Ландскнехт

      Генрих фон Раушвильд              Армия вновь шла на восток. Граница Алмеции осталась позади еще вчера и с каждым днем мы заходили все глубже на территории противника. Вести все войска по одной дороге было попросту невозможно, поэтому пришлось делить их на три части и идти параллельными дорогами. В центре я вел свой полк и все подразделения лескатийских добровольцев, сразу за мной шли полки из Алмеции. Севернее двигались силы Илассы и отряд «Синие хвосты». Южнее — армия Амонхат.       Конечно, мы поддерживали друг с другом связь и вели разведку. Гарпии, суккубы и драгуны верхом на вивернах из королевского полка Алмеции вели воздушную разведку. Мои рейтары, легкая кавалерия Илассы и легконогие кентаврицы Амонхат организовывали конные разъезды. Кроме этого Йоко снабжала нас подробнейшими сведениями обо всех передвижениях подразделений армии Лескатии и переговорах командования.       В целом, противник принял наше предложение. За нами следили, но не пытались перекрыть дорогу или как-то помешать. Полки Лескатии и силы Армии радикалов медленно собирались у города где-то в двух днях пути от деревни Пуато. Туда же планировали выдвинуться после сбора рыцари Сальвариона. Затягивать войну было не выгодно, потому что в неё мог вмешаться Орден Верховной богини, а этого никто не хотел. Так что все должно было решиться в одном сражении.       Увы, армии двигаются медленно, а Лескатия — страна большая. Так что нам до назначенного места встречи еще не меньше дней десяти идти.                     Миари              Ритенгимот был созван, но многим предводительницам кланов темных эльфиек требовалось время, чтобы добраться до Анелона. И все это время Миари и Лионелю было нечем заняться. Сопровождавший их ландскнехт на безделье не жаловался и почти все время проводил в обществе своих жен. А вот Миари от волнения и переживаний едва с ума не сходила, поэтому чтобы её отвлечь Лионель звал её гулять по городу.       Анелон был городом красивым и разнообразным, и проживали в нем не только темные эльфийки. В первый день Амелия повела их в район, который одинаково неприятно поразил и Миари и Лионеля. Темные эльфийки все в черной коже и с плетками, их мужья на коленях, колодки, оббитые бархатом, в которых запирали наказанных мужчин…       К счастью, Амелия мгновенно поняла свою ошибку и ловко увела их в другое место. Там, в парке на берегу реки среди цветов эльфийки, другие мамоно и их мужья беседовали об искусстве. Время от времени местные поэты и поэтессы выступали с новыми стихами. Показала Амелия и большую библиотеку. Увидев количество книг, Лионель едва не остался там жить навсегда.       Миари, в свою очередь, познакомившись с небольшим кланом темных эльфиек, сходила с ними на охоту на диковинных и опасных зверей Маккая, раздобыв несколько ценных трофеев.       Но, вскоре, их догнали новости из Алмеции и Лескатии. И, казалось, что весь город был занят только обсуждением этих новостей. Везде только об это и говорили. Одни склонялись на сторону Илассы, говоря, что такие обвинения одна из дочерей самой повелительницы не стала бы бросать на ветер. Другие утверждали, что это все абсурд и виной всему зависть к военным успехам Друэллы. Третьи начинали спорить о деталях.       А когда в город прибыли посланницы от Друэллы, призывавшие кланы темных эльфов встать на её сторону, обещая потом отдать пленных ландскнехтов и солдат Алмеции на перевоспитание, то жаркие споры разгорелись вообще повсюду. Даже прямо под окнами гостиницы, в которой жили Миари и Лионель.       Гостиница тоже поразила Миари и Лионеля. Да, в пути они прошли несколько стран, но там либо ночевали в недорогих придорожных постоялых дворах, либо чаще всего просто в палатке. Поэтому контраст вышел особенно сильным.       Большая бронзовая ванна, в которой легко можно было поместиться вдвоем, горячая вода из крана. Широкая кровать с мягкой периной и шелковыми простынями. Красивая мебель и обстановка комнаты. Столько роскоши в одном месте Миари не видела даже тогда, когда она своим отрядом жила в захваченной усадьбе в Шеоранте. Ну а Лионель просто никогда такого не видел. Во всех гостиницах, про которые он слышал, чтобы помыться, надо было отдельно платить за воду, а за горячую воду платить вдвойне. А тут она просто шла из крана.       Поначалу Миари и Лионель даже как-то стеснялись мыться в такой большой ванне. Но к хорошему привыкаешь быстро. Особенно ванна им понравилась, когда Миари и Лионель догадались забираться в неё вдвоем и мыть друг друга, или просто вместе нежиться в горячей воде.       Но чем ближе был день, а вернее ночь Ритенгимота, тем сильнее беспокоилась Миари.                     