Дорога ночи

Жизнь казалась невыносимой слишком долго, чтобы Найт имел представление о чистом счастье, которое должно быть свойственно подросткам. По крайней мере, телевизор утверждает, что все дети его возраста наслаждаются жизнью или бунтуют, эгоистически забивая на чувства окружающих, слишком увлеченные поиском быстротечных наслаждений. Найт хотел бы быть частью этой вымышленной реальности, к которой так естественно принадлежит его брат Дрим, а не застрять по ту сторону стекла один на один с ужасающим осознанием, что чужое счастье может строиться на костях. Иногда он думает, что слишком драматизирует школу и общество, но изо дня в день, сталкиваясь с безразличием и жестокостью подавляющего большинства, находя отдушину только в невинной улыбке своего драгоценного брата, он быстро перестал заботиться о таких мелочах. В лучшие дни никому нет дела до того, что он думает о повседневной жизни, в которую даже не находит сил вкладываться, слишком сосредоточенный на том, чтобы не запылиться раньше времени в каком-нибудь переулке по пути домой. Намного чаще Найт задается вопросом, почему он даже встает с постели каждое утро. Когда они с Дримом были детьми, их мать была убита при попытке ограбления, пока близнецы прятались в яблочном саду за домом. К несчастью, их роскошное имение торчало в их захолустном городке, как большой палец, привлекая воров и жуликов всех мастей. При матери они втроем жили обособленно и редко контактировали с внешним миром. Джоку ненавидела людей и их завистливые взгляды, но после ее безвременной кончины у детей не было выбора в том, кто будет о них заботиться. Мягкий и наивный характер Дрима с его безграничной верой в окружающих спас его от жестокости, которая вскоре свалилась на подозрительного и замкнутого старшего близнеца. Найт, как и его мать, не доверял их намерениям, взяв на себя ответственность за имущество, чтобы контролировать щедрость брата. Разумеется, это не понравилось тем, кто смотрел на Дрима, как на перспективную дойную корову. Найт думал, что твердого намерения и сдержанного отказа достаточно, чтобы они остановили свои махинации. Ну, он тоже был наивен. Большие страдания начались с малого: с Дримом обращались, как с маленьким принцем и все ему позволяли, а Найта игнорировали, часто оставляли в стороне или просто разговаривали предельно грубо. Потом начались тычки, подножки, изредка его обливали водой или бросали в него камни или стухшие овощи. Дети вставали вокруг него и толкали от одного к другому, пока он не упадет, рвали или крали одежду, пока взрослые просто смотрели, пряча растянутые в улыбках лица за рукавами, наслаждаясь зрелищем. Раньше близнецы учились дома под руководством мамы, но теперь их бросили в незнакомую среду школы без всякой подготовки. Дрим быстро влился, а Найт — нет. Он любил литературу и историю, но все вокруг твердили, что это бесполезные предметы. Словно назло, преподаватели не включали их выше базовых в его расписания, включая больше математики и химии, которые он совсем не понимал. Никто никогда не потрудился объяснить ему, что предметы Найт должен выбирать сам. У Дрима быстро появилось много друзей, он притягивал к себе людей и монстров, словно магнит. Но, к облегчению старшего брата, он намертво связался с теми, кто был доброжелателен искренне, а не для своей выгоды. Наверное, почувствовал от них большую отдачу. Найт был один. Иногда Дрим звал его в свою компанию, но он чувствовал себя среди них лишним, просто мертвым грузом, поэтому чаще отказывался, даже если одиночество приносило больше боли, чем легкий дискомфорт общества незнакомцев. Когда им было тринадцать, их магия проснулась. В современный век монстры и люди практически полностью потеряли свои магические способности, но в некоторых семьях этот дар еще сохранялся. Их мать имела связь с растениями и была способна заставить яблони давать волшебные плоды, чем, собственно, и зарабатывала. Дрим получил способность принимать и распространять позитивную энергию. А Найт… у него все наоборот. Когда окружающие узнали об этом, жизнь старшего близнеца стала невыносимой. Они говорили, что не хотят его, что он приносил одни проблемы, что его