу покалечить. Чего я делать не хочу. Я не уверен, что мы не будем ссориться или еще чего-то, где я могу неосознанно схватить тебя за руку, не рассчитать силы и так далее… Я нестабилен… Поэтому я обязан тебя предупредить о том, что такое может быть. Причем совершенно неосознанно, потому что я пока плохо понимаю, какой нажим нормально, а какой уже перебор. Луис задумчиво потер подбородок, переваривая сказанное. Потом незаметно покивал. Помолчал еще немного. — Когда я только начинал учиться ездить на байке, то постоянно падал. Я не боюсь, что ты можешь сжать сильно мою руку или дернуть за плечо. Я не хрустальный. — Брат очень точно подметил кое-что: пусть мое тело уже взрослое и сформировавшееся, да и сознание не детсадовское, рефлексы и инстинкты застряли на половозрелом периоде, когда альфы не совсем хорошо контролируют свои тела. — Я понял, о чем ты. Не беспокойся. Я не боюсь. Если бы ты сказал, что ты будешь выходить из себя периодически и кидаться на меня, бить по два раза в день, то я бы, конечно, отказался. Но ты ведь не такой? Бенджи покачал головой. — Да и… — Луис внезапно сильно смутился. — Ну… Если бы мы и… захотели заняться чем-то… интимным… то… Полагаю, это было бы невозможно? — … Бенджи, наконец, решился. — А если бы я нашел деньги на твою операцию? Луис задумчиво на него посмотрел. — Подготовка к операции, сам процесс, а потом длительный гормональный курс. На все уйдет в лучшем случае год. Но если это произойдет, то я не вижу для нас препятствий. Твой брат богатый, я помню. Но я ничего не собираюсь просить. Я ведь позвал тебя к себе не из меркантильных интересов. Видя, как альфа разволновался, Луис мягко взял его за руку. Сжал крепче ладонь и мягко улыбнулся. — У тебя ладони вспотели. Не нервничай… Это же я… Лулу. Я буду только рад тебе помочь. Бенджамин глянул в его лицо, глаза. То, как мягко и тепло улыбался ему Лулу, наложилось на то, что он представлял себе весь день. Именно об этой улыбке и выражении лица он мечтал. — Прости, просто переволновался… Потому что ты мне очень понравился. Луис на секунду замер, переваривая его слова, а потом резко подался вперед. Мягкие губы омеги накрыли легким поцелуем уста альфы, заставив того задержать дыхание. Момент был мимолетным, но до того ярким, что, казалось, жизнь разделилась на до и после. — И ты мне. После этих слов та незримая стена, которая внушала Бенджамину неуверенность в себе, пошатнулась и рухнула. Он сграбастал Луиса в медвежьи объятия, прижимая к себе, и накрыл его губы еще одним поцелуем. Уже посерьезнее, чем первый мимолетный, словно касание ветерка. Ориентируясь на то, как его когда-то целовал Гин, Бенджи повторял этот опыт с Луисом, углубляя поцелуй и делая его все горячее. — Большой парень! Кое-как выдохнув это сквозь поцелуи, Лу похлопал Бенджи по спине. — Объятия чуть полегче… Поняв намек, Бенджи испуганно расслабил хватку. — Прости… Луис заулыбался и сложил свои руки ему на шею, обнимая в ответ. — Ты слишком расслабил. Сожми чуть-чуть. Да. Вот так замечательно, — ласково приговаривал омега. — Хорошо… Я запомню… — пробормотал немного опьяненный происходящим альфа. А потом Луис поцеловал его снова, начиная третий поцелуй. — Я не очень хорош в этом… — засмущался омега, когда они прервались. — У меня маленький опыт… Почти нулевой… — Не поверишь, у меня тоже… — прошептал Бенджи, для которого поцелуи с омегой точно происходили впервые в жизни. Хотя, если быть честными, в одном он слукавил не специально. То, что было в новинку для него, таковым не являлось для этого тела. А память тела никто не отменял. Очутившись в нем, Бен интуитивно «помнил» все действия, и это знание его одновременно удивляло и пугало. — Какие мы неудачники, — прыснул Луис. — Да уж… В комнате воцарилась недолгая, немного неловкая тишина. — Мой запах… Все хорошо?.. — настороженно спросил Лу о том, что беспокоило его больше всего. — Да, все в порядке. Терпимо. Я думаю, со мной все будет нормально, по крайней мере, пока не начнется течка. Что ж, тогда мы будем аккуратны. На наше счастье она была три недели назад. Повезло. Вдруг Луис заводил носом, к чему-то принюхиваясь. — Духовка! — воскликнул он и подорвался с места. Пока они разговаривали и целовались, та благополучно нагрелась и начала издавать странных запах. Видимо, сказывался возраст техники. Поставив внутрь два коржа готовой пиццы, Луис ненадолго завис над гарнитуром. А затем резко обернулся, за пару секунд преодолел расстояние, отделявшее его от Бенджи и выпалил: — Давай сделаем это! — Это?.. — растерялся сначала Бенджи, не понимая, о чем говорил омега, а потом вдруг резко осознал. — … — Что, прямо сейчас? Луис сам понял, что сказал, и страшно смутился. Вся решимость из него резко улетучилась. — Ну… Знаешь… Если хорошенько помыться… Открыть бутылку вина… Настроиться, так сказать… Что ты так смотришь на меня? Для меня это тоже довольно волнительно! Бенджамин одновременно был в эйфории и в ужасе. С одной стороны сбывались все его смелые мечты — он был с омегой, который ему был небезразличен. Эти чувства, судя по всему, были более чем взаимны. И сам он был альфой, так что в глазах общества, в глазах родителей, в глазах самой природы, черт бы ее побрал, все было прекрасно и правильно. Совет, как