***
Прошлое, Олегсей и Ольга Душновы, одиннадцать лет назад.
— Хей, братик! — Маленькая девочка с рыжими волосами и в зелёной рубашке, со всех ног бежала к своему старшему голубоглазому брату и счастливо улыбалась. — Сможешь меня поймать?! — Хехе, конечно, Оля! — Душнова бросается на шею к Олегу, который плавно подхватывает её, поднимая на руки. Ольга радостно смеётся, показывая все свои белоснежные зубы, из которых двое передних смешно выпирают и из-за этого придают девочке сходство с милым зайчиком. Дети обнимают друг друга, а Душнов-старший падает на траву усыпанную ромашками, не выдержав веса сестры. Оля сползает с него, оглядываясь по сторонам начинает собирать ромашки, которые каким-то образом остались целыми. Набрав целый букет цветов, малышка начинает плести венок и при этом как-то затейливо поглядывает на Олегсея. — Закрой глаза и не подглядывай! — рыжеволосая подкралась сзади и нацепила на брата пышный ромашковый венок, всунула ему в руки свое небольшое карманное зеркальце. — Открывай. Та-дам! — Спасибо, Оля.***
Два месяца спустя, поход к гадалке.
Стоял пасмурный осенний день. Хоть это время года только началось, но уже серьезно давало о себе знать. Близился всем знакомый питерский сезон дождей, славившийся своей плохой погодой и промерзлым ветром. Но, как назло, мать Олега и Ольги именно в этот день собралась их везти куда-то. Нахлобучивая своё осеннее пальто, Душнова непрерывно ныла. — Мам, пожалуйста…я не хочу идти куда-то! Оставьте меня дома, не хочу на улицу, там холодно и мокро! — девочка стояла посреди узенького коридора и исподлобья смотрела на мать. — Ну маааам! Вообще-то, Оля практически никогда не плакала и не жаловалась на жизнь. Она с рождения была спокойной, тихой и ответственной. Беспрекословно слушалась старших и любила свою семью. Но при этом Ольга была слаба характером. Её огромным минусом стали доверчивость, стеснение и… слабость. Девочка с рождения была такой слабой, что даже ходить начала очень поздно, из-за чрезвычайно слабых ножек. — Нет, солнышко моё…прости, но нам надо сделать это дело всем вместе. — Апполинария мягко улыбнулась и потрепал дочь по голове, сверкнув своими голубыми глазами. Смирившись со своей судьбой, Душнова вместе с братом и матерью вышла из квартиры. Быстро спустившись по лестнице и выйдя из подъезда их пятиэтажного дома, который выглядел, мягко говоря, жутко и обшарпано. Но почему-то этот вид нравился Оле, она считала, что в нем есть что-то эстетичное. А этот запах внутри подъезда…там пахнет чем-то уютным, домашним. А соседи добрые, всегда готовы помочь. Конечно, было бы ещё лучше, если бы в доме почаще появлялся отец детей — Михаил. Он вечно пропадал на работе и не очень-то заботился о семье, так что маме приходилось зарабатывать на троих. За этими мыслями семья дошла до какого-то небольшой двухэтажной лачуги. У этого домика были заколочены окна, а над облезлой входной обозначилась вывеска — «Гадание на все случаи жизни». Это был уже спальный район Санкт-Петербурга, но никак не частный сектор, на который эта его часть была похожа. Мама осторожно поднялась по деревянному крыльцу, постучала несколько раз. Спустя пару секунд дверь распахнулась, а на пороге, на удивление стояла молодая девушка лет двадцати. — В-вы…по записи? — девчонка выглядела очень неуверенной в себе и заикалась. Апполинария кивнула, а девушка махнула рукой куда-то в сторону, мол, «вам туда, а я смотаюсь пока не поздно». Мама повела Ольгу и Олега туда, куда показала, по видимому, администратор этого жуткого места. Войдя за дверь, семья увидела довольно мистическую картину: всюду были расставлены горящие оранжевым пламенем свечи, окна были заколочены, в шкафах теснились какие-то странные неизвестные книги. А в добавок ко всему, посреди комнаты стоял захламленный стол, за которым сидела пожилая старуха со спутанными седыми волосами. Седовласая поманила к себе Олега, и он послушно подошёл. Старуха велела сесть, и он послушно сел, протянув ей свои ладони, а она тут же начала с увлечением их рассматривать и что-то бормотать себе под нос. Так длилось около пятнадцати минут, но, о боже! Наконец-то карга оставила голубоглазого в покое и позвала к себе маму с Олей. Посмотрев как-то оценивающе на девочку, старушка начала о чём-то говорить с Апполинарией. Спустя пару минут бабушка наконец изрекла свой вердикт, но коротко и ясно. —У… этого мальчика отличная линия жизни, пересекающаяся с линией любви, я вижу, он проживёт до глубокой старости и умрёт в окружении большой, любящей семьи.***
К сожалению, после этих слов Олег больше ничего не смог вспомнить. Он, сидя на окне своей комнаты общежития, вспоминал эти давно забытые времена его прошлого. Славное время, когда Душнов ещё жил в их уютной двухкомнатной квартиртирке, когда ему было десять лет. Как не удивительно, но именно год его десятилетия ему запомнился больше всего. А сейчас эти мысли просто загоняли парня в тупик. Сидя у открытого окна, он выбросил уже потухшую выкуренную сигарету.