***
Спустя четыре дня после того случая в гараже Рома стал более мягче даже по отношению к другим людям. С одной стороны он сам решил измениться, поскольку уже достаточно повзрослел, а с другой стороны с ним был Антон, который сохранял доброту в любом случае. Но, кое кому это не нравилось и доходило даже до того, что можно довести Романа… — Ну и хули ты доебался, заняться нечем? — уже не выдержал Петров, прижатый к стене школы на заднем дворе. — О-хо-хо, голос у нашего Антошки прорезался, — противно протянул Семён, а его дружки посмеялись- Может ты мне ещё и уебешь? — Допиздишься же. Моей доброте есть предел, — прошипел младший. — так что лучше свали. Глаза Семёна расширились, он ещё сильнее разозлился. — Это на тебя так Пятифан влияет, да? Пляшешь под его дудку, подражаешь. Может ты педик? — Антон слегка занервничал, не понимая к чему такие вопросы. — Втрескался в Ромку? Да он узнает, тебе пиздец. — Закрой свой поганый рот, ты же пожалеешь… — Я? Ты уверен? Ахахах, — он противно посмеялся, как раньше. — от тебя что ли? Насмешил… Парни, покажем ему кто сейчас здесь главный. Кулак прилетел в стену, так как Петрова отдернули от неё. Семён сжал зубы от боли, и, обернувшись заметил… Рому? Он крепко прижал к себе Антона, приобняв за талию, но, как только это увидел толстяк, повернул младшего к себе, рассматривая лицо. — Он не успел? — Зачем ты?.. — Малой, завали ебало, я спрашиваю, он не успел? Петров не ожидал таких слов. Видимо Ромка сейчас очень зол. — Нет, спа… — Уходи, я с тобой потом поговорю. — Но, Ром, я.... — Я. Сказал. Свали, — еле сдерживая маты, чтобы не напугать младшего, серьёзно проговорил Пятифан, злобно смотря на шайку Семёна и сжимая кулаки. Антон развернулся, быстро подбежал к забору, открыл дверцу и скрылся из виду. Рома сказал ему уйти, потому что он хотел его защитить. Сейчас, можно сказать, Петров оказался в роли девушки, при которой Пятифану не принято выяснять отношения с пацанами. — Какого хрена, тебе мало было тогда в лесу? Почему ты блять сейчас появился и решил пиздиться с ним? — он начал подходить к Семёну. — Ты хоть понимаешь что творишь, гандон ебаный? — А ты знаешь что я понял, Ром? — тот чуть успокоился и усмехнулся, — Антошка твой педик ещё тот. Как бы он на тебя зарится не начал, а то больнее будет друга терять, ведь сто… Пятифан не выдержал и зарядил бывшему приятелю в скулу. Тот пошатнулся назад, его подхватили друзья. — Ты что, видел как он с парнем сосется? А может присутствовал, когда он трахал пацана или его ебали? — Ромка подошёл и притянул его к себе за ворот кофты, из-за чего шайка Семена отошла от них, — Ты мне блять по фактам предъявляй, свинья. Пацаны сзади прыснули, но когда поймали серьёзный взгляд Ромы, который ясно давал понять, что им лучше свалить, быстро ретировались, оставив толстяка одного. — Ну я э… П-по нему же в-видно… — Сёмка начал заикаться. — Да мне поебать что ты там видишь, ещё раз замечу рядом с ним, глотку перережу, усек? — парень напротив сглотнул и кивнул головой. — Вот и славно. Ну, а это тебе по моим условиям, — и Ромкин кулак снова заехал тому прямо в лицо — Так сказать, закрепить информацию. — он отпустил его и, тряхнув рукой, ушёл. Семён был уже в край сумасшедший. Это провоцировалось тем, что его постоянно гнобили, и сейчас, когда он более менее установил авторитет на глазах у некоторых людей, его снова начнут гнобить. Но нет, он не ненавидит Ромку. Он ненавидел Антона. И ему плевать что с ним будет, но мелкому он отомстит любой ценой.***
Пятифан выбежал на улицу и нашёл взглядом Антона, который уже стоял за воротами школы. — Ты блять! — вскрикнул тот и прижал рукой Петрова за горло к дереву. Тот лишь обхватил двумя руками руку подростка, понимая, что задыхается. — Р-рома… — прохрипел тот, надавив пальцами на руку друга. — Сука… — он ослабил хватку. — Какого хуя ты тут забыл? Да ещё и без меня — П-пусти… — Отвечай, я сказал! Антон не понимал, что происходит. Почему Ромка будто с цепи сорвался? В глазах блеснули слезы. — Я был… Был в библиотеке, — ему явно не хватало воздуха и хватку ослабили ещё немного. Строгий и злобный взгляд Пятифана сверлил Антошку насквозь. После чего губы накрыли чужие, грубо проталкивая язык внутрь. Петров сжал одной рукой плечо парня, пока тот снова ослабил хватку. Ромка отстранился. Взгляд сменился на виноватый, когда он увидел слезы парня, которые быстро скатились по щекам. Он опустил руку и Антон опустился на колени, кашляя. — Боже, блять, прости… — старший присел рядом на корточки и положил руки ему на колени. — Если бы я не испугался, мне было бы легче… — Че? Ты о чем? — Я заметил, что мне нравится твоё такое поведение со мной. — Малой, ты ненормальный, — выдохнул тот, успокоившись, — Ебнутый… — Как и ты. Ну тут и не поспоришь.***
