Stay Young

Апрель-май 1987 года

Майкл шел по коридору, стряхивая пепел с сигареты, когда ему огласили решение, что его взяли на роль Сэма, легендарного певца панк-рок группы, торчащей жестко на героине, в фильме «Dogs in Space». Ричард Ловенштейн лично звонил ему, чтобы они могли встретиться и обговорить все детали вместе с продюсером и будущим режиссером, пока Майкл вот-вот только вернулся пару недель назад из Штатов. Многие знали, насколько он неравнодушен к девушкам, как сами они льнули к нему во время всех этих туров и ночных тусовок, что никого совершенно не удивлял тот факт, что Майкл мог уехать на некоторое время в другую страну, чтобы встретиться с очередной его девушкой, о которой он мало что рассказывал. Вопреки своей любви к Мишель, Майкл никогда не мог отказаться от красивой, юной и хитроумной девицы, которую можно было превратить в собственный идеал. И это всегда становилось камнем преткновения, почему он так быстро со всеми расходился. Казалось бы, еще в прошлом году они с Мишель были настолько неразлучны, что их видели зачастую в компании общих друзей Криса Бэйли из The Saints и его жены Перл, с которыми они позже проводили довольно-таким много времени в Европе. Недаром же после этого Майкл решился купить большую виллу на юге Франции, которая станет его постоянным местом проживания годами позднее. Но с начала восемьдесят седьмого Мишель серьезно занялась работой, что не так уж и давало много поводов для их поездок, посиделок и свиданий, пока Майкл оставался в Австралии. И что-то важное ускользало прямо из его пальцев. Что-то, что постепенно и так плавно отдаляло их друг от друга. Возможно, потому что оба желали разных вещей. Майкл все думал о славе и будущем группы, а вот Мишель продолжала работать в бизнесе за кулисами, поднимаясь медленно до таких высот, о которых они оба раньше и мечтать не могли. Эпоха наивности и романтики заканчивалась, и, как в любых других отношениях, проявлялась маленькая, но уже очень серьезная трещинка. Майкл покачал головой, смотря куда-то в сторону, когда заметил знакомую у студии машину, откуда выглядывала Джонни, помахав ему рукой. Наверное, он должен был подождать ее у входа, но, наплевав на все условности, сам пошел в ее сторону, усаживаясь на пассажирское сидение рядом, заключая в крепкое кольцо рук девушку, стоило ей звонко чмокнуть его в щеку и засмеяться, перед тем, как все зашло бы дальше. Ее глаза горели восторгом, а это было именно то, чего Майкл за последние две недели не наблюдал, поэтому с радостью принял компанию Розанны, крепче прижимая к сидению, когда возле его уха раздался громкий шепот. — Теперь тебя можно поздравить, — сказала Джонни, сминая его легкую рубашку на спине. — Я видела Ричарда, он сам сказал, что у тебя главная роль в фильме, хотя недавно ты мне еще говорил, что тебе просто предлагали сняться хоть в чем-нибудь. — Поздравления будут приняты чуть позже, когда мы доедем куда-нибудь, но ты знаешь, как нужно поднять мне настроение, — он вышел из машины, открывая дверцу с ее стороны, отчего Джонни удивилась, смотря на него широко открытыми глазами. — Пойдем со мной, я все равно знаю, что тебе нечем будет заняться, пока я застряну там на, Бог знает сколько. — Ты уверен? А что скажут другие, ведь я не Мишель… — Джонни опустила голову и сложила ладони в замок, выглядя настолько застенчивой и неуверенной, что у Мйкла все сжималось от этого внутри. — Кому какое дело до этого?! Ты — моя подруга, разве это не важно для остальных? Пойдем, и я тебе расскажу кое-что интересное. Да, такими словами Майкл всегда умел пробудить интерес в любом человеке, даже у того, кто был безнадежным черствым чурбаном. Они уже успели с Эндрю, Гарри и остальными обсудить будущий альбом, наметки которого хранились уже с января, как только они заканчивали тур, но только сейчас после небольшого отдыха появилось снова время сделать нечто удивительное и грандиозное. Их последний альбом стал настолько успешным и популярным, что теперь им нельзя было падать ниц и сразу же в грязь, потому что у многих уже оказывались большие ожидание на будущее