сила всем вредит, что он проклят, демон, не должен существовать. Взрослые отталкивали его, если он подходил слишком близко, до боли сжимали кости, когда куда-то тащили, изредка давали пощечины, если он осмеливался говорить вне очереди. Дети были более жесткими, еще не потеряв веры в свою безнаказанность, загоняя в переулки и заросли, отнимая деньги и портя вещи, причиняя боль и упиваясь ей, каждый раз становясь только хуже в своих экзекуциях. Дрим ничего не знал о происходящем. Окружающие постарались, чтобы их золотой источник счастья и богатства оставался в неведение и не потерял своего благодушия, пока Найт продолжал молчать, боясь нарушить невинность брата и навлечь на него неприятности. Старший близнец хорошо научился скрывать свои раны и шрамы под закрытой, но непримечательной одеждой, как и свои боли и вздрагивания от прикосновений к травмам. Дрим был цепким, и Найту пришлось быстро научиться держать лицо. Он терпел, не зная ничего другого, не веря, что кто-то захочет помочь ему. Он терпел оскорбления, пренебрежение и побои. Найт научился лечить трещины и переломы, чинить одежду и обувь, готовить себе еду, правильно обходиться с деньгами, заботиться о младшем брате, лгать и жить в одиночестве. Он не знал, для чего живет, но пока не хотел умирать. Надежда на лучшее все еще теплилась в груди. Долгое время Найт думал, что жизнь не может быть хуже. Он ошибался. Оказывается, гормональные подростки без хотя бы крох совести и чувства меры могут пойти на что-то намного худшее, чем порча учебников и пара сломанных ребер в кругу хихикающих друзей. Один из одноклассников затолкал его в кладовку спортзала после уроков с хищным выражением лица. Найт собирался просто тихо перетерпеть издевательства, пока обидчику не наскучит его отсутствие реакции и он не уйдет. Смирение и апатия сменились ужасом, когда вместо этого тот попытался стащить с него штаны. Скелет рано научился не сопротивляться. В случае неудачи ему просто доставалось сильнее, в случае удачи его вызывали на ковер к директору и назначали наказание за нападение на ученика, что просто делало его более беззащитным. Но в тот момент он сработал механически, со всей силы ударив сапогом в живот другого монстра. Тот упал на пол и сблевал, пока Найт схватил свои вещи и со всей дури кинулся бежать из школы домой, в единственное безопасное место в мире. К удивлению, на следующее утро ничего не изменилось, а тот ученик какое-то время обходил его стороной. К сожалению, это было просто затишьем перед бурей. Через несколько месяцев его поймали по пути домой и потащили в глухой переулок. Найт рефлекторно попытался кричать, но ему быстро завязали рот. Он продолжал метаться до тех пор, пока не увидел, кто ждет его в том переулке — тот самый одноклассник из кладовки. Скелет застыл в ужасе, уже зная, что должно произойти. От гнева и страха на глаза навернулись слезы. Тот, кто его тащил, завязал ему руки за спиной и бросил на землю. — Спасибо, приятель, — с ухмылкой поблагодарил монстр своего сообщника, но тот только махнул рукой и ушел. Найт попытался отползти как можно дальше, но быстро уперся в стену, отчего по телу прокатилась дрожь отчаяния. Монстр обернулся к нему с садистской улыбкой и протянул руки. Скелет извивался, дергался и пинался, изо всех сил оттягивая свою ужасающую судьбу, отчего его обидчик становился все более раздраженным. Даже поглощая негатив, это слабое тело не может столкнуться с грудой мышц и победить. С гневным рычанием его перевернули на живот и поставили на колени. — Прекрати дергаться, иначе я просто пойду за Дримом. Уверен, твой брат будет более сговорчивым, — угрожал монстр, склонившись низко к его голове, после чего рассмеялся, видя реакцию. От этих слов Найт похолодел, тут же остановив все попытки спастись. Конечно, однажды кто-то бы использовал эту слабость к младшему брату таким гнусным способом. Слезы обожгли щеки, а всхлипы остались неуслышанными из-за веревки. Его дыхание стало настолько прерывистым, что заболела грудь, а в глазах потемнело. Он молился о помощи, но никто не пришел. Он надеялся проснуться, но реальность не заканчивалась. Монстр ушел, разрезав путы, пообещав, что