Кофе, дождь и слезы

Было херово. Даже слишком, чтобы хоть как-то реагировать на внешние раздражители. Голова болезненно гудела, глаза слипались, все звуки слились в безликий шум. Кажется, на нее кто-то кричал… И в ярости бил посуду. Муза мотнула головой, пытаясь вернуться в уплывающую реальность, и сделала еще одну попытку сфокусировать взгляд на кружке с черным кофе. Ее постигла неудача, и девушка устало прикрыла глаза. Она не спала четверо суток, и испытывала непреодолимое желание отключиться прямо сейчас. Наверное, ей все же стоило поспать вчера. И позавчера. И позапозавчера тоже. Муза покосилась на источник криков и ругани, проклиная его всем на свете. Звуки доносились как сквозь вату, и девушке пришлось приложить усилия, чтобы разобрать речь, если, конечно, нескончаемый поток нецензурной лексики и невнятных звуков можно считать речью. «Так больше не может продолжаться», — словно молитву прошептала девушка, пряча голову за сложенными на столе руками. Ее утро уже в который раз начинается так отвратительно. Дикая сонливость, кофе, от ужасного вкуса которого тянет блевать, матюки и унижения от ее парня. Кстати о парне… Вломившаяся в ее сознание фраза «Ты гребаная сука» явно была вырвана из общего потока ругательств, но Муза давно не вслушивалась в речи своего молодого человека. Черт, почему она не заметила, как из молчаливого и смелого юноши Ривен превратился в чудовище, заливающее любую проблему ящиком алкоголя и приправляя его избиением девушки?.. Может, он всегда был таким, а Муза была влюблена лишь в маску, которую Ривен показывал миру… Влюблена настолько сильно и по-настоящему искренне, что даже сейчас верила, что этот монстр —не он. Тот, кто так жестоко драл ее почти каждую ночь, что утром она еле передвигала ноги, кто бил ее так часто, что синяки никогда не сходили, кто постоянно пропадал со своими дружками в дешевых кабаках, чьи измены уже исчислялись десятками, а валяющиеся по всей квартире пустые бутылки из-под спиртного — сотнями, просто не мог быть ее Рыцарем На Белом Коне. Какая же она тупая. Рыцарь На Белом Коне, блять. К двадцати четырем годам можно было бы и осознать, наконец, что жизнь не настолько радужна. Да, Муза уже пыталась покончить с насилием путем вызова полиции, но оказалось, что в местном участке работал школьный друг Ривена. В итоге все завершилось тем, что юноша снова поколотил ее до полусмерти, а доблестные стражи порядка ничего не предпринимали, так что в конце концов девушка забила на это дерьмо. Почувствовав резкую колющую боль в скуле, Муза повернулась к парню, смотря на него сквозь пелену слез, на этот раз решив дать ему отпор, отбиваться до последний капли крови, отстаивать себя. Рука сама собой замахнулась… Не стоило этого делать. Залепив Ривену пощечину, она отшатнулась от него, заметив в его глазах полыхающий огонь ярости. Блять. Дура, дура, дура, ты ебанутая дура. Тебя, блять, головой не учили пользоваться? Ну все, пиздец теперь тебе. Или Ривен все же был не настолько пьян, чтобы не понимать, что происходит, или же боль его протрезвила, но с крика он резко перешел почти на шепот. От него во все стороны веяло явной опасностью. — Что это было? Вопрос предсказуемо повис в воздухе. Муза хватала ртом воздух, только сейчас поняв, что натворила. Что же теперь будет?.. Он ее убьет?.. — Что это было, блять?! От безумного рева, казалось, содрогнулись стены, но на смену ему тут же пришла острая звенящая тишина. Из глаз Музы начали неконтролируемо течь слезы. Она зажала рот дрожащей рукой. Прозвучавший неестевственно громко в безмолвной кухне всхлип словно стал катализатором. Ривен, злобно прорычав нечто нечленораздельное, кинулся на девушку, сжимая в руках бутылку с плескающимися в ней остатками алкоголя. Мозг начал