***
Утро субботы принесло молодым разведчикам радостные известия о сданных экзаменах, посему в столовой они болтали больше и громче обычного. О провале Весты ребята не говорили, но всё же вздыхали с облегчением, когда она хвалила и поздравляла друзей вместо того, чтобы обижаться на них, себя и вообще всех-всех. Впрочем, Арлерт в любом случае не стала бы так делать, слишком довольная результатами брата и остальных товарищей. По случаю значительного прибавления в рядах сержантов командор даже хотел устроить небольшой праздник, однако внезапно нагрянувшие полицейские не дали такой возможности. — Доброе утро, Найл, — холодно кивнул старому знакомому Смит, мимолётно оглядывая стоявших позади военных. — Вряд ли его можно назвать добрым, — отозвался Док. — Нам поступило анонимное донесение, что в Разведкорпусе торгуют наркотическими веществами. Мы не могли проигнорировать это, поэтому не препятствуй обыску, будь добр. — Найл протянул разведчику ордер, демонстрируя возможности полиции, и Эрвину ничего не оставалось, кроме как дать солдатам пройти. Известие шокировало весь Разведкорпус, и многие даже возражали, когда Полиция объявила, что намерена осмотреть вещи буквально каждого разведчика, чтобы найти виновников распространения наркотиков. И пока остальных проверяли за считанные минуты, исследователи уже второй час толковали с военными, предъявляя им документы на применение того или иного лекарства. — Так, это что? — несмотря на приятельские отношения Марло проверял разведчиков со всей строгостью, задавая Весте вопросы по каждой пробирке. Впрочем, девушка не злилась на него, прекрасно понимая, что поступила бы также в подобной ситуации. — Это нектар вереска. Добавляется в некоторые смеси, чтобы подсластить их, — полицейский отставил баночку, указывая на следующую. — Это настойка из кервеля для лечения заражённых ран. — однако занятие было крайне утомительным. Хотя и здесь Арлерт находила значительный плюс — возможность повторить свойства и использование лекарств. — Вот! Я нашёл! — воскликнул один из военных у соседнего стеллажа. — Это же зёрна мака, не так ли? — Ханджи, сбитая с толку подобным восклицанием, утвердительно кивнула. — Я знал, что вы действительно делаете наркотики! — Погодите, вы ищете опиум? — уточнила Веста. Все заинтересованно взглянули на неё. — Откуда ты знаешь? — В Стенах не так много видов наркотических веществ, а мой первый наставник когда-то лечил зависимость от опиума. И раз вы ищете мак, то… — Ну хорошо, — перебил Марло. — Вы действительно делаете его? — Нет, конечно, — Моблит указал на баночку с зёрнами, которую уверенно держал полицейский. — Они используются как снотворное и помогают при боли. Но мы выписываем зёрна в малых дозах, таких, которые не вредят здоровью разведчиков. — К тому же, опиум изготавливается из недозрелых семян снотворного мака, а мы используем обыкновенный, — заметила Ханджи. — И в чём различие? — По внешним признакам: обыкновенный мак имеет красный цвет, а снотворный — белый. По свойствам отличий больше. Рассказать вам все? — спустя ещё пару минут, когда полицейские, убеждённые в невиновности исследовательского отряда, ушли, Зоэ устало выдохнула, усаживаясь на диван и сразу же съезжая по спинке вниз. — Вот же неучи. — пробормотала она. — А почему у нас вообще проводили досмотр? Медперсонала это ведь не касается. — спросила Веста, устраиваясь рядом. — Разведкорпус — единственная военная структура, имеющая медиков-солдат. У полицейских такого нет, поэтому и относятся они к нам с недоверием. — объяснил Моблит, заваривая чай. — Давайте передохнём и пойдём посмотрим, как дела у других отрядов. — Нифа поспешила помочь другу, доставая чашки, пока Веста пошла за молоком. — У вас большие проблемы, Эрвин, — заключил Найл, наблюдая за тем, как подчинённые вытаскивают второй ящик опиума. Стеклянные ампулы звонко бились друг о друга, и командор хмуро приказал: — Аккуратнее, ребята. Это прямые улики. Исследователи остановились у входа в кладовую, где и находились остальные командиры и полицейские. Ханджи, в мгновение становясь серьёзнее, подошла к Смиту, шёпотом узнавая положение дел. Веста с Моблитом переглянулись, ощущая витающее в помещении напряжение и подумали, что остальные исследователи, ушедшие на верхние этажи, многое упускают. — Итак, у тебя есть объяснение этому? — Найл кивнул на ящики с наркотиками, поставив руки на бока. Эрвин же оставался спокоен, хотя по общей суровости позы и сильно сжатой челюсти Веста догадалась, что командор в замешательстве. Факт того, что Разведкорпус подставили — был для Арлерт очевидным, в виновность товарищей она искренне не хотела верить. Оставалось только понять, кто и как это сделал. Проблема заключалась в том, что у разведчиков, на самом деле, было много врагов: от некоторых членов Совета, до обычных граждан, недовольных тем, что их налоги уходят на «корм титанам». — Нет, Найл. Я ничего не могу тебе сказать. — Послушай, — Док задумчиво взъерошил волосы, вздыхая. — Я не верю, что ты лично причастен к этому, — хоть полицейский и говорил практически шёпотом, Веста и Майк, обладающие особенно чутким слухом, понимали каждое его слово. — Поэтому дам тебе время и людей, если потребуется. Займись делом и найди тех, кто вас подставил. Иначе сам понимаешь, — далее он сказал уже громко: — В случае реальной вины не будет даже вопроса стоять о роспуске Разведкорпуса. А тебя вместе с остальными командирами посадят, если не казнят.***