скоро они снова хорошо проведут время вместе, а Найт остался сидеть там, глядя мертвыми глазами в грязную стену. Вот так у него больше ничего не осталось. Его разум, его тело и даже душу испортили их грязные руки. Чем он заслужил этот ад? Он обнял себя и свернулся в клубок, заставляя себя думать о чем угодно, кроме произошедшего. Поздно ночью он встал и в трансе вернулся домой, где Дрим уже лег спать, но заботливо оставил на прилавке ужин. Найт на секунду почувствовал в себе раскаленный гнев к брату, ставшему ахиллесовой пятой, но быстро заставил себя остановить эти глупости. Близнец ничего не знает и ни в чем не виноват. Он должен винить настоящих преступников. Еда вернулась в холодильник, один ее вид пробуждал тошноту. Скелет отправился в душ, но, сколько бы он ни оттирался, продолжал чувствовать себя грязным. Найт достал из-под половицы дневник, единственную вещь, которой можно излить душу, и сел на кровать, дрожащими руками держа ручку. Эти записи — единственное доказательство его мучений, но сделать пометку о сегодняшнем дне равносильно принятию реальности. Страница вымокла в слезах, но несколько размытых слов все же остались на ней. Жизнь продолжалась, и Найт начинал каждый день со страхом. Он взял в привычку стараться поймать Дрима и его друзей после школы. Как бы некомфортно ему ни было, но снова попасть в ловушку, будучи одиноким, совсем не хотелось. Если это не было возможно, скелет искал самые дальние обходные пути к дому, на которых на него с меньшей вероятностью нападут. Это существенно снизило уровень насилия, но увеличило его жестокость, однако избиения уже давно перестали быть главной проблемой. Раз в несколько месяцев его все равно ловили. Тот самый монстр, иногда с одним или двумя друзьями. Если Найт пытался уйти через парк, они тащили его в чащу. Если вдоль главной дороги — заталкивали в машину и везли на пустырь за городом. Если незнакомыми улицами, они всегда находили переулок или заброшенный дом. Спасения не было, милосердия тоже. Как бы Найт ни умолял и ни плакал, им становилось только веселее его мучить. И вскоре, как и с побоями, он просто перестал реагировать. Что толку пытаться защитить храм своего тела, когда его грабят и рушат раньше, чем Найт успевает начать восстанавливаться? Не легче ли просто оставить его в руинах? Он обнимает чистого и невинного брата, мысленно извиняясь, что, будучи таким грязным и сломанным, смеет к нему прикасаться. Улыбается ему искусственно, не подвергаясь подозрениям лишь потому, что Найт и сам уже не помнит, как выглядело его искреннее счастье. Сидит ровно и неподвижно, хотя кости болят сильнее, чем большинство способно выдержать, не заплакав. Боль настолько неотъемлемая часть мира, что жизнь без нее — просто далекий полузабытый отголосок.

***

Летняя ночь теплая, и ветра практически нет. Найт сидит на автобусной остановке под светом мигающего фонаря, пришивая пуговицы к рубашке. За городом темно и тихо, только трели сверчков наполняют воздух. Все кажется таким спокойным, что на секунду скелет думает просто пройти через пустырь к лесу и исчезнуть в нем. Вместо этого он сосредотачивается на главной задаче, чтобы поскорее отправиться в путь. До дома отсюда не меньше часа пути, а стрелка часов уже перевалила за два. В двадцати метрах от него, в противоположном от города направлении, стоит заправка. Из пустоты ночи выехал автобус и завернул явно для того, чтобы пополнить бак. Он остановился у одной из колонок и открыл двери, выпуская группу восторженных или раздраженных скелетов, утомленных дорогой. Черный скелет с щупальцами вставил пистолет в бак и посмотрел на свой детский сад. — Стоянка только полчаса. Если кто-то не вернется, Киллер, мы уедем без него, — устало сказал он, разминая затекшие за рулем кости. — Как скажете, босс! — жизнерадостно отозвался скелет с черными следами от слез на черепе, совсем не волнуясь на счет угрозы. Найтмер только закатил глаз и направился следом за нетерпеливым Хоррором и Дастом в магазин. Киллер схватил сонного Кросса, который хотел остаться на боковой вместе с Эррором, но был грубо разбужен переползавшим через него Убийцей, за руку и потащил за собой. Ужас