говорится, да любовь. С другой стороны — Луис хотел секса. Это было слишком быстро. Был ли он готов? Да конечно же нет! Морально, по крайней мере. Тело сигналило ему, что никаких проблем не будет, кроме запаха. Бен начинал лучше понимать реакции и ощущения этого тела, но это все еще не вселяло в него уверенность в то, что в ответственный момент он не облажается. Но, хотя бы, он уже не ощущал того сильного отторжения, какое было в ресторане с тем странным парнем. Все, что его останавливало от хорошего секса сейчас — это собственноручно воздвигнутые преграды в его голове. И от них надо было избавляться. Смотреть своему страху в лицо. — Стоит все же как-то заткнуть носы… Чтобы ни я тебе не навредил, и ты меня не лягнул в процессе. Луис о чем-то подумал, а потом выставил вверх указательный палец, вспомнив о чем-то. В следующее мгновение он убежал в ванную, а вернулся оттуда с баночкой какой-то мази. — У меня есть это. Если мазать под носом, вообще перестанешь ощущать какие-либо запахи и феромоны, если, конечно, только это не течка. Бенджи глянул на баночку, прочитав что за средство такое, а потом нерешительно кивнул. — Что ж… В таком случае, полагаю, мы и правда можем попробовать. — … — Ох… — шумно выдохнул Луис. — Теперь и у меня ладошки вспотели. Признаваться Бенджи в том, что от одной мысли обо всем этом, у него внизу все уже начало намокать, было очень стыдно. — Я схожу в душ, подготовлюсь… Присмотришь за пиццей?.. Минут через двадцать пять она должна быть, по идее, готова… Бенджамин с туповатым выражением на лице согласно кивнул. Мысли его были уже далеко, и тело, почуяв свободу, давало о себе знать. Все ощущения, все чувства планомерно переходили в область паха. И он понимал, что поворачивать назад было уже поздно, если он, конечно, не хочел смертельно обидеть Лу. Он ведь понимал, насколько это все было важно этому омеге с его рыдательным углом и альфами, которые воротили от него нос. Кое-как он все же вспомнил про пиццу. Достав ее из духовки и разобравшись, как эту машину выключить, альфа отрезал себе кусок и съел, совершенно этого не заметив. Тем временем Луис находился в ванной уже полчаса. Походив по квартире, Бенджамин немного успокоился. Привел в порядок рассудок и мысли, настроился, решил все для себя. Отступать он не будет. Сегодня он переступит через свой страх. Никто ему ничего не скажет, ведь он альфа! Еще какой! Кивнув своему отражению в зеркале, он только убедился в этом. Высокий, крепко сложенный, с красивым лицом, ну и конечно крепким… Член болезненно изнывал от жажды. Прошел уже целый час, и Бенджи начал переживать. Может, Луис передумал? А теперь боится выйти к нему и сказать об этом? Но разве он когда-либо пугал парня нетерпеливостью и грубостью в ответ на отказ? Вздохнув, альфа пошел скрестись в дверь. Однако не успел он и руки поднять, чтобы постучаться, та распахнулась, а на встречу ему вышел Лулу. В красивом красном белье, состоявшем из кружевных трусиков и корсета до груди. В обычное время это выглядело бы страшно пошлым, но сейчас было в самый раз. У Бенджамина моментально кругом пошла голова от того, что он увидел. — … — Вау… — выдохнул он. — А вот и я… — смущенным, неловким голосом ответил Лу. — Как тебе?.. Не слишком?.. — Нет слов… Ты просто потрясающий, — искренне сказал альфа, заставив Лу задержать дыхание от волнения. В одно мгновение Бенджи очутился вплотную к омеге. Обхватив его за тонкую талию, он тесно прижал его к себе, глядя очарованным, влюбленным взглядом на лицо Луиса. — Хах… Я всегда считал себя средним по росту омегой, даже может высоким местами. Но стоя вот так с тобой… Я понимаю, что я прямо кроха, — улыбнулся Луис, подрагивая от волнения. — Ты такой высокий. — Ну да… Высокий… — повторил Бенджи, находящийся все еще под впечатлением. Впрочем, этот ступор не помешал ему послушаться инстинкта тела и обхватить широкими ладонями омегу за ягодицы. И он нашел это ощущение крайне приятным. Луис в ответ обхватил одной рукой его за плечо, словно боялся вот-вот упасть, а вторая легла в область ширинки. — А ты уже заждался, да?.. Проведя рукой по паху, омега услышал над ухом судорожный выдох, вызвавший приятный табун мурашек по спине. — Тебя долго не было… Я начал беспокоиться… — Я должен был подготовиться… Встав на цыпочки, Луис потянулся к уху альфы. Поняв, что он хочет, Бенджи склонил к нему голову и услышал: — Зато теперь ты сможешь скорее войти в меня… — … Лимит терпения как альфы, так и его тела, явно был исчерпан. Подхватив Луиса, он закинул его к себе на плечо и понес в сторону кровати, чем вызвал волну смеха у омеги. — Мы оба просто больные какие-то… — рассмеявшись, признался Лулу. Очутившись на кровати, он не стал терять времени и быстро нанес мазь под нос себе и Бенджамину. Все запахи очень быстро перестали ощущаться. Конечно, из-за этого нельзя было ощутить возбужденный феромон партнера, и это портило всю изюминку от секса, но другого выхода у них действительно не было. Оставалось справляться на чистом энтузиазме, но этого у обоих хватало с лихвой. — Не могу не согласиться, — пробормотал Бенджи, снимая с себя всю ненужную одежду. У Луиса, тем временем, разум начал прощаться с телом. Омега молился лишь о том, чтобы не