Вырви мое сердце

— Толь, может уже хватит? — Денис выхватил из рук Борисова, который уже продолжил пить в одиночку, очередную рюмку и отставил ее в сторону.       Новый альбом сегодня был полностью закончен и уже через пару часов будет доступен для прослушивания на всех площадках, поэтому этот день у всех ребят был помечен красным в календаре. Они уже привычно собрались в их любимом баре всей группой, чтобы наконец отпраздновать удачное завершение долгого и неотрывного сидения на студии.       Многие уже после нескольких часов активного вливания алкоголя в свои молодые организмы валились с ног и вызывали себе такси, разъезжаясь по домам, а Дениса, как обычно, оставили нянчиться с Толиком, который по непонятным причинам вел себя более менее спокойно только с ним. Наверное, потому что Дэн сам по себе человек спокойный и неконфликтный, и Борисов, который в подвыпившем состоянии становился еще чувствительнее, запоминал все очень четко, временно перенимая эти качества от своего друга. — Дэээн, — протянул вокалист севшим голосом и, перегнувшись через парня, потянулся за ушедшей из-под носа рюмкой к другому краю стола, но так и повис на чужих коленях, не в силах сдвинуться с места. — Ну выпей со мной, чего тебе стоит, — он уперся локтями о бедра Пятковского и поднял на него мутный взгляд, спрятанный за линзами очков. — Да ты в последние дни вообще не просыхаешь, — начал Денис, на что Толик лишь скучающе вздохнул, пытаясь подняться, но рука проскользила по брюкам гитариста, и парень снова без сил упал, прижимаясь горячей щекой к чужим коленям, обтянутым черной тканью, от чего Дэн сбился с мысли, но, взяв себя в руки, продолжил. — Я понимаю, что мы дописали альбом и это важное для нас событие, но правда хватит уже, — он поднял Толика за плечи, усадив обратно на кожаный диван, на котором они остались одни, и полез в карман за телефоном. — Все ребята уже разъехались, — продолжил Денис объяснять Борисову происходящее. — Я сейчас нам вызову такси и отвезу тебя домой. — Не надо, — прошептал парень в ответ и потянулся к столу за бутылкой минералки. — Что ты говоришь? — переспросил Пятковский, убирая телефон обратно и повернулся к вокалисту, но тот уже улегся ему на плечо, так и не открыв бутылку с водой и пуская слюни на его любимую серую футболку. — Нет, нет, вставай давай, — он резко поднялся, заставив Толика открыть глаза. — Я тебя не потащу на себе.       Денис взял с соседнего кресла свою джинсовку и накинул ее на плечи Толику, что никак не мог прийти в себя. — Я сам не встану, — после минуты размышлений отозвался Борисов, просовывая руки в рукава черной куртки Дэна. — Кто бы сомневался… — устало вздохнул парень и перехватил друга поперек груди, ставя его разом на ноги. — Пошли на улицу, такси скоро подъедет. Хоть проветришься, — Денис взял Толю за руку, боясь, что тот потеряется в толпе, и потащил его за собой к выходу.       Тяжелая дверь со скрипой открылась, впуская морозный ночной воздух в помещение, и Борисов глубоко вдохнул, чувствуя, что становится в разы легче. Его осторожно прислонили к кирпичной стене, что холодила спину, и отпустили, от чего он начал съезжать вниз, садясь на колени. — Тебе не холодно? — спросил вокалист, подняв голову и смотря на Дениса, стоящего в одной футболке. — Нет, — он присел рядом и нырнул рукой в карман куртки, которую благородно отдал Толику, доставая пачку сигарет.       Парень выпрямился и, зажав сигарету между зубов, стал чиркать зажигалкой, поднося ее ближе. Он облегченно выдохнул сизый дым в темноту и повернулся к Борисову, который в это время отчаянно пытался подняться с асфальта, но лишь в очередной раз съехал вниз. — Помоги мне… — сдался он, ударяясь головой о кирпич.       Денис глубоко затянулся, после чего подошел к Толе, протягивая руку. — Так не получится, — глухо отозвался парень, не найдя в себе сил даже протянуть руку в ответ.       