уже опустошал прилавки с закусками, пока Пыль шатался у холодильника с напитками, а Найтмер выбирал себе очередной дерьмовый роман, пристрастие к которым никто в группе совершенно не понимал, кроме Ошибки с его Андерновеллой. Киллер сегодня был милосерден и решил не мучить монохромного спутника слишком долго, сразу направившись к полкам с батончиками и конфетами, где схватил дюжину разных плиток шоколада для себя, Кросса и Эррора, и вернулся к кассе, все еще таская за собой другого скелета. Обычно очаровашка Крисс-Кросс бы взбунтовался такому обращению, но, видимо, он слишком устал, чтобы даже пытаться возмущаться. Он и встал-то только из-за своего стадного инстинкта. Выйдя из магазина, Киллер остановился, улыбаясь хорошей погоде и ночному спокойствию. Ах, это пробуждает в нем романтика. — Взбодрись, Кросси, смотри, какое лето! — возбужденно сказал он, дергая спутника. — Давай просто вернемся в постель, — проворчал тот, свободной рукой потирая разноцветные глаза, все же слегка проснувшись. — Ты должен больше наслаждаться моментом, — театрально пожурил его плачущий ненавистью скелет, заработав только плоский взгляд, но пошел к дому на колесах. — С твоим настроем завтра пойдет ливень, и босс будет весь день ворчать, что дорогу не видно, и… Эй, смотри, ты видишь это?! — вдруг воскликнул он, разворачивая монохромного в нужном направлении. Кросс зарычал, окончательно устав от поведения Киллера и его дерганий так поздно ночью, собираясь хорошенько ему врезать, но остановился, заметив, на что ему указывает спутник. На остановке, которая представляла собой только хлипкую скамейку и знак с расписанием, сидела короткая фигура и возилась со своей рубашкой. Честно говоря, картина казалась весьма жуткой, потому что огни города довольно далеко, а никакие междугородние автобусы в это время тут проезжать не должны. — Это что, ребенок? — прищурившись, спросил Кросс. — Не знаю, пойдем посмотрим, — Киллер уже рванул туда, не закончив предложение. — Босс сказал не пропадать, — напомнил ему спутник, идя следом. — Мы будем в зоне видимости, расслабься, — отмахнулся скелет. Фигура, это оказался скелет-подросток, казалась слишком погруженной в свое дело, чтобы заметить их приближение. Его одежда мятая и грязная, а кости покрыты ранами и шрамами, насколько видно под распахнутой рубашкой. И он… пришивал пуговицы? Кто, черт возьми, будет пришивать пуговицы в два часа ночи на остановке посреди нигде? Старшие скелеты немного напряглись, заметив общий измученный вид ребенка. Что-то во всей этой ситуации было не так, и природное любопытство не позволит пройти мимо. — Эй, приятель, я почти наверняка уверен, что нет смысла сидеть здесь так поздно. Первый автобус только в семь утра, — наигранно беспечно предупредил Киллер, указывая на расписание, заметив, насколько сильно вздрогнул подросток на его голос. — Ах, не волнуйтесь. Я никуда не еду, — не отрываясь от своего занятия натянуто улыбнулся подросток, явно чтобы их не разозлить и вежливо отказаться от дальнейшего разговора. Его голос звучал хрипло, словно он недавно кричал или плакал, и, если присмотреться, можно увидеть, что на щеках еще остались размазанные следы фиолетовых дорожек. — Что ты делаешь тогда здесь так поздно? Разве это не школьная ночь? — вежливо поинтересовался Кросс, хотя Киллер мог видеть за этим настороженность. Очевидно, у них есть одинаковое подозрение. — Не волнуйтесь… я просто направлялся домой, но меня высадили здесь. И мои пуговицы оторвались, я не могу пойти домой в таком виде, — он наклонился вперед, желая скрыться от пытливых взглядов, не солгав, но и не сказав правду. — Может быть, тебе нужна помощь? Подбросить до дома? — не подумав предложил Киллер, но ему не нравилась идея просто бросить ребенка здесь. Всяких маньяков много, и не все из них такие разборчивые, как он. Да и кто бы высадил его за городом? Может быть, одноклассники решили так поиздеваться? Очень хотелось бы верить, что это все. — Не переживайте, я знаю дорогу, — устало опустил глаза он, явно желая выйти из этого разговора и остаться в одиночестве. Странно, что кому-то комфортнее на безлюдном шоссе, чем в окружении обеспокоенных его