разрыдаться в процессе и не испортить все своими слезами. Он действительно очень этого хотел — близости, крепких объятий, жадных и горячих поцелуев. Почему судьба была с ним так жестока, что лишила всего этого так рано, даже не дав познать радость бытия омегой?! — Презервативы… Я купил сегодня… На случай, если мы с тобой… — внятно разговаривать ему давалось все труднее и труднее. — Не уверен, угадал ли я с размером… — А ты смелый… — усмехнулся Бенджи. Он был приятно удивлен. Оказывается, не он один тут думал в эту плоскость. Оказывается, все было более чем взаимно. Потому что резинку он и сам купил, прочитав в интернете тонны статей о том, как определить размер и какой презерватив выбрать. Будучи омегой, он во все эти тонкости никогда не вникал, а спросить у Кидда — ну это был высший уровень наглости. Бенджи не был настолько самоуверен, чтобы спрашивать у того, какой размер резинки нужен для этого тела и какую лучше выбрать. — Не смелый… Вовсе я не смелый… Просто, вдруг… Во мне теплилась надежда на мизерный шанс… Бен накрыл его губы поцелуем, понукая затихнуть и отвлечься на более приятные вещи. Руки альфы, сосредоточившись на памяти тела, потянулись к кружевному белью, заползая пальцами под резинку трусиков. Быстрым движением Бенджи стянул те со стройных ног. — Я всегда хотел много чего попробовать… — Бен… Бен… — обхватив альфу руками за покатые плечи, Луис оставил парочку поцелуев у него на шее. — Попробуем… Много чего попробуем! Только не отрекайся от меня… Бенджи с нежностью посмотрел в лицо Лулу, полного трепетного волнения от происходящего с ним. Ну как, как он мог от него отречься?! Парень окончательно доверился инстинктам своего тела. Перехватив омегу за талию, он спустился поцелуями на шею и плечи. Все его естество кричало о том, что он должен доказать Лу, каким прекрасным тот был омегой. Как сильно он себя недооценивал! Как страстно его желал один «особый» альфа. Приласкав набухшие от возбуждения соски, он прошелся языком по животу в самый низ. Ему отчаянно хотелось ощутить запах, вдохнуть тягучий феромон потекшего от возбуждения омеги, но он понимал, что это невозможно. Это желание все только испортит, а потому подавлял его на корню. Закинув ноги Лулу к себе на плечи, он опустился между ягодиц. Даже в самых своих смелых снах он не мог представить себе, что будет делать это. Да что там, он всякий раз ломался и отталкивал Гина, когда тот пытался его там приласкать. Парня так страшно смущало это — и, как назло, он отчетливо «помнил» этим телом, как часто и с каким удовольствием Кидд предавался этой ласке. Более того… Фетиши и привычки этого тела начали заражать и его сознание, внушая, что ему действительно это очень нравится. Луис, поняв его намерения и ощутив влажный язык в чувствительном месте меж ягодиц, весь покрылся тонной мурашек. Но совсем не растерялся! Он так боялся, что Бенджи просто возьмет и передумает, что решил все взять в свои руки. Забравшись рукой в волосы альфы, он сильнее надавил на его макушку, понукая быть напористее и смелее. И свое он получил, благодарно и мягко застонав. От этого звука Бенджи пробрало до самых кончиков пальцев, и он с еще большим запалом принялся ласкать омегу, для которого все эти ласки были слишком большой и недоступной роскошью. — Ах… Бен… Бен… — позвал его Луис, заставив ненадолго оторваться от поцелуев, которыми он покрывал все его тело. Воспользовавшись этим окном, омега резко развернулся на живот, сменив позицию. Бенджи заинтересовался, что он такое замыслил, но тут же получил свой ответ. Лулу очень притягательно прогнулся в спине, выставляя вперед ягодицы. Без лишней вульгарной пошлости, сведя вместе ноги, он словно демонстрировал всю красоту своего тела, что вечно была скрыта под одеждой. А затем завел руку назад и вставил в себя пальцы. — Бен… — по внутренней стороне его бедер щедро текла смазка, демонстрирующая всю степень вожделения омеги. — Кое-где тебя очень не хватает… — прошептал он с томным придыханием. И, казалось, это вовсе не было попыткой соблазнения. Казалось, что он говорил это совершенно искренне. У Бенджамина от этого в голове словно лопнул какой-то пузырь. — Резинка… Надо найти… Ее… — хриплым, низким от возбуждения голосом пробормотал альфа, собираясь отстраниться и уйти на поиски необходимого аксессуара, но был резко остановлен. Луис схватился за его предплечье обеими руками, так и повиснув на мужчине. Отпускать его он явно не хотел. — К черту уже эту резинку… Просто кончи в меня… — … Бенджи тяжко сглотнул. — С узлом?.. — Да… О, да… С ним… — А ты не лопнешь?.. — Я хочу почувствовать твой узел… Неужели ты не хочешь?.. На лице Лулу появилось крайне печальное выражение, будто он вот-вот заплачет. Голубые бездонные глаза заслезились в мольбе, и Бенджи не был уверен, что омега сейчас отдавал себе отчет в том, что говорил и делал. Поэтому позаботиться обо всем должен был именно он, но вот незадача — от этой мордашки последний барьер выдержки альфы окончательно рухнул. Перехватив ствол одной рукой, он направил головку в горячее нутро, свободно входя на половину. Луис был расслабленный, влажный и только податливее гнулся в пояснице, увеличивая угол проникновения. Очень быстро Бенджи заполнил его полностью. Глядя