До Антона дошло ближе к вечеру, что Рома сорвался, и у него был приступ агрессии. Беловолосому стало страшновато за себя, поэтому он старался очень тщательно следить за своими словами и действиями. Как бы Антон не хотел идти на улицу, но мама послала его в магазин, со словами: «Хоть что-то полезного для этого дома сделаешь» После того, как Тоша связался с компанией Ромки, а мать об этом узнала, она приняла это как должное. Видимо, дети вырастают, да и времена меняются. Но отношения значительно ухудшились, особенно после первых пьянок. Он возвращался утром, на него срывалась мать, потому что уставала от наплевательского отношения. Но Антон лишь смотрел на неё таким взглядом, что она потом более менее успокаивалась и, отправив того спать, шла на кухню. Видимо, ей было там комфортно, поэтому весь гнев и злость она выплескивала там. Петров собрался и пошёл до магазина. Было две дороги — через лес, которая короче и через центральную трассу, где идти было дольше. Взяв себя в руки и забыв о случае с Семеном, он пошёл через лес. И, разумеется, зря… — Петров, Петров, Петров… — довольно протянул толстяк. — Господи, опять ты... Что тебе нужно? — Хочу я чтобы наконец-то меня уважать стали, а не тебя, сопляк, — он достал нож и начал медленно подходить к Антону. У младшего сперло дыхание, а всё лицо побледнело. Ромки не было рядом и точно не будет, значит придётся справляться самому. — Скажи, что я тебе сделал? — он чуть выставил руки вперёд и попятился назад. До дома оставалось около метров ста и это заметил Антон, повернувшись. — Жизнь мне сломал, Петров, — Семён остановился, — ты такая тварь, я тебя блять так ненавижу. — Ага, взаимно. Только если ты меня убьёшь, все лучшие годы в тюрьме проведёшь, тебе же почти восемнадцать. — Да похуй, Тошка. Ради такого дела и в тюрьме отсидеть не жалко. — Ох, Ромка узнает, тебе придёт пиздец, а не мне, — Антон пошёл на крайние меры. — Мы с ним закорешились, ближе у меня и у него никого нет. Бабурин на мгновение остановился. Эти слова привели его в себя, но потом он почему-то ещё больше разозлился. Рывком оказался около младшего, и тот резко впечатался в дерево. Нож подставили к горлу. — «Боже мой, Рома, пожалуйста, я хочу чтобы ты был рядом.... » — венки вздулись, а сам Петров весь напрягся. — Скажи теперь ты мне… Зачем ты меня так унизил? — Долбоеб… Я что, должен был как все терпеть твои унижения? — на горло ещё сильнее надавили. Да он псих. — Уф. Ладно, полагаю, мы оба не правы, а теперь давай ты отпустишь меня, а ножик уберешь обратно? — Ну уж нет. Я тебе ещё тогда сказал, что тебе пиздец. Что-нибудь скажешь на прощание Ромке? Я передам, — противный смешок раздался над ухом Антона. — «Рома… Господи, прости, я не хотел чтобы всё так… Он меня блять воскресит и сам убьёт к херам * Петров сдался и закрыл глаза, слегка раслабившись и сказал: «Он сам знает то, что ему нужно. Делай что хочешь, ты все равно навсегда останешься свиньёй, а после этого тебя ещё и ненавидеть начнут» — и приготовился к тому, что сейчас умрёт. — Его и так уже ненавидят, на, — раздался знакомый голос в районе метров семи. — Б-бяша? — Бабурин испугался и начал заикаться. Петров открыл глаза и облегчённо выдохнул, но сделал это тихо, чтобы Семён не заметил. Толстяк развернулся вместе с ножом. — И не только он, — из-за дерева вышла Алиса, а за ней и Ромка. Пятифан со страхом посмотрел на Антона, заметив полоску на шее. После чего увидел в руках бывшего приятеля нож. — Ах ты сука, — прошептал Ромка, злобно скалясь и подошёл к нему. У Семена выпал нож от шока, который быстро подобрал Антон. Младший заметил строгий взгляд темноволосого, в котором читалось, что сегодня ему не поздоровится. — Я… Я н-ничего не хотел. — Да я видела и слышала, как ты его прирезать хотел! Не отнекивайся, — вскрикнула Алиса. — Антона уведите, — холодно отчеканил Пятифан. — Но, Ром... — младший подошёл к нему — Не слышите? Уберите его от нас, говорю. Петров оцепенел от таких слов. Ему стало ужасно обидно, потому что он снова принял это слишком близко к сердцу. Но, развернулся и сам ушел. Пятифан понял, что перегнул палку, так как Тоша по себе очень ранимый, но был слишком зол на Семена, поэтому пока не зацикливался на этом.***