состоянием монстров. Хотя, может быть, и нет. Киллер только хотел настоять, даже если Найтмер потом разозлится, но тут Кросс сзади оттянул ребенку шиворот, явно желая что-то разглядеть или доказать. Подросток прижал руки к груди и замер, широко распахнув от страха глаза, но не пытаясь сопротивляться. Убийца это узнал — готовность принять все, что тебе дают, даже самую большую боль. Просто это продолжается слишком долго, чтобы считать естественным сопротивляться. Так много обидчиков, что любой становится угрозой в его глазах. Он такое часто наблюдал. Но через секунду ребенок затрясся, как осиновый лист, с трудом дыша. Кажется, на сегодняшний день это было последней каплей, чтобы его выдержка сошла на нет. Он уткнулся головой в колени и зажал рукой рот, пытаясь подавить рыдания, но только сильнее расстраиваясь, когда это не получалось. Кросс в панике отпрянул, не ожидая такой реакции. В обычное время она бы и не была такой бурной. — Давай, приятель, Крисс-Кросс не сделает тебе больно. Дыши глубже, — говорил Киллер, садясь на скамейку рядом, заставляя ребенка выпрямиться, чтобы прижать к груди. — Пожалуйста, не делайте мне больно! Я не хочу больше! — плакал он, вяло пытаясь выбраться, словно нет никакой надежды и это просто инстинкт. — Тихо, все хорошо, никто тебя не обидит, — погладил его по спине Убийца, пытаясь не поддаваться душераздирающему крику. — Пожалуйста, я не хочу, пожалуйста… — в бреду повторял молодой скелет, застряв в своем кошмаре, но перестав сопротивляться, вместо этого прильнув к утешительному присутствию незнакомца. — Шшш, пока я тут, с тобой все будет в порядке. Ничего, что ты не хочешь, детка, — мягко убеждал Киллер, прижавшись щекой к макушке, сделав объятие более защищенным. Несколько минут они просидели в тишине, прерываемой только всхлипами, икотой и тихими заверениями. Кросс расположился рядом, взволнованно глядя на подростка, явно чувствуя себя виноватым. Ах, этот очаровательный монохромный дурень. Ему тоже иногда следует напоминать, что нельзя контролировать и предсказывать все на свете. В конечном итоге все стало достаточно спокойно. — Вот так, малышка, тебе не о чем переживать, — улыбнулся плачущий скелет, заметив, что паника сменилась настороженным смущением. — Как тебя зовут, детка? — Найт, — в футболку пробормотал он, неловко решая, должен ли он взять себя в руки и отстраниться от приятной близости, проявленной кем-то, кроме брата, впервые за годы, или можно позволить себе немного наглости. — Прохладно, будешь Найти. Можешь звать меня Киллер, а монохромного — Кросс, — ткнул пальцем Убийца в неловкого спутника. — Почему Киллер? — озадаченно спросил Найт, просто чтобы не повисло неловкое молчание. — Что же, у нас тут трое Сансов, так что нам приходится выкручиваться, чтобы не запутаться, — воодушевленно объяснил он, получив в поддержку робкое хихиканье. — А поскольку мы все ребята Кошмара, приходится соответствовать, — Киллер погладил ребенка по голове, но из расслабленного переоделся в серьезного. — Без обид, Найти, но что с тобой случилось? Какие-то проблемы дома? — Нет-нет, дома все отлично, — запротестовал тот, пытаясь помотать головой, морщась от головной боли. — Проблема во всех остальных, — медленно продолжил он, наконец-то подняв глаза, чтобы оценить их реакцию. — Вы не местные, да? — Просто проездом, — вступился Кросс, проверяя, в порядке ли подросток с ним, но успокоился, не вызвав страха. — Что ты имеешь ввиду? — Кажется, все привыкли, что я никому не нравлюсь, и никто никогда не защищает меня. Поэтому появился кто-то, кто этим пользуется, — с горечью ответил Найт, с тоской прикрыв глаза. — Одним нравится причинять мне вред, а другие не хотят иметь со мной дел. Они портят меня, — уклончиво закончил он. — Портят? — уточнил Киллер, на что ребенок кивнул. — Чувствую себя грязным, — устало поежился он. — Наверное, вам не стоило трогать меня. Взрослые скелеты похолодели, осознав значение этих слов, после чего внутри поднялось праведное чувство гнева. Черт, надо будет найти этих грязных ублюдков позже и преподать парочку уроков хорошего обращения, прежде чем убить. Убийца мог видеть, как левый глаз Кросса загорелся