вниз, в место соединения их тел, Бенджамин задержал дыхание. Это свершилось. Для него это был огромный шаг вперед. Навстречу своим мечтам, навстречу своим потаенным желаниям, в которых он раз за разом отказывал себе. Потому что ему вбили в голову, что так нельзя. Что это невозможно. Но все оказалось более чем возможно. — Ох… Вот… Это чувство!.. — простонав эти слова, Луис ощутимо сжался, заставив альфу непроизвольно поморщиться. А затем с громким полу-вскриком кончил. Ну что ж. Бенджамин не был уверен, что такая реакция последовала исключительно из-за его мастерства. О каком мастерстве шла речь, когда он действовал сейчас словно слепой котенок, ориентирующийся лишь на инстинкты более опытного тела и воспоминаниям о своих наблюдениях за единственным альфой, с которым у него был секс по взаимному согласию. Однако это все равно было приятно. Тешило эго альфы. На волне пьяной эйфории, Бенджи потянулся рукой к плоскому животику Лулу, собирая подушечками пальцев белесую жидкость. Луис обернул к нему голову, чтобы посмотреть на лицо альфы, убедиться, что тот тоже получает удовольствие, а не кривится от омерзения — из-за чертовой метки. И повернулся он вовремя, во все глаза глядя, как потемнели от похоти глаза альфы, пока он показательно слизывал с ладони и пальцев остатки его эякулята. От новой волны возбуждения Лу сильно сжался, закусив губу. В этот же момент Бенджи начал плавно и неторопливо двигаться. Плотный орган стимулировал все чувствительные места внутри, отчего омега жмурился и кусал кончик подушки. Сил сдерживать свой голос у него совсем не оставалось. В зависимости от скорости толчков, угла проникновения и ласк, Луис, словно музыкальный инструмент в руках опытного пианиста, издавал разные звуки, на какие только вообще были способны связки омеги. Он и постанывал, и срывался на рык, и чуть ли не урчал. Ногами он пытался спровоцировать альфу быть чуть грубее, быстрее, заставить его словить звезды с неба, лишь бы, наконец, увидеть искаженное гримасой оргазма красивое лицо Бенджамина. Однако, к удивлению самого Бенджи, выдержка там оказалась весьма приличной. Луис решил сменить тактику. Оттолкнув ненадолго альфу, он соскользнул с члена, развернулся обратно на спину и широко раскрыл для того ноги в стороны. Инстинкты кричали ему быть соблазнительнее, и он им повиновался. Это был запрещенный прием, но он работал всегда, словно мастерские часы. Бенджи тотчас навалился на него сверху, одним чувствительным толчком вошел в него и, наконец, начал двигаться куда быстрее, как и хотел Луис. Он вцепился ноготками в покатые плечи, и, когда головка в очередной раз задела чувствительную точку, выгнулся в очередном приступе оргазма, исполосовав альфе спину от переизбытка ощущений. Все эти маленькие махинации омеги не проходили зря, и Бенджи, потерявший самого себя в волнах неописуемого удовольствия, ощутил скорое приближение разрядки. Ему было жаль Луиса, не хотелось ненароком травмировать его узлом, все же омега не был избалован частым сексом, однако выбора избежать вязки ему все равно не оставили. Словно ощутив его намерения, Луис с невиданной силой вцепился и руками и ногами в тело альфы, не позволяя ему отстраниться. Разрядка накрыла того волной сокрушительного цунами, заставив хрипло застонать. Лулу закусил губу, во все глаза наблюдая за этим. Бенджи, во всей его божественно красивой ипостаси даже в такой момент выглядел словно бог из античной мифологии. Следом раздулся узел. Луис болезненно проскулил, а затем нежно погладил себя по животу, словно успокаивая свое тело. И это сработало — он заметно расслабился, шумно и тяжело вдыхая спертый воздух. А затем устало улыбнулся. Бенджи не удержался и улыбнулся в ответ. Памятуя о собственном времяпровождении с узлом в одном месте, он аккуратно приподнял омегу за плечи и талию и бережно перевернул их на кровати. Теперь Луис лежал на его груди. И это выглядело так органично в его глазах. Теперь он был на месте Гина в этой позиции, и ему казалось это таким правильным. Вопреки его ожиданиям, вместо того, чтобы расслабиться и ожидать окончания вязки, Лу вдруг сел прямо, специально сжался и немного поерзал бедрами. — … Заметив выражение лица альфы, он улыбнулся. — Я читал, что альфам нравится такое… Когда немного стимулируют узел… — Ты мазохист?.. — Видимо, да… Это приятно… — со свистом выдохнул омега, отводя голову немного назад и ловя какое-то особое удовольствие от того, что вытворял. Бенджи не знал, что и сказать. Он никогда не представлял, что испытывали альфы во время вязки, и теперь ощутил это сполна. Все его тело покрывалось небольшими спазмами, а оргазм следовал за оргазмом — пусть не таким ярким и точечным, как первый, но все же… Описать словами то удовольствие, что он сейчас ощущал, он никак не мог. Это было что-то за гранью. — Не знаю… Мне так хорошо, что я не понимаю… Я страдаю или схожу с ума от удовольствия… — постанывал Луис, продолжая медленно ерзать на узле. Проведя ладонью по низу своего живота, он закусил губу. Член омеги, несмотря на то, сколько раз он дошел до грани, все еще стоял и болезненно подергивался. — Бен… Мне мало… Что же делать… Альфа, загипнотизированный этим состоянием аффекта у омеги, накрыл его член ладонью. — Хочешь