Лескатия. Королевский замок              Роза мягко скользила по коридору, оставляя за собой след из слизи. Поначалу она стыдилась стекавшей по ногам слизи, но вскоре привыкла и перестала обращать на это внимание. Тем более что в королевском замке из-за многочисленных веревочниц и самой Франциски, полы вечно были покрыты тонким слоем слизи. Стоявший у двери на лестницу инкуб в доспехах на Розу даже не взглянул, он скучал и ждал, когда же ему можно будет пойти в комнату и уединиться со своей женой.       Пройдя мимо инкуба Роза, не оборачиваясь, ударила щупальцами, мгновенно связывая нерадивого солдата и затыкая ему рот. Выскочивший из-за портьеры Ронек молниеносно подскочил к нему и несколько раз ударил в открытое лицо кинжалом из демонического серебра. Инкуб замычал, дёрнулся и обмяк, потеряв сознание. Роза, подняв его щупальцами из слизи, перенесла в укромный уголок и там спрятала.       В ночном замке было тихо, только из открытого окна доносились громкие звуки чьей-то супружеской жизни. Для Розы и Ронека, в свое время, это стало одним из самых больших потрясений после собственно демонизации — то, что мамоно не стеснялись хвастаться сексом.       Поднявшись по лестнице на следующий этаж, Ронек опять замер у двери, а Роза двинулась вперед. Обычно службу здесь несли мушкетерки из знаменитого полка. Но сейчас тут было тихо и пусто. Небольшая диверсия на кухне, немного средства, увеличивавшего желание, и все доблестные мушкетерки отправились к своим мужьям, забыв о своих обязанностях.       Добравшись до королевских покоев, Роза осторожно заглянула. К счастью она не ошиблась, Эльт был один. Он сидел в кресле и читал книгу, но увидев Розу, тут же сорвался с места и подбежал к ней.       — Принесла?       — Да.       Роза достала кинжал из демонического серебра и протянула его Эльту.       — Все готово. Путь открыт.       У Эльта сверкнули глаза, он зло ухмыльнулся и кивнул.       Роза вернулась к мужу. Вместе они спустились на первый этаж и спокойно направились к зданию, в котором жили вместе с другими служанками и слугами.       Когда-то давно Роза и Ронек были разведчиками Ордена. Потом они попали в плен и Розу насильно превратили в веревочницу, а она, не справившись с новым телом, изнасиловала Ронека и сделала своим мужем. Дорога назад для них была закрыта, для Ордена они стали предателями, но они не забыли свою службу и нашли нового врага Друэллы. И вот, наконец, они смогли отомстить.              

***

      Эльт с упорством достойным лучшего применения раз за разом пытался сбежать в одном и том же направлении. Его раз за разом ловили, над ним потешались, на него делали ставки, споря на то, докуда он доберется в следующий раз. И никто даже не задумывался, что Эльт все это время лишь отвлекал внимание и в нужный момент он побежал в другую сторону.       — Эльт?       — Франциска?       Эльт обернулся, Франциска, выйдя из-за угла, с удивлением смотрела на него. Мгновение и она все поняла, её губы задрожали.       — Ты… бросаешь меня?       Эльт тяжело вздохнул. Франциска опустила голову. По её щеке сбежала слеза.       — Франциска.       Эльт подошел к ней и провел пальцем по щеке, стирая слезу.       — Я тебя когда-нибудь обманывал?       — Нет…       — Вот и поверь мне, наконец-то!       Франциска вздрогнула, как от удара, в глазах её любимого, дорогого Эльта была ярость, какой она еще никогда не видела.       — Поверь мне, и я смогу наконец-то освободить нас обоих, — смягчившись, добавил он. — Поверь мне, а не Друэлле или кому-то еще.       — Хорошо… Я тебе верю…       Потянувшись вперед, Эльт поцеловал жену и быстрым шагом пошел дальше. Франциска смотрела ему вслед, но он не обернулся.       Роза и Ронек уже расчистили ему дорогу, так что Эльт тихо и без проблем выбрался из дворца, дошел до внешнего обвода стен и поднялся наверх. Королевский дворец стоял на скале, с одной стороны, отвесно обрывающейся в озеро. Взобравшись на парапет, Эльт оглянулся на дворец и город, сверкавший всеми огнями.       — Наконец-то…       Выдохнув, он оттолкнулся от стены и полетел вниз. Удар о темную воду был таким сильным и болезненным, что Эльт едва не потерял сознание. Прыжок с такой высоты был бы смертельным для обычного человека, да и для инкуба тоже, если бы дело не происходило в центре Лескатии. Обилие демоническое энергии вокруг помогло Эльту сразу же прийти в себя и сориентироваться. Увидев небольшой огонь на берегу, он поплыл к нему.       В этом озере хватало разных монстродев, непременно накинувшихся на любого мужчину, даже будь он уже женат. Но от Эльта исходило столько маны сильных монстродев, что никто не рискнул даже и приблизиться.              