красным. Пойти прямо сейчас творить бесчинства очень соблазнительно, но будет подозрительно, если кто-то умрет в ночь, когда они здесь остановились. — Есть какие-нибудь планы на ближайшее будущее? — как бы невзначай спросил Киллер, вытащив из полузабытого пакета плитку шоколада и протянув ее Найту. — Планы? — удивленно спросил подросток, приняв предложение, словно одна лишь мысль о будущем — нонсенс, слегка отпрянув. — Да, знаешь, очевидно, что сейчас ты просто терпишь все это, потому что думаешь, что у тебя нет другого выхода, — констатировал плачущий скелет, неопределенно махнув рукой. — Тебе кажется, что скорая смерть будет естественным завершением твоих страданий. Не хочешь умирать и приближать этот момент, но уже слишком устал, чтобы бояться ее. Я прав? — Найт зачарованно кивнул. — Всю жизнь концентрируешься на одной вещи или человеке, надеясь, что без тебя они не справятся, но в глубине души зная, что это не так. Наверное, ты понятия не имеешь, чего хочешь для себя или чем займешься после окончания школы? — он помотал головой. — Я всегда заботился о моем младшем брате, я очень люблю его, — с нежностью признал Найт, смотря в небо. — Но все остальные тоже. Я не знаю, зачем ему еще нужен, — грустно опустил голову, потерев пальцами нетронутую обертку. — Если он уйдет, мне больше ничего не останется. — Так? Хочешь сбежать без плана и сожалений? — тупо спросил Убийца, намеренно нарушив мрачную атмосферу. — Киллер, — зашипел Кросс, испуганный его ходом мысли. Их группе не впервой похищать подростков, правда, последний раз это было десять лет назад, и Кросси стал слишком ответственным придурком, чтобы сейчас легкомысленно воспринять эту идею. — Да, Киллер, что за дерьмо ты делаешь за моей спиной? — раздраженно проворчал Найтмер, появившись позади, заставив Найта отпрянуть прямо в грудь монохромному. Тот поймал подростка за плечи, чтобы не упал со скамейки. Киллер радостно обернулся, совсем не обеспокоенный. — Босс! Я предлагаю взять этого милого малыша Найта с собой! — восторженно ответил он, явно не заботясь о последствиях. Кросс раздраженно закатил глаза, а ребенок испуганно метался взглядом между ними, боясь гнева этого ужасающего монстра. Он мог только гадать, как раньше не заметил такого огромного скопления негатива. Еще никогда он не встречал такого количества в одном существе. Найтмер поднял на него свой пронзительный голубой глаз, и Найт замер, словно перед ним предстала непреодолимая сила природы. Он не понимал, как другие могут оставаться такими спокойными. Неизвестно, что Кошмар увидел в нем, но его черты как будто смягчились, а плечи опустились в поражении. — Отлично, будешь нянчиться с ним. А теперь пошли! Полчаса уже закончились, — рявкнул Найтмер, развернувшись и направившись к их автобусу. — Ура! Пойдем, Найти! Душ, одежда и сон, больше ни о чем не думай. С этого момента твоя жизнь круто перевернется. Тебе понравится путешествовать с нами, — как всегда воодушевленно вещал Киллер, схватив Найта за руку, чтобы тот не отставал. Подростку начинало казаться, что этот парень не умеет унывать. — Постой, придурок, он даже не соглашался! — крикнул ему вслед Кросс, хватая упавший на землю рюкзак и ускоряясь, чтобы догнать их. Все трое остановились, и Найт вдруг понял, что это так, слишком увлекшись чужим энтузиазмом. Сбежать просто так? Без объяснений, записки, прощаний? Что подумает Дрим? Что с ним будет, если Найт просто исчезнет? Наверное… ничего страшного. Его близнец уже достаточно взрослый, чтобы знать, когда о нем искренне заботятся, а когда — только для того, чтобы что-то получить. У него есть Инк и Блю, а их намерения всегда были чистыми, и они не бросят друга в трудную минуту. Жители города, наверное, вздохнут с облегчением. А Найт… он будет спасен? — Если я захочу вернуться, вы мне позволите? — с надеждой спросил он в качестве последней меры. Он не очень осторожен, собирается идти с монстрами, которых едва знает, но вряд ли с ним поступят хуже, чем здесь. Найт просто хочет убедиться, что недавно обнаруженная возможность сбежать у него сохранится. — Конечно, детка, — смягчился Киллер, — даже подвезем до дома. Больше они не останавливались, в