Потерянные крылья

      Путь не занимает много времени, уже через пару минут я останавливаюсь напротив нашего дома. Он завален камнями в некоторых местах, но всё ещё относительно цел.       — Мама! Папа! — забегаю внутрь, осматриваясь. Пытаюсь уловить родной запах, понять местоположение родителей. — Дедушка! Армин! — бегаю из комнаты в комнату. Уже вовсю слышатся шаги, к нашему дому в любой момент могут прийти титаны, но это не останавливает меня. Бегу на второй этаж, также забегая в каждое помещение. — Мама! Где же ты? Папа! Дедушка! — неужели они убежали? Ушли, не подумав обо мне? Дышать становится всё труднее из-за слёз и начинающейся истерики, я медленно оседаю на пол в комнате Армина. — Они… они не могли меня бросить… — обессиленно подползаю к кровати брата и забираюсь на неё, укутываясь в одеяло с головой. На улице бродят монстры, я слышу их, чувствую резкий запах. — Где мои родители? — начинаю рыдать с новой силой. Никак не могу успокоиться, взять себя в руки. Паника незамедлительно затягивает в свой омут.              Неужели меня всё-таки оставили? Почему? Потому что я им не родная дочь? Может, им с самого начала было всё равно на меня? Плевать, жива я или нет? И всё, что они делали, было неискренним?       Поток возникающих в голове вопросов прерывают падающие на меня кусочки штукатурки, которые едва чувствую из-под одеяла. Резко откидываю его и, спасибо мгновенной реакции, успеваю отпрыгнуть. Спустя секунду на место, где я сидела, обваливается потолок. Дом рушится, мне больше нельзя здесь находиться. Надо бежать.       Быстро захожу в комнату дедушки, доставая из шкафа два ножа и ружьё. Он обещал в скором времени свозить меня на охоту и показать, как всем этим пользоваться. Что ж, теперь придётся учиться самой. Повезло хоть, я примерно знаю, как работает оружие. Читала книги на эту тему, да и Ханнес показывал несколько приёмов для самообороны.       Оказавшись на улице, принимаю решение перемещаться по крышам. Вот и проверю свою хвалёную ловкость. Благо, дома на нашей и нескольких соседних улицах расположены достаточно плотно. При нужной скорости я смогу перепрыгивать с одного на другой. Закрепляю карманы с ножами на ручке сумки, тратя на это больше времени, чем хотелось бы. Не могу полностью собраться, меня невероятно сильно трясёт. В поле видения несколько человек прямо сейчас едят титаны. Если не ускорюсь — стану следующим лакомством для одного из чудовищ.       — Кьё-кьё! — Ру напоминает о своём присутствии в как никогда подходящий момент. Мне не на кого здесь надеяться кроме себя, никто не поможет. Все, кто могли убежать — давно у Стены Марии готовятся к переправке в безопасное место. Но мой сокол остаётся со мной до конца.       Вновь захожу домой, быстро поднимаясь на крышу и едва сдерживая подступающие слёзы. Страшно. Здорово было бы не думать об ужасе, настигшем нас, но крики и грохот вокруг возвращают в реальность каждый раз, когда мне немного удаётся абстрагироваться. Глубокие вздохи для успокоения не помогают, но медлить больше нельзя. У меня и так небольшие шансы выбраться из Шиганшины живой.       Поехали.       Первый прыжок получается неуверенным и слабым, но я вовремя цепляюсь за трубу рядом. Сердце бьётся, кажется, во всём теле, а глаза болят от того, насколько долго я держу их широко распахнутыми. Ну же, я ведь часто прыгала с друзьями по крышам! Постепенно наполняющий меня адреналин придаёт смелости, но её всё ещё ничтожно мало, чтобы я могла собрать мысли в кучу.       — Ру, отведи меня к Стене Марии! — хоть и сама её прекрасно вижу, будет чуточку спокойнее, если сконцентрировать внимание на чём-то конкретном и небольшом. Птица слушается, направляясь в сторону спасения, но периодически опускает голову, видимо, проверяя, не отстаю ли я.       