Ventus mortem

Девушка вошла в теплую квартиру и ощутила тонкий аромат мужских духов. Слушая тиканье часов, ее взгляд упал на циферблат: большая стрелка показывала на четыре, а маленькая подползала к 12. Тишина была мягкой и обволакивающей, комнаты были пропитаны любовью. Анна на цыпочках двинулась к своей комнате, словно чего-то опасаясь. Она замерла, прислушавшись, и расслышала тихое дыхание, мама давно перестала ее ждать ночами, переживая. Скандалы ни к чему не приводили, Анна просто сбегала из дома, пропадая сутками. Девушка часто, приходя домой после школы, читала в глазах матери безысходность, она увидала, медленно разучившись улыбаться. Анна двинулась дальше, стараясь не издавать ни звука. Ковер отчасти глушил шаги, помогая в нелегком деле. Приоткрыв дверь, она замерла на пороге: в кресле сидел отец и смотрел прямо ей в глаза. Ее глаза все еще светились легкой синевой, и по рукам пошли волны тревоги. Она быстро осмотрелась, но ничего не заметила, и ее глаза снова остановились на родном лице. Черные волосы, подернутые легкой сединой, твердый взгляд синих глаз, смотрящих в упор. Он сидел без движения, словно статуя. — Доброе утро, дочь, нагулялась? — голос звучал тихо, но Анна сразу напряглась. в нем изменилось, но она не могла понять, что именно. — Да. — Ответила она так же тихо, слегка неуверенно. Ночник, горевший над головой отца, слегка рассеивал темноту. Душивший город и первые лучи солнца уже смотрели в окно, растворяя купол на небе. Он уходил неохотно, всеми силами стараясь задержаться еще хоть на мгновение в мире, который считал уже своим. Тишина казалась пустой и звенящей, и Анна продолжала разглядывать отца, словно впервые его увидела. Она осторожно прошла к своему дивану и села, не сводя с родителя взгляда. Он молчал, словно давая что-то ей осознать. В его глазах читалась укоризна. Потом глазам стало больно, она увидела белый всполох лепестка, метка на шее – это метка хранителей мира. Девушка сглотнула, не зная, что от него ожидать. — Увидела. — Кивнул он. Анна молчала, стараясь переварить информацию. «Когда ты успел вернутся с командировки?» — Тревожно роились мысли. — «Не смешно ли, отец и дочь – враги?» — Анна улыбнулась своим мыслям. — Что это меняет? — Поинтересовалась она осторожно, пытаясь принять этот факт. «И давно ли ты меня ждешь?» — Он не отвечал, изучая ее и смотря на браслет. — Два часа жду тебя. — Новый глоток, попытка унять дрожь в теле. «Почему я его боюсь?» — задаваясь мысленно вопросом.— Это ничего не меняет. Одно жаль, что я не уберег тебя от яда, который Темная Леди успела в тебя впрыснуть. Меня не было год. Анна передернула плечами, с лучами солнца ее силы таяли, словно снег. — Как давно тебя инициировали? — Невинный вопрос, но Анна не могла на него ответить. — После твоего уезда я вышла гулять с друзьями и потерялась. — Анна отвела взгляд и стала рассматривать ногти на руках. — Они придут за мной? — Спросила она как-то обреченно. — Они уже здесь. Пока рассвет, они в своем праве. — Реджена напряглась, пытаясь удержать силы в руках. Она бросила быстрый взгляд на окно, за ним, правда, пламенели тени. Стало страшно. Она думала, ища пути спасения. — Уходи рубиновыми мостами, но больше чтобы тебя не было в этом доме. — Сказал он жестко. Анна лишь ему улыбнулась, что такое боль, она забыла год назад. Близкие были лишь неизбежной данностью. — А документы с вещами? — Спросила она, вставая. Вдруг стекла задрожали, грозясь обрушиться. Он кинул ей сумку, и она, не теряя времени, активировала браслет, пока был шанс. Он неохотно подчинился, выдав ударную волну и открыв пространства. Анна шагнула на мост, он раскачивался под ногами, и кругом была темнота. Вязкая, липкая, душащая. Под мостом протекала река и горело несколько переходов. Ото всюду потянуло уже знакомым холодом, он застужал, словно выжимая из тебя жизнь. Ветер сбивал с ног, грозясь скинуть вниз. Анна шла упрямо вперед, решая, что делать