Из-за приезда полиции обед задержали на пару часов, и хоть сейчас всё вернулось в более-менее привычное русло, у большинства разведчиков аппетита всё равно не было. Никто не хотел никого обвинять, но паутина подозрений словно витала в воздухе, обвивая и командиров, во время приёма пищи обдумывавших кандидатуры подозреваемых для скорого собрания, и обычных солдат. Веста же, чувствуя нарастающую боль в голове, избрала самый верный по её мнению вариант — поспать. Поэтому Леви застал девушку уже в кровати, заходя к ней в комнату после тихого стука. Не желая будить, он всё равно хотел провести с ней время. Может потому что это успокаивало, а может он просто устал и хотел посидеть рядом с кем-то. И сейчас, хоть Арлерт и спала, капитан всё же почувствовал себя немного лучше. Ему совсем не нравилось решение разведчицы сдавать вчерашний экзамен, а после её падения в озеро первым порывом было как следует отругать рядовую. Подробности потом ему Ханджи, конечно, сообщила, но Леви оставался при своём мнении, что дождаться весеннего экзамена было разумнее. Однако вчера капитан не смог освободиться, допоздна сидя за бумагами, и за сегодня только впервые уделил девушке время. С того поцелуя на крыше они толком не разговаривали о случившемся, и Леви даже поймал себя на мысли, что с Вестой он сближается только в тёмное время суток. Ведь большинство их разговоров по душам приходятся именно на ночь. Проводя рукой по волнистым мягким волосам капитан вовсе не хотел разбудить девушку. Просто рассматривал черты её лица: веснушки, ставшие ещё заметнее на побледневшей коже, пухлые губы, щёчки, из-за которых, по её рассказам, Весту в детстве дедушка звал «хомячком». — Хомячок, — усмехнулся Леви, мотнув головой. — Ты и сейчас недалеко от этого ушла. Взяв одну из книг с прикроватной тумбочки, капитан в который раз обратил внимание на бардак в комнате. Признаться, после переезда Арлерт он ожидал видеть в этом месте хотя бы относительный порядок, ведь в лаборатории Веста первым делом отсортировала все лекарства, бумаги и другие вещи. Однако позже Ханджи объяснила политику своей подопечной: для Арлерт важна чистота рабочего места — этому её всегда учил и доктор Йегер, и мама, бывшая мастером. Но всё, что выходит за пределы — превращается в груды хлама точно также, как и у самой Зоэ. Тогда Леви не совсем понял, что имеет ввиду майор, но теперь наблюдал это воочию. На столе, где Арлерт, очевидно, хранила медицинские записи, тетради и, кажется, часть какого-то рукоделия, — всё было идеально сложено. Как и соседствующий шкаф с выглядывающими пробирками и баночками, вероятно не поместившимися в лаборатории. Но остальное: ещё один шкаф, стулья, и даже часть кровати — были захламлены так, что капитан поражался тому, что девушка умудрялась найти здесь что-либо. Поэтому, стараясь не тревожить Весту, принялся за уборку.***
— О Боже, мы на грани роспуска, а эти двое… — усмехнулась Ханджи, замечая спящих рядом Леви и Весту. Правда капитан, имея поразительно чуткий сон, быстро проснулся, аккуратно вылезая из невероятно комфортных и тёплых объятий. И как он не заметил, что уснул? Видимо, день действительно выдался тяжёлым. Насладиться сном с Арлерт он толком не успел, а затем и вовсе наткнулся на разочарованный взгляд Зоэ, дёрнувшей его за рукав белоснежной рубашки. — Я думала, что вы переспали. Зря теряешь время, Леви. — хохотнула она, в то время как капитан закатил глаза. — А ребята гадали, почему ты на тренировку не пришёл. — Который час? — Девять вечера, — усмехнулась Зоэ. — Вы проспали весь день, — Леви удивлённо приподнял брови, протирая ладонью лицо, тем самым сгоняя остатки сна. — Выспался хоть? — Ага. — Ты, кстати, собрание пропустил. Но ни к чему конкретному мы всё равно не пришли, так что можешь не беспокоиться. — Конкретнее. — Эрвин приказал ещё раз обыскать все комнаты, включая казармы, и попытаться выйти на зачинщика. Также мы проверим всех, кто в последнюю недели въезжал и уезжал с территории корпуса, особенно командиров, — оба нахмурились. — Провернуть такую авантюру с двумя ящиками опиума с большей вероятностью мог тот, кто имеет при себе хотя бы точные карты корпуса, расписания и ключи, то есть, командиры. Да и младшие не были замечены в чём-то подозрительном. Думать на кого-то конкретного пока рано, но под подозрением как минимум пять человек, — Ханджи, легко улыбнувшись, пояснила. — Эрвин отпадает само собой, мы с тобой и Майком тоже, ибо я даже не представляю, чтобы кто-то из нас мог быть замешен в подобном. Остаются другие пять капитанов. — В корпусе завелась крыса. — хмуро подытожил Леви. — К сожалению. Ещё и в тот самый момент, когда Разведкорпус и так на грани роспуска из-за неудач в миссиях. Но знаешь, — вдруг вытянулась Зоэ. — Даже хорошо, что ты сегодня не был на собрании. У остальных капитанов меньше поводов для волнения, если Эрвин разговаривает только с майорами. И, возможно, предатель действительно подумает, что мы пока ни к чему не пришли. — Сколько Найл дал нам времени на поиски доказательств невиновности? — Месяц.