Набираю скорость, и следующие прыжки даются проще. Втягиваю воздух ртом, но из-за паники дыхание сбивается слишком быстро, отдаваясь в висках неприятным жжением. Как же страшно! Стараюсь не смотреть по сторонам, там слишком много крови и людей, которым нужна помощь. Если отвлекусь на них — сама пропаду. Конечно, мне стоит быть более внимательной, но Ру крикнет, если рядом появится титан.       — Мама! Мамочка! — внезапный плач, почему-то выделяющийся среди прочих, заставляет замереть. Сокол недовольно клекочет, делая круг в небе, чтобы дождаться меня.       Поворачиваю голову в сторону детского голоса и к своему ужасу обнаруживаю маленькую девочку, сидящую около женщины, придавленной развалинами дома. Она пытается успокоить малышку, но сама стонет от боли… В груди что-то предательски сжимается, заставляя сделать неосознанный шаг в сторону незнакомок.       Я не понимаю, как должна поступить. Если попытаюсь помочь девчонке — скорее всего сегодня и умру. Но если нет… смогу ли я простить себе, что не спасла её? Что даже не попыталась? Смогу ли жить с этим? Времени на раздумья нет. Надо решать немедленно.       — Чёрт! — рычу от бессилия, резво спрыгивая с крыши. — Чёрт-чёрт-чёрт! — подбегаю к женщине. Быстро осматриваю обломки.       — Пожалуйста, пом-мо-оги моей дочке! — она плачет, отхаркиваясь кровью. На мгновение перестаю дышать — помощь доктору Йегеру в обработке ран и переломов больным совсем не то же самое, что вид полумёртвого, измученного человека. — Я не смогу… бежать, д-даже если вылезу… Пожалуйста! Кири долж-н-на… жить! Прошу вас!       Киваю, резво поднимая девочку на руки и стараясь лишний раз не смотреть на женщину, лежащую в луже собственной крови. Простите, что не могу спасти и вас.       Забегаю в ближайший дом. Он полуразрушен, найти выход на крышу — не проблема.       — Слушай внимательно! — если мы выживем, буду проклинать себя за то, что кричу на напуганного ребёнка. Никогда ранее не позволяла себе подобного, да и Гриша учил, что с пациентами всегда надо обращаться спокойно. Но сейчас я боюсь не меньше этой малышки. Ответственность за чужую жизнь, неожиданно возложенная на меня, всё тяжелее ощущается на плечах. — Держись крепко! Обхвати меня и руками, и ногами! — она беспрекословно выполняет приказ, и я срываюсь с места. Бежать с девчонкой труднее, но я вновь поднимаю глаза наверх, смотря только на Ру. Передвигаться ей самой не могу позволить: Кири слишком напугана, она будет только тормозить нас.       За мгновение до очередного прыжка перед нами обрушивается соседний дом. Он намного больше того, на котором я сейчас нахожусь. Слегка отхожу назад, напарываясь левой ногой на что-то острое. Внезапная резкая боль кажется невыносимой, и в следующий момент я падаю, вновь цепляясь за что-то.       — Нет! Только не сейчас! — с болезненным стоном вынимаю из стопы кусок железа, осматривая повреждение. Как я вообще всё это время бежала без препятствий босиком?       Так я не смогу перебраться через обвал: там куча мелких деревяшек и камней, держащих большие доски на соплях. Думаю, они и сейчас могут окончательно обвалиться в любой момент, вес двух человек эта конструкция не потянет.       Рву своё платье, укорачивая его вдвое. Нет времени возиться с раной, поэтому просто крепко обматываю её. Сейчас главное — спастись.              Не представляю, как передвигаться дальше. Мне не хватает выдержки, чтобы не плакать. Нога болит всё же сильнее, чем ожидалось, к тому же, меня душит паника. Здоровые ноги в нынешней ситуации — единственный шанс не умереть. Но теперь у меня и его нет. Быстро достаю из сумки маленькую бутылочку с маковыми зёрнами. Не представляю, сколько надо их съесть, чтобы не чувствовать боль вовсе, но с ними надо быть аккуратной — после большого количества зёрен начинает клонить в сон. А медлить сейчас нельзя.       Вновь подхватываю девчонку, правда, теперь уже практически теряю веру в благоприятный исход. Как только встаю более-менее уверенно на обе ноги и поворачиваю голову в единственном не заваленном направлении — изо рта вырывается очередное ругательство.       