Домой они шли молча. Чувствовалось это напряжение от Ромы. На пороге Антон увидел записку от родителей, в которой говорилось, что они уехали на три дня в город. — Малой, что там? — Там… Они уехали на дня три. Блять, ну и как обычно, с сестрой попрощаться не дали, а из дома выперли… Уф. Зайдёшь? — Ну давай, хоть успокоюсь. Чай есть? — Обижаешь, у нас и покрепче найдётся. — Пятифан немного охренел от такого заявления. — Ну, в смысле у папы. Блять, забей, просто пошли уже. Ромка посмеялся, и последовал за хозяином помещения. Когда они прошли на кухню и Антон начал суетиться, доставая из каждой полочки по мелочи, темноволосый просто медленно подошёл к нему сзади и прижал к краю стола. — Ром… — Всё смотрю на тебя и думаю, — он коснулся шеи младшего, обхватывая её рукой и слегка сжимая, — как такая задница находит и берёт всякие проблемы на себя, м? Малой, может ты мне скажешь ответ на этот вопрос? Антон почувствовал себя загнанным в угол, а эти руки на животе и шее сводили его с ума. Он сейчас так хотел почувствовать друга в себе, ощутить всю грубость его рук с разбитыми костяшками. Стоп. — Что у… У тебя с руками? — Петров сдерживался, чтобы не застонать, когда чувствовал член Пятифана пятой точкой. — Не важно. Ты мне ответь на вопрос, иначе тебе не поздоровится. — Я… Я тебя не боюсь. Ромка вскинул брови в удивлении и хищно улыбнулся. Он развернул Антона лицом к себе и, наклонив, впечатал в стол, так же держа за шею. У Петрова участилось дыхание, он не знал куда ему деть руки и поэтому схватился одной рукой за руку парня. Снова это чувство… — Не боишься, значит? Мелкий, ты меня что ли провоцируешь? Не страшно, что я сейчас сорвусь? — Ни… Ни капли. — беловолосый начал задыхаться. Пятифан наклонился и поцеловал друга, отдавая чуть чуть воздуха. Стало легче дышать. Они снова соприкоснулись пахами и Антон, с повышенной чувствительностью из-за руки на шее, громко простонал. У Ромы окончательно встал. — Какие мы… Педики. Блять, никогда бы не подумал, что мне будет так охуенно с парнем. — он снова впился в губы лежащего. Они целовались грязно и мокро. Темноволосый сплетал их языки, блуждал по рту друга и вытягивал из того тихие стоны. После чего посадил Антона за стол. — Сестра. Ей… Тут есть придётся. — Не мои проблемы, ты сам виноват. И то верно, даже предъявить нечего. И Ромка притягивает его к себе за бедра, снова целуя, а Петров запускает руки в его волосы, притягивая голову к себе ближе. Но Рома резко их перехватил и, сцепив, поднял над головой младшего, укладывая его на стол. Они невероятно близко. Руки блуждают по всему телу лежащего, включая и губы, бедра Пятифана обхвачены ногами, из-за чего они могут чувствовать стояк каждого и руки, просто прикасаясь, доводят до мурашек. — Хочу… Хочу тебя… — Заткнись, сегодня ты ничего не решаешь. — Ромка произнёс это без какой либо злости, просто устанавливая «грань». — Рома, пожалуйста! — Антон протянул последнюю гласную, и поддался навстречу руке, которая уже была в его трусах. Рома ухмыльнулся и протолкнул в парня сразу два пальца. — «Ох чёрт... Всё ещё узкий» Начал движение пальцами, задевая простату младшего, и слегка её массируя. Тот отзывался на это рваными стонами, подставив кулак ко рту и изредка дергаясь. — Прошу, прошу, прошу… — еле слышно прошептал Петров, после чего снова начинал постанывать себе в руку, двигая бёдрами навстречу пальцам. — Рома~… Член Пятифана начал пульсировать ещё сильнее, отзываясь на стоны. Ему так нравилось, когда младший выстанывал его имя и просил чтобы тот в него вошёл. — Проси, малой. Лучше