Пока не закончится праздник

      – Вы отлично пели, – сказала Каталина тихо, зная, что он услышит, – это ведь песня итальянских партизан, верно?       – Да, – ответил Андрес, – я был уверен, что ты оценишь.       На Толедо уже давно спустилась ночь, почти все огни поместья погасли, но вряд ли кто-то мог легко уснуть.       Каталина сидела в одном плетёных кресел, которые они вынесли на заднюю террасу. Красный огонёк сигареты тлел между её пальцев, будучи единственным источником света, кроме луны и звёзд.       – Не спится? – задал встречный вопрос Андрес, присаживаясь в соседнее кресло, которое легонько скрипнуло. Последнее время они часто сидели здесь на террасе, наблюдая за закатом и разговаривая.       – И не говори, что мы всех разбудили своим пением.       – Я и не собиралась, – женщина стряхнула пепел и поднесла сигарету к губам, – сегодня последняя ночь перед ограблением, а ваша песня... была похожа на лебединую.       Сегодня даже цикады не трещали. Точно природа затаилась перед грядущей бурей.       – Твоя вера в наше дело меня, безусловно, вдохновляет, – проговорил Берлин, сам закуривая, – тебе твой оптимизм спать не даёт?       Вена повернула голову в его сторону, в темноте было плохо видно, но он мог дать руку на отсечение, что в её взгляде был вызов. Он неплохо её изучил за эти пять месяцев. Она с болезненным упорством всегда хотела быть лучшей в любой ситуации, ненавидела показывать свою слабость. Гордость на грани с гордыней не давали ей отпустить контроль, а в их ситуации контроль был довольно условной переменной.       Несколько секунд они сидели в молчании, каждый думая о своём.       Женщина резко встала с кресла, чуть менее грациозно, чем обычно, и Андрес подумал, что ей не нужно было налегать на вино за ужином.       Она волновалась больше, чем показывала.       – Каталина... план отработан до малейших деталей, вся команда готова. Ты готова. Не изводи себя пустыми переживаниями, – он старался, чтобы его голос звучал уверено, хотя только несколько минут назад видел сомнение в глазах Серхио. Но он должен быть уверенным ради всех них.       – Умом я это понимаю, да, – сказала женщина пройдя до начала террасы, встав спиной к нему, – но, чёрт возьми, столько всего может пойти не так и пойдёт... Все исходы даже Серхио не может предугадать. И тогда...       – Что тогда? Ты сама как–то раз сказала мне, что это дело стоит риска, – Андрес тоже встал и подошёл к ней чуть ближе.       – Тогда кто-то пострадает, – пошептала Каталина, обняв себя за плечи, – а я на свою дурную голову успела к ним привязаться за это время.       – Особенно к Денверу, который продырявил тебе ногу? – чуть жёстче, чем хотел, спросил Берлин.       – Возможно, это Стокгольмский синдром, – хмыкнула Вена, подняв на него взгляд.       Его глаза уже привыкли к темноте, поэтому он чётко видел страх на её лице, тщательно скрываемый за всеми мыслимыми масками. Июльская ночь была обманчиво тепла, и женщина, стоявшая на улице в одном платье, чуть вздрогнула от налетевшего порыва ветра.       – Как твой капитан, я бы должен отчитать тебя за отсутствие боевого духа, – строго начал Берлин, но его голос смягчился, – но я не буду. Потому что мы все люди, и склонны к переживаниям, – он снял свой пиджак и накинул ей на плечи, – но все переживания мы должны оставить в этой ночи. Потому что завтра им будет не место, – его руки остановились на её плечах и чуть сжали их, – понимаешь, Каталина?       – Да, ты прав, – кивнула женщина, опустив взгляд.       Что случилось с той бесстрашной воровкой, которая приковала его наручниками и увела Веласкеса? Была ли она впервые в жизни напугана?       Андрес мягко коснулся пальцами её подбородка и попросил посмотреть на него.       – А сейчас нам всем нужно поспать, – мягко, но серьёзно сказал он.       – Хорошо, – ещё раз согласилась женщина. Распущенные волосы, обрамляющие её лицо, придавали ему мягкость, обычно ей совершенно не свойственную.       Андрес медленно отпустил её плечи, но неожиданно взял за руку.       Она не сопротивлялась. Его тёплая рука составляла приятный контраст холодной коже. Она вспомнила, как они танцевали вместе несколько недель назад.       – Пойдём.       Не отпуская руку, Андрес провёл её через заднюю дверь в гостиную, затем по лестнице и прямо до двери её комнаты.       – Спокойной ночи, сеньорита Вена, – проговорил Берлин, галантно поцеловав её руку и собираясь уйти.       Но женщина перехватила его за локоть и сделала шаг ближе.       – Ты забыл свой пиджак, – она бросила взгляд на свои плечи. Она не хотела просить. Видит Бог, она не хотела.       Не говоря ни слова, Андрес сократил расстояние между ними, заставляя Каталину чуть запрокинуть голову, потому что на ней не было её обычных высоких каблуков.       Видя, что она не собирается ему помогать, он сам дотронулся до лацканов пиджака, а когда он это сделал, её ладони накрыли его руки поверх.       Она смотрела на него с ожиданием, с просьбой во взгляде и одновременно с предложением.       Поэтому он медленно наклонился и накрыл её губы своими.       Её руки проскользили вверх, зарываясь в волосы, а он в ответ крепче прижал женщину к себе. Полувздох слетел с её губ.       Дверь в спальню открылась очень тихо.

***

      – Уже утро? – сонливо спросила Каталина, услышав, что Андрес собирается уходить. Она слегка приподнялась на локте.       – Не хочу, чтобы кто-то нас увидел, – уклончиво ответил он.       – Боишься запятнать мою честь?       Её улыбка стала хитрой.       – Такого зверя уже очень давно нет, моя дорогая, – ответил он с усмешкой.       Она кинула в него подушкой.       – Катись к черту, Берлин! – проговорила женщина сквозь зубы.       – Ты так быстро вчера уснула, что я почувствовал себя чудодейственным снотворным, – ехидно продолжил тот.       – Может, я на то и рассчитывала, – в тон ему сказала Вена, скрестив руки на груди, – ты ведь просто не можешь устоять перед беззащитными дамами в беде.       Берлин скрипнул зубами.       – Я не сверну тебе шею только потому, что ты нужна мне живой, – отчеканил он, – собирайся и спускайся вниз, Вена.       – Так точно, сеньор Берлин!       Когда дверь её комнаты закрылась, она пожалела о своём решении.