К нам протягивает руку чёртов титан. Огромное существо примерно десяти метров, напоминающее мужчину. Он полностью голый, но на подробное рассматривание особенностей его строения у меня нет времени. Монстр тупо смотрит на меня с улыбкой, ожидая, видимо, что я буду вкусной. Боль в ноге ощущается настолько сильно и остро, из-за чего я не заметила титана раньше. Непростительная ошибка.       В этот момент в голове что-то щёлкает. Мир будто теряет бо́льшую часть своих красок, а те, что остаются — выглядят тусклее. Дыхание становится глубже и ровнее, все крики уходят на задний план. Даже боль в теле перестаёт ощущаться. И то, что я делаю дальше — многие назовут безумством. Откуда я знаю, как сейчас должна себя повести? Краем глаза замечаю откуда-то упавшее золотое перо, но едва ли придаю этому значение. Каких только птиц не бывает.       В доли секунды, пока моя рука дотягивается до кармана с ножом и выхватывает его, замечаю, что титан занимает всё пространство между двумя домами. Также, он тянется к нам очень медленно. Выглядит толстым, думаю, неповоротлив. Быстро хватаю девчонку, которая от страха упала рядом со мной на крышу, буквально вскидываю её на себя. Не могу выдавить и слова, но она всё поняла, намертво вцепившись в меня.       Секунда. Срываюсь с места, огибая ладонь титана.       Вторая. Вскакиваю на огромную руку, замечая, что на ней свободно уместился бы ещё один человек. Вонь гиганта чудовищна, если бы находилась в менее опасной ситуации — меня бы точно стошнило. Хотя и сейчас до этого недалеко.       Третья. Четвёртая. Пятая. Добегаю до его лица, чуть не поскальзываясь на чьей-то крови.       Шестая. Замахиваюсь левой рукой, в которой держу оружие.       Седьмая. Со всей силы всаживаю нож ему в глаз. И кричу. Ору во всё горло, потому что страшно, потому что кровь попадает на меня, мгновенно начиная испаряться. Потому что я впервые держу в руках оружие.       Восьмая. Девятая. Отталкиваюсь и прыгаю на соседний дом. Неужели получилось?       Мне недостаёт всего нескольких сантиметров. Срываюсь с края, в последний момент цепляясь обеими руками за крышу. Ну уж нет. Я не умру здесь. Не в этом чёртовом районе.       — Быстрее! Залезай на крышу! — малышка резко отцепляется, и я вновь вскрикиваю от боли. У неё не пострижены ногти, кажется, Кири буквально разодрала мне те места, за которые ранее ухватилась.       Нервно дрыгаю ногами, подтягиваясь следом. Меня всю трясёт и немного тошнит. Бок и плечо, за которые держалась малышка, окрасили платье в красный. Вздыхаю, а тело уже отзывается невыносимой болью. Никогда доселе такого не испытывала. Я порезала руки, когда поднималась на крышу. Хмыкаю, оглядывая себя: платье перестало быть белым, на голове полный бардак.       — Хватайся теперь за левую сторону, — дожидаюсь, пока Кири влезет на меня, напряжённо следя за титаном. Он издаёт несколько утробных стонов, прислонив обе руки к больному глазу. Возможно, не являйся я его кормом, пожалела бы. Однако сейчас я рада, что смогла отвлечь монстра, хоть и ненадолго. Только колотит до сих пор от пережитого страха, но я уверена, худшее — впереди. Надо быстрее выбираться отсюда. — Потерпи, осталось немного, — говорю малышке, поворачиваясь к Стене.       Здесь титанов меньше, чем в начале нашего пути, но всё же они присутствуют.                   Ужасно, что эти чудовища прошли уже половину города. Не думать о вероятной смерти становится всё труднее. Тошнота подкатывает к горлу и вновь приходится останавливаться, хотя прошла я не так много, как хотелось бы. Малышка слезает с меня, успокаивающе гладит по спине. Удивительно, как она не убивается в истерике. Кири, как назвала её та женщина, выглядит примерно на четыре-пять лет. Я бы в таком возрасте не могла себя так контролировать. Хотя, скорее всего, она ещё просто не осознала полностью всю ситуацию и уровень опасности. Требуется пара минут, чтобы завтрак вышел наружу, и я понемногу прихожу в себя после приступа рвоты, к сожалению понимая, что сил сражаться уже не осталось. Шаги, непохожие на движения остальных титанов, заставляют оцепенеть.       