еще один раз после узла?.. — спросил он с какой-то теплой заботой в голосе. — Не знаю… Ты можешь немного подвигать бедрами?.. Луис окончательно расчувствовался к этому моменту, и с уголков его глаз потекли тоненькие дорожки слез. — Сейчас с ума сойду. Появление слез немного отрезвило альфу. Он присел, насколько это было возможно, обнял Луиса и нежно прижал к себе. — Ты чего?.. — с беспокойством спросил он. — Не знаю… Слишком хорошо… Ухватив альфу за бедро рукой, он снова заерзал. Поняв его желание, Бенджи нехотя двинул навстречу бедрами, боясь навредить из-за крупного узла. Луис не встретил это болезненным всхлипом, наоборот, закусил губу и полез целоваться. Поняв, что ничего страшного не случится, если он немного подвигается так, Бенджамин начал плавно двигать бедрами, придерживая омегу за ягодицы. — Пусть я ничего носом не чувствую, мне это совсем не мешает… Так хорошо… — признался Лу сквозь поцелуй. — И мне… Мне тоже очень хорошо… Склонив голову вбок, Бенджи легонько прикусил кожу на шее омеги, оставляя небольшой, но красноречивый след. Метка бросилась ему в этот момент в глаза, но он не испытывал какого-то отвращения или отторжения. В конце концов, запаха он не чуял. — А… А ее точно нельзя перекрыть?.. Может, если укусить посильнее?.. — Я слышал, это только хуже сделает… — Как жаль… — Давай лучше сведем ее? А потом косметический хирург уберет шрам? — А потом ты поставишь новую… Если мы захотим… Бенджамин от этих слов весь покрылся мурашками. — Только если точно будем уверены… Сейчас еще рано говорить об этом. Мы еще даже не жили вместе… Вдруг ты разочаруешься во мне как в мужчине? Второй раз сводить метку грозит серьезными нарушениями здоровья… — Или ты разочаруешься во мне как в омеге… — пробормотал опьяненный Лу. — Но если не сведем первую, то у нас с тобой нет даже гипотетического будущего, как полноценной пары… — Сведем. Обязательно сведем… — ласково прошептал ему на ухо Бенджи, убаюкивая омегу. — И я смогу наконец-то вдохнуть твой запах… Но я читал, что восстановление после операции может длиться целый год. Ты потерпишь?.. Ответа Луис, казалось, не ждал, ибо моментально скис от собственных слов. Быть рядом и не иметь возможности быть близко вплотную казалось омеге сейчас самой ужаснейшей пыткой на свете. — Хотя о чем я говорю… У нас все равно сейчас нет денег. У меня почти скопилась половина суммы, но нужно еще… Пробормотав, Луис уронил голову на плечо Бенджамина, утратив все остатки своих сил. Альфа заботливо приобнял его за плечи и ласково погладил по голове. — У меня есть деньги, — мягко возразил он. — Если ты хочешь этого, то только скажи. — Но я не хочу, чтобы твоя семья считала меня меркантильным ублюдком… Что же делать?.. Вчера я еле сдержался, чтобы не поцеловать тебя на балконе. А потом и перед школой. На глазах у всех этих омег, что тебя глазами пожирали. Я так хочу попробовать быть с тобой… Но… — Лу. Лулу, послушай, — Бенджи немного отошел от послеоргазменной истомы, а потому начал немного соображать. — Они не считают тебя за меркантильного ублюдка. Ты мне веришь? Не волнуйся. В конце концов, и я, и моя семья — соучредители фонда помощи для омег. Мы поможем. Бенджи не стал уточнять, что технически учредитель тут только он один. Так как все активы числились на Кидде, и он был лицом фонда, образцом правильного альфы, сам себе бренд — им ничего не оставалось, как оставить все как было. Сам Кидд управлял делами фонда из тени, словно серый кардинал, пока Бенджи послушно исполнял подготовленную для него роль. Как бы он ни хотел играть того, кем не является, выбора у него не было. — О, вот как… Но ради справедливости, я все равно хочу отдать то, что скопил. Не могу потратить эти деньги ни на что другое даже морально. Я берег каждую копеечку ради этой заветной цели. Наконец, Лу начало отпускать. Накал эмоций и чувств стих, разум вновь взял бразды правления в свои руки, а до мозга дошли весьма очевидные сигналы в виде неприятного дискомфорта внизу. — Упс… Кажется, меня отпустило… Теперь я чувствую боль… — снова стукнулся он лбом об плечо альфы. Бенджи тяжко вздохнул. Говорить о том, что он предупреждал об этом, было, как минимум, жестоко в такой ситуации, поэтому он просто успокаивающе гладил омегу по плечам и спине. Обычно это здорово утешало, и ему казалось, что такое сработает и с Луисом. — Лучше не двигайся… А то будет еще больнее. — Терпимо… Но почему узел такой большой? — вздохнул Лу, наморщив аккуратный носик. — Надеюсь, соседи ничего не слышали. — Вот за последнее ничего не могу сказать, ты был очень громким… — Все равно никто не подумает, что этот орущий бесстыдник — это крошка-учитель Лулу! Бенджи не сдержался от веселой улыбки. — Уверен, что твои соседи идиоты? Если они знают, что за стеной живешь ты… — Ты рушишь все мои надежды. Нельзя так. Плохой альфа! Шлепнув легонько по груди альфы пару раз, Луис отвел душу и с удобством пристроил голову у него на плече. — И вообще. Кто довел меня до этого? Лицо Бенджи в ответ так и говорило, что он ничего знать не знает. Луис усмехнулся. — Пять тебе за потрясающий секс. Два за утешение. Со знанием дела омега залез рукой под подушку и выудил оттуда красную ручку. Была у него в наличии привычка проверять, порой, тетради