проси, — и снова начал движение, только уже в быстром темпе. — Я… Амх… П-пожалуйста… — Не понимаю, что ты от меня хочешь? — Да.. Да ты... — Тоша возмутился, но лишь сцепил руки, а после выдохнул, — Иди ты нахуй, Ромка. Глаза Пятифана засверкали. Показалось, что из них вот вот полетят искры, а ухмылка превратится в оскал. Но этого не случилось и старший лишь промолчал, отпустив Антона и повернувшись к нему спиной. — Хорошо, пойду. — Что за… — только прошептал Антон, как его подняли и развернули к себе задницей, прижав животом к столу. — Только тебя с собой возьму, мелкий, — он стягивает футболку и подходит к младшему, прижимая его тело уже к себе, на что тот только успевает опереться руками о край стола. Антон на миг загляделся, заметив пресс и узкую талию друга. У него буквально слюнки чуть не потекли, но тот позволил себе лишь слегка покрыться румянцем. С Петрова резко снимают вещи, как и с себя, и входят одним толчком, выбивая вскрик. — Твою мать! — срывается с уст пассива, — Что ты творишь? — Ты виноват передо мной. Только и делал сегодня, что твою жопу выгораживал, пиздюк ты блять. И никакой благодарности не дождался. — Ах, да? А я, между прочим не… — срывается на стон. — Я не… Ах! Не просил меня… Меня… Я… Ромка наращивал постепенно темп, как бы стараясь заткнуть непокорного мальчишку и довольно улыбался, поднимая в удивлении брови, как бы желая услышать конец предложения. — Ну, говори что хотел. — Не просил, чтобы ты… Сука! — гласная растянулась в протяжный стон. — Пошёл ты блять, я молчу… — Так бы сразу. Петрова взяли за шею, как бы удушивая, из-за чего тот снова испытал невероятные ощущения. Антон закрыл глаза и кусал губы, сдерживая стоны. Ромка развернул его на своём члене и положил на стол, начиная вдалбливать младшего в него. Белоголовый рвано застонал, сжимая плечи парня до побеления костяшек. — П-поцелуй... Амх! Поцелуй ме…ня… Прошу… Пятифан улыбнулся и подался на встречу к лицу Антона. Он сильно удивился, когда младший впился в его губы, сжимая чужие волосы на затылке одной рукой. Сейчас сам Петров протолкнул язык внутрь ротовой полости старшего, раздвигая его челюсти. Их языки переплелись, а когда они отстранялись друг от друга, делая короткую передышку пару раз, тянулась тонкая ниточка слюны. Антон толкнулся бёдрами в такт Ромке и положил голову тому на плечо, крепко прижавшись к груди. Он громко и протяжно простонал, снова сжав плечо Ромы. Оба кончили в ту же секунду. Старший — в парня, а младший ему на живот. — Слизывай. Бегом. Антон пытался отдышаться, но, пока был в приступе эйфории, стал слизывать собственную сперму с такого желанного пресса. Когда он закончил, вяло натянул одежду и откинулся назад на стол, чувствуя, что задыхается. — Малой, все норм? — Я… Господи, я сейчас… Задохнусь… Ромка последовал примеру Антона и тоже натянул одежду, только подошёл к крану и набрал холодной воды в стакан. — Выпей. Я не хочу, чтобы ты тут на моих глазах откинулся. Ромка был холоден. Он так отходил от осознания того, как обращался только что со светловолосым. Ему это совершенно не нравилось, чувствовал себя последним мудаком. Но, видимо, Петров такое отношение одобрил, и ему понравилось. Антон привстал на локтях и скорчился от боли. Рома сочувственно скривился и подошёл ближе, начиная поить младшего. Он сделал ему больно. — Малой... Ты в порядке? Извини, я просто выплеснул эмоции. Прости. — Всё хорошо… Мне понравилось, - Тоша облегчённо улыбнулся, - просто я устал, у меня все болит… Нужно подняться наверх, — он попытался встать, но чуть было не упал на колени, благо, рядом был Рома. Он взял Петрова на руки, будто бы невесту выносил из ЗАГСа, и понёс на второй этаж. Аккуратно положив младшего на кровать, он легко поцеловал его. — Пожалуйста, обещай, что ты не уйдёшь, — прошептал полусонно Антон. — Не уйду, я буду твой сон сторожить, — усмехнулся Рома и прилёг рядом, взяв Тоху за руку. Петров закрыл глаза и положил голову на плечо Пятифану. С ним он чувствовал себя спокойно и умиротворенно… — «Хорошо, что ты поклялся мне всегда быть честным…» — пронеслось в голове у Антона перед тем, как он провалился в сон. — Спасибо… — прошептал Рома и тоже закрыл глаза