***
Старая, ветхая квартира-студия. При входе ожидает небольшой полупустой холл: только шкаф и зеркало одиноко его заполняют. Квартира будто поделена на две равные части - кухня и спальня. Слева от стороны кухни расположилась ванная комната. Места маловато, но для одного человека вполне терпимо. Старые обои, что остались от прошлых хозяев, навевают какую-то свою мутную атмосферу. Ужасно душно. Кажется, это помещение не проветривали никогда. Здесь живёт, и, хотелось бы сказать процветает, Чуя. Ему несколько месяцев назад исполнилось двадцать два года. Как же быстро летит время. Уже три года он обитает в этой каморке, так как после совершеннолетия детей из приюта в хорошем случае расселяют по своим квартирам. Не сказать, что ему повезло: район был ужасно тихим, даже жутким. Соседи не очень доброжелательные, хоть так таковых и мало. Он не особо интересовался их жизнью, только знал милую старушку, которая жила напротив, и отвратительную молодую пару, что шумят с вечера и до самого утра, не давая спать. Ох, сколько же раз они топили Накахару. А сколько проклинали? Вспоминать страшно. После того, как они узнали, что Чуя наблюдался в психбольнице аж три с половиной года, они подняли самый настоящий бунт. Относились к нему крайне неуважительно, часто при ссорах упоминали, что он просто псих, который портит им жизнь. А он что? Просто выслушивал эти недовольства со спокойным выдержанным поведением, и выпровожал по добру, по здорову. Знакомых, а и того более друзей, у него не было. Навряд-ли это связано с какими-то его причудами, скорее общение - это не его. Он часто смеётся и ловит себя на мысли, что когда-то он бы посмеялся, услышав, что он стал забитым жизнью и окружением парнем. Накахара практически не выходит из дома. Ест он мало, а если и готовит что-то, то не слишком замудрённое. Пора бы уже привыкнуть к самостоятельной жизни. Чуя боится смотреть в окно. Боится открывать его. Для него это дикость, так как немалую часть жизни он провёл буквально в клетке, с замулёванными окнами. Почему всё обернулось вот так, плачевно? Как же хочется внутреннего спокойствия. Начать выходить в свет, плюя на эти болячки в голове. Лекарства, которые он пьёт уже по своей воле и заказывает доставкой на дом часто теряются по всей квартире, поэтому Чуя невольно находит их где не поподя. Частая передозировка по невнимательности. Новый лечащий врач предлагал ему вновь отправится на лечение, чтобы он был под полным контролем, но Накахара вежливо отказал. Да, лечение ему не помешает, но опять торчать там... Сплошные муки. Постоянные напоминания о Дазае кружат голову, и он находится в каком-то пространстве. Он потерялся во времени. Ему нужна помощь. Чуя старается. Правда, старается. Он просыпается и тут же идёт в душ. Затем завтрак, который любезно приносит Акутагава, периодически заглядывая к нему в гости. Сказать по правде, Чуя очень благодарен ему. Ещё год назад он был готов послать его далеко и надолго, но сейчас он искренне рад его помощи и поддержке. Рюноске остался таким же неразговорчивым парнем, но тем не менее поступил в университет, который так хотел. Он выписался чуть раньше своего друга, и сейчас уже на третьем курсе литературного факультета. Его мечты понемногу сбываются. Как же Накахара рад за него! Буквально на днях тот ещё сообщил, что нашёл парня, который ему очень приглянулся. Что ж, он может пожелать им только удачи в дальнейших отношениях. Привычка... Когда-то она давала ему возможность заменить моральную боль физической, но сейчас... Это пустой звук. Чуя до сих пор обрывает сухую кожу на пальце, но не так яростно, как делал в свои сладкие пятнадцать. Длину волос он решил оставить: как только ему приходила мысль о возобновлении каре, он вспоминал тот ужас, который с ним произошёл. Это невозможно. Во время очередной истерики он не выдержал, и отчекрыжил основную длину волос, что стала ещё короче чем когда-то. Остался недорезанный хвостик, который он решил оставить. Получилось так, как будто он подстриг кончики наискосок. Акутагава даже сначала подумал, что длинная прядка это просто завязанный хвост! Депрессия, с которой он борется чуть ли не с самого детства, всё усугублялась. Правда, всё происходило периодами. Когда была зима или весна, она каким-то волшебным образом обострялась. Парень совершенно выпадал из жизни, не пускал к себе никого, даже тётушек, что любезно его проведывают каждый месяц. Летом же чёрная полоса заменялась на белую, а Накахара даже выходил прогуляться по знойному парку. Через чур бледная, совершенно не загорелая кожа очень сильно выделялась на фоне других людей, привлекая к себе внимание. - Мама, мама! - кричала прохожая девочка. - А почему у дяденьки такой замученный вид? Он что, сильно болеет? - Тише, - успокаивала её мать, одёргивая за руку, и, как ни в чём не бывало, вела дальше. Сказать, что это было обидно... Нет. Он уже привык, что все вокруг называют его психом, который не