прямо в кровати. Потому сей атрибут присутствовал здесь всегда, и сейчас очень пригодился. Заведя язык в уголок губ, Луис старательно вывел свою оценку на плече Бенджи. — … Бенджи без комментариев наблюдал за тем, что омега вытворял. — Так то! — важно заявил Лу в ответ на молчание. Альфа покачал головой, а потом все также молчаливо уронил голову назад на подушку. Усталость навалилась на него горой, понукая прикрыть ненадолго глаза. Ему было так спокойно. И хорошо. Тело изнемогало в истоме от всего случившегося и связавшего их двоих узла. В сознании было пусто и комфортно, впервые за долгое время. А где-то над ухом над своей же пакостью хихикал Луис. Не об этом ли он мечтал всю свою жизнь? — Бен. Так ты будешь со мной жить? — Мгм. — Это «да»? — Это да, — повторил альфа, нехотя раскрывая глаза. Лу победно улыбнулся и игриво укусил Бенджи в шею. На этом он совсем успокоился и окончательно пригрелся у альфы на груди. — Жаль, что когда сведем метку, целый год не будет никакого секса… — Уж можно потерпеть, — возразил Бенджи. — Как-то страшно. Снова начать пахнуть для других альф. Сейчас я защищен, а потом снова стану уязвим. — Твой гормональный фон должен восстановиться, прежде чем ты под очередного альфу полезешь. — Не под очередного. А под тебя. Он погладил мягкой ладонью альфу по щеке, заблудившись в своих мыслях, а потом немного надавил, вынудив Бенджи повернуть лицо ближе к нему. — И я буду очень ревнивым… Учти. — … — Везет мне на ревнивых партнеров однако… — Был плохой опыт с ревностью? — Не совсем, но свои палки в колеса ставило. — А давно у тебя были эти отношения? Он был красивым? Бенджи не был уверен, что это была подходящая тема для разговоров после секса, но в глазах Луиса было столько любопытства и вопросов, что он просто не мог отказать ему в ответе. — Мы расстались почти четыре года назад. Был ли он красивым? Определенно. У него экзотическая внешность. — Экзотическая? Да ты гурман. — … Оставив этот комментарий без ответа, Бенджи вновь прикрыл глаза, погружаясь в блаженный отходняк. Испытав на себе оргазм обоих полов, он пришел к однозначному выводу, что пик удовольствия альфы ему зашел куда больше. Нет, не так. Во сто крат больше. Все же для него лично разница между телами была разгромной. А еще он теперь начал понимать, что чувствовал Гин всякий раз, как у них была близость. Он всегда ворчал и вредничал, не понимал, чего дурной альфа так наслаждается этим, но теперь все было иначе. Теперь все встало на свои места, и он был солидарен в этом со своим бывшим парнем и нынешним братом. — Бе-ен. Бен. Ничего, если я так усну? — сонно пробормотал Луис, выводя альфу из его размышлений. — После того, как узел спадет, тебе лучше пойти помыться, а то ты замучаешься из себя выскребать сперму засохшую. — Пофиг, — зевнул Лу, которому уже было лень пошевелить даже пальчиком. — Переживу как-нибудь. Натяни на меня одеялко, м? — Не переживешь, — безапелляционно со знанием дела возразил Бенджи, который судил по собственному опыту. — Но как знаешь. На меня потом не кричи… Он послушно подцепил рукой одеяло и заботливо накрыл им покрасневшие от поцелуев и укусов плечи омеги. — … — Бен… Ты с альфой спал? — открыв один глаз, Лу внимательно уставился на выражение лица Бенджи. — … Оно было говорящим. Тактическое молчание только усугубляло положение. — О… Да ну и ладно. Спал и спал, — вынес он вердикт, недолго думая, после чего покрепче обнял парня. — Теперь то ты мой. — Ну да… — пробормотал Бенджи, испытавший облегчение, что его случайный камин-аут не стал камнем преткновения в зарождающихся отношениях. — Кстати, врать или что-то скрывать ты совершенно не умеешь. Ты сразу заметно напрягаешься, — поделился своим наблюдением Лу. — Хм… Раньше у меня получалось лучше. — Явно не лучше. Просто твой бывший делал вид, что верил тебе. — … — «Серьезно что ли?..» — подумал Бен про себя. — Кажется, я случайно сломал твой прошлый мир. Извини, — хихикнув, Луис подтянулся повыше и усеял все лицо альфы короткими, мимолетными поцелуями. Последними мыслями перед тем, как Бенджи провалился в глубокий сон, были тем, что узел, наконец, спал, и что Луис оказался до безбожности любвеобильным. Утро встретило альфу бодрящим запахом кофе и поджаренных тостов с беконом. Проснувшись, он еле разлепил глаза, встречая незнакомый ему потолок. Медленно включаясь, он вспоминал, где он и что вчера было. А когда вспомнил, то с ужасом закрыл глаза. Это, правда, был он? Это, правда, ему поставили пять за потрясающий секс? — Тебя ждет завтрак на столе, герой-любовник, — раздался издали голос Луиса, который заметил пробуждение альфы. Ничего не оставалось, как открыть глаза и изобразить из себя мужчину. Приподнявшись на локте, Бенджи, лохматый и заспавшийся, внимательно рассмотрел порхающего по квартире омегу. — Какой бодрый. И кто вчера был снизу, спрашивается? Почему из них двоих именно он чувствовал себя так помято, должно же было быть наоборот? — Я полчаса отмывал себя! — пожаловался Луис. — Почему ты не сказал, что от узла столько спермы??? — В смысле не сказал, — проснулся Бенджи, с возмущением уставившись на Лу, после чего широко зевнул. — Я же предупреждал тебя вчера. Ты сказал мне в ответ, что тебе пофиг и как-нибудь