дальше. Вдруг она услышала голос. — Я ждала этого момента. — она быстро осмотрелась, но кругом лишь простиралась бесконечная темнота, опутывая своими нитями. — Пройди по всем мостам в долину и возьми в высеченном храме Ожерелье: оно состоит из ракушек, оно тебе поможет. — Девушка хмыкнула, не веря в подарки просто так. — Какую стоимость ты за это возьмешь? — Смех разлетелся, словно звоном стекла. — Если ты его не возьмешь, то не выйдешь отсюда. Плата будет твоя жизнь, а если возьмешь, позже рассчитаемся. — Ответила она. Мост неожиданно кончился, и был небольшой переход, от которого шел новый мост, более высокий. Холод обжигал и колол кожу, оставляя точечные метки. Ей казалось, что она оледеневает, и правда, льдинки спадали с ее рук, разбиваясь о мост. — Хорошо, но все же я хочу знать цену этому подарку. — Шипение. — Не будь настырной, иначе оставлю здесь замерзать. Просто делай, что приказала. — Что-то сжала ее грудь кольцом, выбивая кислород, которого и так не хватало. Ужас стал наполнять душу, и далекие завывания не придавали оптимизма, она побежала, легкие горели внутри, и только когда она, поскользнувшись, скатилась по мосту в долину, больно ударившись о камень, смогла дышать. Сил не было, а впереди виднелся храм. Она чувствовала, что силы к ней возвращаются. Реджена встала и, шатаясь, направилась к храму: здесь уже не было ветра, только мороз играл в заморозку. — Я умру от переохлаждения. — Крикнула она в пустоту, но только Эхо было ей ответом. Сердце большими щипцами сдавливал страх, идти дальше не хотелось, но умереть лежа, ничего не делая, тоже не радовало. Она шла так около часа, уже не замечая холода, пробиравшего ее до костей. Почему она еще дышит — Реджена не знала. Показалась гора, и несколько выступов, по которым ей предстояло подняться. Она никогда не занималась скалолазанием, но все бывает впервые. Она ступила на первый выступ и ухватилась руками за другой выступ над головой. На нем потянулась, чудом перекидывая тело прежде, чем руки соскользнули с него. Реджена так карабкалась вверх минут тридцать, обдирая кожу, когда увидела вход в скале. Высокие черные, круглые колонны поддерживали свод, словно два стража, внизу была пропасть, и ветер пытался рвать темноту на осколки, завывая в ушах, то ли прося о помощи, то ли жалуясь. Прежде она осмотрелась и, убедившись, что никого нет, двинулась внутрь, где горели факелы. Она застыла, пытаясь увидеть жителя, но безуспешно. Реджена достала костяной нож, который изготавливала своими руками. Лезвие было еще острое. С ним она двинулась внутрь, идя между факелами Они вырывали периодами распятых людей или странных животных или надписи на древнем языке. Она остановилась, увидев расчерченный квадрат, в котором томился нарисованный олень, как ей показалось, на первый взгляд. Она сняла один факел и подсветила себе: это было животное с белой, почти мертвой красотой. Тело лоснилась, словно зеркало, отражая все, глаза напоминали блюдечки почти с ее ладонь и были глубокого, отполированного черного цвета, заостренная морда и рога, они закручивались и разветвлялись в спирали, тонкие ноги с копытами. Он казался высеченным из камня, но умом она понимала: это существо есть и не так безобидно, на первый взгляд. Глухой удар капель о пол вывел ее из-за задумчивости. Она вздрогнула и быстро обернулась: никого, и только вдали виднелся еще один вход. Девушка встала и двинулась дальше, не замечая боль в содранных руках и ногах, холод все выстудил, а тепло факелов не согревало, а тем более камень. Вскоре склон пошел вниз, и она оказалась в круглом зале, на потолке была из хрусталя выложена мозаика из перелетающих маленьких птиц, перья у них были стольные и сверкали в мягком свете, рассеивающем темноту, крылья были шириной сантиметров пятнадцать-двадцать, маленькая закругленная голова, словно шишка, и тонкая шея, как у лебедя, переходила в маленькое тело. Эта птичка могла у нее поместиться