группы. Майкл и Эндрю думали сделать весь альбом таковым, чтобы каждую песню можно было издать как полноценный сингл. «Kick» — такое название они дали альбому, и оставался лишь вопрос времени, насколько быстро они запишут песни перед началом нового тура, так как Мерфи уже им собирался организовать с мая месяца тур по Европе, затянувшийся до начала осени. Джонни прошла с ним рядом, садясь чуть поодаль, когда они с Ричардом и продюссером стали обсуждать сценарий, сцены, самого персонажа. Именно в тот день Майкл ушел под руку с Джонни, на лице отражалась задумчивость, и все же с сомнением он поделился своими соображениями, наблюдая за тем, как у Джонни расцветает грустная улыбка, скрывающая в себе что-то, что ее очень сильно пугало. — Я должен позвонить Тине перед ужином, хорошо? — спросил он, зная, что завтра ему придется возвращаться домой. Тем более, они рассчитывали с Мишель, что проведут выходные вдвоем, пока у нее удавалось найти немного свободного времени между планированием и съемками. — Только недолго, ладно? Или будешь есть остывший ужин, который я греть еще раз не стану, — она толкнула его дружелюбно в бок, прежде чем вновь ушла на кухню, оставляя Майкла на разговор с сестрой наедине. Он не знакомил ее с семьей, и Розанна знала, что для этого было достаточно веских причин, однако ей так хотелось верить, что однажды этот день все же случится, когда Майкл просто поймет, в какой тупик зашли отношения с Мишель. И все же… Она не была из тех, кто пытался кого-то с кем-то разлучить. Майкл, как дикий кот, сам решал, что для него лучше. И Майкл с воодушевлением рассказывал о самом фильме, о будущих съемках, но ему думалось, что для правдоподобности нужно было и вправду посидеть некоторое время на героине, чтобы ощутить на себе тот вес состояния, что испытывал его герой. В трубке раздалось долгое молчание, пока Майкл нервно думал, что же могла такого сказать о нем сестра. В итоге, Тина решительно просила его не лезть на ту же игру, что и Ретт, просила подумать о том, как все это чувствовали профессиональные актеры, которым всего лишь надо изобразить имитацию «иглы», нежели чем детальное погружение в весь этот мрак. Тина знала его как облупленного, поэтому до сих пор имела такой авторитет, что любой бы родитель позавидовал бы этому факту. Поэтому, все лишь на мгновение надувшись, Майкл промычал свое согласие, а потом обещал позвонить в скором времени, когда основные записи альбома начнутся. — Что ты делаешь? — заметила Джонни, подкрадываясь к нему сзади, когда Майкл с энтузиазмом записывал строчки на салфетку. — Слова новой песни. Возможно, из этого сложится что-то очень хорошее. К тому же, надо все время что-то записывать, чтобы в итоге мы могли застрять надолго в студии, споря с Эндрю, — Майкл ей улыбнулся перед тем, как он отложил ручку и салфетку в сторону, усаживая Джонни к себе на колени. — Думаю, что у нас вполне есть другие планы на этот вечер. Майкл знал, как угождать правильно любой женщине. Он просто понимал, что за такой короткий и в то же время бесконечный срок они с группой становились звездами, что в их постелях побывало немало девушек, особенно во время туров. И как бы он ни хотел, чтобы Мишель ездила с ним повсюду, но стоило бы ей засечь Майкла с очередной группи, как она бы тут же собрала вещи и исчезла из его жизни навсегда. Поэтому жизнь в туре и в мирное время так значительно различалась, как и у большинства рокеров на протяжении последних трех декад. Впрочем, он также прекрасно мог совмещать несколько своих любовных интересов так, чтобы они совершенно ничего друг о друге не знали, пока не наступала тонкая грань, в которой так легко мог потеряться Майкл. Джонни всегда радушно его принимала и не ждала многого, особенно когда он уезжал надолго и мог не отвечать на телефонные звонки и почту, но она радовалась и простым мелочам, от которых ее сердце сильнее трепетало, стоило Майклу сказать какую-нибудь умную мысль или же высказать глупость, при этом ласково к ней обращаясь, словно она была такой женщиной для него единственной. И по его уходу Джонни никогда не