тишине пройдя к автобусу простой белой расцветки с черными линиями тут и там. Выглядел старым, краска облупилась в нескольких местах, но надежным и чистым. Найтмер ждал, пока они зайдут внутрь, прежде чем направиться к водительскому месту и закрыть дверь. Найт взволнованно огляделся, оценивая интерьер. От водительской кабины по обе стороны коридора расположились шкафы, кухонная зона и маленькая комнатка с душевой. Потом было небольшое открытое пространство, а в самом конце обеденная зона с дуговым диваном, столом и парой табуретов. Автобус тронулся, Найт выдохнул, даже не заметив, как до этого задержал дыхание. Звезды, он действительно делает что-то настолько безумное? — Иди в душ, я достану тебе что-нибудь для сна, — сказал Кросс, нарушив момент и широко зевнув. — Дуй в кровать, ранняя пташка, я сам все сделаю, — монохромный с сомнением взглянул на Киллера, но решил не сопротивляться, явно слишком уставший для этого. Дрим тоже всегда устает, если рано не ляжет спать. Они еще и пары километров не проехали, а Найт уже становится сентиментальным. Может все же выйти, пока еще не слишком далеко? Он промолчал. — А ты в душ. Я оставлю одежду и полотенце за дверью, свои грязные вещи брось в корзину. Только не слишком долго, я не уверен, сколько там воды. Подросток так и сделал, позволив себе на секунду расслабиться в полутеплой воде, принявшись тщательно оттирать кости от событий прошедшего дня. Когда он почувствовал себя отдаленно чистым, Найт вышел. Он встал на колени и слегка приоткрыл дверь, проверяя, есть ли там кто, с облегчением схватив чистый комплект одежды. Он был явно старый и поношенный, но он не привередлив. Простые футболка и шорты, слегка великоваты, и пара розовых тапочек. Найт схватил свои сапоги и вышел. — Сюда, — тут же схватил его Киллер, ведя вглубь автобуса, быстро забрав у него обувь и сунув в один из шкафов. — Будет тесновато, но ты не обижайся. Лучше радуйся, что никто не храпит. Там за шкафом к стене крепилась лестница, поднимающаяся под потолок на другой ярус, ведя в две стороны, огороженные бортиками. Киллер резво взобрался по ней и нырнул влево, в сторону, что не над обеденной зоной, после чего поманил за собой. Найт сглотнул, но сделал, как велели. Наверху оказалась одна сплошная спальная зона с обеих сторон. Было слишком низко, чтобы стоять, но достаточно комфортно сидеть на коленях. На кровати в задней части автобуса лежало трое незнакомых ему скелетов. Черный с синими следами слез и странными искажениями и обычный с огромной дырой в черепе спали. Но крайний сверлил его разноцветными глазами, тревожно улыбаясь. — Закрой моргала, Даст, ты жуткий, — кинул тому Убийца. — Просто хотел посмотреть на наше новое дополнение, — нарочито медленно ответил Даст, ничуть не обидевшись на грубость. Видимо, это что-то дружеское. — Меня зовут Найт. Приятно познакомиться, — застенчиво представился подросток, боясь впасть в немилость. — Милый боб, — хмыкнул скелет, расслабленно. — Спокойной Ночи, — пожелал он и отвернулся, натягивая одеяло до носа. — Давай, Найт, ложись рядом с Кроссом, — привлек его внимание Киллер. На их стороне за кроватью была еще маленькая зона с ковром, окнами и еще парой шкафчиков. Монохромный уже спал мертвым сном у того края кровати. Найт лег между двумя скелетами, но даже втроем места оставалось предостаточно, чтобы положить еще двоих. Другая кровать казалась меньше, только для троих. Убийца накинул на него одеяло и погладил по голове. — Сладких снов, Найти, — прошептал ему Киллер, уже выглядя сонным. Весь этот потраченный энтузиазм дает о себе знать. — Спасибо, — так же тихо поблагодарил подросток, не зная, как выразить ком чувств, застрявший в горле. — Добро пожаловать, — улыбнулся старший скелет и, закрыв глаза, практически сразу уснул. Найт лежал на незнакомой кровати, укачиваемый движением автобуса, слушая чужое дыхание. Когда он в последний раз не спал в одиночестве? Наверное, когда Дрим перестал бояться грозы где-то в четырнадцать. Это было так давно. Его глаза слипались под тяжестью стресса прошедшего дня, а Найт не сопротивлялся. Он не беспокоился, впервые за долгое-долгое время, не боясь восхода солнца.

