nut killer in the cactus world

      Если бы в один определённый момент жизни Пак Чимин вдруг захотел поведать подробную историю о себе, он бы точно задолбался искать синонимы к слову «обычный». Потому что он, честно говоря, не знает, имеется ли в нём что-то глобальное, способное выделить его среди остальных жителей штата или даже всей горячолюбимой Америки и превратить в исключительную личность. Парень правда кажется себе обычным. Сейчас он — среднестатистический одиннадцатиклассник без какого-то невероятно оригинального хобби, торчащий от почти всего с приставкой «поп», ну и, конечно же, не слишком жалующий большие объемы домашки или мамины кулинарные эксперименты.       Родившись в маленьком городке солнечной Флориды, находящемся прижатым к границе двух округов, как несчастный парнишка к окну в час пик, Чимин прожил свои шестнадцать лет почти так же, как все: пошёл в младшую школу, когда его брату Джисону было четыре, влюбился в историю о Гарри Поттере после очень настоятельной рекомендации папы в тот самый год, когда уже в одиннадцатый раз успел задуть свечи на именном торте, а ещё той же осенью узнал, что такое настоящая дружба, стоило только урагану по имени Ким Тэхён (мощнее всех, что видел Вистлвуд даже в сезоны дождей) ворваться в его жизнь.       Чимин — славный мальчик. Временами скучный, временами с кое-какими причудами. Он, с одной стороны, вполне себе может стать школьной знаменитостью (шансы особенно высоки, если Чимин закончит уже скучать по баскетболу и перестанет проводить игры в качестве зрителя, а соберётся с силами и попробуется в команду), но с другой, он всё так же покупает очки неизменно круглой формы, хоть в стенах школы в них не появляется и до сих пор проглатывает букву «т», также как в беззубый период перед первым классом, если произносит название города в спешке. Но, сказать откровенно, ему при этом вовсе не кажется, будто Вистлвуд может так уж сильно обидеться на него за одну ускользающую время от времени букву. А если бы и так, то в задницу эту обиду, Паку всё равно. И всё равно ему на о-о-очень многое.       В списке сильных сторон Пак Чимина вы не найдёте такого пункта, как «проявление чувств». Он уж точно не может похвастаться ярко выраженными задатками психолога или помочь какому-то очень нуждающемуся бедолаге дельным советом. Чимин скорее из того типа людей, что бросят: «кому-то ведь ещё хуже», «не раскисай, всё можно пережить». Даже если ему пытается излить душу самый близкий и чувствительный человек. Как бы прискорбно это не звучало и сколько бы сожалений не вызывала ужасная неспособность к эмпатии у самого мальчишки, подобными словами заканчиваются его скудные способности поддержать и приободрить. Потому что ни одной ситуации из его жизни ещё не удалось вызвать ощущения конца света. Так что прожить и попытаться разделить не свою боль у него получается, к большому сожалению, паршиво.       Душераздирающие экранизации Николаса Спаркса заставляют рыдать всех в комнате, но у Чимина ни слезинки в такие моменты не срывается. Ему интересно всё происходящее на экране (или даже в книге), он прекрасно понимает, что творится с главными героями и почему Пак Хиджин — его любимая, чудесная, чуткая, невероятная мама — так громко всхлипывает каждый раз, когда Лэндон признаётся в любви Джейми. Чимин не дурак и нисколько не глупый, но факт того, что чужие слёзы ни единого разочка не вызывали в нём вполне ожидаемую всеми реакцию, заставляет копающегося в собственных чувствах подростка окрестить себя эмоционально холодным. Очень умный врач по имени Google даже подтверждает это звание.       Не подумайте, всё не совсем плохо — он может посочувствовать. Всё же переживание и волнение совсем не чужды для мальчишки, но это не то же самое, что, например, у довольно эмоционального Тэхёна. Или его младшего брата. Даже когда ещё совсем зелёный Чимин после окончания средней школы ни с того ни с сего заикается маме, что, возможно, парни ему нравятся больше, чем девочки, подавившийся в этот момент хлопьями Джисон, похоже, и то переживает сильнее.       Признание даётся ему на удивление легко, как, собственно, и практически все вещи, как-либо связанные с эмоциями.       Чимин и сейчас крайне редко волнуется, переживает или становится по-настоящему возбуждённым. Во всех смыслах. Ему требуется немало времени, чтобы сердце забилось хотя бы немного быстрее. А с невозможностью испытать ощущение дурацких бабочек в животе он и вовсе смирился давным-давно. Теперь реальней кажется возможность, при которой он из-за собственной неуклюжести или чужой очень тупой шутки слопает одно из этих цветастых насекомых, а не почувствует что-то такое, о чём пишут в книжках.       В этом парне сосредоточен бесконечный источник пофигизма, блокирующий некоторые привычное всем функции, правда работает эта странная нечувствительная штуковина с некоторыми перебоями. Тут всё… не совсем так, как Чимин себе представлял. Он вовсе не холодный, но подтверждение мы все получим чуть позже. О такой своей эмоциональной особенности даже сам Пак подробней узнает только этим летом.       Ох, поверьте, это будут очень познавательные три месяца.       В теории, Чимин — счастливый ребёнок. У него отличная семья, он не нуждается ни в людях, ни в вещах, его бесконечно любят родные (даже долговязая вредина Джисон) и, конечно же, хоть и немногочисленные, зато самые лучшие друзья. Однако, несмотря на всё это изобилие, действительно счастливым он себя не ощущает. Будто один паззл, прямо тот, что должен был стать центром всего рисунка, куда-то запропастился и всё вроде бы неплохо, но в то же время существует это раздражающее «но». Ему скучно. Изученный вдоль и поперёк городок в самом пенсионерном штате (храни Боже Флориду!) душит, школа напоминает чёртов день сурка, так что последние барахтающиеся внутри надежды Чимин возлагает на колледж. Там всё обязано быть по-другому. Не зря ведь столько фильмов снято именно про сумасшедшие вечеринки, да и о студенческой жизни в целом. Хоть помимо студенческих, Чимин, как и большинство подростков, посмотрел не один сериал о школьниках: про приключения и веселые деньки, всякие подготовки к выпускному, первые дни в старшей школе… Тем не менее в его случае выдумка сценаристов так и остаётся выдумкой. У Пака из весёлого пока что только неровно дышащий к дуростям Тэхён и уже до дыр засмотренное пятнадцатиминутное видео с подборкой самых нелепых падений на YouTube.       Но и это уже неплохо. Если где-то хотя бы упоминается имя Ким Тэхёна самые негативные слова приобретают чуть более радостный окрас. Это одна из суперсил Пакового лучшего друга.       Как Чимин с Тэхёном вдруг перешагнули «вместе держим оборону перед недалёкими говноедами» и подружились, не до конца понятно ни одному из парней, но то, что их свела сама матушка-жизнь — неоспоримый факт. Их эдакая личная аксиома. Не могут случайности относиться к такой дружбе, потому что нельзя благодаря лишь чистому везению вдруг наткнуться на свою родственную душу. Магические силы и карма кажутся куда правдоподобней, чем абсурдное «просто подфартило».       Чимин всегда нуждался хоть в какой-то дозе адреналина в его скучной размеренной жизни, а Тэхён обеспечивает ему это каждый день на все сто процентов из ста. Они дополняют и уравновешивают друг друга, неразлучные братья не по крови, но по духу, готовые на никому не нужные подвиги покруче даже геракловских, и на… не совсем похвальные поступки.       Например, Чимин впервые в жизни получает домашний арест после того, как папа в ужасе из-за звонка полицейского забирает его из участка посреди ночи. Его, четырнадцатилетнего мальчишку, с круглыми очками на носу и в футболочке с наглаженным воротничком. Паиньку. Мамину радость. Того, кто, по их мнению, сидит в комнате весь вечер, а не ошивается у Walmart, планируя целое ограбление. Такое дурацкое, что брови сами искривляются в немом «ну вы что, серьёзно?».       