Автор

      «Вот тетёха, меч оставила! Как можно джедайке быть такой несобранной!» — по инерции подумал я… и тут же расхохотался в голос. Разумеется, всё было подстроено. Она, должно быть, явилась ещё раз, специально оставила меч и записку, чтобы я перестал думать, что тронулся умом. Хорошо же она меня изучила. И – юмористка, чистый Задорнов в мини-юбке! Какой я её, собственно, и описывал. Или, может быть, какой знал? Что-то я опять слегка запутался. Но психиатров я теперь точно беспокоить не стану, они сами через одного нездоровые люди, зачем им лишние волнения?       — Алекс, привет! — в дверях кухни стояла Осока. Я кинулся ей навстречу:       — Привет! Как хорошо, что ты уже здесь…       — М, м, м! — она несколько раз шлёпнула меня ладонью по плечу. — Что за манера, в такую рань сразу лезть целоваться! Сначала завтрак.       — «Терпение. Джедаи сейчас есть должны»? — припомнил я одну из коронных фраз великого наставника.       — Именно так! О-той-ди.       Осока завернулась в фартук – для её комплекции он был несколько широк – и взялась за дело с нешуточным рвением. Холодильник нараспашку, цепкий внимательный взгляд внутрь, и вот уже извлечены необходимые продукты, на плите стоит сковородка, и из неё доносится бодрое шкворчание. Бывалые хозяйки отметили бы, конечно, что девушке не хватает опыта, слишком старательно она следила за приготовлением, тем не менее, было ясно: она знает, что и как нужно делать.       — Какая милая картина, — с улыбкой протянул я.       — Ты будто только узнал, что я научилась готовить.       — Одно дело знать, да хотя бы и описывать это, а другое – наблюдать собственными глазами.       Я подошёл к ней, аккуратно взял за талию, ткнулся любом в выемку между рожек. Осока тихонько засмеялась.       — Знаешь, — сказал я, — когда я тебя первый раз увидел на экране, ты меня… скажем так, совсем не впечатлила.       — Было бы удивительно, если бы не так. Ты говорил, Вентресс называла меня тогдашнюю «мечтой педофила»? Польстила, и очень сильно.       — Просто ты была ещё подросток и оттого нескладная. Зато потом я случайно увидел…       — Десятую третьего сезона? Или дальше?       — Дальше. Про трандошан. Двадцать первая, кажется.       — И вот тут ты прилип?       — Нет, не так. Я выкачал всё с самого начала и стал пересматривать, чтобы разобраться, что там у вас к чему. Мне-то было известно только то, что в полнометражке. В общем, добравшись до три-десять, я уже и к графике привык, и относился к тебе со стойкой симпатией.       — Угу. Погоди, перемешаю… — Осока накрыла сковородку крышкой, убавила огонь и повернулась ко мне: — А когда же решил сделать продолжение?       — Перед пятым сезоном. О нём же тогда ходили самые разные слухи. Все думали, раз тебя нет в Третьем эпизоде, они тебя убьют. Пошла даже кампания среди фанатов: «Не убивай её».       — Ты настолько этого не хотел, что взялся за перо?       — Да. А рассказывать историю решил не изнутри, как другие авторы, а как бы со стороны. Взглядом человека, ничего не понимающего в ваших перипетиях.       — Прекрасный сценарный приём. Хорошо, что написал. В противном случае мы бы с тобой не познакомились.       Её руки лежали у меня на плечах. Поцелуй получился легко и естественно, как продолжение беседы. На этот раз Осока не возражала, только увела меня на шаг в сторону от плиты.       — Останешься сегодня подольше? — спросил я, переводя дух.       — Хоть на весь день, — пообещала она. — Садись есть.       После завтрака Осока попыталась ещё и помыть посуду, однако, я ей не позволил:       — Примета плохая. Я сам вымою.       — Какие у тебя сегодня дела? — спросила она.       — Хотел на дачу к маме ехать. Сейчас появился дополнительный повод – познакомить вас.       — Я-то с ней знакома, она со мной нет, — поправила Осока. — Поехали, конечно! Буду рада её увидеть.       Мы отыскали в шкафу мамин плащ с капюшоном – накрыть рожки джедайки.       — На самом деле, в этом нет особой нужды, — заметила Осока, пока мы спускались в лифте. — Большинству разумных довольно легко отвести глаза. Глазами мы только смотрим, а видим мозгом, он интерпретирует информацию.       — Это наподобие того, как прохожие иностранцы разговаривают на своём языке, а тебе могут почудиться обрывки фраз на родном?       — Совершенно верно.       