переживешь. В ответ Луис только фыркнул. Но дуться слишком долго у него явно не вышло, потому что в следующую секунду он уже подлез к проснувшемуся альфе и потерся носом об его плечо. Затем крепко обнял за шею, крепко вжавшись губами в лоб, а после бодро вскочил с кровати. — Все! Теперь я заряжен. Готов к труду и обороне. — Погоди… — зевнул во второй раз Бенджи. — Я щас… Подвезу тебя. Тряхнув головой, он заставил себя взбодриться. — Дай мне пять минут! Встав с кровати, он быстро направился в душ. Ополоснулся на скорую руку, бегом оделся в свою одежду, а по дороге спешно запихнул в себя завтрак. В пять минут он, конечно, не уместился, но был очень близок. — Все, пойдем. — … Лу все это время тихо стоял и молчаливо хлопал ресницами, наблюдая за этим метеором. — Ты ведь мог просто побатониться… Но! Поскольку сегодня я не могу нормально ходить, прыгать и скакать, я очень рад, что ты активный. Спасибо, что согласился подбросить. — О чем ты говоришь… — ответил Бенджи, словно это само собой подразумевалось.×
Прошло больше трех месяцев с момента, как начались их отношения. Ударная доза дофамина в лице Лулу прекрасно влияла на Бенджамина, но у этого была и своя черная сторона. Для того, кто был пока далек от полного выздоровления, он слишком расслабился, привыкнув к счастливой жизни. Жизнь с Лу была проста и приятна во многих аспектах, но и без ссор тоже не обходилось. Да, эти ссоры были крайне далеки по десятибалльной шкале от того, как он ссорился с Гином, но даже эти маленькие недомолвки и недопонимания оставляли глубокие следы в душе израненного парня. Что самое удручающее — инициатором этих ссор всегда был он. Лулу был настолько бесконфликтным человеком, что всякий раз старался избегать выяснений отношений. Однако всплески характера Бенджамина, который в один день был спокоен как штиль, а в другой превращался в чудовищное цунами, и терпеливого омегу довели до крайности. В конце концов, он тоже не был лишен эмоций и чувств, и также совершал ошибки. И хотя большую часть времени они словно сонные котики лежали в обнимку и мурчали в унисон, эти маленькие редкие стычки пробуждали в Бенджамине затихший внутренний голос. Сначала он был совсем неслышным, но с каждым днем набирал силу, пока однажды альфа не проснулся, услышав как громко внутри черепной коробки этот голос рявкнул на него в манере его отца: — Ничтожество! Он пытался работать со своей головой. Прибегал к техникам уловок над больным сознанием, искренне старался на сеансах терапии, прорабатывал свои душащие мысли, объясняя себе и внутреннему голосу, в чем конкретно он заблуждался и был не прав. Но с каждым днем заглушать этот голос становилось все труднее. Наблюдая за тем, как в свой выходной Луис со счастливой улыбкой порхал на кухне, готовя им красивый ужин, он думал о том, что такая мразь, как он, была такого не достойна. Лулу нужен был стабильный альфа, на которого он мог положиться. Которому мог подарить всю свою безграничную любовь. Ему не нужен был нестабильный ребенок, застрявший в теле взрослого мужчины, которым он никогда не являлся. Какое будущее его ждало с ним? Вечно тащить на себе неспособного о себе позаботиться альфу? Который не мог быть не то что отцом для его детей, а в принципе мужем и опорой? Он ощущал себя обузой, и этот якорь тянул его все глубже на дно. Что еще хуже — он не хотел об этом говорить. Главное правило его терапии заключалось в том, что он не должен был замалчивать свои проблемы. Он обязан был проговаривать все свои проблемы. С Йеном, с Гином, на худой конец с Киддом. Ну и конечно же с Лулу. Но он снова замолчал, наблюдая с апатичным спокойствием, как его мир изнутри разрушался на осколки. И улыбался. Всякий раз улыбался с теплотой и нежностью, когда его спрашивали о том, все ли в порядке. — Все хорошо. На душе шипели кошки. Придя на сеанс, Бенджамин больше не смог скрывать своей регрессии от Йена. Поняв, насколько глубоко пошел откат, врач забеспокоился о необходимости возвращения к медикаментозному лечению. — Еще запихни меня обратно в дурку! — рявкнул Бенджи в ответ на его рекомендации пропить заново курс нейролептика. — Мне надоело. Не хочу больше ничего слышать. Встав с кресла, альфа быстрыми шагами покинул кабинет, проигнорировав все просьбы Йена успокоиться и сесть обратно. Тот был на последних месяцах беременности, и это сказывалось — быстро двигаться он уже не мог, не говоря уже о том, чтобы остановить крупного альфу своими руками. Все, что ему оставалось, это позвонить мужу Кидда и сообщить о регрессии и возможных будущих проблемах. В конце концов, именно Нагарэ Гин был официальным опекуном парня. На звонки альбиноса Бенджи не отвечал. Ему не хотелось ни с кем говорить. Нужно было поехать домой и просто переждать бурю. Но он по привычке поехал именно в дом Луиса, где и застал обеспокоенного омегу. Судя по его лицу, Гин уже успел все разболтать о происходящем. Поджав губы, Бенджи молчаливо уставился на Луиса, ожидая, что тот решит ему наговорить. Очередные избитые слова, что все будет хорошо, и что они со всем справятся? Он не желал слышать ничего подобного! — Бенджи… Давай поговорим? — осторожно начал Луис. — О чем же? — О твоем состоянии… — А что не так с моим состоянием? — … Луис заметно