После того, как Чимин впервые катается на полицейской машине (совсем не крутой вообще-то) отец проводит воспитательную беседу прямо при полицейском с очень злобным взглядом, объясняя, точно маленькому мальчику, что несовершеннолетним с пивом связываться нельзя, а так беспечно и тупо воровать его из огромного супермаркета напичканном камерами — тем более. Чимин, конечно, в этот момент послушно кивает, впитывая каждое слово и ощущая себя одновременно самым счастливым и самым ничтожным человеком. Да уж, поверьте, он, возможно, лучше многих знает, что воровать — плохо, алкоголь можно пить только с двадцати одного года, а расстраивать родителей и вовсе худшее, что могут сделать любимые дети, но… тот внушительный спектр эмоций, что ему удается испытать в попытке удрать от охранника и очень быстрого служителя закона, не сравнится ни с одной пережитой ситуацией и однозначно стоит всех папиных попыток пристыдить. Тогда же, сердце, вопреки всем законам и правилам, из-за страха из груди перемещается вверх и отбойным молотком фигачит в висках.       Ничего особо кошмарного не случается с ними в ту ночь, кроме штрафов, утомительных бесед и установления комендантского часа, но в жизни парней этот незабываемый случай становится тем самым переломным моментом, когда происходит необратимое. Ведь тогда же семьи Ким и Пак наконец знакомятся лично, обмениваются номерами и даже решают стать хорошими друзьями. А ещё (Господь, ну за что ты так?!) начинают проверять неразлучных любимых сынишек на совместные пакости и это, без преувеличений, самое кошмарное последствие неудачной кражи двух подростков. Теперь если Тэхён попадает в неприятности, его родители звонят Чиминовым и те тут же выведывают, не учудил ли и их негодник что-то такое же. Казалось бы, ничего сверхъестественного, это вряд ли единичный случай подобной дружбы между семьями, но парням плевать на статистику, у них нешуточные проблемы. Риск быть замеченным увеличивается вдвое при таком раскладе, потому что становится мало просто не попасться на чём-то неподобающем, нужно ещё и вспоминать молитвы Тэхёновой крайне набожной бабушки, чтобы пронесло сразу двоих.       И, увы, молитвы работают не всегда. Чимин подозревает, что в какой-то момент Бог вытаскивает из уха рабочий наушник (пусть всего на секунду) и удача, благодаря этому, любезно предоставляет отличный обзор на свою пятую точку. Скорее именно по причине так не вовремя отвлёкшегося Господа в тот день, когда парни впервые в жизни курят травку, палится только Тэхён, а достаётся, конечно же, двоим.       Этот день можно начать описывать с ужасно заезженного: «светило яркое солнышко…» (потому что во Флориде солнышко всегда яркое) и продолжить чуть более оригинальными деталями. Чем-то вроде: «в наискучнейшем городе Вистлвуд, округа Марион, такого же наискучнейшего штата два конечно же наискучнейших подростка… сошли с ума». Серьёзно. Только сумасшедшие могут связаться с каннабисом среди бела дня, даже не предпринимая никаких попыток спрятаться или, чёрт возьми, подумать о последствиях. Они почему-то превращаются в двух полнейших идиотов и, не высовывая носа за пределы двора Кимов, накуриваются, просто потому что Пак Чимин и Ким Тэхён это всегда Пак Чимин и Ким Тэхён. Нет никаких других объяснений. Так же как нет ответа на вопрос, который оба парня задают себе с того самого дня: где потерялись их мозги и почему все последствия произошли?       В тот катастрофический момент, когда Чимин, поблагодарив все высшие силы за своё незаметное возвращение в комнату, укладывается на постель, он нисколько не задумывается о будущем. Ему этого не хочется. Мальчишка, выкручивая свою беспечность на максимум, всего лишь благополучно отрубается, впечатываясь лицом в любимую подушечку и так до конца и не понимая эффекта от косяка, но, к пребольшому сожалению, сон и отсутствие его ответа на настойчивый стук матери не останавливают её перед обыском Чиминовой спальни спустя какой-то час. Искать, по правде, нечего. Двум не очень-то популярным подросткам достать подобное не так просто, как может кому-то показаться, но кто вообще собирался верить Чимину на слово, когда факты в виде расширенных зрачков и Тэхёнового чистосердечного признания подрывают веру в искренность каждого слова, сказанного в оправдание. Таким образом, его шкаф выворачивают наизнанку безрезультатно и просто так. На строгий вопрос матери прямо в лоб Чимин, взяв пример с друга, тихо отвечает правдой и благодаря этому сам добровольно ныряет с головой в очередные поучительные беседы. Папа обзывает его бунтарём в тот вечер таким тоном, будто это худшее из ругательств, с напряженным лицом заверяет, что понимает всё, сам был подростком и до сих пор помнит, как невыносимо чесалась задница в поиске приключений, но границу надо знать всем. Худшим всё равно является тот факт, что это не обычный проступок, после которого Чимину приказали бы сразу после школы топать домой, могли бы лишить не таких уж частых ночевок у Тэхёна и значительно урезали бы карманные деньги.       В этот раз помимо всего вышеперечисленного случается ещё и лето. Жаркое, свободное и заставляющее улыбаться даже с утра. Друзья последние пару месяцев планируют как проведут это долгожданное лето ярко и беззаботно, потому что в следующем году всё будет не так, придётся думать о выпускном, о маячащем на горизонте будущем, ответственности и учиться, учиться, учиться. Так что, этот год — их последний шанс помаяться дурью, дать волю всем своим желаниям.       Чимин, например, в своих планах всё время крутился вокруг одного пункта и, чего уж тут, до сих пор не сдвинулся с этой точки. Он очень хочет сделать что-то новое (правда наркотики в список никогда не входили), безбашенное, по мнению его таких же скучных, как каждый житель Вистлвуда предков, но что-то заставляющее колени дрожать.       Если уж быть совсем честным, тогда, в период весенних планирований, Чимин даже подумывал, что этим чем-то станет секс. Отношений он как не искал (ну почти…) так и не ищет, но заняться сексом всё равно хотелось. Чимин прекрасно знает, что Тэхён давно не девственник, знает, что тому понравилось спать со своей девушкой и, судя по расползающейся в моменты подобных рассказов улыбке, понравилось это даже не то слово.       У Чимина ни парня, ни девушки нет. Да и не было. Ему, если честно, этого и не слишком хочется, но секс, как и колледж, всё равно носит статус цели-мечты, заставляющей чувствовать кое-что очень интересное. Предвкушение. Словно это ему понравится стопроцентно. Будто нет других вариантов. Он до самого последнего учебного дня надеется, что Тэхёнова подружка — самопровозглашенная королева красоты Гвен Фуллер — потащит уже не одного только Тэхёна, а их обоих на летнюю вечеринку, обязательно в дом с бассейном и не одной, а несколькими бочками пива, прямо как в фильмах; с горячими парнями, смотрящими на Чимина непременно с тем самым интересом и желанием провести его в мир удовольствий и разврата. Прошлым летом Пака не удостоили такой чести. Были только Гвен, её до тошноты популярные друзья и время от времени немного потерянный из-за подобной компании Тэхён. На этих каникулах Чимин надеялся хоть разочек присоединиться к тем, кого Тэ теперь называет приятелями, как-то умудриться впитать в себя побольше недоступной ранее атмосферы в компании крутышек, но каким-то образом не высунуться при этом из своего панцыря. Идея загорелась очень быстро и ярко (из-за одного-единственного человека). И с такой же скоростью потухла.       Всё рушится в один очень неожиданный и адски неприятный момент — Гвен бросает Тэхёна после очередного похода в кино, спустя полтора года держаний за руки и поцелуев, даже не утруждая себя объяснением причины. Холодно сообщает, что их отношениям пришёл конец. Пока-пока Тэхён, с тобой было классно, но теперь ты свободен как растянутые рейтузы. Она не спрашивает согласен ли Тэ с этим, не целует на прощание, просто уходит, как Чимин это называет, в стиле Гвен, оставляя после себя ведёрко с остатками попкорна и примерно миллиард осколков разбитого сердца одного Ким Тэхёна.       Наблюдая в тот вечер за всхлипывающим другом, Чимин решает, что внутренний экстрасенс в начале девятого класса все-таки не врал и Гвен Фуллер действительно овца на сто процентов из ста, и теперь его главной задачей является донести своё умозаключение Тэхёну с минимальным ущербом для каждого.       