***
Несмотря на его очень разумные аргументы, другие советники автоботов отказались покинуть Кибертрон. Персептор назначил Уилджека представителем Министерства науки в Совете в его отсутствие, поскольку другого ученого явно не интересовала перспектива переговоров с десептиконами. Это означало, что среди делегации автоботов Персептор был наиболее хорошо знаком с джет-близнецами — находился под строгими инструкциями не разговаривать с десептиконами без присмотра — и Брауном, который вытребовал себе место. — Ты понимаешь, что драки с десептиконами поставят под угрозу переговоры? — Заметил Персептор, пока они ждали, когда шаттл пройдет через космический мост. — Тебе придется вести себя очень хорошо. — Что-то, с чем, как хорошо знал Персептор, у Брауна было достаточно проблем на Кибертроне, вплоть до того, что на него неоднократно писали жалобы за разрушительное эмоциональное поведение. Энфорсеры продолжали заставлять Персептора подписываться под записью Брауна, чтобы продолжать держать его на работе в Министерстве науки. Они, казалось, не возражали против того, что это тратило впустую как их время, так и время ученого, оказывая очень незначительное, но долгосрочное влияние на поведение Брауна — о чем Персептор собрал статистику, чтобы представить собственную презентацию в последний раз, когда его заставили сидеть во время проверки. Они не смогли сделать соответствующих выводов и предложили, чтобы вместо этого он перестал подписываться, чтобы Браун мог быть задержан для исправления его программирования. Персептор отказался. — Кто-то должен прикрывать твою спину, — проворчал Браун, вручную выравнивая свои гнезда. — Праймус знает, что ты не сможешь постоять за себя, если супостат будет стоять не ближе, чем в сотне астроярдов. — Я ценю твою заботу, но в ней нет необходимости, — Персептор изучал звездное поле, пока они приближались к космическому мосту, вычисляя изменения в видимом свете с тех пор, как он был здесь в последний раз, пятьсот семь звездных циклов назад. — Я все заранее спланировал на случай непреднамеренного насилия. — Означает ли это, что я могу заранее планировать непреднамеренное насилие? — Браун ухмылялся. Персептор решил не потакать ему. — Я не сомневался, что ты окажешься на высоте положения, готовый к этому или нет. Звук падения привлек внимание Персептора к последним попыткам джет-близнецов улучшить навыки полета. Симулятор на самом деле не смог воспроизвести ощущение столкновения со стенами. Он вспомнил, что это важная часть обучения молодого летуна, но в Министерстве для этого не было места. — Твое время может быть лучше потрачено на их защиту, — указал Персептор. Браун был не самым дипломатичным из мехов, но близнецы вряд ли строили какие-либо важные планы, которые он мог сорвать. — Я подумаю об этом, — сказал Браун и провел остаток пути, повторяя просьбы предоставить ему оружие.***
Переговоры начались сразу после стыковки с Немезидой, или, по крайней мере, стандартное десептиконское позерство. Персептор отрешился от большей части этого, как только увидел, что Оптимус, казалось, был в состоянии справиться с ответным позерством, сосредоточившись вместо этого на датападе с требованиями Совета, чтобы определить, стоит ли на самом деле выдвигать какие-либо из них. Многие из них были разумны. — Персептор! — крикнул Браун откуда-то сбоку. Он был более чем счастлив принять участие в позерстве, судя по тому, на что микроскоп никак не реагировал. Однако это звучало так, как будто Персептор должен обратить на это внимание. А. Один из трехрежимников оказался прямо перед ним с направленным на него бластером. Он уже заряжался, но не с той скоростью, которая указывала бы на серьезную попытку выстрела. Его ЭМ-поле указывало на гордость и вызов, но не на настоящий гнев. Персептор сделал шаг в сторону, расположившись перед одним из люков доступа для легко воспламеняющихся двигателей, чтобы уменьшить вероятность того, что десептикон действительно выстрелит, и стал ждать. — Блицвинг, отойди! — рявкнул Мегатрон. — Ты не будешь взрывать наши двигатели, потому что кто-то раскрыл твой маленький блеф. Трехрежимник с проклятием деактивировал пушку и заявил, — у тебя есть мужество, тщедушный автобот. Можешь оставить его себе. Пока что, — Персептор принял комплимент, наклонив шлем. — Мы закончили размахивать оружием? — потребовал Бамблби, выразительно размахивая стингерами. — Не так ли? — Тон Оптимуса Прайма настолько напоминал Ультра Магнуса, что микроскоп фактически опустил датапад, чтобы посмотреть туда, где находился Прайм, несмотря на то, что был не выше грудной Мегатрона, непоколебимо смотрел на лидера десептиконов. Молот Магнуса все еще был у него в манипуляторах. — Я полагаю, что да, — ответил Мегатрон, и переговоры продолжились с минимумом пролитого энергона.***