Поворачивая голову в сторону пролома, я шокировано наблюдаю за огромным гигантом, покрытым какими-то светлыми пластинами. Очень похоже на броню рыцарей, которых я когда-то увидела в книге. Он чем-то напоминает того монстра, который пробил Стену, хоть и не такой высокий.       — Сестрёнка, что это? — Кири теребит меня за больное плечо, но я не могу ей ответить. Потому что не знаю. И, кажется, я охрипла настолько, что не могу говорить.       Титан продвигается на несколько десятков метров от пролома, становясь в стойку. Только сейчас до меня доходит, что он стоит прямо напротив места, где люди переправляются за Стену Марию. Гигант отталкивается, взрыхляя землю, и разгоняется, порывами сопутствующего ветра разнося близстоящие строения. У меня вырывается отчаянный стон, кажется, из самой груди. Военные пытаются противостоять титану пушками, стараются быстрее закрыть проход в Стене, но монстр врезается в Марию, проходя её насквозь, тем самым открывая путь другим тварям. Полный ужаса крик в мгновение стихает. Уже не вижу смысла прикрывать глаза маленькой Кири, ведь точно не смогу уберечь её от этого ада. На земле распластаны трупы людей. Если я выживу, уверена, их предсмертный вой будет преследовать меня до самого конца.       От падения на колени спасает только то, что я и так уже сижу. Слёзы с новой силой скатываются по щекам. Я не смогу пройти всю территорию Стены Марии, чтобы спастись. Точно не с повреждённой ногой и полным отсутствием еды. Вся усталость наваливается моментально, стирая перед глазами последние проблески надежды. Мне не выжить.       — Сестрёнка! — Кири, всё это время стоявшая рядом, начинает дёргать меня за плечи. — Вставай! Нам надо идти дальше, — вспоминаю, как сегодня днём Карла точно так же трясла Эрена, запрещая ему вступать в Разведкорпус. Интересно, они ещё живы? Успели спастись? — Сестрёнка! — над нами летает Ру. Мой милый сокол… он преданно ждёт, пока я встану. Но у меня больше нет сил. Как я могу убежать с больной ногой?       Небо окрашено в алый, только ближе к горизонту сменяясь более тёмными ночными оттенками. Этого цвета слишком много сегодня. Дома в крови, моё платье тоже. Кажется, вместе с руками я порезала и живот. Надеюсь, не слишком сильно.       — Чтобы ни случилось, всегда поднимайся. Ты сможешь, сестра. Этот человеческий мир ничтожен. Ты сильнее любого из людей. Так вернись к нам победительницей.       Чьи это слова? Точно не Армина. Кто ещё мог назвать меня сестрой?       Голова резко начинает пульсировать, внезапное огромное желание вырвать волосы всё усиливается. Никогда такого не было. Я начинаю истошно кричать, Кири испуганно отшатывается назад, чуть не падая с крыши. Как можно вытерпеть такую адскую боль? Неужели это сотрясение? Я так сильно ударилась тогда о камень? Но, мне кажется, это что-то другое. Как не вовремя!       Сплёвываю образовавшуюся во рту слюну, пытаясь отдышаться. Он прав. Кто бы это ни сказал, он чертовски прав.       — Давай, залезай на меня! — обращаюсь к малышке. Она молча вскарабкивается на спину, почти беззвучно плача. Но каждый её всхлип, да что там, каждый собственный вздох отдаётся в теле пульсирующей болью, в то время как в глазах начинает стремительно мутнеть. Не знаю, сколько протяну так, но я обязана хотя бы доставить Кири в безопасное место. Цепляюсь за эту мысль, словно за луч света во тьме, отчётливо осознавая, что нахожусь на грани. Потерять сознание сейчас — непозволительная ошибка. Я не хочу умирать. Уже не боюсь, это чувство будто отошло на задний план. Просто продолжаю карабкаться по крышам, стараясь не отключиться.       Когда добираюсь до очередного возвышения, больная нога резко проваливается вниз, под обваливающийся слой крыши. Сегодня явно не мой день. Уже нет сил кричать, но глаза закатываются от этих мук, и я обессиленно падаю на колено. Пытаюсь вытащить её из деревяшек, но не выходит. Чёрт, застряла!       