Чимин, как главный мастер сочувствия и спец в разрешении проблем, спустя неделю после фатального похода в кино, в перерывах между Кимовыми всхлипами, предлагает самый действенный, по его мнению, способ — напиться. Но первое — им нечего пить, их родители не хранят дома всякие бутылки с высокоградусным содержимым (потому что в семье Тэхёна алкоголь категорически не жалуют, а Чимин просто никогда не видел, чтобы у них дома хранилось что-то спиртное на далёкое «потом»), второе — их единственный совершеннолетний друг оказывается не другом вовсе, а всего лишь куском разленившегося получеловека, с килограммовым нежеланием оторваться от игры, поднять свою задницу с кровати и купить им пару несчастных банок пива Budweiser. Это чужое жуткое нежелание встречает противника в виде Тэхёновых слёз, боли и самого настоящего отчаянья. В схватке века всё равно побеждает святая лень, но Тэхён, загоревшись идеей, всегда готов умолять сколько угодно и немудрено, что и в этот раз так просто сдаваться отказывается, хоть в конце концов и соглашается на компромис.       Так у них оказывается тот злополучный и единственный в жизни косяк. Не травка в прозрачном герметичном пакетике, а уже готовая скрученная сигарета, будто тот, кто её так любезно одалживает знает наперёд — они сами настолько неопытные, что даже такого сделать не смогут. И, что бы их почти-что-дилер не подумал, он оказывается прав, ни Чимин, ни Тэхён понятия не имеют как скручивать косяк. Тэхён, конечно, любит смотреть обучающие видео на YouTube буквально обо всём и вся, но искать «как запихивать травку в бумагу так, чтобы она не вывалилась» ему не приходилось, да и случайные ролики с подобной тематикой не попадались. А Чимину тем более. Алкоголь и наркотики — не то, что его интересует, он и напиться с дуру предлагает только потому, что, судя по фильмам, все так делают, когда на душе погано или дела идут совсем уж плохо. Так что Чимин подкидывает идею, пытаясь спасти друга от песни корейского исполнителя на повторе и нежелания даже шторы в комнате раздвигать, Тэхён непременно соглашается, а жизнь, будто в шутку, вместо пива предоставляет кое-что покруче.       Всё случается из-за Гвен Фуллер, только из-за неё и ни в коем случае не потому что Чимин пытается превратить сериальные клише в реальность.       А дальше вы уже знаете, что происходит, каким именно образом парни зарабатывают выговор и звание бунтарей.       Они курят, даже ни разу не кашляя (оба очень этим гордятся), Чимин всматривается в сумерки улицы из кухонного окна друга, надеясь увидеть галлюцинации или нечто, что обычно должны чувствовать люди из-за наркотиков, но происходит целое ничего и шум вытяжки так и не превращается в мелодию «Bedroom Floor». Его расслабляет, дико хочется есть, Тэхён начинает материться (снова сквозь слёзы), поливать Гвен грязью, так что отправить друга спать и самому свалить домой кажется самой привлекательной идеей. Что Пак и делает, ошибочно полагая, будто ничего не случится, если сейчас они разойдутся. Но по дороге в спальню, со звуком хлопка закрывшейся за другом двери, Ким Тэхёна посещает абсолютно гениальная мысль — он решает окончательно избавиться от каждой вещи, что напоминает ему о бывшей возлюбленной и остановить его от такой затеи некому. В итоге именно из-за этого родители находят его на заднем дворе заплаканного, сжигающего парную с Гвен футболку и остальное барахло на открытом огне.       Чертова травка, фатальный костёр.       Чимин после этого создаёт в голове небольшую цепочку нескольких «если бы я не…». Если бы он тогда не ушёл, Тэхён бы не развел костер под любимым деревом с качелей, огонь не перебросился бы на куст лантаны, все цветы на заднем дворе Кимов остались бы целыми и соседи не позвонили бы отцу Тэхёна, чтобы сообщить о происходящем. Если бы он не согласился на травку, они бы бросили свою алкогольную затею, как всегда ограничились большой пачкой шоколадного Oreo, сырными Pringles или Тэхёновыми запасами Milky Way и всё закончилось бы мирно. Но время вернуть не смогут ни сожаления, ни самобичевания, ни всякие «если бы», так что та самая цепочка в голове Чимина, конечно же, абсолютно бессмысленна. Воображение вполне себе может подкинуть ему картинки другого развития событий, но реальность останется всё такой же: их раскрывают, за проступком следует наказание и Чимин никогда бы не подумал, что сможет сказать подобное, но уж лучше бы финальным эпизодом стала очередная порция нравоучительных бесед, а не чёртов парк аттракционов.       Грёбанная. Достопримечательность. Вистлвуда.       Отец Тэхёна в этот раз решает быть более креативным, чем после инцидента с полицией, и договаривается со своим другом о работе для двух слишком заскучавших парней, таком образом вместо начала каникул у их жизни стартует кое-что другое.       Боже, Чимин никогда в жизни не хотел возвращения своих монотонных будней больше, чем в первую неделю работы в «The Cactus World». Родители взаправду решают поиздеваться над ними. Не заставляют убирать общественные туалеты или отколупывать жвачки от столов в Макдональдсе круглые сутки, но уж лучше бы так, чем кошмарный парк аттракционов и тридцатиградусная жара.       Про этот парк не напишут в туристическом обзоре, это далеко не одна из причин, по которой Флориду посещают иностранные туристы, он не посоревнуется в популярности с флоридскими «Walt Disney World Resort» и «Universal Orlando» и никто из более отдаленных округов не знает, что в штате Саншайн есть ещё и своеобразный кусочек Месы. Парк аттракционов, название которого местные сокращают к одному слову.       Чимин знает Кактус наизусть ещё из детства. Он довольно старый, конечно не до такой степени, чтобы выглядеть так, будто прошёл две мировые войны, просто… Просто там не меняется ничего, кроме работников с самого момента открытия. Улучшается, чинится, время от времени добавляется нечто новомодное, но не происходит ничего кардинального. В Вистлвуде из развлечений только Кактус и один торговый центр, так что не удивляйтесь, что они с Тэхёном пытаются всеми силами развлечь себя подручными средствами и чудаковатыми выходками. Бегать в Парке Цветов прямо по огражденным клумбам за белками, пытаясь сделать крупный план на Тэхёнов полароид, это куда интересней, чем кантри музыка и муляжные кактусы то тут, то там. Чимин уже ребёнком успел опробовать каждый аттракцион, несколько раз проблеваться после особенно головокружительных качелек, намочить не одну пару шорт на водной горке и выучить наизусть все задания в подземельной квест-комнате. Вкус сахарной ваты — это то, что он смог бы вспомнить даже поедая любимую пиццу, а карту парка с легкостью нарисовать от руки спросонья или в самом ужасном раздражении. Начал бы наверняка с зелёного лабиринта, находящегося в самом сердце Кактуса, проложил бы дорогу карандашом такого же цвета, как и камни, сложившиеся в не слишком витиеватые тропики, и не пожалел бы времени на прорисовку деталей буквально каждого аттракциона. У него стопроцентно получилась бы невероятно красочной детская карусель с разноцветными лошадками, он передал бы точное количество бамперных машинок и даже не поленился бы посчитать все кабинки на канатной дороге напротив лавок с едой. Вот только есть два «но». Первое: Чимин рисует примерно, как ребёнок, впервые в жизни взявший в руки карандаш (и это его до чёртиков расстраивает). А второе: никто не рискнёт просить его сделать хоть что-то связанное с этим местом, потому что время признаться сразу и без каких-либо угрызений совести — Пак его ненавидит.       У Кактуса стоит такой огромный дизлайк от Пак Чимина, что всей Америке и не снилось. У этого места все дизлайки, когда-либо имеющиеся в запасе одиннадцатиклассника.       