— На ближайшем фронте есть неотложный вопрос, на который мы хотели бы обратить внимание вашего Научного корпуса автоботов, — сказал Мегатрон несколько циклов спустя. Персептор оторвался от планшета, где он набрасывал потенциальные улучшения эффективности двигателя, теперь, когда десептиконы смогут делиться определенными запасами полезных ископаемых. — Квинтессоны используют тип квантовой технологии, о применении которого в боевых целях мы не представляли. — Значит, вы не потрудились узнать что-нибудь об этом? — усмехнулся Синтенел Прайм, как будто он не игнорировал каждый небоевой брифинг, который Министерство науки пыталось заставить его подписать с тех пор, как он стал Праймом. Уилджек только начал подавать запросы на экспериментальные материалы, описывая способы, которыми он их взорвет. Персептор заставлял его составлять эти списки в течение многих лет, но обычно это делалось только для того, чтобы он знал, какие правила безопасности в лаборатории следует соблюдать. — У нас были другие приоритеты, — прошипел Шоквейв, сощурившись на Синтинела. Микроскоп немедленно вернулся к старому расчету, который он разработал с целью определения того, произойдет ли физическое насилие между Лонгарм Праймом и Сентинел Праймом, что значительно повысило готовность Лонгарма вступить в бой. — Несмотря ни на что, — прервал их Мегатрон. — Одно из наших условий заключается в том, чтобы вы обратили на это внимание своего министерства. Он посмотрел прямо на Персептора. — Вы не можете просто требовать внимания ученых-автоботов, как — — Согласен, — сказал Персептор, несмотря на протесты Сентинела. — Помощь одного из ваших ученых-десептиконов ускорила бы взаимодействие в этом союзе. Мегатрон обдумал это, — Блэкарахния? — Я не буду работать с автоботами, — прорычала техно-органик со своего места на дальнем конце стола. — Особенно с Министерством науки. Ее отказ был логичен. Многие из коллег-ученых Персептора, скорее, увидят в ней объект эксперимента, чем коллегу. Это также соответствовало его планам. Оптика Мегатрона сузилась, но он не упрекнул ее. — Я не буду заставлять ни одного десептикона работать с вашей организацией, — сообщил он ученому. — Особенно… — Его взгляд скользнул по джет-близницам, скучающим у стены, — …учитывая ваш послужной список. — Могу я внести предложение? — У тебя есть конкретный мех на примете? — Брейнсторм из Кимии. Несколько десептиконов за столом вздрогнули. Блэкарахния разразилась шипением. — Брейнсторм? Эта высокомерная, безрассудная, несносная, раздутая, эгоистичная корма? — Я знаком с его работой, — просто ответил Персептор. Данные о том, что Брейнсторм жив и вполне здоров, чтобы поддерживать свою репутацию, оказались полезны. — Персептор, — сказал Оптимус Прайм, наклоняясь к нему через стол. — Ты уверен в этом? — Учитывая опубликованные им статьи и другие накопленные доказательства, я подсчитал, что успех Министерства как в реверсировании рассматриваемой технологии, так и в распространении информации среди ваших войск увеличится на семьдесят два и три десятых процента. — Как я уже сказал, я не буду принуждать ни одного десептикона сотрудничать с вашим Министерством, — сказал Мегатрон. — Но твоя просьба будет передана. — Шансы на то, что он согласится, будут выше, если я сам сделаю запрос, — уточнил ученый. — Если это не помешает переговорам, я не вижу причины, по которой это может быть проблемой, — твердо сказал Оптимус. Персептор открыл новый алгоритм социального поведения, чтобы отметить, как Мегатрон сосредоточился на предполагаемом вызове своему авторитету, а затем спустил на тормозах. — Очень хорошо. Что касается распределения войск…***
Найти Брейнсторма оказалось проще, чем предсказывали расчеты Персептора, построенные на более чем двух миллионах звездных циклов неудачного контакта. Он находился не на борту Немезиды, а на одной из космических станций десептиконов. В рамках договора ремонтировался один из ближайших космических мостов, так что Персептор смог проехать на ремонтном шаттле в течение десяти мегациклов после получения разрешения Мегатрона. Браун решил не участвовать в этой поездке. Он был слишком занят, сногсшибательно ладя с военными ботами. Часто буквально. У остальной делегации автоботов были другие проблемы. Это означало, что микроскоп вошел в лабораторию Брейнсторма — буйство квантовых каракулей на прозрачных панелях, наполовину собранное оружие на верстаках, разбросанные чемоданы, странно расположенные ремни, которые, как он был уверен, должны были облегчать свисание с потолка, пустые энергонные кубы и датапады — один. Он немедленно начал каталогизировать форму беспорядка, сопоставляя ее со своими воспоминаниями о последней лаборатории, которую он делил с джетом. — Я еще не закончил! — Объявило особенно искаженное скопление ремней. Знакомая фигура развернулась, перевернутые манипуляторы дико жестикулировали. К одному запястью был пристегнут чемодан. — Даже моему гению нужно время для работы! Я же сказал тебе, когда узнаю, то ты… — Фраза оборвалась. — Великолепно. Галлюцинации теперь появляются через тридцать циклов без подзарядки. Приятно знать. — Привет, Брейнсторм, — сказал