нервничал. Наблюдая за этим, Бенджи все сильнее поддавался влиянию внутреннего голоса, который ликовал и твердил, что был прав. Он обуза для омеги! Камень, что держит его на месте, не дает уйти вперед. Недостойное ничтожество, что причиняет доброму омеге душевную боль! — В последнее время ты все время молчаливый и мрачный. Я волнуюсь. — Я же говорил тебе, что все в порядке. Ты мне не доверяешь? — Нет, я верю тебе, просто… — Да? А что-то непохоже, — перебил его Бенджамин. Лицо альфы оставалось пугающе пустым и холодным. Лишенным эмоций, ибо сил на эмоции у него уже не оставалось. Он пустился во все тяжкие, и голос разума уже не мог перебить этот деструктивный голос, велевший парню разрушить все здесь и сейчас. Ведь другого он в своей жизни не был достоин! — Бен… — Не надо со мной сюсюкаться. Не ври мне. Я вижу, как тебе страшно и тошно от этой ситуации. Просто скажи, что устал от меня. — Нет! Не скажу! Бен, послушай себя, что ты такое говоришь… — Что? Я говорю правду. — Это не правда! Набравшись смелости, Луис вскочил и приблизился к альфе вплотную. Страх читался в его глазах, даже в запахе прослеживались нотки волнения и испуга. И со всем этим этот дурной омега полез его обнимать? Бенджи криво усмехнулся. Отвечать на объятия, как это бывало обычно, он не стал. В голове царил хаос, где одна мысль звучала хуже и убийственнее другой, превращая весь мир вокруг и его окружение в черную густую жижу непроглядной тьмы. Нет ни шанса на спасение. Ни шанса на лучшую, счастливую жизнь. Как родился нежеланным ничтожеством, так и подохнет, не добившись в этой жизни ничего. Жалкое создание, которого не должно было существовать на этом свете. — Отпусти меня, — велел он омеге, больно хватая того за руку и отдирая от себя. — Боишься, что я уйду? Так и не заплатив за твою операцию? Не волнуйся. Я дам тебе все деньги, если твоя метка тебе так важна. — … Луис посмотрел на него круглыми, ничего не понимающими глазами. Когда Гин сказал, что Бенджи стало хуже, и что его врач рекомендует вернуться к курсу сильного нейролептика, он не ожидал, что все дойдет вот до этого. За столь короткое время он так сильно полюбил этого альфу, что слышать от него обвинения в том, что он держался за него лишь из меркантильных целей… это было уже последней каплей. Луис, в конце концов, тоже был человеком. Омегой. Еще и уставшим после сезона контрольных работ в школе, где было достаточно проблемных учеников, а над головой стояло несправедливое руководство. — Значит, вот за кого ты меня принимаешь? Думаешь, я с тобой только из-за денег? — Неважно, что я думаю. Я знаю, что ты хочешь стереть метку. Это твоя мечта и цель номер один. Разве методы достижения такой заветной цели имеют значение? — криво усмехнулся альфа. Луис сжал кулаки, болезненно впиваясь ногтями в тонкую чувствительную кожу. Поджав губы, он не выдержал и выпалил: — Вот и думай, что хочешь! Я всегда говорил тебе правду! Чего не скажешь о тебе! — О? — наклонил голову вбок Бенджамин. — Да! Ты! Лжец! Ты думаешь, я такой идиот, что не понял твоей лжи? Все твои слова о прошлом… Об отношениях! Ты обо всем мне соврал! Ты Бенджамин Кидд! Прикидывался невинным передо мной, — усмехнулся с ноткой истерики омега, — а сам перетрахал кучу омег! Поматросил и бросил — вот твоя стратегия, да?! Бенджамин затих. Ненадолго воцарилась тишина. Но вместо того, чтобы провести к свету, разобраться в недопонимании, она лишь поставила жирную кляксу. Альфа громко и истерично засмеялся. — А, так ты давно был в курсе, к кому клеился? Я понял! Стиснув зубы, он со всей силы врезал по столешнице кухонного стола, который они купили месяц назад для совместных ужинов. От удара кулака альфы деревянная поверхность с пугающим треском сломалась, образуя узор глубоких трещин. От этого проявления силы, Луис испуганно отшатнулся, вжав голову в плечи. Один такой удар не по столешнице, а по его голове — и он труп. — И кто из нас лгун? Меркантильный омега! Подхватив многострадальную столешницу за край, альфа с яростью опрокинул стол на пол, вызвав приличный грохот в квартире. Выместив свой гнев на столе, он резко развернулся на пятках. В следующее мгновение дверь в квартиру с ужасающим грохотом хлопнула, заставив Луиса вздрогнуть в третий раз. Бенджамин ушел. Поджав губы, Луис без сил опустился на пол, наблюдая за сломанным столом. Слова Бенджи безумно глубоко задели парня. Он ведь правда любил его. У него и в мыслях не было требовать с того деньги на операцию! Почему дурной альфа вбил себе это в голову?! Неужели, он недостаточно выказывал ему свою любовь?! Он не хотел называть Бенджамина лжецом. Прочитав его биографию, он решил ничего не спрашивать. Решил, что у альфы есть причина на то, чтобы рассказывать выдуманную историю своего прошлого. В конце концов, многие последние новостные заголовки так и пестрели о пошатнувшемся психическом здоровье некогда влиятельного и желанного всеми миллиардера. Закрыв лицо руками, Лулу не сдержался от судорожного всхлипа. Еще никогда ему не было так плохо. Даже его друг, оставивший ему метку и исчезнувший навсегда из его жизни, не ранил его так сильно и так больно, как это только что сделал Бен. — Да и провались ты пропадом! — выкрикнул он в дверь, срываясь на эмоции.