обижалась — она просто знала, что в скором времени они снова будут лететь навстречу друг к другу, как два мотылька. Ведь она же видела, как интерес к Мишель в Майкле все сильнее и сильнее угасал. Это оставался вопрос лишь времени, когда кто-нибудь из них мог сказать «прощай». Но так или иначе, Майкл больше проводил свое время в обществе Мишель, которая давала ему некоторые советы в съемках, а также всегда с удовольствием слушала соображения по поводу альбома и его наполняемости. Она же ему пояснила, что в дороге нередко приходит еще больше гениальных идей, которые они могли позже использовать в своих материалах. Майкл знал, что Мишель была той еще зачинщицей, и, когда говорили о работе, она мгновенно в нее включалась, обдумывая хорошенько все варианты, чтобы со стороны кресла у камеры кадры и звук выглядели совершенно идеально. Да, всему этому Майкл хотел, чтобы она научилась — быть моделью мало, нужно что-то, кроме этого, иметь еще, чтобы блистать в обществе и показывать свои умения. И он гордился тем, что весь этот трудный изнурительный путь она прошла сама. Майкл бесконечно доверял Мишель, даже предпочитал ей названивать на неделе по несколько раз, если они находились не вместе. Слушая о ее работе, о новых тенденциях бизнеса, о тех хороших будущих выходных, когда они могли бы поехать и сделать что-нибудь стоящее… Однако, все чаще и чаще Мишель пропадала на работе — она ставила на первое место продвижение себя в бизнесе, а уже потом вспоминала про Майкла. Ее глаза больше не загорались тем азартным огоньком, когда они впервые с ним познакомились, хотя, очевидно, что они хотели одних и тех же вещей — славы, успеха, любви публики. — Привет, милая, завтра начнутся у нас съемки, — начал Майкл с воодушевлением после того, как услышал ее громкий смешок. — Что такое? — Я дико рада за тебя, Майкл, поэтому и смеюсь, что ты наконец-то попадешь в эту «чертову коробку трансляций» однажды. Но, с другой стороны, у меня есть вопрос: как ты собираешься все успевать, если вы еще в процессе записывания альбома и у тебя есть обязательства перед группой? — Я постараюсь все успевать, тем более, что есть еще целый месяц, когда мы будем на студии здесь, а потом все же уедем в Европу, кто знает, насколько долго все это затянется. Мерфи уже обещал, что в августе у нас опять начнутся концерты. — Тогда будь уверен в себе и задай жару всем. Ты же знаешь, как это важно было всегда в наши времена, — Мишель рассмеялась, мысленно держа за него кулачки, потому что сейчас он действительно мог добиться того, к чему долго так стремился. И это правда — целый месяц Майкл бегал то туда, то сюда, понимая, что сам себя заколачивает в подобные рамки, что становилось очень тяжело так жить каждый день, но все же все эти метания того стоили, ведь съемки фильма и длились как раз до самого отъезда. И они стали очень часто спорить с Эндрю о текстах, когда у Майкла появлялась свободная минутка. Создавалось ощущение, что Майкл только и ходил с какими-то клочками бумаги, салфеток, записными книжками, рвал все это потом, как выходило что-то неудачное, и начинал записывать снова лирику, в голове прокручивая тысячи ситуаций, которые могли бы понравиться им обоим. И вот в такие минуты он снова обращался к Мишель. Еще одна важная истина выявилась, что спустя время Мишель подобные звонки стали очень сильно отвлекать — она могла быть рассеянной во время разговора, могла перепутать имена или же и вовсе его не слушала, пока Майкл рассказывал с энтузиазмом про его работу. Мишель все-таки добилась повышения, поэтому и трудилась теперь в два раза больше, понимая, что свое место она заслужила весьма честно. Но это вызывало у Майкла именно большую озабоченность, так как они с начала восемьдесят седьмого совсем перестали видеться. Майкл также решил меньше себе напоминать о Ретте, который словно исчез со всех радаров. И Мишель, конечно, понимала, что в его жизни началась какая-то новая полоса препятствий, которую он пытался от всех прятать. Нет, не пусть у славе, а именно внутренняя борьба за то, каким он должен быть, какой семья бы его