Взвыв от боли, делаю ещё несколько рывков, как вдруг с ужасом замечаю уже знакомую картину. К нам вновь протягивает руку титан, но теперь я не смогу повторить тот трюк. Не чувствую прилива сил, энергии, давшей толчок к освобождению. В прошлый раз будто бы была не я. Неужели… я действительно противостояла монстру?       — Быстрее! Поднимайся! — заталкиваю Кири на возвышение, оттуда этот громила её не достанет. Отцепляю от сумки нож, передавая ей. — Не знаю, поможет ли он тебе… — глаза застилают слёзы, боковым зрением буквально вижу свою смерть. Такую бурю эмоций я, кажется, никогда не испытывала. Но сейчас разобрать клубок путающихся мыслей сложно. И совершенно нет времени. — Но выживи! Пожалуйста! Живи! — гигант без проблем вытаскивает меня, направляя в сторону своего рта. Дёргаюсь, когда какая-то дощечка пару мгновений цепляется за мою ногу, словно пытаясь спасти от гибели. Я смотрю титану в глаза, осознавая, что именно из-за подобных ему тварей сегодня пал мой город. Мой родной дом. Вероятно, умерли мои родные. Армин…       На смену страху приходит гнев. И что-то клокочущее в груди вдруг придаёт сил. Но чувство незнакомое. Будто во мне что-то… не то?       Я резко выхватываю ружьё, к счастью, заряженное. Буквально рычу от злости и начинаю стрелять. Толком не целюсь, только стреляю-стреляю-стреляю. Пули попадают титану в глаза, нос, лоб. Ему больно, гигант откидывает меня в стену того возвышения, где сейчас сидит Кири. Он не умирает, неужели этих монстров не убить ружьём? Но заряд закончился, теперь я могу только обороняться вручную. С трудом поднимаюсь на ноги, опираясь о стену. Потом буду себя жалеть! Обхватываю ружьё двумя руками. Ну, давай, гигант, нападай!       Вновь наблюдаю протянутую в мою сторону руку. Теперь он движется быстрее, явно разозлился. Вдруг, в следующий момент что-то зелёное пролетает между нами, и огромная рука отлетает в сторону. Из обрубка льётся кровь, а второй вихрь такого же цвета пролетает сзади монстра, вмиг отрубая внушительный кусок его шеи. Титан замирает, через мгновение мешком падая на землю. Только сейчас понимаю, что крик, который слышала пару секунд назад, был моим. Но вид отрубленной руки на фоне усталости вызывает только отвращение. И новый приступ тошноты.       Я опускаюсь на колени вслед за титаном.       — Эй, как ты? — передо мной приземляются два солдата, эмблемы которых я узнаю моментально. Разведкорпус.       Меня жутко трясёт, вместо ответа лишь качаю головой, не имея возможности даже слова вымолвить. Они спасут нас? Один из мужчин подходит ближе ко мне, дотрагиваясь до плеч.       — Да ты ледяная! — он снимает с себя плащ и, укутывая меня в него, берёт на руки. Резко дёргаюсь, сразу находя взглядом испуганную Кири.       — Там девочка… — указываю на возвышение, где малышка сидит, продолжая плакать. — Отнесите её в безопасное место, прошу вас, — едва удаётся не выть от боли, но хриплый голос всё равно выдаёт моё состояние.       — Командор Шадис, возьмите её с собой, — спокойно попросил держащий меня солдат.       — Да… — кивнул мужчина постарше. — Эту девочку тоже отнеси к Стене Розе.       Командор бережно взял малышку на руки, но та начала брыкаться, зовя меня.       — Успокойся… — я вымученно улыбаюсь. — И уходи с ним, — как только Кири перестала сопротивляться, до последнего не выпуская меня из виду, Шадис, кивнув второму солдату, скрылся с поля нашего зрения.       — Ты можешь обхватить меня за шею? — спросил блондин, беспокойно осматривая меня.       Получив в ответ кивок, он дождался, пока я просуну руки так, чтобы оставаться укутанной в плащ, и спрыгнул с крыши, резко набирая высоту. В прошлый раз, когда я с Ханнесом летала на УПМ — это вызывало больше восторга. Хотя тогда я не противостояла смерти, но это, наверное, мелочи.       — Меня зовут Эрвин Смит, — сказал солдат, заметив, как я рассматриваю его профиль.       Без толики стеснения устало укладываю голову ему на плечо, вдыхая приятный запах и самую малость успокаиваясь. Я всегда отчётливо чувствовала запахи, будь то еда, человек или животное. Даже могла узнать местонахождение кого-то конкретного в общественном месте, кишащем людьми. Эрен как-то в шутку назвал меня ищейкой, за что получил по лбу от Микасы. Но я тогда не обиделась. И никогда не стеснялась такой способности, всегда казавшейся мне огромным плюсом. Вот и сейчас я пользуюсь этим умением, запоминая своего спасителя. Правда, внимательности мне сейчас не хватает — сильно клонит в сон, чтобы я могла наверняка запомнить Эрвина.       Для него это, наверное, ничто. Всё-таки солдат. Но он спас мою жизнь, и я безгранично благодарна за это.       — А я Веста… — замечаю, что Смит старается лететь без особых манёвров, чтобы не потревожить мои раны. Ру, только показавшийся из-за столбов дыма горящих зданий, быстро нагоняет нас. Солдат отвлёкся, разглядывая птицу несколько мгновений, но затем снова приковал своё внимание ко мне. — Арлерт.       — Ты храбро сражалась, — он дежурно улыбнулся, когда очередной дом остался позади. — Мы видели, как ты всадила нож тому титану в глаз, и как стреляла в другого. Прости, что не подоспели раньше, другие люди были в опасности.       — Главное, что вы успели… — медленно вздыхаю, но в следующий момент восхищённо округляю глаза. Я и не заметила, как мы поднялись на Стену. Внутренности в животе делают кульбит, когда резко начинаем опускаться, и я радостно взвизгиваю, вновь вызывая улыбку у Смита. Теперь, кажется, искреннюю.       — Та девочка — твоя сестрёнка? Как её зовут? — поинтересовался Эрвин. Видимо, он хочет отвлечь меня разговором. Но я совершенно не настроена на продолжительные беседы.       — Нет, я не знаю её, — он удивлённо вскидывает брови и смотрит на меня, в который раз отвлекаясь от дороги. Поразительно, как хорошо Смит обращается с УПМ, раз может, даже не следя за полётом, ни во что не врезаться. — И имени тоже не знаю. Хотя… кажется, её зовут Кири. Когда я добиралась до Стены Марии, то увидела её мать, придавленную обломками дома. Та женщина не смогла бы убежать, но попросила спасти её дочь… — я хмыкнула. Возможно, буду в будущем гордиться своим поступком, но сейчас хочется только спать. Силы слишком быстро покидают меня. — Вот я и забрала её.       — Это очень благородно, — прошептал Эрвин, заглядывая мне в глаза. Кажется, он немного завис, потому что мы чуть не врезались в здание церкви. Больше солдат ничего не говорил, но я всю дорогу думала о невероятной голубизне его глаз. Они похожи на чистое утреннее небо. Внезапно Эрвин напомнил мне Армина. Брат же тоже собирался в Разведкорпус. Интересно, он станет таким же храбрым воином?       Через пару минут мы прилетели к одной из больниц около Стены Розы. Там было много раненых, но Смит настоял, чтобы меня осмотрели тотчас же. Когда Эрвин уже собирался уйти, я его окликнула:       — Как же твой плащ?       — Оставь себе, — солдат быстро осмотрел меня с ног до головы. — Тебе он идёт.       — Тогда, — я неуклюже встала, поковыляв к нему. Нога и живот невероятно сильно болят, но сейчас нет ни времени, ни желания обращать на них внимание. Достаю из набедренной сумки мешочек с теми самыми стёклышками, которые накануне подарил Роуп. — Возьми, — даю разведчику один из кусочков. — Это будет твоим талисманом.       — Спасибо… — он пару секунд рассматривал неожиданный подарок, а затем положил его в левый кармашек куртки, похлопав по нему. — Теперь он будет у моего сердца. — Эрвин потрепал меня по волосам. Потом вдруг опустился на колени, крепко обняв. Я чувствую его учащённое сердцебиение, наверное, Смиту тоже было страшно, хоть он и солдат Разведкорпуса. Такие приятные объятия… словно сейчас со мной не едва знакомый человек, а папа. — Выздоравливай, Веста Арлерт.

