Дорогие, любимые, родные

      Когда Айдзава всё-таки добирается до дома, тихо проворачивает ключ, снимает ботинки и пальто и аккуратно подходит к кухне, за дверью которой в такой поздний час почему-то горит свет, его встречает хмурая Эрико — руки скрещены на груди, волосы собраны в хвост, на красноватой сорочке белеют застиранные пятнышки.       У них теперь многие разговоры начинаются одинаково, если вообще случаются.       — А за что ты не отвечаешь?! — приглушенно вскрикивает она несколько минут спустя, тыкая ему в грудь большой деревянной ложкой. — Всё от тебя одного зависит: и чтобы полиция хорошо работала, и чтобы преступники всякие по тюрьмам сидели, и чтобы Токио по ночам спал спокойно — это всё понятно. Но мы-то здесь где, Шуичи?       После этого Эрико поникает, будто обессилев, опускает ложку и резко отворачивается.       Продолжив работать в команде расследования, Айдзава очень быстро понял, что настоящей ценой такому решению была не опасность смерти, а тяжесть сожаления за сотни неисполненных обещаний и упущенных мгновений — груз, который он будет нести с собой долгие годы.       За кого выходила замуж Эрико? Она как-то призналась, что влюбилась в него дважды: впервые — когда подумала, что была бы ни капельки не против, если бы он провожал ее от колледжа до станции метро еще чаще обычного, а во второй раз — после рождения Юми, когда он вечно подрывался вместо нее по ночам и сам убаюкивал дочку на руках. Мог ли случиться третий раз? Возможно, только человек затерялся по пути.       — Прости меня, Эрико, — он делает к ней шаг и приобнимает сзади, положив ладони на ее маленький округлый живот.       Эрико еле заметно прислоняется к нему и говорит:       — Юми раньше так скучала по тебе, постоянно спрашивала, когда ты вернешься. А после того, как пошла в школу, понемногу перестала, — осторожно поведя плечами, она выпрямляется и разворачивается в объятиях. — Я этого сильнее всего боялась, понимаешь?       Наконец, она поднимает голову, и на ее лице — лице дорогой, любимой, родной Эрико — вдруг остаются только утомленные, заплаканные глаза.       В коридоре под детской ножкой предательски поскрипывает половица.