способен нормально контактировать с людьми. Он часто бывал на кладбище. Цели было две: проведать родителей, и, обойдя буквально каждый надгробный камень, "случайно" найти могилу Осаму. Да, Чуя придерживался той теории, что он мёртв. Рыжий устал ждать. Хотя... Нет. В душе, он до сих пор ждёт его возвращения. Не важно как, и при каких обстоятельствах, будь то его совсем свежая могила, или ещё живой человек, который прогуливается по набережной с какой-нибудь симпатичной особой. Неважно. И очень больно. Рюноске молчит. Как-то он проболтался, что знает, что случилось с шатеном, но наотрез отказался рассказывать, обосновывая это тем, что это совершенно не важно. Как это, не важно..? Рана была очень глубока. Хотелось просто встать перед всеми людьми, которые обитают на этой планете, и, взглядом найдя хотя бы душу того самого, крикнуть:***
Рёв машин за окном сильно раздражал. Чуя последнее время буквально сидит и пухнет. Такая жара, которую он не готов вынести. Накахара валяется под вентилятором, читая какую-то научную фантастику. Сегодня, кстати, ещё должен прийти Рюноске и познакомить с новым приятелем. Может, даже принесёт что-нибудь к чаю, было бы неплохо. В этом месяце он зачастил визит, объясняя это тем, что в общежитии безумно скучно, а ещё чрезмерно жарко. Да Чуя и не против. Он всегда рад гостям. В дверь позвонили, а рыжик сразу же подорвался с места. Прошла уже большая часть дня, а он даже не поднялся с кровати. Он часто попросту лежал и раздумывал о чём-то своём, но что-то это сильно затянулось. Предварительно посмотрев в глазок, и убедившись что там стоит не тот назойливый сосед сверху, Накахара открыл дверь. Перед ним стоял его старый добрый друг, а рядом, чуть отойдя, светленький мальчик, со странно подстриженной чёлкой на бок. Чёрная прядка сильно выделялась на фоне пепельного блонда. В общем и целом, хороший парнишка на первый взгляд. Чуя доверяет вкусу Акутагавы, поэтому встревать в это дело точно не будет. - Привет, - Рюноске пожал руку старому знакомому, и, мягко улыбнувшись, показал на нового гостя. - Это Накаджима Ацуши, мой однокурсник. - Очень приятно, - рыжий попытался выдавить что-то типа улыбки. - Проходите, не стесняйтесь. Парни кивнули и тут же разулись, перемещаясь на скромненькую, пошатанную временем, кухню. Да, тут не очень прибрано, но зато уютно. - Как ты поживаешь? - поинтересовался черноволосый, оглядывая захламлённую столешницу. Взглядом заметив пустой пузырёк от капель галлюциногенов, он тут же оторвался от затеи изучать её. - Да вот, как-то справляюсь, - Чуя облокотился на дверной проём, рассматривая долгожданных гостей. - А ты, Ацуши, чаю не хочешь? - Н-нет, - парнишка слегка отпрянул. - Вообще-то, мы зашли ненадолго. Блондину тут же прилетел подзатыльник от Акутагавы, на что он тихо ойкнул. - Мы хотели оттянуть этот момент, - признался Рюноске, смотря виноватыми глазами на Накахару. - Я знаю что тебе сейчас не просто, но ты должен знать правду. Парень понимал, что хозяин квартиры может быть непредсказуемым. Кто знает, что тому придёт на ум, после малейшего проступка? - Хватит ходить вокруг да около. Мне не пять лет. Студент кашлянул, и, собравшись с мыслями, продолжил. - Я знаю, что произошло с Дазаем. Я знал, что так произойдёт с самого начала. Чуя изогнул бровь, словно издевался и делал вид, что не понимает о чём идёт речь. - Прости, я должен был сказать сразу, - не унимался друг, который, уже выходил из стабильно спокойного состояния. - Дазай, он... - Я не хочу об этом ничего знать. Замолчи, - Накахара закрыл лицо руками, словно ставя барьер между ними. Так было куда спокойнее. - Я не хочу страдать, если узнаю правду, но будет слишком поздно. Пусть нашей доброй милой сказке придёт конец. - голос дрожал, а слёзы наполнили уголки глаз. - Мне не важно, где он сейчас. Я хочу, чтобы это дело осталось нераскрытым навсегда. Истерический смешок. За ним - душераздирающий крик. Как же неприятно. - Прошу... Я же просил тебя не упоминать о нём! - буквально прокричал Накахара, опускаясь на колени. Он с силой сжимает тонкую летнюю майку, жмурясь, пытаясь прекратить это недоразумение. - Мне правда больно, как ты не поймёшь! Рюноске покачал головой, и, взяв однокурсника за руку, направился к выходу из квартиры. Если Чуя в таком состоянии - то лучше оставить его одного. Пока он не готов. - Простите, что так получилось, правда, - проговорил Накахара, пересиливая ментальную боль. - Прости Ацуши, что сложилось такое впечатление обо мне. Но сейчас... Можете уйти? Я вас очень прошу. Акутагава просто положительно кивал, и, оставив в руках Чуи небольшой контейнер со свежей едой, тут же вышел за дверь. - Прости. Я загляну к тебе позже. - такой спокойный голос. Впрочем, как и всегда. Чуя медленно скатывается по двери, случайно роняя любезно приготовленную еду. По его щеке течёт горькая слеза, а взгляд совершенно пуст. - Мне не нужна помощь. Я здоров, мне не нужны врачи! Правда, Дазай?