микроскоп, откладывая комментарий о «тридцати циклах без подзарядки» для последующего изучения. — Я не галлюцинация. — Персептор? — синий мех наклонился, чтобы разобраться в расположении ремней на талии, и с глухим стуком упал на пол. Он подошел, не споткнувшись ни об одну кучу на полу, несмотря на то, что ни разу не посмотрел вниз, не сводя глаз с лицевой коллеги. Его поле не показывало ничего видимого для его считывателя ЭМ. Персептор откинул шлем назад, чтобы вернуть пристальный взгляд приближающегося гораздо большего летного корпуса, в остальном оставаясь неподвижным, когда Брейнсторм протянул манипулятор и мягко, но настойчиво ткнул его в шлем. Несмотря на то, что его локоть, находился на уровне лба Персептора, когда они оба стояли, Брейнсторм изогнулся вперед. Его корпус сгорбился над корпусом коллеги таким образом, что заслонял остальную часть лаборатории. Теперь были только они вдвоем, образующие и разделяющие пузырь замкнутого пространства. — Ты удовлетворен тем, что я существую? — спросил Персептор, когда прошло уже несколько астросекунд, а джет все еще не убирал манипулятор. Брейнсторм резко отстранился, уносясь прочь размытым силуэтом на сногсшибательной скорости, чтобы устроиться на верстаке, заваленном датападами, сгорбившись и уткнувшись в них лицевой. — Ага. Полностью удовлетворен. Ты точно здесь, да? — Так и есть, — микроскоп прошел по полу лаборатории и остановился перед верстаком джета. Он не был достаточно уверен в себе, чтобы не следить куда наступает, но как только он остановился, то продолжил изучать лицевую Брейнсторма. Она изменилась. Его поле постоянно вспыхивало короткими вспышками эмоций, слишком короткими, чтобы прибор мог их проанализировать. — Почему ты здесь? — спросил Брейнсторм. — А что случилось с твоим голосом? Подожди, дай угадаю. Ты присоединился к десептиконам. Ты военнопленный, и я должен присматривать за тобой. Ты понял, что есть проблема, которую вы не можете решить без меня, и ты пришел, чтобы молить о прощении. — Ты наполовину прав, — сказал Персептор. — В рамках договора мне поручено решить более серьезную проблему, в решении которой, как я полагаю, ты сможешь мне помочь. У меня есть второстепенная проблема, которая, как показывают прошлые данные, заинтригует тебя достаточно, чтобы поделиться опытом. Брейнсторм оторвался от датапада, подергивая элеронами, а его ЭМ-поле сочилось подозрением. — В чем большая проблема? Персептор протянул датапад, в который он загрузил копию брифинга по военизированным квантовым карманам Квинтессонов, и передал джету, который подключился и немедленно начал обработку. Это не помешало ему продолжать коситься на Персептора. — Хорошо, серьезно, что случилось с твоим голосом? — Я провел экспериментальную операцию на процессоре, чтобы стереть и перезаписать свои эмоциональные подпрограммы. — Что? — Крылья джета поднялись, и он положил датапад на стол. — Когда ты это сделал? Зачем ты это сделал? — Два миллиона три тысячи звездных циклов назад. Дата была в центре процессора. Я скучал по тебе. Качество моей работы снизилось. Я не мог принять меры по законам, запрещающим летные корпуса, но настройка моего собственного процессора была в пределах моих возможностей. Брейнсторм замер. — И теперь ты не доволен этим? — Процедура прошла успешно, так что нет, это не так. Я также не испытываю неудовлетворенности, огорчения или сожаления. Изменения сослужили свою службу, и я больше не нуждаюсь в них. Брейнсторм наклонился вперед, небрежно болтая датападом. — Итак, почему ты здесь? — Ты являешься экспертом по квантовой механике, и твоя помощь с Квинтессонским — — Нет, нет, я понимаю, я гений, — сказал джет, очерчивая круг свободным манипулятором. — Именно поэтому я уже работаю над этой проблемой, они сообщили мне о ней на прошлой неделе. Что заставило тебя прийти сюда? — Просьба о помощи. Я сам не знаю, как обратить изменения вспять, и я бы никому не доверился больше, чем тебе. Брейнсторм молчал, поле ничего не выказывало. Персептор прикинул, было бы логичнее или нелогичнее подождать, и выбрал последнее. Брейнсторм принимал быстрые решения и раньше не нуждался в поощрении, чтобы озвучить их, но это было миллионы звездных циклов назад. — Я был бы признателен за оперативность в твоем отказе. — Кто сказал что-нибудь об отказе? — Он склонил шлем на бок. — Я просто пытаюсь убедиться, что процессор правильно интерпретировал твои слова. Ты выполнил этически сомнительную, непроверенную, методологически неопределенную инженерную работу над собой. Потому что ты скучал по мне. — Это верно, — так что он был быстр, как всегда. — А теперь, — в его голосе и в поле послышались отчетливые нотки ликования. — Тебе нужна моя помощь, чтобы все исправить. — Первоначальные условия больше не удовлетворяют требованиям, а все другие доступные мне варианты кажутся недостаточными. Да. — О, снова наступают счастливые деньки, — Брейнсторм смел все датапады в чемодан, пристегнутый к запястью. — Я в деле. С чего начнем?