***

      Следующие месяцы Веста провела в больнице. Особых осложнений не было, нога восстанавливалась в быстром темпе, но та железка всё же зашла глубже, чем хотелось бы. Веста потеряла большое количество крови, едва избежала заражения. Остальные раны также не были смертельными.       Большую часть времени Арлерт помогала врачам. Её знаний оказалось достаточно, чтобы оказывать хотя бы первую помощь и лечить несерьёзные раны. Помимо прочего Веста старалась заботиться и о самих медиках: приносила для них еду, занималась уборкой в палатах, стирала. Кроме неё было ещё несколько детей, вызвавшихся работать. Им всем выделили чердак в одной из больниц и исправно кормили. Для выживания этого, в общем-то, было достаточно.       Весту волновало только, что все её травы и лекарства быстро израсходовались. Лечебные средства в принципе уходили в считанные дни, а новые поставки задерживались. Но она была рада любой работе, это давало возможность не думать о семье и друзьях. Обида на родителей, вероятно не дождавшихся её возвращения, давно сошла на нет, ведь даже неизвестно, живы ли они сами. Однако чувство тоски съедало каждый раз, стоило только Весте отвлечься на мысли о близких.       Пострадавших было невероятно много. И как бы не хотелось помочь всем, Веста понимала — кто-то всё равно останется обделён. В итоге решила придерживаться принципа «делать на качество, а не на количество». Хотя так, наверное, она и жила всегда. Ведь так учили и родители, и Гриша Йегер. Взяла на себя палату из шести человек и ухаживала за ними. Попались люди разных возрастов: два дедушки, бабуля, женщина с маленькой дочерью и парень её возраста. Молодые быстро шли на поправку, а Арлерт изо дня в день мысленно благодарила доктора Йегера за те знания, которые он успел ей передать.       К моменту, когда Веста уже восстановилась, в больницу нагрянула Военная Полиция. Они потребовали дать взрослым беженцам работу, из-за чего практически всех детей выгнали. Руководство ничего не смогло с этим поделать, хоть многие и были не согласны с подобной несправедливостью.       Следующий год Веста проработала в одном из знаменитых в пределах территории Стены Розы баров. В то место Арлерт попала благодаря одному из знакомых врачей, жена которого владела заведением. Туда же были устроены и ещё несколько девочек с подсобных работ в больнице. Их задачей стало развлечь посетителей песнями, кто-то даже успел научиться игре на музыкальном инструменте.       — Как думаешь, что с Армином? — Веста задумчиво посмотрела на Роупа, проходя мимо очередного прилавка с овощами. Тому, что друг всё же оказался жив, она несказанно обрадовалась, когда встретила Ривза пару недель назад. Всё же те ноги, видневшиеся из-под камня, были, вероятно, лишь её галлюцинацией из-за сильного шока.       — Откуда же я знаю? — ласково спросил он, стараясь не расстроить Весту. Хоть подруга и выглядела уже отошедшей от всего произошедшего год назад, вряд ли до конца смирилась со смертью родных. — Наверное, они успели спастись и всё хорошо. Ты же сама говорила, в вашем доме никого не было тогда.       Друзья вместе поднялись на крышу здания, в котором находился бар. Несмотря на все прожитые ужасы, Арлерт так и не оставила свою привычку рассматривать небо. Наблюдая за заходом солнца, она постепенно успокаивалась, поддаваясь свежести вечернего ветра. Всё это время Веста не переставала надеяться, что сможет отыскать хоть кого-то знакомого, но поиски не дали нужных результатов. Что же, хотя бы Роуп рядом, этого должно быть достаточно. Однако, вдали от семьи на душе было неспокойно и одиноко. И даже находясь с другом, ощущалась некая пустота, такая непривычная для хрупкого детского сердца.       — Веста, ты решила, чем хочешь заняться в итоге? Должно быть, многие врачи хотели бы взять тебя в ученицы, ведь ты была помощницей доктора Йегера… — он на мгновение замялся. — … хоть и неофициальной. Или останешься работать здесь?       — Нет, — Веста тяжело вздохнула, поправляя рубашку, подаренную ей владелицей бара после одного особенно успешного концерта. Нарядные вещи в последнее время были в дефиците, поэтому яркая одежда Весте сразу приглянулась. Она не снимала рубашку до момента, пока та не испачкается, а после стирки снова таскала днями напролёт. — Я пойду в кадетское училище. И потом вступлю в Разведкорпус.