Первая неделя в качестве работника кажется Чимину воистину адом на земле, потому что с первого дня он работает на той самой водной горке, что занимает почти столько же места, как тайпарк и автодром вместе взятые. А ещё их с Тэхёном по личной просьбе мистера Кима (совсем не потому что парк закрывается в одиннадцать и это слишком поздно для двух несовершеннолетних, а из-за желания потушить их до полупрозрачности на максимальной жаре) ставят только в первые смены. Шесть дней в неделю, с десяти утра до пяти вечера два парня тратят свои лучшие годы на место аки воплощение их всевозможных кошмаров. Они здесь вовсе не единственные подростки, Кактус без преувеличений самое популярное место для желающих поработать в свободное от учёбы время, вот только Чимину плевать понимают другие его горе или нет. Он думает только о том, что сезон дождей в этом году какой-то издевательский и как его задолбало жариться под прямыми лучами на теперь самом нелюбимом аттракционе. Вход сюда находится на возвышении и из защиты от солнца у парня только почти не пропускающая воздуха рубашка, украшенная зелёным «The Cactus World» на всю спину, и придурошное сомбреро с растянутой резинкой. Он плавится, обливаясь потом, завидует каждому, кто приходит с мини-вентилятором в руках или напитком, содержащим позвякивающие в стаканчике кубики льда. Помогает посетителям сложить вещи в специальные ячейки перед путешествием по горке, проверяет ремни безопасности и желает удачи самому себе, в такие моменты мечтая лишь об одном: вернуться в тот злосчастный день и смыть чёртову марихуану в унитаз.       Чимин не разговаривает с родителями всю первую неделю каникул, настолько злится на их дурацкий план по перевоспитанию, а они, будто насмехаясь, не спешат ни извиняться, ни замечать молчаливого бойкота. Отец ведёт себя как ни в чём не бывало, почти каждое утро протягивая ему кофе в сопровождении вопроса «как спалось?», мама всё так же желает хорошего дня перед выходом из дома. Он агрессивно игнорирует каждое их слово до того самого дня, пока с проклятой водной горки его не перекидывают в место, где каждый грешник отбывает своё наказание после смерти — в вагончик с попкорном.       Сбылась мечта идиота, теперь он работает под навесом, но Чимин хочет попроситься обратно в тот же момент, когда на очень недолгом, но до кипящих мозгов детальном инструктаже его обдаёт жаром готовящейся кукурузы, а девочка в цветастой шляпе суёт в руку липкие деньги и, Чимин клянётся, к коже они прилипают не только из-за растаявшей сладкой ваты или газировки.       В тот день, наконец вернувшись в объятья спасительной прохлады родительского дома, он встречается взглядом с мамой и, откинувшись затылком на закрытую входную дверь в своей излюбленной домашней привычке, театрально хныкает, как маленький ребёнок. Мальчишка, стараясь выглядеть настолько жалким, насколько того требует ситуация, просит забрать его из плена кактусового безобразия, но мама, вместо того, чтобы пожалеть, в ответ всего лишь смеётся, будто с вызовом спрашивая:       — Неужели даже месяца не продержишься?       Так что Чимину и его ущемлённой гордости приходится намотать сопли на кулак, начать снова разговаривать с родителями и по крайней мере попытаться из последних сил полюбить хоть что-то в «The Cactus World», дабы каждый проведённый там день не казался настолько невыносимым.       Тэхёну, в отличии от Чимина, везёт куда больше. Он работает в «The Cactus Burger» с самого первого дня и хоть проводит почти всё время разнося заказанные бургеры и картошку, в их приготовлении не участвует и ужас под названием «работающая в жару плита» испытывать ему не приходится. У него есть чудесное спасение именуемое кондиционером. Работает эта штуковина из ряда вон плохо, но всё же кондиционер есть кондиционер. Чимин тоже может наслаждаться этой прелестью, во время их общего часового перерыва отсиживаясь за столиком в углу иногда с Тэхёном, иногда в одиночестве, и это поистине лучшие минуты за весь рабочий день. Они даже могли бы поесть там бургеров на халяву, но из верхней булочки всегда торчит шпажка с изображением кактуса, а Чимин с недавних пор становится главным ненавистником всего зелёного и колючего. Плюс, Африка на улице убивает аппетит и всё, чем они питаются последние несколько дней — это фруктовый лёд из соседнего к бургерной кафетерия, где доброжелательный парень по имени Роло позволяет им платить на целых десять центов меньше, чем посетителям, в то время как все остальные работники кормят сотрудников парка практически бесплатно.       — Он будет гореть в аду.       Тэхён в несколько укусов почти расправляется со своей второй порцией, как всегда в разы быстрее Чимина, потому что относится к тому проценту чокнутых, что кусают замороженный сок вместо того, чтобы медленно наслаждаться так, как полагается.       — Кто? Роло? — ответом служит кивок, потому что Тэхён оказывается таки человеком: откусив слишком большой кусок, открывает рот в попытке быстрее расплавить лёд языком и воздухом. — Он и так в аду. Мы все.       — Я про тот ад, которым меня пугает бабушка.       Чимин глухо смеётся, не выпуская спасительную прохладу изо рта.       — До сих пор?       Проглотив наконец, Тэхён кивает.       — После травки вообще при каждом разговоре.       — Кошмар.       Этот столик их самое любимое место во всём парке. Кондиционер дует здесь особенно сильно, потому Тэхён специально, вместо того, чтобы таскать заказы, триста раз чистил его именно над столом напротив туалета, где с одной стороны их закрывает угол стены, а с другой — огромная стойка с чистыми подносами. Посетители суются сюда только если мест нет вообще (даже на улице), никому не хочется есть рядом с уборной.       — Надо рассказать ей, что нас обдирает наш же брат по несчастью, пусть переключит свои причитания на него.       — Скажи ей, что он ещё дует каждый день, чтобы злости в ней заварилось побольше.       — Нет, нет, — Тэхён цокает, не закончив мысль, потому что остатки его мороженного сваливаются с палочки и приземляются на стол. — Слово на «т» при ней мы больше не произносим. Даже папа уже этого не выносит.       Тэхён наклоняется к столу, присасываясь к образовавшейся лужице губами, сложенными в трубочку, и с противным звуком втягивает в себя сначала подтаявшую жидкость, игнорируя уцелевший кусочек рядом.       — Фу, Тэ, у тебя снова будут прыщи на языке.       В ответ Тэхён ловит ртом более-менее целый кусочек, а следом, будто демонстративно, слизывает те, что поменьше, оставляя липкие следы и вообще не заботясь о совсем не стерильной поверхности стола.       Чимин имитирует звуки рвоты, но нужной реакции это всё равно не вызывает.       — Какая разница, что у меня на языке? Я больше ни с кем не целуюсь.       Конечно, Чимин мог бы завести разговор об элементарной гигиене и о том, что в первую очередь нужно думать о себе, но посыл Тэхёновых слов другой, так что сдержаться от того, чтобы не закатить глаза не получается.       — Мы снова вернулись к Гвен?       — Она будет гореть в аду вместе с Роло, зуб даю.       — Обсуди это со своей бабушкой.       Тэхён быстро показывает ему средний палец, водя указательным другой руки по оставшимся влажным разводам, как малыш по тарелке с кашей.       — Я хочу ещё.       Чимин тыкает в экран телефона, убеждаясь, что ему не нужно бежать через весь парк как чокнутый, чтобы не опоздать, но до первого будильника-напоминания ещё целых две минуты, а значит опоздать никто не должен. Такое уже было и хорошего от подобного опыта мало. За такого рода мелочь можно заработать штраф, а кто в здравом уме хоть когда-то хотел штраф? Так что теперь нужна страховка.       — У нас к концу месяца слипнется всё, что только возможно.       Спустя какое-то время бросает начисто вылизанную палочку в Тэхёна с абсолютно невозмутимым лицом, за что получает несильный пинок по голени в сопровождении такого же, как у него выражения.       — Я не могу даже думать о чём-то не из холодильника или безо льда.       Чимин тяжело вздыхает.       — Я наберу вес.       — Солнце расплавит его прежде, чем ты дойдёшь до попкорна.       За последнее время стало появляться слишком много слов на букву «с», что портят его жизнь. Раньше это была только «скука», сейчас же добавились еще «солнце», «сахар» и «сраныйпаркаттракционов».       Улыбаясь не слишком веселым мыслям, Чимин лениво потирает глаз, но тут же отдергивает себя, хватает телефон и, включая фронтальную камеру, проверяет не размазал ли ничего.       — Только чокнутые красятся в такую жару, ты же знаешь?       Чимин снова закатывает глаза.       — Значит, в нашей огромной компании аж двое чокнутых.       