выглядела, как бы он сам прошел через это, открыто смотря всем в лицо без страха или же разочарования. Иногда она видела его грустным, замкнутым, порой по телефонному звонку она могла определить, как что-то важное его терзало, пока однажды он недолго молчал прежде, чем сказать что они собираются на месяц другой улететь сначала во Францию, потом в Грецию, где у них будет вестись дальше запись альбома. И Мишель обещала ему звонить часто, возможно, даже прилететь к нему, чтобы побыть немного с Майклом наедине, но с каждым разом данное обещание все меркло и меркло перед тем, как стремительно продвигалась ее работа. Возможно, она уже думала, что у него появилась какая-нибудь другая девушка. Нет, конечно, она знала о тех мимолетных увлечениях, которые накатывались в каждом городе концертного тура, но Майкл всегда возвращался к ней. Теперь же Мишель начинала думать, что есть вероятность, что он уже давно от нее что-то подобное скрывал. И вот однажды все же Ричард да проболтнулся, что Майкл и его девушка как-то приходили к нему перед самыми съемками, что его немного удивило, так как он ожидал скорее увидеть его одного или с Мишель, но вещи обернулись совершенно другим образом. Мишель понимала, что ничего не вечно, но так хотелось отложить этот момент на подольше, думать, что все еще может быть хорошо. Однако из них с Майклом реалистом была лишь она — всегда видела подходящие моменты что-либо сказать и показать, вот и тут она также выжидала чего-то. Возможно, принять серьезное решение, которое расставит все по своим местам. Иногда Майкл уже из Франции звонил в неподходящее время, отвлекая ее от работы, что становилось как-то неприятно осознавать, как сильно ему хотелось быть центром ее мироздания. Она работала, и этот трудоемкий процесс отнимал не меньше сил, чем запись альбома. По итогу, Мишель просто начинала чувствовать, как все катится куда-то в пропасть, пока Майкл делал вид, что ничего совершенно не происходит. Мишель все понимала и все видела, она сознавала хорошо, что Майкл искал в себе что-то, что раньше казалось ему запретным или неправильным, что именно с ней он все это не мог прочувствовать. Реальность, что давила на него со всей силы, тоже постепенно рушилась, лишь больше нагнетая ситуацию с младшим братом, который все больше и больше превращался в призрака самого себя. Это уже не был больше тот Майкл, что лучезарно ей улыбался и нередко на пляже, когда они были вдвоем, забавился и выбрасывал ее в океан, громко смеясь и радуясь таким простым вещам. Поздно вечером однажды почти спустя месяц раздался телефонный звонок. Уставшая и немного раздраженная, Мишель добралась до трубки, снимая ее, когда на том конце провода послышался такой до боли знакомый голос, который на протяжении не одного года ее согревал и поддерживал целиком и полностью. Где-то на заднем плане слышалась музыка, веселье, коктейли и вечеринка, возможно, там были девушки, может быть, группа там находилась только одна, но по радостному тону Майкла она поняла, что звонил он ей только с хорошими намерениями. — Милая, привет. Самый лучший звонок тебе из Греции, — начал Майкл, немного рассмеявшись, когда она лишь тяжело вздохнула, желая поскорее уже лечь спать. — Майкл, ты звонишь, что случилось что-то срочное? Как ты? И вопреки всему ее недовольству, они проговорили достаточно долгое время, когда она поняла, что поступала очень даже правильно по отношению к нему. Мишель не могла привязывать его к себе, что-то от него требовать. Просто в какой-то момент они пошли разными дорогами, и это, несомненно, очень сильно навредило им обоим, но жизнь никогда не показывалась лишь только в радужных красках. Да, она помнила, как Патриция и даже Келл говорили о том, что у них, как у пары, большое будущее, возможно, семья и свадьба, однако в реальности всегда случается много чего такого, что просто так невозможно предсказать, не так ли? В следующий раз Майкл позвонил уже через пару дней, и в тот раз он находился у себя один в комнате, явно понурый и грустный, может быть, даже несколько депрессивный, но он старался и пытался сделать свой