Зверь

      Лето наступило спустя мучительно долгие 6 месяцев, и уже успело поднадоесть Антону, который ничем весёлым не занимался, кроме подготовки к экзаменам. Воспоминания о трёклятой зиме холодили душу, заставляя сердце биться с безумной скоростью. Задумывался ли Антон когда-нибудь, что ему будет не хватать той страшной зимы? Тогда, в страхе за собственную жизни и жизнь близких, — нет. Но когда Антон в сотый раз перечитывал письмо, отправленное Ромкой в последний раз, 4 месяца назад, ему хотелось вернуться туда. Только чтобы убедиться. Проверить. Но он боялся. Страх не увидеть в посёлке Ромку пожирал, и без того обеспокоенные, мысли.       — Я просто хочу, чтобы ты туда не возвращался, вот и всё. — говорила Карина каждый раз, когда за столом Антон поднимал эту тему.       — Там мои друзья. — настаивал Антон, пропуская сквозь пальцы края скатерти. Он всегда так делал, когда волновался или злился. С самого детства.       — У тебя и тут неплохие друзья. Вон уже, научили шляться допоздна. — Карина цокнула в свойственной для себя манере и сложила руки на груди, нахмурив тонкие брови.       — Я просто думал, что...       — Индюк тоже думал. — отрезала женщина и развернулась к плите, нарочно громко звякая поварёшкой в кастрюле.       После того, как родители развелись, — а они всё таки развелись, и никакие Олины слёзы не помогли, —всё изменилось. Антон жил от встречи до встречи с отцом, потому что только он мог выслушать и дать бесплатный совет. Он предложил съездить вдвоём в посёлок ещё месяц назад, но планы так и не осуществились, потому что отца завалила работа. Антон говорил, что всё в порядке, в следующий раз и натянуто улыбался, хотя у самого щемило сердце.       «Неужели я настолько трус, что не могу позвонить?» — задумывался парень. «Неужели ты забыл, что трубку давно никто не берёт?» — вторил здравый рассудок. Слишком сильно давили воспоминания, а кошмары только усугубляли их, сахарили сверху, как на хлеб с маслом. Вкусно, но на зубах хрустит.       Уже в середине лета Антон стал задумываться над поступлением. Этот город ему стоял поперёк горла: всё серое, сырое, промерзшее и будто заплесневелое. Отчего-то тянуло в деревню. Ни какую-нибудь, а в тот посёлок, где он чуть не лишился жизни. Адреналин подогревал кровь, а в глазах блестели огни: хотелось заново всё пережить, поиграть с Алисой, подзадорить, позлить и в конечном итоге, конечно же выжить, потому что по-другому нельзя, обидно будет.       Об этом всём думал Антон, пока сбоку наседала бабка и давила ногу ведром с картошкой. Парень сидел у окна маршрутки и безучастно смотрел на поднадоевшие серые строения. Спина затекла от неудобного положения, ведро давило ногу, из-за чего Антону хотелось заорать. Всё слишком раздражало с самого утра, будь он проклят.       Казалось, куда ещё хуже? А хуже только было впереди.       — Да, вот эту, пожалуйста. — Антон протянул смятую купюру продавщице, а та, в свою очередь, доставала пачку зеленых тетрадей с полки. Антон решил, что нужно запастись ими наперёд.       — Ещё что-то?       — Нет, спасибо. — тут взгляд Антона приковала ветрина с ручками и он вспомнил то, что у него вылетело из головы. Оля просила купить ей пару ручек и карандашей, потому что она идёт в первый класс в этом году и хочет, чтобы всё было новое и исключительно её собственное. — Я ещё ручки посмотрю. Погода на улице была отвратительно-приятная. Кто-то радовался наступлению спасительной пасмурности, а кто-то разочарованный наблюдал в окно за тем, как солнце медленно заплывает за тучи. Антону казалось, что вот-вот пойдёт дождь и он не известно как будет добираться до дома. Открывшаяся дверь магазина впустила прохладный свежий воздух и запах озона.       — Здравствуйте, что вам, молодой человек? — засуетилась доброжелательная женщина с желтым полу-прозначным платочком на шее.       — Здрасте, мне пару тетрадей в клетку.       