Сборник "Гай Челленджер / Джон Рейкер"

"Всё в порядке, всё нормально, Я беру тебя с собой, Я беру тебя с собой. В тёмный омут головой. В тёмный омут головой". Смысловые Галюцинации — "Все в порядке"

      — Всё в порядке, отец, — телефон в руке уже кажется горячим, когда Гай вваливается в собственную комнату и прижимается лбом к двери.       — Ты уверен? — родитель, кажется, искренне беспокоится, но его сыну хочется только быстрее закончить разговор и перестать контролировать голос. — С этим, как его, никаких проблем?       «Ты отлично помнишь, как его зовут».       — Нет, отец, всё в порядке, — перед глазами стоит общая душевая, обнажённая спина в каплях воды, и Гай прикусывает губу, чтобы не начать биться головой о стену. Будет неуместно, если отец услышит и заинтересуется. Нет. — Всё замечательно, не беспокойся.       Щелчок замка ломает что-то в системе самоконтроля, и жар, который до этого кое-как удерживался в груди, начинает расползаться по всему телу, скапливаясь внизу живота. Господи, когда же этот разговор закончится.       — Если что-то не так…       — Я скажу тебе, — обещает Гай, с трудом отрываясь от двери, не сползая по ней, и делает шаг к кровати.       «Никогда», — добавляет он про себя. Они с отцом однозначно не настолько близки. И вообще, лучше будет, если отец про Рейкера забудет. И Гаю лучше бы тоже, но об этом думать не хотелось. Хотелось закрыть глаза и вспомнить движение мышц под влажной кожей, взгляд, сначала равнодушный, а потом — когда заметил его — раздражённый; голос, обращающийся к кому-то другому.       — Хорошо. Тогда пока.       — Пока, отец, — усилие воли для того, чтобы в слова не прорвалось облегчение, чувствуется почти физически, а когда трубка, наконец, замолкает и транслирует только тишину, Гай выдыхает сквозь зубы и тянет, почти дёргает галстук, удавкой, строгим ошейником, сдавливающий горло. Дышать — сладко почти до боли. Жарко, потому что воздух почему-то не проясняет мозги, а только раздувает огонь изнутри, так что Гай валится на кровать со стоном, прижимая член ладонью сквозь ткань брюк, и думает о том, что согласился бы отказаться от наследства в пользу любого, кто его бы вылечил от этого. Ему, чёрт возьми, даже не больно, его просто начинает тошнить от мысли, что он зависим, как от наркоты, от человека, которому противен.       Рейкер смотрит почти сквозь…       Гай закрывает глаза: «Не отворачивайся».       В собственном черепе он почти всесилен, и этот взгляд, под которым легче всего чувствовать себя несуществующим, продолжает растворять мысли, сознание. Гай едва слышит, как звякает пряжка ремня и расстегивается молния.       Он подаётся вперёд, ближе к Рейкеру, прижимается губами к влажной ключице, пробует кожу на вкус и чувствует только горячую воду. Джонни толкает его к стене так, что он бьётся затылком о…       …спинку кровати…       …до тонкого звона в висках, до потери последнего здравого смысла. Гай хватает тяжёлый, густой воздух, когда чужие пальцы скребут по низу живота и грубо…       …Рейкер не может, просто не может быть нежным, только не с ним…       …обхватывают его член. Он почти слышит непроизнесённое — шипящим и злым, Гай уверен в этом, голосом — «Ты же не против?» и не может даже кивнуть в ответ. Он не против, о да, но сказать это вслух…       …даже себе…       …не способен. Впрочем, ответа от него и не требуется, ведь не было и вопроса, верно? Рейкер дрочит ему быстро, резко, будто стараясь быстрее отделаться…       …он бы наверняка.       А Гай царапает ногтями стену, зная, что прикасаться нельзя — запретно…       …сминая покрывало, боясь очнуться…       …и смотрит на искривлённую не улыбкой — ухмылкой линию губ, запоминает…       …вспоминает…       …жар тела всего в нескольких сантиметрах от него, запах геля для душа, шампуня и чего-то телесного, терпко-сладкого. Боится встречаться взглядом, но всё равно чувствует злое раздражение, как будто Рейкера заставили…       …хоть и вне реальности…       …и едва ли не готов извиняться, но звуки застревают в горле, через которое с трудом проходит тяжёлое, загнанное дыхание. Гай уже даже не может понять, сколько они так стоят, сколько это продолжается, но когда Рейкер снова задевает головку большим пальцем, он, наконец, кончает, и Джонни отталкивается ладонью от стены, отстраняется, вытерев руку о его бедро, и пропадает из поля зрения.       Гай открывает глаза и методично, как заведённая механическая игрушка, бьётся головой о спинку кровати.       Всё в порядке. Всё хорошо. Всё просто отлично, отец, и абсолютно не о чем волноваться.       «Вылечите меня, кто-нибудь, выскребите это из меня, выдавите, выжгите, не смейте подходить, не отдам, будь всё проклято, моё, не смейте трогать, лучше бы я сдох…»