Цокает.       — Ты вредишь так коже, тормоз.       — Коже вредит солнце, отсутствие грамотного очищения и ухода, а не чёртов ВВ-крем.       — А Гвен…       — А Гвен овца и даже слышать ничего не хочу.       Тэхён, начиная раздражаться, уже открывает рот, чтобы продолжить их очень важный спор, но лишь выдыхает, надув щёки, и опирается голыми, благодаря закатанным рукавам рубашки, локтями о стол, кладя подбородок на подставленные ладони.       — И хоть всё внутри меня сейчас с тобой согласно, есть какой-то процент, что хочет поспорить.       — Поспорить с тем, что она овца?       Чимин получает утвердительный кивок.       — Она встречалась с тобой только потому, что ты получил статус самого красивого первокурсника и бросила, как только учёба закончилась.       И хоть поджатые губы друга дают понять, что тема всё так же неприятна, как и несколько недель назад, Тэхён, слава Богу, не опускает глаза, пытаясь скрыть подступившие слёзы. Теперь он просто принимает как факт, что бывшая за его счёт пыталась удержать звание самой популярной девчонки в школе, но как только выпустилась — избавилась от Тэхёна как от старых конспектов. Зачем люди так делают Чимин не понимал никогда и вряд ли в будущем его настигнет озарение. Почему некоторые берут то, что им не нужно лишь бы не досталось другим, хоть сами понятия не имеют, что с таким добром делать?       До чего же неприятная особа попалась Тэхёну. Чимину даже немного жаль, что он не смог это предотвратить. Поначалу он тоже думал, что Гвен классная. Она красивая, популярная не только среди определённой группы людей и на первый взгляд очень доброжелательная. Но только на первый взгляд. В тот момент, когда до Чимина доходит зачем старшекласснице сдался его друг-первокурсник, Тэхён уже рассказывает какая она невероятная и удивительная, так что остаётся лишь противиться своим чуйкам и надеяться на правоту друга, хоть чем дальше, тем труднее не замечать до ужаса громких звоночков.       — Знаешь, что, — прерывает его мысли Тэхён. — В этом году всё будет по-другому. Мы будем двумя самыми горячими третьекурсниками, не обременёнными никакими мудацкими отношениями.       Чимин сначала смеётся, а потом кивает.       — Что-что, а отсутствие отношений могу тебе пообещать.       Тэхён воодушевлённо выпрямляется, засовывая скрещённые ноги под стул, и светлеет, приподнимая брови.       — Значит, уговор? Только ты, я и девичьи разбитые сердца?       — Девичьи?       В своём особом стиле Тэхён неопределённо машет рукой в воздухе, на собственном языке жестов показывая «не важно».       — Я по дамочкам, ты по всем остальным.       Теперь Чимин смеётся громче, хоть то, что следующим вылетает из его рта не кажется ему таким уж весёлым.       — Ты же знаешь, что я — не ты, — сначала хочет проверить реакцию друга, но как только тот собирается вставить слово, торопливо продолжает. — Ты начал встречаться с Гвен Фуллер в первый же месяц старшей школы, не прилагая никаких усилий. А теперь все знают, что вы расстались и тех, кому ты нравился, не будет ничего останавливать, но я всё это время был свободным и, как видишь, всё ещё девственней, чем некоторые монахи.       — Это потому что мы не тусуемся, — после недолгой паузы подытоживает Тэхён. — Гвен предпочитала оставлять меня дома в большинстве случаев, друзьями мы с тобой не сильно обзавелись и нас никуда не приглашали, но это можно исправить. Надо лишь подружиться с кем-то популярным. Самим. Без всяких Гвен.       Чимин стонет, но Тэ тут же продолжает.       — И не надо морщиться, пришло время социализироваться во всю.       — Я не люблю социализироваться.       Последний его опыт в близком общении с кем-то помимо Тэхёна только доказал, что сходиться с людьми это далеко не любимое занятие Пак Чимина.       — Того требует наша великая цель, — прикусывает губу, в ответ на заломленные, как от сильнейшей боли, брови друга, после чего прочищает горло, чересчур громко добавляя: — И твоя девственность.       Резко выпрямившись на стуле, Чимин тут же оглядывается по сторонам, проверяя не услышали ли их случайные посетители, и только убедившись, что никому до них нет дела, пинает Тэхёна под столом со всей имеющейся силой, но немного не рассчитывает траекторию, задевая косточкой железную ножку. Тэхён со смехом потирает раненую конечность, а Чимин сдавленно пищит. Спустя пару болезненных мгновений мимо них проходит посетитель, странно оглядывая обоих, прежде чем скрывается за дверью уборной, на что парни тихо смеются.       — Если он слышал тебя, ты труп, — шепчет Чимин, не прекращая улыбаться.       Будто девственность шестнадцатилетнего мальчишки это постыдный секрет и кто-то за такое может неодобрительно покачать головой.       — Хорошо, но ты в деле?       — Ты выбрал себе самого худшего напарника.       — Я бы так не сказал.       Будильник на телефоне Чимина начинает тихо играть уже заученную мелодию, подсказывая, если он в ближайшее пару минут не оторвёт задницу от стула, придётся снова бежать, чтобы их личный надзиратель, совсем не милая Женевьева, не отчеканила: «Ты опоздал, у тебя штраф».       — Мне надо сваливать.       Поднимается с нагретого места, на ходу засовывая телефон в карман и поправляет рубашку, отходя на несколько шагов.       — Ты, я и разбитые сердца-а-а, — вдогонку тянет Тэхён, пока Чимин, игнорируя его, уже находится на полпути к выходу. — Эй!       Остановившись из-за восклицания, Чимин недовольно поворачивается, поднимает большие пальцы вверх, наблюдая как лицо друга приобретает вид противно-довольного, а потом скрывается за тем самым углом. Это выражение заставляет улыбнуться и его, сразу перед тем, как он, разворачиваясь, врезается спиной в что-то, или точнее кого-то, и от его лопатки к пояснице ползёт не совсем приятная прохлада.       — Вот дерьмо! — восклицает преграда Чимина.       Очень хочется, чтобы ему послышалось, чтобы этот голос оказался не больше, чем обычной галлюцинацией, но, наконец подняв глаза, со скоростью видео в замедленной съёмке Чимин только подтверждает свои догадки. Он врезался в Чон Чонгука и, судя по эпично скатившемуся с подноса стаканчику, рубашка к нему прилипла из-за пострадавшего пепси.       — Чимин?       На них пялятся посетители и Робин с кассы, Тэхён без особого энтузиазма высовывается, пытаясь разглядеть причину шума, но видно это волнует его не так уж сильно, потому что, наткнувшись на опрокинутый поднос, он лишь благодарит Бога про себя, что перерыв ещё не закончился и убирать это придётся не ему. Даже если это прикажут делать его растяпе-другу, ему будет по барабану, перерыв есть перерыв, каждый сам за себя, неудачник.       Будильник в кармане Пака начинает звонить как раз в тот момент, когда Чимин натыкается взглядом на довольно знакомую с виду рыжеволосую девушку рядом с растерянным парнем, но он не даёт себе времени подумать кто это и где они могли видеться, потому что ситуация требует смыться прежде, чем один из работников начнет выносить ему мозг, угрожая штрафом за испорченный заказ или получить шваброй между глаз. Так что, оставляя удивлённого Чонгука без ответа, Чимин двигается к выходу.       Сразу за порогом бургерной тепло бьёт прямо в лоб, а он ведь только-только успел поверить, что прохлада была не из-за кондиционера, а просто погода сжалилась над ними ради приличия.       Хочется треснуть себя по лицу из-за нелепости. Из всех посетителей он выбирает врезаться именно в Чонгука и добавить себе проблем в виде коричневого пятна на ненавистной, как и всё в этом парке, рубашке.       Пепси вообще отстирывается?       — Эй, Пак Чимин!       Прикусив губу, Чимин, хоть и с большим нежеланием, поворачивает голову, но не притормаживает. Чонгук нагоняет его спустя несколько торопливых шагов, становясь слишком близко, почти касаясь плеча своим.       — Извини, я не заметил тебя.       Пытаясь побыстрей высушить рубашку, не снимая, парень оттягивает её пальцами, отклеивая ткань от тела. Чимин машет промокшей формой настолько, насколько это возможно, тем самым посылая приятный ветерок по спине.       — Это я виноват, — заверяет Пак чисто для приличия, не предпринимая ни малейших попыток взглянуть в сторону Чонгука. — Я забыл, что не один здесь и не могу ходить как вздумается.       