Антон замер на месте. В полусогнутом состоянии над витриной он смотрелся комично, а неподвижность придавала этой позе странности. Парень выпрямился и уставился на отражение позади стоящего парня в витрине. Не в силах пошевелиться  и издать какой-либо звук, Антон продолжал стоять, наблюдая за знакомыми чертами лица и олимпийкой, которая пережила чуть-ли не войну, хотя в сущности, практически так оно и было. Антон бы и дальше стоял так, не сумев сказать и слова, если бы его плеча не коснулась рука.       — Парень, отойди-ка, мне глянуть надо. — знакомый силуэт хотел было наклониться, чтобы рассмотреть товар, но Антон позвал его, едва собирая буквы в имя:       — Рома?       Парень застыл и повернулся к Антону, удивлённо вскинув брови. Наверное, сам не ожидал встретиться здесь.       — Антоха, здорова! — Пятифан широко улыбнулся своей привычной улыбкой-оскалом и загрёб антонову руку в рукопожатие. Ромка стал выше, рука тяжелее, а взгляд пронзительнее. Антон с распахнутым от удивления глазами стоял, не шевелясь и думал, что это даже хорошо, что будет дождь. Будет повод забежать куда-нибудь и поговорить.       — Ты не писал мне давно. Я не думал, что вообще тебя увижу. Думал, ты там... Умер. — слова вылетали одним потоком, перемешиваясь с шумом, начавшегося дождя за подъездным окном.       Ромка засмеялся. Потом потёр нос рукой и посмотрел Антону в глаза серым острым взглядом.       — Мамка умерла и меня тетка забрала к себе. Времени как-то не было сесть и написать что-то. — теперь Пятифан походил на человека, видавшего в этой жизни всё, которому теперь все необычные вещи казались пустышкой.       — Я... Я сочувствую тебе.       — Да, забей на эти сентиментальности, всё нормально. — Ромка чирканул зажигалкой, на что та, поплевавшись искрами, так и не подожгла сигарету.  — Слушай, есть жига? А... Точно, ты ж у нас зожник. — он тихо хмыкнул и убрал подведшую зажигалку в карман.       — Ты планируешь поступать?       — Да. Скорее всего в технарь. Оценки у меня, как оказалось, вышли неплохими. — Ромка опять вымучено ухмыльнулся и уставился в окно, по которому размеренно барабанил дождь. — А ты?       — Я в другой город хотел...       — Отпад. — перебил Пятифан, шмышнув носом.       — Мои родители развелись и я теперь на два дома живу.       — Девчонку то себе завёл? Я видел, у вас тут, в городе, девчонки огонь. — Ромка нервно постукивал пальцами по подоконнику и даже не смотрел на Антона.       — Ты о чём вообще? Что с тобой. Антон не понимал к чему такие вопросы и что вообще с Ромкой не так. Он как будто какой-то взволнованный и печальный одновременно. В памяти всплыл Бяшка со своими глупыми, но до одури смешными шутками. Интересно, где он сейчас.       — Я просто устал, Тох. Устал. Эти слова напомнили отца, когда тот после развода сидел на кухне и пил в одиночестве. Тогда Антон спросил, как он себя чувствует, на что тот сказал: «Я устал, Антон».       — Я скучал. — выпалил Антон, подобно Ромке, уставившись в окно.       — Брось эти телячьи нежности. — просипел Ромка, раскрошив пальцами сигарету в кармане.       — Дождь закончился. Пойдём ко мне.       Радовала мысль, что дома никого не было и не будет до вечера. Можно будет поговорить, спросить у Ромки обо всём на свете, рассказать ему всё, что терзало последнее время.       — А у тебя ничё так. — сказал Ромка, стоя на пороге и оглядывая коридор. Самый обычный, по меркам Антона, коридор.        — Будешь чай?       — Не откажусь.       Было так необычно и в какой-то мере странно сидеть с Ромкой на собственной кухне, пить чай и просто разговаривать. Как будто не было всех тех месяцев разлуки А разлуки ли? Антон вспоминал зиму, проведённую в посёлке со страхом и замиранием сердца. До сих пор ему временами снились сны-воспоминания с ужасными содержаниями. Из-за них Антон мог просыпаться среди ночи и не спать до утра. Потому что, как только он закрывал глаза, в ушах раздавался фантомный скрип когтей по тонкому оконному стеклу.       — Бля, никогда бы не подумал. — хмыкнул Ромка, качнув головой.       — Что?       — Ну, что буду у тебя на кухне сидеть. В твоей квартире типа. Короче, забей. — Ромка сразу же помрачнел. Нахмурился брови и с жадностью допил чай.       — Я тоже. Я даже подумать не мог, что увижусь с тобой. — Антон говорил с предыханием. Сердце будто замерло на какое-то время, ожидая ответной реакции. Ромка на это промолчал, продолжи хмурить брови.       — Я пойду, наверное. — Ромка начал вставать со стула, но ладонь Антона успела перехватить чужую.       — Подожди. Дождь ведь на улице.       Рома посмотрел в окно, так и не высвободив руку из Антоновой. А Антона прожгли воспоминания о том, как они целовались в Ромкиной комнате. И не только целовались. Лицо обдало жаром, как и низ живота.       — А мамка твоя где? — спросил Ромка. Это было так неожиданно для Антона, что он отдернул руку.       — На... На работе. — пришлось сглотнуть скопившуюся слюну.       — А батя где живёт? — Рома сел обратно за стол, стал осматривать кухню.       — В центре.       — Понятно. — на выдохе протянул Ромка. — А это, есть че выпить?       Антон задумался. Его мать иногда выпивала, но не имела привычки оставлять алкоголь в качестве запаса.       — Нет.       — Хуёво. Я закурю?       — Да, конечно. — Антон глубоко вздохнул и выдохнул. Ладошки вспотели, пришлось обтереть их о джинсы.       Ромка затянулся. Потом выпустил изо рта дым, который потянуло воспоминанием к Антону. Сколько бы ему не говорили о том, что стоять рядом с курильщиков равно курить, он вдыхал этот запах полной грудью. Он переносил его в злополучную зиму, школу, улицу — к тому Ромке.       — Буишь? — спросил парень. Антон непонимающе посмотрел на него, а потом, когда дошло о чем речь, ответил:       — Я не курю же.       Ромка неожиданно засмеялся, обнажив свои чуть ползущие вверх на десну, клыки.       — Где-то я уже это слышал. — Он затушил окурок о кружку, бросив короткое «я помою» и достал из пачки новую сигарету. Антон в это время смотрел только на неё. Как она загорается красным огоньком, как Ромка подносит её к своим губам, после пускает дым.       — Давай, попробуй. Надо с чего-то начинать. — голос Ромки с проклёвывающейся хрипотцой звучал убедительно, поэтому Антон сам придвинулся на стуле ближе, оказавшись напротив.       — Вот, зырь, — Рома затянулся, втянув щеки. Это действие заставило Антона покраснеть и сглотнуть, — Вот так. А потом выдыхаешь, ну то есть. Бля. Я не мастер объяснять. Короче, на, пробуй, — Антон потянул руку к сигарете, — Не, не! С моих рук.       Антон наклонился к Ромке, смотря прямо в его глаза. Тот приставил сигарету к антоновым губам. Пришлось обхватить её губами. Осознание, что до этого она была между ромкиных губ заставило сердце пропустить удар, после — забиться чаще.       Антон попытался затянуться. Тут же горечь обожгла лёгкие и гортань, заставив скорчиться в приступ кашля. Ромка заливисто смеялся.       — Ну ты кадр. — хмыкнул он, затянувшись всё той же сигаретой, и откинулся на спинку стула.       Антон продолжал кашлять, говоря самому себе, что больше никогда не возьмёт ничего подобного в рот.       — Не смешно.       — Хах! Забавный такой. Даже на полтяги не хватило. — Ромка всё также курил, посмеиваясь. — А знаешь что, Тох.       — Что?       Ромка смотрел прямо в глаза, делая очередную тягу. Потом быстро наклонился к лицу Антона и прижался губами к его губам. Но не так всё просто. Рукой он схватил подбородок, оттянул, из-за чего Антон приоткрыл рот, и выпустил струю дыма внутрь его.       Антон не понимал что делать. Дым был горьким и разъедающим, а Ромка, кажется, хотел отстраниться. Поэтому Антон отпрянул первым. Они оказались настолько близко, что могли ощущать дыхание друг друга на своём лице. Антон выпустил едкое облако из себя, дёрнулся вперёд и поцеловал Ромку. Настойчиво, с упоением, как не целовался никогда. Сразу же с языком, мокро и возбуждающе. Рома с тем же напором стал отвечать, надавливая рукой на затылок Антона. Когда только успел?       