***

День Дрима, как и каждый до этого, начался замечательно. Он встал в пять утра вместе с первыми лучами солнца, предвкушая все замечательные вещи, которые произойдут с ним сегодня. Поднявшись с кровати и заправив ее, он отправился на утренние процедуры, пройдя мимо закрытой комнаты брата, мягко напевая, прекрасно зная, что в такую рань тот ничего не слышит. По возвращении он останавливается и по привычке тихо стучит. — Доброе утро, Найт, — не слишком громко говорит он, но не получает ответа. Ни капли не расстроившись, Дрим отправляется к себе, чтобы разобраться с домашним заданием. Его близнец редко отвечает, но всегда приятно, когда такое случается. Младший садится за работу с энтузиазмом, даже если некоторые задания совершенно не понимает. Он любит заниматься этим с утра пораньше, пока голова еще свежая, а вчерашние знания уже немного уложились в голове. В семь утра из комнаты Найта раздается истошный звон будильника, который продолжается целую минуту, потому что старший близнец наверняка благополучно проспал и его. Дрим с улыбкой покачал головой. Если дать его брату волю, то он и землетрясение проспит. В семь тридцать младший собирает сумку, одевается для продуктивной учебы и отправляется будить Найта, чтобы они вместе могли приготовить завтрак и отправиться в школу к девяти. Дрим любил эти моменты, когда они могли просто побыть вдвоем. Его близнец слишком оторван от общества, слишком замкнут, слишком необщителен, и это сильно беспокоит. Он всегда готов уделить внимание младшему, но Дрим устал считать дни, когда его брат запирается в своей комнате или пропадает где-то допоздна. Последнее время как будто все становится только хуже. Поначалу Дрим обрадовался, когда брат начал стараться чаще гулять с ним и его друзьями, но это быстро прошло, когда младший заметил, что Найт будто бы просто ищет среди них укрытие, не пытаясь влиться на самом деле. Даже появился страх, что его могут задирать в школе, но Найти бы сказал ему, если бы случилось что-то настолько неприятное. Верно? Яростно помотав головой, отметая дурные мысли, он вновь встал перед знакомой дверью и постучал уже более настойчиво. — Найт, пора вставать, — громко позвал Дрим, но с другой стороны не раздалось ни звука. Ни трения ткани, ни жалобных стонов. Ничего. Младший скелет закатил глаза на лень брата, слегка раздражаясь, зная, что тот запирается изнутри и по-другому его не поднять. — Давай, Найти, нам скоро надо идти. Мы не успеем позавтракать, если ты продолжишь спать, — с нотками нытья в голосе продолжил скелет, еще раз постучав. Он в отчаянии схватился за ручку, собираясь дергать ее, прекрасно зная, как это бесит Найта, но замер, когда она повернулась и дверь открылась. Душа Дрима упала при взгляде на пустую комнату и заправленную кровать. Это странно. В тревожном смысле. Может быть, он поднялся, пока младший работал. Дрим быстрым шагом добрался до ванной, но там никого не было. Уже слегка паникуя, он спустился на первый этаж, надеясь, что брат просто хотел сделать ему сюрприз и приготовить завтрак пораньше, иногда он делал так, но отсутствие запаха ингредиентов не помогало его нервам. К несчастью, кухня была пуста, а ужин, который Дрим оставил на прилавке, стоял нетронутый. Найта не было в доме. Младший был на грани панической атаки. Он схватился за телефон, готовясь крутить дисковой набор, но… не знал, кому звонить. У его близнеца не было близких друзей, у которых он мог бы ночевать. Единственным местом, где он мог бы оставаться часами, не замечая времени — библиотека, но она закрыта ночью. У них не было опекунов, которые бы знали о планах Найти. Когда Дрим даже видел его последний раз? Вечером он не слышал его возвращения. Тогда в школе? Звезды, это было так давно. — Алло? — раздался жизнерадостный голос Блю из трубки. Скелет даже не заметил, как набрал номер одного из своих друзей. — Блю, я не могу найти Найта! Его нет дома, и я не знаю, что мне делать, — плача, сказал Дрим, оседая на пол. Такого никогда не происходило, старший брат всегда был дома утром. Потеря матери была очень болезненной, и младший в ужасе от мысли, что последняя его семья просто исчезла. — Пожалуйста, успокойся, Дрим, и расскажи, что случилось, — Блю явно был встревожен, но оставался спокоен, чтобы не заставлять друга паниковать еще больше. — Я пошел будить Найти, а его там нет… я… я не видел его со школы вчера… он часто… возвращается, когда я уже сплю, поэтому… я не волновался вечером. Но он не возвращался, — как мог между всхлипами объяснил Дрим, взвыв при последних словах. — Все будет хорошо, я сейчас приду и мы… хм… Дрим, Ханни хочет что-то сказать, — Блю передал трубку своему старшему брату. — Послушай, Дрим, мы сейчас приедем, но ты должен позвонить в полицию и сообщить о пропаже, — непривычно серьезно сказал ему Ханни. — Пожалуйста, немного успокойся, не нужно паниковать раньше времени. Мы скоро найдем его. — Да, хорошо, я так и сделаю, — дико кивал подросток, все еще всхлипывая, но чувствуя себя лучше с чужой поддержкой. — Мы будем через пятнадцать минут, — вернулся на линию Блю. — Спасибо, — с дрожащей улыбкой поблагодарил Дрим. Он повесил трубку и глубоко вздохнул, закрыв глаза, успокаивая свой приступ паники. Все должно быть хорошо, с Найти все будет хорошо, его скоро найдут, надо просто сообщить. С этим он снова прокрутил дисковой набор.