Будь Чимин покруче, он бы с радостью добавил, что возместит ущерб, угостит попкорном или что-то в этом роде, но, увы, ему влетит за просто так отданную порцию, заначки пусты, родители таки урезали его бюджет и в кармане сейчас ровно на поесть после работы, а свою первую зарплату горе-работник может и не увидеть, если не перестанет зарабатывать вместо денег штрафы на ровном месте. Так что с абсолютно спокойной душой и спящей совестью он собирается заставить Чонгука платить самого.       — У тебя есть во что переодеться?       Приходится выдохнуть через нос, чтобы не вырвалось нечто вроде «оставь меня в покое» или «тебе то какое дело?».       Даже при всём огромном желании Чимин не смог бы объяснить почему присутствие этого парня его так напрягает. Вернее, он знает, но не считает это достаточно весомой причиной, чтобы самому себе поверить. Он отрицает. Даже если мурашки бегут по коже руки находящейся невыносимо близко к Гуку, он отрицает. Никто его не волнует. Ну уж нет. Тем более его неудавшийся друг-убийца.       Всё, что связывает их случается в мае. Или в конце апреля, если придираться к датам. Прямо перед тем, как в жизнь Чимина врывается смертельная скука и повседневность становится абсолютно пресной на вкус. У них была парочка совместных уроков ещё с самого начала первого семестра и они точно вместе ходили на английскую литературу в прошлом году, но по воле судьбы всё происходит на французском в начале последней четверти. Или благодаря французскому и проблемам Чонгука в нём.       Парень, что до этого обменивался с Паком всего лишь приветствиями, в один день вдруг интересуется не показалась ли Чимину сложной последняя домашка. И хоть мальчишке вообще-то именно так и показалось, он бы не признался в этом даже под угрозой смерти его любимого лаймового деревца, так что, сведя брови, Чимин вместо ответа дерзко спрашивает пытается ли Чонгук таким образом попросить у него списать. Чон вокруг да около ходить даже не собирается, говорит, что именно за этим и подошёл и Чимин любезно одалживает ему собственную тетрадь, а на следующий день получает скомканное «спасибо» и молочную Ritter Sport с миндалём.       — У меня аллергия на орехи, — говорит он после завершения урока, отдавая шоколадку обратно.       Чонгук кивает, не пытаясь ни извиниться, ни предложить что-то другое, так что на этом они и расходятся.       И всё повторяется.       Чонгук безбожно списывает, а на следующем уроке появляется шоколадка-благодарность. Всегда разных марок, но неизменно молочная с орехами. Чимин отдаёт её каждый раз, будто по заученному сценарию, подходя после урока, когда класс заметно пустеет, не забывая напоминать, что у него аллергия, но у парнишки или память как у рыбки, или он приносит стольким людям столько шоколадок, что Паковы предпочтения просто не имеют возможности задержаться в его голове.       Всего однажды Чимин решает убедиться, проверить. В очередной раз смотря на нарисованный миндаль на обертке, вместо того, чтобы нахмуриться, вдруг поднимает голову и с улыбкой благодарит. Замешательство на лице Чонгука становится первым подтверждением, тихое непонимающее «но у тебя же аллергия» вторым, а то как быстро парень сматывается из класса после звонка — контрольным. Чонгук всё знает, всё прекрасно помнит и, кажется, пытается специально скормить Чимину что-то такое, от чего бы его лицо раздулось и покрылось пятнами, а следом его бы покатали на карете скорой помощи. Тэхён тогда на одной из перемен, уничтожая орудие убийства, деловито заявляет, что Чонгук точно пытается его прикончить и стоит задуматься о всяких косяках, что могли бы в прошлом задеть Чона. Но вспомнить ничего подобного не получается и Чимин всё так же ничего не понимает. Они с Чонгуком… никто. Не друзья, не хорошие знакомые, просто два парня, разговаривающие примерно раз в месяц. И хоть Гук кажется очень милым, Пак никогда не интересовался возможностью начать общаться ближе или, чего тут, просто общаться с кем-то помимо Тэ. Идеи искать новых друзей никогда не возникало, но тут обстоятельства решили взять всё в свои руки, подкинуть в голову Чона невероятную мысль о шоколадках и всё случилось именно так, как случилось.       Чимин в тот же день, когда очередное оружие для аллергика не возвращается обратно к изначальному владельцу подкарауливает своего недокиллера у выхода из школы и прямо спрашивает, что это, чёрт возьми, такое. Чонгук как лучшие шпионы молчит (а по началу даже пытается уйти, словно Пака накрыли Мантией-невидимкой), не в силах заставить себя не то что ответить, а хотя бы поднять глаза. Со стороны картина выглядит довольно смешной: Чонгук, что выше и больше Чимина, стоит, да и в целом ведёт себя так, будто худощавый мальчишка перед ним не меньше, чем строгий родитель, от которого можно вот-вот получить по ушам.       Первым сдаётся Пак, понимая, что никаких внятных ответов не дождётся, заводит шарманку о единственной общей теме — о французском, надеясь закончить разговор на более-менее хорошей ноте, но всё получается как раз наоборот. Тема себя не исчерпывает, диалог внезапно не обрывается. Они выходят в тот день из территории школы вместе: Чимин с джинсовкой, закинутой на плечо, и закатанными рукавами желтой рубашки, Чонгук — с неизменной охапкой тонких браслетов, позвякивающих время от времени на запястье, и рюкзаком, сползшим на локти, и бьющим по заднице при каждом новом шаге. Тогда Чимин узнаёт, что Чон живёт всего в паре кварталов от его дома, в тот же день к собственному удивлению предлагает ходить домой пешком. Вместе. Чтобы у Чимина было достаточно времени объяснить домашку, новую тему или что бы там не было по французскому и Чонгуку не пришлось бы больше списывать.       Это не совсем дружба, но спустя некоторое время Чимин всё больше и больше начинает втягиваться, привыкать, а потом и вовсе ловит себя на мысли, что очень ждёт этих их прогулок. Пусть и всё, о чём они говорят это в основном школьная программа и изредка новые вышедшие фильмы. Тэхён слишком часто занят Гвен и их отношениями, а с Чонгуком комфортно находиться рядом, так Чимин оправдывает себя и свои мысли.       А ещё Чонгук красивый. В этом мальчишка тоже признаётся не сразу, но даже дурак смог бы заметить, так что отрицать глупо и стоит быть откровенным хотя бы с самим собой. Такая мысль проскакивает у Чимина ещё в конце первого семестра, после того как он впервые смотрит на Чон Чонгука дольше пары секунд, когда тот находится на сцене в мюзикле мисс Ло, но тогда получается не зациклиться на парне с серебряными волосами. Приходится ждать мая, чтобы факт привлекательности Чонгука начал мелькать в голове почаще.       Спустя некоторое время Чимин находит ещё несколько определений и умений Чонгука. Первое — популярный, но не клишированный тупоголовый спортсмен, и если не брать во внимание проблемы с французским, то этот парень вообще оказывается очень умным. Второе — он хорошо поёт, если опираться на тот единственный мюзикл, где Чимин мог его слышать, а ещё совершенно точно не лишён актерского таланта. И под конец семестра приходится признать, что он, возможно… нравится Чимину? Чем дольше они ходят вместе, чем больше Чонгук расслабляется в его присутствии и открывается, с нейтральных тем перескакивая на что-то более личное, тем больше Чимин пропадает, без задней мысли позволяя себе это. Ему правда интересно узнать, что раньше его одноклассник жил в другом штате, после развода родителей провёл немало времени в округе Волуси вместе с отцом и мачехой, а в прошлом году оказался жителем Вистлвуда, потому что папа по настоянию сестры решил найти работу в городке, где она живёт с семьёй. Эта информация не даёт Паку ровным счётом ничего, но Чонгук не боится таким поделиться со своим репетитором на полставки и от этого на душе становится так приятно, что случается то, что случиться ни в коем случае не должно было.       