У Антона тряслись руки, он не знал куда их деть, поэтому просто оставил на собственных коленях.       Рома отстранился, дыша часто, приложившись лбом ко лбу Антона.       — Антон, мы какую-то хуйню делаем.       — Наверное. — ответил Антон на выдохе, пытаясь заглянуть в ромкины глаза.       — Мне нравится, типо.       — Мгху. — Антон снова поцеловал Ромку, наваливаясь на него всем телом. Было приятно. Очень. Без адреналина, как это было зимой, но приятно. Было не страшно за друг друга. Было спокойно и хорошо.       Ромка залез руками под чужую футболку, поглаживая тёплыми пальцами бока, проходят по рёбрами. Немного щекотно, но больше приятно. Сердце Антона раз за разом уходило в пятки. Только теперь не из-за страха. Он встал со стула, прервав поцелуй, и потянул за собой Ромку, у которого глаза блёстели, разве что, не жёлтым — животным.       — У меня плакаты в комнате. Хочешь посмотреть? — они стояли слишком близко, держась за плечи и ощущая возбуждение друг друга.       — Ага.       Разумеется ни о каких плакатах не могло быть и речи. Антон лежал на собственной кровати, Ромка был сверху. Распалял его руками, поцелуями в шею, просто будучи рядом. Футболка лежала на краю кровати, как и чёрный кожаный ремень, купленный когда-то отцом. Ромка горячо дышал в живот, спуская вниз джинсы вместе с бельём. Антон закусил кулак, когда Ромка дотронуться кончиками пальцев головки члена. Затем обхватил ладонью несколько раз двинув вверх-вниз. Антон не смотрел. Ему было стыдно и хорошо одновременно. Всё же посмотреть пришлось, когда внезапно головку обожгло горячим дыханием. Ромка был слишком близко. Неужели он...?       — Бля, никогда бы не подумал. — хмыкнул Ромка и лизнул языком, пробуя.       Антон откинул голову назад, потому что готов был закончить от одного вида Ромки. Его плечи успели стать мускулистыми, а тёмная чёлка отрасти так, что падала на глаза. Рома взял в рот головку полностью. Она была небольшой, поэтому легко проникла внутрь. Ромка никогда не делал этого, поэтому действовал наугад, пробуя там и тут, наблюдая за реакцией Антона. Тот дышал часто, с придыханиями, закусив кулак. Ромка продолжил и вобрал в рот член целиком, опускаясь головой. Челюсть сводило, но он решил идти до конца. Ромка двигал вверх-вниз головой, рукой перебирая яички. Антон издавал звуки, похожие на скулёж, подавал бедра навстречу. На пике наслаждения Ромка зажал член у основания, отстранился, блеснув зубами. Антон посмотрел на него затуманенным взглядом, приподнявшись на локтях.       — Ну как? — спросил Ромка.       Антон на это промычал что-то нечленораздельное и потянул парня на себя. Поцеловал в губы коротко и перешёл на шею. Антон никогда не ставил засосы. Он вообще считал это чем-то животным. Но сейчас дал волю самому себе и укусил Ромку в районе ключицы. Скорее прикусил и поцеловал сразу.       — Ром, — позвал Антон шёпотом, — я хочу, чтобы ты вошёл.       — Чего? — парень удивился и приподнялся над Антоном на руках. — Ты не заболел?       — У меня в тумбочке в нижней задвижке есть кое-что.       Рома посмотрел сначала непонимающе, потом, видимо, вникнув в суть сказанного, заинтересовано поднял бровь.       В ящичке и правда нашлось кое что. Ромка покрутил в руках баночку с непонятным английским названием и очевидную пачку презервативов.       — Откуда? Я такое только по телику видел. Серьёзно. — с удивлением в голосе спросил Ромка, подходя к кровати.       — Отец дал. Сказал, что возраст как раз для этого.       — А это че? — Ромка покрутил непонятной баночкой с нерусскими надписями.       — Лубрикант.       — Чего? А по-русски?       — Смазка.       Оба смотрели друг на друга, как будто видят впервые. Антон первый раз видел покрасневшего парня. Он тоже человек и ему может быть стыдно и стеснительно.       — Ром?       — М? — он даже не смотрел на Антона. Настолько было стыдно.       — Я кое-что пробывал. Я знаю, что делать, не бойся. Я тоже боюсь.       Рома ничего не ответил. Он подошёл и поцеловал. Глубоко и мокро. Возбуждение поступило с новой силой. Антон и забыл, что лежит полностью раздетый. Хорошо, хоть в комнате темно из-за плотных штор.       Рома осторожно ввёл один палец. Прошло легко и без сопротивления. Антон закусил губу и сжал руками покрывало. Теперь до Ромки дошло что там такое пробывал Антон.       Второй палец прошёл тоже достаточно легко и свободно. Антон даже качнулся навстречу, сдерживая скулёж.       — Ох, блять. — Ромка тихо ругнулся. На лбу появилась испарина. Футболка прилипла к спине. Он, в отличии от Антона, до сих пор был в футболке и трусах. Пришлось остановиться, чтобы снять с себя липкую от пота футболку.       Антон не стесняясь раздвигает ноги шире, чтобы было удобнее. Ромка навалился на него сверху. Пальцами одной руки разрабатывал проход, другую использовал в качестве опоры, чтобы не придавить под собой парня.       — Уже можно. — выстрелом в Ромку прошептал Антон.       Головка вошла легко и беспрепятственно. Антону было ново это ощущение. Оно было неприятно и будоражующе одновременно. Поэтому он повёл бёдрами, пытаясь самостоятельно впустить в себя орган. От этого было больнее, поэтому, после неудачной попытки, он расслабился, позволив Ромке сделать всё самому. Парень аккуратно и медленно погружался вовнутрь, следя за реакцией Антона. Неожиданно за окном громыхнуло. Оба парня одновременно повернули голову в сторону окна. Очевидно, гроза будет весь оставшийся вечер и ночь.       Оказавшись целиком в Антоне, Ромка подождал, пока парень свыкнется с ощущениями. Он лежал с зажмуренными глазами и приоткрытым ртом, глубоко дышал. С Антона самого градом тёк пот. Он думал о том, как бы не закончит раньше времени и не опозориться. Спустя пару секунд Антон дёрнулся навстречу с тихим полустоном. Ромка расценил это как призыв к действию и начал двигать бёдрами. Было по-странному хорошо, непривычно. Хотелось плакать от переизбытка чувств. Они сейчас вместе, живы, в городе, а не в сраном проклятом посёлке. Как же хорошо. Рома стал двигаться быстрее, когда из уст Антона донесся одобрительный стон, сдерживаемый ладонью. Рома наклонился к нему, поцеловал сначала в ладонь, а потом в губы, продолжая двигаться в быстром темпе. Свободной рукой он прикоснулся к возбужденному члену Антона. Провел по головке, размазал по длине предэякулят и начал движение рукой в одном темпе с толчками.       Антон кончил первым. Бурно и громко. Ромка кое-как успел заткнуть ему рот своей ладонью. Соседи мало ли чего подумают. Через несколько толчков кончил Ромка, навалившись всем весом на Антона и тяжело дыша.       До девяти вечера сидели в комнате и играли в «Денди", совсем недавно появившуюся на полках магазинов. У Антона и такое есть.       Когда в коридоре повернулся ключ, парни переглянулись. Антон бросив короткое «Это мама с Олей», вышел в коридор.       — Я тебя больше с собой не возьму. Есть брат, сиди с ним. Пусть он тебя развлекает. У меня итак на работе дел выше крыши. — жаловалась на Олю Карина, раскладывая в коридоре мокрый от сильного ливня зонт.       — Я больше не буду, мама! — конючила Оля.       — Я не поняла. У нас что, гости? — Карина показала на лишнюю пару обуви в коридоре.       — Мам это друг мой. Ромка.       Ромка вышел в коридор и поздоровался.       — Здрасте. Что-то я вас в первый раз вижу. — подозрительно протянула Карина.       — Мам, это же Ромка! С посёлка! Помнишь? Он зимой к нам приходил! — напомнила Оля, глядя на Ромку блестящими глазами. Смотрела, а подойти стеснялась.       — Ясно всё с вами.       — Мам, а можно он у нас на ночь останется? — спросил Антон, двусмыслено глянув на Рому.       — А у Романа своего дома нет?       — Есть. Просто гроза на улице и он живёт в другой части города. Завтра утром уйдёт.       — Ой, делайте что хотите. — уставше сказала Карина и прошла в ванную.