Сборник драбблов Неукротимый.

– Не смей! – почти рычит Цзян Чэн, смотря в покрасневшие глаза. – Вэй Ин! – Лань Чжань делает шаг вперёд, но тут же замирает, потому что в ответ на это Вэй Усянь делает очередной шаг назад. – Я сказал, не смей! Ты мне должен! – он в ярости, рука сжимается на мече, у ног ядовитой молнией стелется цзыдянь. – Ты ей должен! – Цзян Чэн… – имя срывается с потрескавшихся губ полувсхлипом. – Я запрещаю тебе! – Я… – Вэй Усянь оступается, тщетно пытается удержать равновесие, но его тянет вниз. Грудь обжигает болью, выбивая воздух из лёгких. В следующий момент Усянь ощущает себя прижатым к чужой груди, в которой так бешено колотится сердце. – Идиот! Дебила кусок! – голос Цзян Чэна срывается. – Я ведь запретил тебе! – Усяня отталкивают, и сильный кулак тут же впечатывается в челюсть. – Ненавижу! – кулак замирает в миллиметрах от лица, перехваченный чужой рукой. – Прости… – Усянь беспомощно сидит на земле, чувствует, как по щекам катятся горячие слёзы. Он не хотел, действительно не хотел. Пытался удержать всё под контролем, и провалился, в очередной раз. Всем было бы лучше если бы он умер, ведь так? Тогда почему шиди его спас? Он смотрит яростно, а в глубине глаз плещется ненависть. В золотистых глазах Лань Чжаня отражается ужас, что могло так напугать великого Ханьгуан-цзюня? Не его ведь вероятная смерть. Вэй Ину не хочется видеть никого из этих двоих. Ему хочется закрыть глаза и больше никогда их не открывать. Потому что он не знает, как смотреть на Цзян Чэна. Не знает как вести себя с тем, кого пообещал никогда не бросать и у кого отнял всё. В груди Цзян Чэна яростно бьётся его золотое ядро, он чувствует его сейчас даже на расстоянии. Возможно не шиди, а оно резким рывком заставило цзыдянь обвиться вокруг его груди и оттащить от пропасти. И он сдаётся, падает спиной на землю и смотрит в затянутое тучами небо. Цзян Чэн его не отдаёт, увозит в Пристань Лотоса, где они вдвоём хоронят сестру, и селит в отдельном домике. Смотреть они друг на друга не могут. Цзян Чэн с утра до ночи работает, пытаясь восстановить орден, что даётся ему вдвойне труднее, после того как он отвоевал Вэй Усяня. Вэй Ин в свою очередь делает всё возможное внутри ордена. О том, что остался без ядра он сообщает ещё во время суда над собой. Оправдывает это месяцами проведёнными в ущелье и ему верят. Поэтому сейчас на руках его талисманы, сдерживающие демоническую силу. И он простой человек. Цзян Чэн иногда за ним наблюдает. Смотрит издалека, как мужчина занимается делами по хозяйству, работы в ордене много и для обычных людей. Он совсем не знает, как ему простить Вэй Усяня, закрывая глаза по ночам, он всё ещё видит окровавленные тела родителей и сестры. Адепты поговаривают, что порой его шисюн просыпается с криками. Он не знает, как отпустить Вэй Усяня, как смириться с тем, что они больше не часть жизни друг друга. А потому просто игнорирует его, стараясь как можно реже встречаться. Порой к ним приезжает Лань Чжань. Вэй Ин улыбается ему, рассказывает забавные события из повседневной жизни. Но каждый раз, когда Лань Чжань зовёт его в Гусу, не может найти в себе силы согласиться. В Пристани Лотоса его жизнь. Могила сестры, храм, куда он ходит каждый день, Цзян Чэн, на которого он всё так же не осмеливается смотреть. Лань Чжань настойчив, он исправно приезжает каждый месяц. Однажды Цзян Чэн приходит к нему, приносит пару кувшинов вина и подозрительно косится на стройные ряды Улыбки императора. Они сидят молча, не касаясь друг друга и не говоря ни слова. Вэй Усянь хочет извиниться, хочет сказать что ему жаль, хочет увидеть прощение в тёмных, отливающих фиолетовым глазах. Но язык словно присох к нёбу, и он сидит, бездумно уставившись в пол. Цзян Чэн выпивает один из кувшинов что принёс, и выходит, так и не проронив ни слова. – Цзян Чэн, – когда это повторяется в третий раз, Вэй Ин не выдерживает. – Я… отпускаю тебя, – мужчина не поворачивает даже головы, стоя у двери. – Уезжай с Ханьгуан-цзюнем подальше отсюда, мне надоело что он постоянно приезжает, – и не дожидаясь ответа, выходит прочь. Когда Лань Чжань приезжает в очередной раз, ряды вина снова пополняются. Вэй Ин не колеблется, прежде чем попросить его больше не приезжать. И Лань Чжань не спрашивает почему, лишь смотрит долгим нечитаемым взглядом, прежде чем развернуться и навсегда покинуть Пристань Лотоса. В этот раз Вэй Ин лично наливает ему Улыбку императора. Они не говорят о том, почему Усянь не ушел. Цзян Чэн неспеша пьёт, задумчиво вглядываясь в темноту за окном и почти не вздрагивает, когда на его руку несмело ложатся прохладные пальцы. Вэй Усянь боится даже вдохнуть, но не получив никакой реакции придвигается чуть ближе. Чувство вины всё ещё давит на грудь так, что трудно дышать, но он поднимает глаза, впервые решаясь взглянуть в лицо своего шиди. Цзян Чэн смотрит прямо на него. И в его глазах больше нет ненависти.