лихорадочно прорабатывать все варианты дальнейших действий. Уклониться? Вряд ли это получится в столь крохотной кухне. Может, ударить его? В голове сразу же зазвучал язвительный голосок, говорящий, мол, чего мелочиться, лучше сразу выпрыгнуть в окно. Девушка инстинктивно отступила назад, закрывая себя руками. К несчастью, ей под ногу попала бутылка, коих здесь было множество. Муза потеряла равновесие и, неуклюже взмахнув руками, с грохотом упала на кучу стеклянной тары в углу, нехило приложившись о стену головой. Все тело пронзила острая боль, перед глазами поплыло. Размытый силуэт Ривена на секунду остановился в замешательстве. Девушка краем глаза заметила, что из-под нее расползлась небольшая лужа крови. Из руки и бока торчали осколки бутылок, которые, судя по всему, разбились, когда она на них грохнулась. Муза предприняла попытку подняться. На удивление, ей это удалось, хоть и с трудом. Голова гудела, колени дрожали, а тело шаталось. Ривен, похоже, понял, что его жертва оклемалась, гаденько ухмыльнулся и поставил свое пойло на стол, после чего вразвалочку подошел к ней. Его потные пальцы неожиданно ловко извлекли из кожи осколки, которые, к счастью, засели не очень глубоко. Муза вскрикнула, за что тут же получила пощечину. — Не смей мне, блядина, тут выебываться, не смей, — прошипел парень, и его лицо появилось в нескольких сантиметрах от ее. — Ты никто, и твоего мнения никто не спрашивал, уяснила? Муза сжалась от страха, но молчала, цепляясь за утекающую вместе в кровью реальность. — Уяснила?! — прогремел Ривен. Девушка сглотнула. — Д… Да. — Так вот, — продолжил он, — сейчас ты разденешься и выйдешь на улицу, предлагая каждому встречному тебя выебать прямо там. Я буду смотреть на это из окна, и если мне хоть что-нибудь не понравится, этой ночью будь готова распроститься с целой попкой. Муза в слезах покинула съемную однушку, прокручивая в голове слова Ривена. «Предложишь первому встречному выебать тебя». Блять, да она с радостью легла бы сейчас под кого угодно! Однако предлагать такое просто рандомному прохожему, стоя перед ним голышом поздней осенью… Ну нахуй такую перспективу. Голова снова закружилась. Горестно вздохнув, девушка, шатаясь и то и дело теряя равновесие, спустилась на три пролета вниз и с надеждой похлопала себя по карманам. Достав сигареты и сев на корточки у низкого окна, попутно морщась от боли в боку, она открыла пачку и, вытащив одну, с наслаждением затянулась. Это была последняя радость, которую парень не забрал и не растоптал. Услышав как кто-то спускался вниз, Муза насторожилась и поднялась на ноги. Ясненько, тут даже думать не надо было, запахи жутчайшего перегара и немытого тела говорили сами за себя. Девушка натянула на лицо маску безразличия, использовав для этого все имеющееся у нее актерское мастерство. Судя по ощущениям, вышло хуево. Перед глазами появились черные точки, тело внезапно словно налилось свинцом. Ривен с ужасающим топотом спускался по лестнице с играющей на губах наглой ухмылкой, говорящей о том, что разговор продолжится, и не в самой приятной для Музы форме. Да пошел он нахуй. Неужели так сложно просто сдохнуть от чего-нибудь, а? — Ну что, сучка, не подскажешь, на чем мы закончили? — голос парня местами срывался на полный злобы рык, уже не являвшегося человечьми. Муза с молчаливым вызовом смотрела ему прямо в глаза, последние страхи и сомнения покинули ее, она была готова принять вызов. — Я больше не принадлежу тебе, — рот начал говорить прежде, чем мозг слепил более менее вменяемый ответ. Нести бред чтобы тянуть время, ага. Только нахуя? Дура, блять. К удивлению Музы, юноша стоял молча, и на его лице впервые за долгое время появились эмоции, отличные от привычного раздражения. Он просто молча охуевал.