на ладони, а в центре зала стояла статуя ребенка, напротив нее сидела молодая девушка с желтыми волосами и пустым взглядом. — Я тебя ждала. — Сказала она, смотря на нее с ненавистью и страхом. — Зачем? — Спросила она, стараясь сохранить твердый голос. — Ты Темная леди? — Не удержалась она от вопроса. Своды наполнились ледяным смехом, Реджену словно окунули в ледяную воду. — Темная леди очень далеко отсюда и прикована цепями, хотя на время ей удается их разорвать. — Реджена смотрела на нее, как на сумасшедшую. — Ожерелье в том зале, если пройдешь через огонь. — Глаза девушки широко распахнулись , она смотрела на нее со смесью недоверия и страха. — Пройти огонь? — Тупа переспросила она. — Да, по-другому ожерелье не достать. — Она великодушно махнула в сторону еще одного проема. — Я не пойду. — Она пожала плечами, мол, как хочешь. Реджена вспомнила слова Темной Леди: если я не достану это ожерелье, то не выйду отсюда. Она вздохнула и направилась в проем. Делая несколько мелких шагов, она ощущала жар, исходивший, словно в жерле вулкана, кожа оживала и возмущалась, шипя от боли. Лицо жгло, и первые капли пота выступили на лбу. Она присела у входа и стала рассматривать небольшую нишу, она шла вниз и казалась жерлом, а пламя плясало, словно тянулось к ней, и вытягивалось периодами в струну, грозясь достать, но потом испуганно отлетало, распадаясь мелким дождем, в струну закручивались некоторые лезвия пламени, словно желая ужарить. Они казались живыми змеями, ждущими свою жертву. Страх стал трусливо отступать вглубь души, и на смену приходило спокойствие, так желанное. Реджена усмехнулась, смотря на танцующее пламя в смертельном танце. Она потянула колени и, сложив руки в замок, положила на колени, а сверху примостился подбородок. Глаза неподвижно следили за танцем огня, ища чего-то в нем. Огонь гипнотизировал, манил и отражался в ее глазах, но ударялся о синий свет и отскакивал, как мячик от стены. В очах появлялась решимость с оттенками агрессии, что-то было пугающее в этом взгляде. Вскоре все чувства и эмоции разлетелись ледяными осколками, истаяв в огне. Было холодное спокойствие, и разум медленно выгонял из ячеек мысли, загоняя их в глубь. Сознание стало чистым, и только тогда Реджена уловила изменения в пламени и боковым зрением заметила, что слева от нее что-то весит, блестящее сталью. Огонь был кольями, которые сталкивались, вращались и словно по лабиринту перемещались, открывая зазор, но при ударе друг об друга обрушивались маленьким ревущим огненным штормом, вот коридорчик, маленький, узкий Реджена почти соприкоснулась бы с кольями огня, но пройти можно было, снова смена ролей, стена из частокола стояла минут 5, когда на нее что-то налетело, и обрушился водопад огня и с шипением разошелся по сторонам. На миг мелькнула фигура, поманила, и снова тот же танец. Реджена поднялась твердо, словно царица, выпрямилась, стряхивая оцепенение, и хотела уже сделать шаг, когда блеск привлек ее внимание, и она повернулась к нему. Это был костюм из топа и мини-юбки, и рядом висел укороченный меч и шлем. Она подошла и все сняла. Одежда, показавшаяся сталью, была мягкой и пластичной. Реджена, не долго думая, его одела и закрепила оружие на бедре; все она делала подсознательно, когда заметила в углу сапоги, которые ей будут по колено, они были покрыты шипами, только сантиметра два в самом верху было чистой кожей. Она взяла их за верх и, поранив руки, одела на ноги. На ее удивление, они были легкие и отдавали легкой белизной, и тогда она замерла в метрах двух от стены огня, ожидая появление прохода. Ее руки наполнились легкостью, и она почувствовала легкое покалывание во всем теле, шлем удобно пристроился на голове. Она себя ощущала королевой-воительницей, и ей казалась, что одежда имеет разум. По ней проходила мелкая рябь, но не причиняла дискомфорта. Свое одеяние она не ощущала. Оно слилось с ней, став частью нее. Вот открылся коридор.