На пути к идеальному концу

Детектив хмуро осматривал место предполагаемого суицида. По всем видимым уликам – это дело было суицидом, если бы не одно «но». Оно являлось частью серий странных происшествий, происходящих в одном старинном поместье. Только это удерживало его от закрытия дела, несмотря на давление влиятельных фигур в лице лейтенанта и сенатора. Он дергано достал пачку, вытягивая губами выскользнувшую сигарету, и прикурил от старой зажигалки. «Дерьмо», – мрачно подумал Джек, затягиваясь. К чему именно он относил эту мысль, было неясно: то ли к самому делу, то ли к прессу начальства, то ли к качеству сигарет. Он вновь поднял голову к балкону, будто примеряя расстояние падение. По его мнению, было слишком низко для спонтанного падения. Только если целеустремленно падать или чтобы скрыть смерть от удара тупым предметом. Он прищурился, разглядывая сквозь дым перила балкона и изящную фигуру молодого мужчины. МакГаффин не смог разглядеть лица, отметил про себя только черный жилет на белой рубашке, да темные волосы. Тот стоял в аккурат на предполагаемом месте начала пути жертвы. Джек опешил, роняя сигарету. Чертыхнувшись, он нашел тлеющую сигарету взглядом и потушил ботинком, прижимая к холодной почве. Когда он поднял глаза обратно, то таинственная фигура исчезла. Всё бы ничего, да только в Данте-Маноре не было подходящего под это описание человека. Супруги разводили руками, не помня никого похожего из прислуги. Сами работники также утверждали, что никого моложе 30 из мужчин у них не водилось. Не могло же МакГаффину показаться? Он точно видел кого-то. Однажды детектив заметил похожую фигуру среди коридоров поместья и помчался за ней, что было сил. Мужчина шел ровной, уверенной поступью. – Постой! Джек видел только его ровную спину, удаляющуюся от него всё дальше и дальше, сколько бы он не спешил за ним. Стук его каблуков был размеренным и четким, а на следующем повороте незнакомец пропал, словно его и не было. Джек озирался по сторонам, ища лестницу или тайный проход. Ничего подобного не находилось. Не мог же он раствориться в воздухе? Бродя по поместью, заблудившись, Джек устало привалился к очередной двери, ища выход хотя бы во внутренний дворик, из которого он знал путь к холлу. Он вышел в очередной коридор, в конце которого была круглая комната, в которой к его удивлению сидел уже знакомый ему молодой человек. Джек издалека видел его лицо в профиль, правда, не четко. Боясь спугнуть, он задержал дыхание, стараясь идти тише к незнакомцу. Тот неотрывно смотрел на панораму ветвистых деревьев, тянущихся к закрытым окнам. Джек подошел к стеклянной двери, разглядывая бледного незнакомца. Тот был слишком тонок для зрелого мужчины, но его лицо было острым и хищным для юноши, а безжизненные глаза и того смотрелись старо. Он был выцветшим и хрупким, словно почуяв его, незнакомец обернулся, глядя на него прямо. Его взгляд не отличался выразительностью, а глаза были как два бархатных уголька. Детектив смело вошел, не отводя взгляда от мужчины, боясь даже моргнуть, чтобы не потерять его из виду. – Кто ты? – тихо спросил Джек. – Меня зовут Люциус, детектив МакГаффин, – представился мужчина, продолжая разглядывать его. – Ты знаешь, кто я? – сказал Джек, неловко присаживаясь напротив, находя стул на ощупь. – Я знаю обо всем происходящем в доме, – поделился Люциус. – И об убийствах? – решил уточнить МакГаффин. – Конечно, – легко сказал Люциус. – Это был я. Джек поперхнулся воздухом, поражаясь то ли наглости, то ли безрассудству собеседника. – Я вынужден… – Вы не сможете меня арестовать, детектив, – спокойно сказал Люциус, даже не шелохнувшись. Его лицо было умиротворенным, даже его признание звучало, как что-то обыденное. В его позе сквозила непринужденность. Люциус даже отвел взгляд, глядя на жуткие, оголенные деревья, и, Джек мог поклясться, МакГаффин смог разглядеть тонкую, едва уловимую улыбку. – Я мертв, – признался Люциус, растворяясь в воздухе, словно его и не было. Джек лишь пораженно ловил ртом воздух, а после исчезновения Люциуса побежал, куда глаза глядят. Это не могло быть возможным. Это сон. Глупый сон или видение уставшего разума. Он так быстро вернулся домой, что не заметил этого. Бутылка бурбона дрожала в его руках, расплескивая содержимое по столешнице. Он плюнул на стакан и пригубил прямо из горла. На следующий день от дикого похмелья он не мог вспомнить не то, что призрака, но и своё имя.