Пак Чимин впервые в жизни начинает чувствовать ту самую симпатию к парню с серыми волосами и очаровательной улыбкой. Он никому об этом не рассказывает, потому что торопиться некуда и ему не хочется ничего менять, вешать ярлыки или спешить с определениями…       А потом май заканчивается, июнь обеспечивает их набирающими обороты дождями, а значит невозможностью безжалостно стирать обувь о асфальт. И прогулки превращаются поначалу во что-то редкое... а затем в воспоминание.       Чимин очень хорошо помнит это начало конца. За итоговый тест объявляют оценки и Пак нервничает не только из-за своего количества баллов, но и из-за результатов Чонгука, потому что ему хочется, чтобы тот не отставал от своего суперского наставника. И насколько же велико его удивление, когда мадам Жюстин молча кладёт перед ним работу с заслуженной четвёркой, а Чонгука отмечает перед всеми гордым «как всегда отлично, мистер Чон».       Чимин и в тот момент совсем ничего не понимает. Неужели ученик превзошел своего учителя? Но что значит это «как всегда»? Чонгук списывает даже после того, как они вместе начинают разбираться с иностранным языком по дороге, значит его ответы должны быть, может и не точь-в-точь, но уж точно не лучше, чем у Чимина. Пятёрками Пака не так уж часто жалуют, потому что хоть теория и отскакивает от зубов, а разговорная часть всегда на высшем уровне, невнимательность в тестах никогда не даёт сделать всё идеально. У Чонгука с таким нет проблем, да? Именно поэтому у него «отлично»?       Нуждаясь в ответах, парень решает расспросить обо всём самого Чона, но, когда пытается выяснить это после урока, тот из класса будто испаряется. И у выхода из школы поймать его как тогда, после шоколадного инцидента, тоже не удаётся, хоть Чимин и ждёт как идиот, почти час подпирая школьные ворота.       Так всё и заканчивается. Чонгук из его жизни пропадает с началом лета, а скука и ещё что-то неприятное усиливается. Но у Тэхёна случается главная драма жизни, думать о собственной кажется чем-то неуместным, пока его лучший друг страдает и Чимин убеждает себя, что они даже друзьями не были, значит и убиваться не стоит, настраивается на лучшее в жизни лето вопреки всем обстоятельствам и в итоге оказывается в «The Cactus World». В полнейшей заднице.       Но Чонгук, как на зло, и здесь его находит. Потного и расстроенного несправедливостью вселенной.       — Я не могу переодеться, я работаю.       Даже не пытаясь хоть каким-то образом учиться на ошибках других, Чонгук обгоняет его на пару шагов и поворачивается, двигаясь задом наперёд.       Чимин позволяет себе взглянуть парню в глаза, отчаянно игнорируя тот факт, что волосы Чонгука стали длиннее и… Он покрасился в синий. В такой яркий, что аж слепит. Чон и до этого был красивым, но сейчас он похож на фрика из тех же фильмов о колледже и Чимин, конечно, не признается, но он в восторге. Максимум экспериментов с волосами Пака — светло-русый, потому что даже такой цвет был встречен маминым «ну и зачем?», а он звание хорошего мальчика носит не просто так и с чем-то покислотней не то что связываться, даже просто заикнуться пока не решается. Но всё необычное любит. А волосы Чонгука это даже более, чем просто необычные. На нём сегодня нелепая футболка с покемоном, армейские шорты и кроссовки Nike в коллаборации с Dior, на которые молился Тэхён в прошлом году, причитая, что они прекрасней, чем Бритни Спирс в клипе «One More Time» и неизменные браслеты (куда же без них), украшающие левую руку.       Что ж, возможно что-то клишированное в Чонгуке всё же есть.       — Ты не говорил, что собираешься работать летом.       Слава разрисованным носкам, язык прикусить получается быстрее, чем с него срывается резкое: «Я тебе много чего не говорил, ты обо мне вообще ничего не знаешь». Чимин отчего-то злится и чувствует обиду. Этот парень действительно нравится Паку. По-настоящему. И общение у них прекратилось не потому что Чимин единственный в это вляпался, а потому что Чонгук поступил как самый настоящий козёл и теперь с ним не хочется любезничать как раньше, хочется спросить какого хрена он вдруг исчез или зачем вообще начинал всё, если думал закончить вот так. И на кой чёрт делает это снова?       — Я как-то не планировал.       Чонгук поднимает брови, нервно улыбается и чуть замедляет шаг, поворачиваясь так, как полагается, а Чимин хоть и пытается убедить себя наплевать на то как именно понял его слова Чонгук, но, даже несмотря на сидящую в нём такую глупую невысказанную обиду, всё же быстро объясняется:       — Я имел в виду, я не планировал работать.       Это странно. Просто говорить, как ни в чём не бывало после того, как Чонгук внезапно пропал из его жизни без даже минимальных объяснений вроде «извини, семейные обстоятельства» или «французский я сдал, ты мне больше не нужен».       Чон снова ускоряется, поворачивает голову, смотрит в упор так, будто не существует никакого личного пространства и неудобно от такой близости одному Чимину. Теперь они идут нога в ногу.       — Ты на все каникулы здесь?       — Боже, я очень надеюсь, что нет.       Перекидываясь этими редкими, сухими со стороны Чимина, фразами, парни доходят до вагончика с попкорном как раз в тот момент, когда Женевьева отрывает глаза от циферблата наручных часов и, будто неверяще, хмыкает на натянутую улыбку появившегося Чимина. Ещё бы она не хмыкала, у него целая минута в запасе! Шиш ей, а не новая причина для штрафа!       Когда Пак накидывает кислотно-зелёный жилет поверх грязной рубашки, Чонгук всё ещё стоит, пялясь на него, и, кажется, не собирается произносить ни слова. Становится настолько напряжно, что Чимин, надеясь перестать чувствовать эту чертовщину, начинает не шибко желанный разговор первым, чуть отходя от печки.       — Так… у тебя здесь свидание?       Он вообще имеет право спрашивать такое? Если бы это был другой его одноклассник, Чимин стал бы задавать подобные вопросы? Чёрта с два. Он вообще не помнит, чтобы хоть когда-то пытался завести или поддержать разговор с одноклассниками. Ему это не нужно, Тэхёна вполне достаточно, так что любезничать с другими — незачем. Но что в Чонгуке есть такого, что Чимина тянет на всякое непривычное? Почему даже разрываясь от желания бросить в сторону этого засранца что-то колкое Пак любезничает?       — Свидание?       — С тобой была девушка.       Сейчас образ подружки Гука смешивается с воспоминаниями. Пак всё ещё не вспомнил как её зовут, но он точно знает где именно видел её раньше. Картинка с ней в главных ролях наверняка уже никогда не сотрётся из памяти. Эпичный момент, когда один из футболистов не постеснялся вслух заметить, что её грудь растёт быстрее уровня преступности в стране, и она с непередаваемым удовольствием познакомила его пах со своим коленом — всё ещё ужасно яркий.       Чонгук сначала хмурится, а потом, будто расслабившись, подходит немного ближе. Улыбается, и Чимину из-за этой улыбки становится ещё больше не по себе, потому что перекрась Чонгук волосы хоть во все цвета радуги или постригись под ноль, он всё равно будет красивым. И почему-то это та красота, от которой хочется вернуться в май и наглазеться вдоволь без того напряжения, что сжимает его внутренности сейчас.       — Это долгая история.       Пак кивает, не зная, что ответить.       — Ага.       — Но она не моя девушка. Честно!       — Хорошо, Чонгук!       Смех парней из-за их же повышенных интонаций как-то неожиданно для нервничающего Чимина вырывается, смешиваясь с остальными звуками посетителей.       — У меня нет девушки.       Чимин улыбается в ответ, несколько раз кивая как китайский болванчик.       — Я, честно, понял.       Это очень странно, когда ты… вроде бы хочешь продолжить разговор, но вместо чёткого вопроса в голове улей и мысли не могут построиться в единое предложение. Чонгук покачивается, переступая с пятки на носок, засовывая руки в карманы, отходит, когда маленький мальчик просит порцию карамельного попкорна и протягивает Чимину пригоршню монет. Тот пересчитывает, убеждаясь, что никто никому не будет должен и со звоном высыпает куда-то под стол, косясь при этом на Чонгука и про себя как молитву повторяя: уходи, уходи, уходи.       — Думаешь, твою рубашку можно спасти?       Почему именно такая тупая мысль прозвучала чётче всего в воображении Чонгука и смогла вырваться наружу? Всё же, она куда лучше, чем «не хочешь вернуть наши французские прогулки?» или «ты же меня не ненавидишь?».       — М? — Чимин отдает мальчику стаканчик с попкорном и, максимально аккуратно вытирая пот с висков, смотрит прямо в глаза. — Не знаю. Не парься об этом, это рабочая рубашка и, я бы поспорил, её до меня носило не мало.       — Хорошо.       Снова покачивается, усиленно пытаясь в этот раз придумать что-то остроумней.       — Жарище.       Ну, да, что может быть остроумней погоды. Если бы Чонгук не был сейчас в общественном месте, он бы влепил себе по лицу. Возможно, заплакал бы или начал звать маму, чтобы она его пожалела и несколько раз заверила, что он не дурак, что всё хорошо. А может, он сделает это сейчас, потому что Чимин ему натянуто улыбается, всем своим видом давая понять, что Чону пора катиться, и это худшее, что могло произойти после того времени, что они не виделись.       — Думаю, мне пора.       Теперь натянутая улыбка красуется на лице у обоих.       — Пока, — машет ему Чимин так, будто они стоят не в двух метрах друг от друга, а не меньше чем на разных сторонах трассы.       — Надеюсь, ещё пересечёмся.       — В школе пересечёмся.       — Нет, я имел в виду…       К Чимину подходит покупатель, так что Чонгук, поджав губы, ретируется, проглатывая окончание предложения и расстраиваясь, что на это даже никак не реагируют.       Уходит с опущенной головой, ощущая, как неприятно приклеивается к влажной спине ткань футболки и чувствует всё что угодно, только не пристальное наблюдение Пака за собой.       Чимин, если честно, всегда рад получить скачок адреналина, но не такого, каким его обеспечивает Чон Чонгук теперь. В этом мире ни один человек ничего никому не должен, если не обещал, так что Чимин не имеет ни малейшего права обижаться за то, что между ними случилось и так внезапно оборвалось, но ему не понятна причина, поэтому смириться и отпустить при всём необъятном желании не получается.       Ладно, некоторые люди считают его странным, это факт. Некоторые не понимают зачем парню краситься, почему ему интересны составы уходовой и декоративной косметики, почему его так сильно бесила ненадолго завирусившаяся реклама о кролике Ральфе только в две тысячи двадцать первом году, когда животных калечили и убивали уже много-много лет. Его волнуют абсолютно дурацкие для других вещи, а не как бы стать популярней или завести себе показушные отношения, в которых оба партнера деградируют и абьюзят друг друга. Он прекрасно справляется со своей жизнью, успел пережить принятие собственной сексуальной ориентации и издёвки в средней школе, но никогда его ничто так не задевало как внезапное исчезновение Чонгука. Все те люди, которые вешают ярлыки и не стесняются грубых выражений хотя бы как-то обосновывают это. Тупыми гендерными стереотипами, религией, мнимыми нормами морали или не очень содержательным «ты какой-то странный, ты мне не нравишься», но от Чонгука и того не довелось услышать. А теперь он заваливается к нему на работу и ведёт себя так, будто они вновь воссоединившиеся друзья детства. Но больше всего Чимина злит то, что ему на самом деле хотелось, чтобы Чонгук постоял тут подольше, потому что даже несмотря на непонимание и обиду, он, оказывается, соскучился по своему Ореховому Убийце.       Пак Чимин просто полнейший неудачник. И дело тут не в травке и не в Кактусе, вся соль в чёртовых французских прогулках и парне, что так и не убрался из мальчишеской головы. Обнаружить в себе безответную симпатию к однокласснику, что повёл себя как придурок? Как оригинально, Чимин, просто пять балов.       Он думает об этом, хоть знает, что не должен, наблюдая за носящимися по асфальтным дорожкам детьми. Некоторые из них мокрые до косточек после водной горки, некоторые бледные или даже зелёные после тех негабаритных, но вращающихся во всевозможные стороны аттракционов. Им нет дела до Чимина с его проблемами, до того, что он весь липкий от пота и пепси, а в голове творится полный кавардак из-за парня в кроссовках мечты Тэхёна. Он всё ещё думает о Чонгуке и том, что творится внутри стоит этому парню только появиться, когда Гарри спускается с вышки для банджи-джампинга и идёт к Хлои, чтобы получить на халяву две горячие куриные сосиски и смазанный быстрый поцелуй. Когда зажигаются некоторые фонари и подсветка статуи ковбоя с гитарой в самом центре лабиринта, Тэхён приходит к нему помочь убрать и передать свою невероятно важную миссию повелителя попкорна Тони — парню, страдающему здесь от пяти до самого закрытия парка — туда-сюда по прежнему шатаются развлекающиеся посетители, а рабочие так же как они закончившие утреннюю смену медленно расходятся по домам. Они с Тэхёном тоже молча убираются подальше сначала от вагончиков образующих своеобразный поезд с закусками, вымотанные больше духотой и отсутствием нормальной еды в желудке, чем самой работой. Чимин остаётся прямо в испачканной рубашке с названием парка на спине, намереваясь постирать её дома самому, потому что пепси он никогда не обливался в таких масштабах и всё ещё не знает отстирывается оно или нет. Возможно, придётся просить помощи у мамы. Закидывает любимую бело-розовую тай-дай футболку на плечо, спокойно дожидаясь пока переоденется друг, и наконец отвлекается от мыслей о Чонгуке.       — Я хочу помыться больше, чем жить.       Чимин сначала лишь одобрительно стонет в ответ, плетясь за Тэхёном, когда тот бросает рубашку в корзину с целой кучей таких же, и выходит из магазина игрушек, в котором им разрешили устроить «гримёрку» в подсобке.       Заталкивая сложенную в десять раз футболку в задний карман новых джинсовых шорт, растягивая его до такой степени, что тот трещит, Чимин предлагает:       — Хочешь поесть хот-догов?       Тэхён одновременно с ним выпаливает:       — Искупаемся в фонтане?       Чимин смеётся, спотыкаясь буквально о ровную поверхность дороги, и проходит электронный фейс контроль на выходе вслед за посмеивающимся другом. Ноги гудят так, что мальчишке правда кажется, от них можно почувствовать вибрацию.       — Что?       Тэхён, не прекращая улыбаться, пожимает плечами и останавливается.       — Давай обожрёмся и пойдем купаться в фонтане.       — Нет, нет, — Чимин тянет друга за рукав футболки, заставляя продолжать двигаться. — Если я остановлюсь, я лягу прямо здесь.       — Может лучше ляжем в фонтан?       Чимин от этой идеи в восторге. Образ синеволосого парня смывается из его головы новым предложением Тэхёна и ему становится весело просто от одной мысли. До чего же они чокнутые. Как прекрасно.       — Сухой фонтан ведь уже починили?       — О да. Пошли за хот-догами.       Именно там Чимин снова забывает о Чон Чонгуке, лёжа на каменных плитах головой на животе Тэхёна, держа в руке выпавшую из булочки свиную сосиску как меч, и хохоча над тем как безжалостно вода заливалась им в лица. В какой-то момент, когда солнце уже полностью садится Тэ начинает петь «Под небом Парижа», практически насильно заставляя Чимина закрыть глаза и представить, что они под Лувром, переигрывает с жестикуляцией и экспрессией, чуть не давится водой, попавшей в нос и, наконец, смеётся так, как Чимин любит: без грустных глаз и пауз для обдумывания чего-то. Чимин скучал по этой улыбке. Он ненавидит Гвен всей душой за то, что она смогла более чем на месяц превратить его озорного друга в разбитое нечто, и он рад обычному смеху больше, чем хоть один человек на земле может себе представить. Будь его воля, Чимин бы не подпускал к Тэхёну не прошедших проверки людей, дабы обезопасить от повторения вот такой дерьмовой ситуации. Он мог бы изобрести специальный аппарат, делящий людей на «плохих для Тэхёна» и «хороших для Тэхёна» и безжалостно избавлялся бы от первых, потому что его друг достоин только лучшего. Например, смеяться, закрывая руками бьющую из-под плит струю воды пока на них оборачиваются зеваки в парке и мечтают присоединиться не только маленькие дети, но и некоторые взрослые.       И в именно в этот момент в голове Чимина мелькает мысль, что не важно станет это лето самым невероятным или невозможно скучным, он согласен на любой исход, пока его голова трясётся из-за хохочущего под ним Ким Тэхёна, а собственное лицо начинает болеть из-за улыбки.