За подтверждением её слов далеко ходить не потребовалось. Буквально в двух шагах от подъезда мы столкнулись с супружеской парой, судя по поведению – нездешними. Женщина спросила, как найти один из ближайших переулков.       — Дайте подумать, — сказала Осока, откидывая капюшон. —Это на той стороне реки, правильно, дорогой? Перейдёте мост и на ту сторону улицы, там спросите.       — Спасибо Вам большое, — ответил мужчина.       — Видал? — торжествующе улыбнулась моя подруга, глядя вслед нашим недавним собеседникам.       — Потрясающе! Но это потому, что ты владеешь приёмами Силы?       Осока кивнула и добавила:       — Плюс ещё одна деталь. По-русски, благодаря тебе, я говорю чисто. Будь у меня акцент, так легко могло не получиться.       — Насторожилось бы подсознание?       — Верно. Схватываешь на лету.       Ехать от дома до дачи по спокойной дороге больше полутора часов, пробки добавляют в это время от получаса и до скольких повезёт, предсказать бывает очень сложно. Сегодня заторы не отличались рекордными размерами, тем не менее, я вёл машину «огородами», избегая наиболее проблемных мест. Попутно рассказывал Осоке, где у нас что расположено.       — Удивительно, — заметила она. — Город, вроде бы, одноуровневый, а столько всего. На большинстве планет не так. Блоки, блоки, блоки, между ними – торговые центры, больницы, разные службы быта, так, кажется, это называется?       — Да. Скоро и здесь будет так же. Старые дома с маленькими магазинчиками сносят, громоздят, как ты выражаешься, «блоки». Хорошо, что нет у нас технологий накрыть всё сводом и строить сверху, как на Корусанте, а то и это бы сделали.       Вырвавшись, наконец, за пределы Кольцевой, я смог прибавить скорость. Включил музыку – негромко, фоном, чтобы не мешала говорить. Запас мелодий в телефоне был довольно велик, в основном, инструментальная и авторская. Ни попсы, ни рока почти не было, их я любил не сильно, точнее, слушал очень избирательно.       — Ой-ой, а вот это можно с начала и чуть громче? — попросила подруга.       — Пожалуйста. Нажми на экране закрученную стрелку, а громкость кнопками на боку.              Живая глина под копытами древнего бога твоих коней,       Он слепит тебя из огня заката и пыли дорог.       Твой Санчо Панса тебе расскажет о здешнем счете прошедших дней,       А ты ответишь ему о движении звезд урок.       А порох времени взорвется в твоих ладонях, и станет свет,       И станет слышен за край земли пересвист планет.       Твой меткий выстрел заставит стечь земное время в шаманский рог,       Смерчом заклятия разобьет последний замок.       Стреножено лето, из леса вслед угрюмым орком глядит зима,       С лозой в руке угадана осень, очерчен круг.       И Дульсинея, дочь колдуна, придет к шатру твоему сама       Рожденных огнем твоим птиц кормить из озябших рук.       Не слушай гадалок, твоя судьба не просто напаяна на ладонь,       Когда другие линии светятся в темноте.       Твои солдатики оловянные шагают прямо в огонь,       И превращается в золото гвоздик на каблуке.       — Удивительно богатый у вас язык, — сказала Осока. — Какие потрясающие аллегории!       — Замечательный автор, — согласился я. — Жаль, он очень рано умер.       — Тебе никогда не казалось, что вот это вот написано прямо-таки про тебя?       — Раньше нет. А сейчас я уже не так в этом уверен.       — Послушаем ещё что-нибудь?       — Конечно. Нам ехать почти час, много можно успеть.       Маму, как часто бывало, я застал в огороде. Осенью, когда урожай почти убран, грядки требуют не так много внимания, а всё-таки, до закрытия сезона оставался почти месяц.       — Мам, я сегодня не один.       — Что же ты не предупредил? — всплеснула руками она. — Иду, иду.       Несмотря на мягкую и женственную внешность, нервы у моей мамы хорошие, и выдержка отменная. При виде Осоки она и бровью не повела. Поздоровалась, пригласила в дом, а там задала ключевой вопрос:       — Давайте расставим всё о местам. Вы не косплеерша?       — Нет, — засмеялась Осока. — Я настоящая.       — Покажи, — шепнул я. — Как мне.       — Эно-о… — девушка оглянулась вокруг, заметила на холодильнике пустой стакан и одним движением указующего перста перенесла его на стол к графину с водой.       — Ох… — только и сказала мама. — Я думала, ваши способности преувеличивают.       — Отнюдь. Почти всё – чистая правда.       — Ну, что, давайте обедать, что ли?       — Да мы только позавтракали! — хором откликнулись мы, переглянулись и засмеялись.       — Пообедаем позже, — сказал я.       — Лучше я пока по хозяйству помогу, — добавила Осока. — Есть во что переодеться?       — Что Вы, моя дорогая, ну, как можно…       — Именно так и можно. Даже нужно. Не надо сажать меня в алтарь, будто я богиня.       На то, чтобы очаровать мою маму второй раз, у Осоки Тано ушёл примерно час, именно столько продержалось между ними обращение на «Вы». К тому моменту, когда мама всё же решила заставить нас поесть, они общались, как давние приятельницы. Осока рассказывала ей о Галактике, об Ордене, Империи. Меня, как я мог слышать краем уха, обсуждали тоже, ну, это было вполне ожидаемо. Заглянувшая поболтать соседка, как и те супруги во дворе, не заметила в нашей гостье ничего странного, обращалась к ней «Оксаночка» – так трансформировало её сознание имя джедайки. Я уже понимал, как это действует: в голове соседки не укладывалось, что эту общительную приятную особу могут звать как болотную траву, вот она и выбрала наиболее похожее по звучанию земное имя.       — Как я перепугалась, когда она пришла, — призналась нам мама, выпроводив соседку. — Что это было, джедайский гипноз?       — Смежная с ним способность. Можно назвать это искусством не привлекать внимания, — пояснила Осока.       Оставшееся до заката время мы также провели на улице. В огороде и саду, даже таком крошечном, как дачный участок, всегда есть, чем заняться.       — Не устала? — спросил я Осоку так, чтобы не услышала мама.       — Не беспокойся, для меня это не нагрузка. Меня гораздо больше волнует, что начинаешь уставать ты.       — После упражнений за компом мне только на пользу.       — Не переусердствуй смотри.       Ужин по дачным меркам получился роскошным: времени маме хватило, и она, конечно же, расстаралась, используя продукты из запасов. Тут-то нам и было объявлено, что отпускать нас обратно на ночь глядя никто, в общем-то, не планировал.       — Забирайтесь наверх и отдыхайте, — сказала мама. — Я немного почитаю и тоже спать. Завтра можно рано не подниматься.       — Ты даже не спросила, а вдруг у Осоки дела, и ей нужно уходить, — недовольно заметил я. — Осока, извини, что так поздно спрашиваю…       — Не извиняйся, Алекс. Нет у меня никаких дел на ближайшие дни, — успокоила подруга. — Я с удовольствием останусь. Спасибо, мама.       На верхнем этаже, упрятанном между стропил крыши, можно было при желании организовать целых три спальных места. Одно на маленьком диване у южной стены и до двух на большом, который можно разложить горизонтально, а можно спать и так, если одному, длины хватает.       — Отдельно или вместе? — спросил я.       Ответом мне был настолько укоризненный взгляд, что стало стыдно. Я поскорее приподнял нижнюю подушку большого дивана и дёрнул рукоятки, раскладывая его во всю ширину. Пара минут – постель застелена. Осока сбросила спортивные штаны и старую джинсовую куртку, что дала ей мама, указала мне подбородком: ложись, дескать, к стене. И улеглась рядом, закинув одну руку за голову. Выпирающая на затылке третья лекка мешала положить голову ровно, поэтому девушка повернула её несколько вбок, в мою сторону. Начинать разговор она не спешила, молча глядела в потолок.        — О чём задумалась? — выдержав приличествующую паузу, поинтересовался я.       — Помнишь, вчера мы говорили о новом сериале? О том, что графика – ещё не самое страшное?       — Да, я признаться, не совсем понял, а потом не до того стало, сама понимаешь.       — Как не понять, ты буквально прыгал от радости, да и я… — она на мгновение улыбнулась, но тут же снова стала серьёзной: — Ну, так вот. Сценаристы вознамерились сделать из меня хмурую занудную тётку, такую, знаешь, типичную орденскую наставницу. То есть, то, что мне всегда в них не нравилось. Может, я в Ордене-то не осталась, в том числе, из-за этого. Вот скажи на милость, что, по их мнению, должно было со мной приключиться, чтобы я стала второй тёткой Шакти?       — Возможно, так они пытаются показать, что ты повзрослела, стала мудрее?       — Я серьёзно, Алекс.       — И я. Вдруг они это именно так себе представляют.       — Не сходится. Если мудрее, зачем выставлять меня наивной дурочкой, работающей на Сопротивление? Ты ведь знаешь: все лозунги о борьбе с имперской тиранией – морковка для рядовых боевиков. Верхушка Сопротивления – сплошь богатые сенаторы. Палпатин отодвинул их от власти, и они мечтают об одном: вернуть себе прежнее влияние и почёт. Даже дядюшка Бэйл, каким бы благородным он ни был. Сценаристы, похоже, считают, что я этого не вижу.       — Либо – что действуешь, исходя из джедайских мотивов: помощь обездоленным, защита невинных.       — Ага, счас! По сценарию, в момент поединка с Вейдером я должна сказать фразу «Я не джедай».       — Что-что? — я приподнялся на локте. — Они вконец охренели? Тут как в анекдоте, либо машинка, либо колёсики. Или ты джедай, или наивняха, второй день с Рилота. Третью категорию – желание половить рыбку в мутной воде – отметаем с негодованием.       — Вот. Понимаешь теперь, отчего я расстроена?       — Да уж. А поговорить со сценаристами? Явиться им, как мне…       — Ха. На волне встречи с тобой я вчера так и сделала. Ничего не вышло. Один меня увидел, в обморок грохнулся. Я его в чувство приводить, а он глаза открыл, говорит: «Никогда больше не буду нюхать эту дрянь», и снова вырубился. Нашла нынешнюю главу компании…       — Да, и что она? — заинтересовался я. — Вроде, адекватная тётка, отличные фильмы снимала, в том числе, и у Лукаса.       — Ага. Была адекватная. Она притворилась, что меня не видит. Ну, ты знаешь, как советует сенатский доктор мистер Калпсол: если к вам явились глюки, попробуйте их игнорировать, делать вид, что всё в порядке. Так она и поступила. Потом пошла в спальню и приняла снотворное.       — М-да. Выходит, она не творец, просто квалифицированный наёмник. Новые хозяева – новая политика. К мэтру ты, конечно, не пошла.       — Смысл? Его слово больше не значит ничего. Ты разве не читал интервью, где он сокрушается: принёс свои наработки, а они их демонстративно в мусорную корзину?       — Да, было что-то такое. Он, похоже, решил убить сразу двух зайцев: и деньги получить, и продолжать контролировать процесс.       Осока слегка кивнула:       — В прежние времена хитрость, может, и удалась бы. Когда ещё существовал пиетет, уважение к заслугам создателя, а не одни только деньги.       — Джордж хоть и жук, он человек другой, более цивилизованной эпохи.       — Так же, как ты и я.       — Осока… Я постараюсь что-нибудь придумать, — пообещал я.       — Было бы чудесно, — сказала она и закрыла глаза.       Утром меня разбудил истошный стрёкот сорок. Минимум в три голоса они оповещали всю живность окрест о грозящей опасности. Какой? Скорее всего, где-то вблизи нашего дома прогуливался самый опасный мелкий хищник средней полосы – домашняя кошка. Я покосился на лежащую рядом Осоку. Выглядела она… умилительно. Глаза её были закрыты, и длинные ресницы ярко выделялись на фоне кожи щёк. Настоящие опахала, у земных женщин редко такие встретишь. Уголки губ слегка приподняты, словно ей снится что-то очень хорошее. А голубоватые полоски-уголки на рожках и лекках так и хочется погладить. Странное ощущение: вижу её впервые и в то же время прекрасно знаю все её особенности, каждую чёрточку, манеру общаться. Собственно говоря, с определённой точки зрения она моя девушка уже три с половиной года. Я вздрогнул от пришедшего в голову озарения. Ну, конечно!!       — Алекс, ты чего? Я не сплю, — чуть хрипловато сказала Осока.       — Я придумал! Вспомни любимую присказку магистра Кеноби, да и других мастеров Ордена. Из тебя хотят сделать занудную наставницу? Ты будешь ею… с определённой точки зрения. Потому что истинную свою натуру ты не обязана раскрывать перед кем попало. Не обязательно им знать ни про компанию, ни даже про корабль.       — А ведь ты прав! Алекс, напиши это, ты меня спасёшь.       — Обязательно напишу. Надо только знать события, которые будут снимать они. И не сливы и инсайды, а окончательный вариант.       — Займусь.       — Ты у меня просто чудо.       Я притянул её к себе и с чувством поцеловал. Девушка в ответ прижалась ко мне всем телом. Прошептала:       — Только не шуметь, слышимость тут близка к идеальной.       Кажется, маму нам удалось не разбудить. Во всяком случае, мы ещё довольно долго лежали под одеялом и болтали так тихо, как только могли, прежде чем услышали, как она поднялась с кровати и начала колдовать над завтраком. Осока, конечно, тут же помчалась ей помогать. Неторопливо поднявшись и аккуратно заправив постель, я спустился к ним Как же хорошо-то, когда в семье всё так славно налаживается!