голос как можно мягче, когда он просил ее приехать к нему в Грецию на отдых, махнуть рукой на работу и жить счастливо рядом с ним, наслаждаться греческими пейзажами, но по итогу, Мишель лишь долго молчала в трубку, боясь причинить ему очень сильную боль. Теперь она уже точно все решила. — Я не приеду к тебе, Майкл, — отрезала она, смотря куда-то перед собой в одну точку. — Более того, я не могу оторваться от важной работы и бросить все — ты просишь от меня невозможного. — Но этот шанс не так часто дается. Мы можем побыть вдвоем все это время, здесь так хорошо и тепло. — Проблема не в этом, Майкл, а в том, что все изменилось за это время. Я же вижу, как ты мечешься между мной и кем-то еще, как ты стараешься делать вид, что все хорошо, но на самом деле это не так, — она ненадолго замолчала, а потом продолжила дальше, тщательно подбирая слова. — Ты думаешь, что все это так просто может забыться, если я рядом буду с тобой рядом. Но ты уже не можешь понять, что будет правильно для тебя, а что плохо. — Мишель, послушай… — Занимайся тем, что лучше у тебя всегда получалось, и не трать время на глупости, прошу тебя. Ведь я все понимаю: тебе просто нужно побыть одному наедине с собой, и это будет правильно. Мишель бросила трубку, и Майкл находился в некотором роде отчаяния, ведь раньше ему еще никогда так никто жестоко не отказывал, не вставлял нож в спину. После его несколько дней не видела группа, Эндрю даже в те дни замолк, чтобы не препираться с ним, видя, как Майклу было непросто все это время. Но логически ли закончились все эти отношения? Никто этого не знал и не мог предполагать. В следующий раз Майкл со злости позвонил и вправду Мишель, удивляясь, что она вообще взяла трубку, как она просила его не звонить в такое время из-за разницы часовых поясов, но он лишь выкрикнул, что согласен последовать ее совету и сделать то, что он умел всегда хорошо — сесть на мотоцикл и поехать на такой скорости, чтобы потом попасть в гиблую аварию. А еще, что у него было очень скверное время и он боялся, как все могут разрушить ему жизнь. Что он пытался этим сделать? Чтобы она приехала, приласкала его и простила все ему прегрешения? Хотел сделать ее своим рыцарем в сияющих доспехах? Он просто хотел, чтобы она была рядом, но Мишель и в этот раз дала ясно понять, что она не приедет и вряд ли захочет это сделать. Сложные времена настали, действительно. Майкл решил улететь на неделю в Гонконг, повидаться с отцом, когда и сумел дозвониться до Тины, чуть ли не со срывом в голосе говоря, что он не знает что делать, как ему дальше быть. Тина лишь шептала в телефонную трубку слова утешения и говорила, что скоро все вернется в норму. Самое главное — не сдаваться. Да, он тосковал, злился, хотел сделать что-то по-детски абсурдное и глупое, чтобы привлечь внимание Мишель, но в итоге он лишь оттолкнул ее от себя, а потом и вовсе решил, что будет проще вычеркнуть ее из своей жизни хотя бы ненадолго. Тем не менее, у него еще оставалась Джонни, которая намеревалась все же уехать в Штаты снова, так как в Австралии было много чего странного для нее, поэтому она желала вернуться к своей подруге Розанне, а также она могла больше времени проводить в местной тусовке. Конечно, когда она узнала о Майкле, она так и подумала, что для него смена места будет хорошим началом, когда она будет рядом с ним. Тем более, пришло наконец-то время для нее познакомиться с Тиной и с Патрицией. — Ты будешь рядом со мной, когда все будет плохо? — прошептала он, когда обнял Розанну ночью так крепко, что все скрипело от боли. — Конечно, останусь. Ты поедешь со мной в Штаты? — также эхом отразилась ее просьба. — Поеду, да. У Майкла все было сложно c записью альбома, однако все дали ему немного времени, чтобы разобраться в своих отношениях. Но перед этим они требовали только одного, чтобы когда он вернулся они записали самую эротичную по их мнению песню, которая своим шепотом сведет любого с ума. «Need You Tonight» уже маячила где-то на горизонте. И у Ричарда Ловенштейна уже появилась идея, что с этой будущей песней можно будет сделать на видео.