Пятковский недовольно цокнул языком и, пригнувшись, обхватил Толика одной рукой за талию, потянув его вверх. — Только не отпускай, — предупредил Борисов, хватаясь за плечи парня, чувствуя, как подгибаются ноги и все плывет перед глазами. — Долго еще такси ждать? — спросил он, начиная мелко дрожать от холода, и уткнулся носом в чужую грудь. — Не знаю, — Денис не торопился отрывать от себя Толю, зная, как для того важен тактильный контакт, хотя, казалось, что за сегодня они выполнили уже годовую норму, но все равно лишь прижал парня к себе ближе, забравшись рукой под джинсовку, поглаживая горячую кожу через тонкую ткань футболки, и повернул голову в сторону, стряхивая с сигареты пепел и вновь затягиваясь. — Все нормально? — на всякий случай уточнил Денис, выдыхая остатки горького дыма из легких Толику в макушку. — Да, — ответил парень, поднимая голову. Карие глаза блестели, переливаясь, от бликов фонаря, жёлтый свет которого рассеивался в темноте, отвлекая внимание от покрасневших щек, что наливались цветом все больше то ли от холода, то ли от алкоголя.       Борисов заскользил взглядом по острому кадыку, который, казалось, скоро прорежет бледную кожу гитариста насквозь, и поднял голову еще выше, натыкаясь на пунцовые губы, что обхватили сожженную до фильтра сигарету в последний раз, после чего та полетела на асфальт. Вокалист с трудом проглотил ком в горле и резко дернул Дениса на себя, прижимаясь вместе с ним к кирпичной кладке, куда свет от уличных фонарей не мог пробраться, сколько бы не пытался. — Ты чего? — выдохнул Денис, упираясь руками в стену, чтобы ненароком не упасть. В ответ тонкие, забитые татуировками руки лишь крепче сжали его со спины, притягивая ближе. — Ты красивый, — шепнул Толя, задрав голову и рассматривая лицо напротив.       Пятковский опустил удивленный взгляд на парня, что внимательно смотрел в ответ. Ему не впервой было слышать подобные заявления от вокалиста, особенно после таких посиделок, но сейчас почему-то эти слова ощущались совершенно по-другому и Денис не знал, как реагировать, продолжая утопать в шоколадных глазах. — Что? — так же тихо переспросил он, слыша собственный стук сердца, набатом отдающийся в ушах. — Ты слышал, — Борисов, совершенно ни о чем не думая, обхватил затылок парня, пропуская сквозь пальцы короткие темные волосы, и, притянув Дениса ближе, прижался к его мягким губам.       Второй рукой вокалист обвел контуры птицы на шее Пятковского, ощущая бешеную пульсацию под кожей, и надавил на затылок гитариста сильнее, на что тот лишь с шумом выдохнул, открывая рот шире, не решаясь на большее. Толик, не теряя времени, скользнул по его губам языком, ощущая привкус горечи от сигарет и то, как чужие теплые ладони легли ему на щеки, то ли прижимая к себе еще ближе, то ли боясь, что он может одуматься и отстраниться.       Несмотря на белый шум в голове Денис все еще частично находился в сознании, до сих пор не веря в происходящее, и самые разные мысли продолжали роиться где-то на периферии, поэтому он решил, что запомнит этот день на всю жизнь, ведь далеко не всегда сбываются самые запретные мечты, о которых даже думать иногда страшно.       Поэтому Пятковский, поняв наконец, что моментом нужно пользоваться, на пробу двинул головой вперед и, не встретив никакого сопротивления, прихватил верхнюю губу вокалиста своими, широко мазнув по ней языком, оставляя мокрый след.       Чужие руки сжались на его спине, натягивая тонкую футболку сильнее, и Денис услышал, будто из-под толщи воды, как протяжно заскулил Борисов, что больше было похоже на жалобный вой, который распался на сотни мелких вибраций, проходящий по горлу вплоть до самого сердца и обратно.       Сзади с шумом пронеслась машина, останавливаясь в нескольких метрах от бара, а на телефон Дениса пришло сообщение, оглушая громким писком:       «Такси на месте.»