***

      Вильмарина, Мерсея и Мимиру Милти весело перешучиваясь, шли по коридору дворца.       — Странно, где все караульные? — нахмурилась Вильмарина.       — Наверное, со своими мужьями, — ответила Мерсея. — И да не хмурься ты так, замок надежно охраняется.       — Ладно.       Они зашли в спальню и увидели лишь Франциску, замершую как изваяние у окна.       — А где наш милый муженек? — спросила Вильмарина. — Неужели Примера успела раньше нас?       — Портал! — вдруг воскликнула Мимиру, округлив глаза.       — Что?       — Возле города только что открылся и… закрылся портал и… где Эльт?!       Мерсея и Вильмарина с ужасом на лице бросились к Франциске, безучастно стоявшей у окна.       — Что произошло?! Где Эльт?!       — Он попросил поверить ему, — тихо проговорила Франциска.       — Дура! Идиотка тупая! — Вильмарина в ярости вцепилась во Франциску и затрясла её.       — Тихо!       Мерсея, стремительно обвив сильным хвостом Вильмарину, оттащила её от Франциски.       — У нас нет времени на это! Надо догнать Эльта!                     Миари              Ритенгимот открывался ночью. В темном зале зажгли магические факелы, горевшие ровным светом и без дыма. На входе встала церемониальная стража. По традиции людей не пускали, поэтому Лионелю пришлось остаться снаружи.       Предводительницы кланов заняли свои места. Прибыли не все, но многие. Были даже кланы с Зипангу, выделявшиеся среди остальных темных эльфиек необычными доспехами и изогнутыми мечами в лакированных ножнах. Были вожди лесных племен в повязках и даже с перьями в волосах, были матриархи подземных эльфов, отличавшиеся более бледной кожей. Были и просто выбранные предводительницы кланов, давно живущих в городах. Эти чувствовали себе несколько неуверенно, ведь их пост был скорее данью традиции.        А вот от трех кланов, союзных Армии радикалов, прибыло только несколько представительниц.       Удар гонга возвестил начало собрания и первыми выступили как раз те представительницы кланов Бледных лилий, Танцующих-со-смертью и Ночных роз. Одна из них зачитала воззвание Друэллы и призвала всех темных эльфиек присоединиться, обещая вдоволь добычи и рабов. Но потом в круг вышла Миари, в повязке и раскраске военного вождя.       — Я созвала Ритенгимот чтобы сообщить о гнусных преступлениях, которые бросают тень на весь наш народ!       Звонкий голос Миари разнесся по всему залу.       — Далеко отсюда, в городе Шеоранте я столкнулась с тем, что нас боятся. Боятся темных эльфииек, хоть мы и не давали для этого повода. И если страх людей можно было объяснить ложью слуг Лжебогини, то чем объяснить страх других мамоно?       Пока все остальные темные эльфийки недоуменно слушали Миари, сторонницы Армии радикалов уже поняли к чему все идет и нахмурились.       — Я задала себе этот вопрос и отправилась искать ответ. И я узнала, что кланы темных эльфииек, заключившие союз с Армией радикалов, запятнали себя страшными преступлениями! Нет никакой чести в том, чтобы забрать чужого мужа! И уж точно нет никакой чести в том, чтобы отобрать ребенка у матери!       — Что ты несешь…       — Но и этого им оказалось мало! Но дальше пусть нам все расскажет одна из них. Арнориэль из клана Бледных лилий!       Две стражницы провели в зал темную эльфийку и заставили встать рядом с Миари. Сломленная пленница не поднимала глаз и не помышляла о сопротивлении.       — Арнориэль! — воскликнула представительница клана Бледных лилий. — Что с тобой случилось?! Куда ты пропала?!       — Видите? — с мрачным удовлетворением сказала Миари. — Она признала, что Арнориэль из клана Бледных лилий. А теперь расскажи всем нам о том, что вы делали! Рассказывай и не смей осквернять священный зал Ритенгимота ложью!       И она начала говорить. Темные эльфийки уже удивленные словами Миари, были натурально шокированы тем, что услышали от Арнориэль. Многие не могли в это поверить. Мыслимо ли, сотрудничать с Орденом? Ловить и отдавать орденским палачам мамоно?!       — Это все ложь! Гнусная ложь! Её заставили так говорить!       — Тихо!!!       С верхних ступеней начала спускаться седая темная эльфийка с бледно-серой кожей. Её лицо наискось пересекал старый шрам. Многие испуганно притихли, глядя на неё.       — Скажи мне, Миари, веришь ли ты в то, что говоришь?       — Я сама попала в их ловушку, они собирались продать меня Ордену, а моего мужа похитить и забрать себе!       — Мужа? Не раба?       — В моем племени не принято называть мужчин рабами.       — Ты, выйди сюда!       Представительница клана Бледных лилий вышла вперед, не посмев ослушаться приказа матриарха.       — Ты утверждаешь, что её слова и слова твоей соплеменницы ложь?       — Да, Великая мать, — склонив голову, ответила та.       — Твое имя.       — Гивель, Великая мать.       — Миари, что ты на это скажешь?       — Она лжет в страхе перед наказанием за преступления. Мои же слова могут подтвердить Генрих фон Раушвильд, предводитель ландскнехтов из Алмеции, две дочери Повелительницы демонов — Иласса и Мари, торговка из Алмеции Йоко Сирава и предводительница отряда «Синие хвосты» демонесса Эри.       — Но их здесь нет, а готовы ли вы пройти мое испытание, испытание Дарэт прозванной Великой матерью?       Только сейчас Миари поняла, с кем говорила. Это была одна из трех древнейших темных эльфиек в мире. Дарэт родилась задолго до рождения Повелительницы демонов, добилась власти, убив своих конкуренток и потом железной рукой правила самым крупным кланом темных эльфиек, живущих где-то в глубоких пещерах.       — В-ваша милость, — голос Гивель задрожал.       — Я была выбрана военным вождем, — Миари гордо подняла голову. — И боюсь я лишь подвести своих людей или запятнать свое имя бесчестным поступком! Если для того, чтобы доказать мою правоту надо пройти испытание — я готова!       — Хороший ответ, — кивнула Дарэт, на её тонких губах на мгновение показался намек на улыбку.       Она подняла руку и щелкнула тонкими пальцами. Несколько темных эльфиек, таких же бледно-серых, спустились вниз, держа в руках коробки из черного металла с непонятными, древними символами на них.       — Вы обе должны положить правую руку в одну из этих коробок и держать там пока я не разрешу прекратить испытание! Та, кто закричит от боли — проиграла.       Миари без тени сомнений подошла к помощнице Дарэт и засунула руку в темную коробку. Гивель сделала то же самое, но она заметно волновалась.       — Хазтар! — скомандовала Дарэт.       Миари с трудом сдержалась и не вздрогнула, когда холодный металл сжался вокруг запястья не давая высунуть руку.       — Рагх!       От жуткой боли Миари задрожала и едва не закричала, но смогла сдержаться и лишь сильнее сжала зубы. Гивель схватилась за руку, зажмурилась и глухо застонала.       «Я права! Я права! Я права! — как заговоренная твердила Миари, но боль становилась все сильнее. — Я права… папа… я…»       — Алтар!       Боль стала невыносимой. Миари казалось, что руку рвут на части неведомые звери и что уже хрустят её кости.       — Хватит! Хватит! — закричала Гивель.       Но Дарэт не пошевелилась. Гивель упала на колени и кричала от боли. На ступенях зала раздались испуганные перешептывания, но никто не осмеливался вмешаться в древний ритуал.       — Пожалуйста, хватит! Я больше не могу!!!       — Кто из вас врет?       — Я говорю правду… — с трудом смогла проговорить Миари.       — Я… я… не вру… пожалуйста хватит… это изд… — Гивель не хватало воздуха, она рыдала от боли, но не сознавалась.       — Тар!       Боль вонзилась в руку и пошла дальше в тело, вгрызаясь в кости и буквально выкручивая мышцы. Миари зажмурилась, до боли сжала зубы, она и представить не могла, что может быть настолько больно. Гивель визжала и билась, пытаясь вырвать руку.       «Я права! Я… я…»       — Хватит! Это варварство не имеет смысла! — вниз сбежала темная эльфийка в красивом шелком платье. — Прекрати это издевательство!       Из-за боли Миари почти ослепла и оглохла и лишь с трудом воспринимала происходящее вокруг. Потому что на охоте нельзя расслабляться из-за какой-то там боли, если не хочешь оказаться на клыках вепря.       — Это испытание, а не издевательство, — холодно ответила Дарэт.       — В чем смысл? От того, что они терпят боль, мы не узнаем правду! А если одна из них признает, что врала — то, что толку? Где гарантия, что она не сделала это только из-за боли?!       — Хватит! Хватит! — закричала Гивель. — Все… я… это… правда… она говорила правду… пожалуйста хватит!!!       — Отлично, — кивнула Дарэт. — Первая сломалась.       Если бы у Миари были на это силы, то она бы удивилась. Дарэт их обманула, она и не думала прекращать испытание, несмотря на крики и мольбы Гивель. Но Миари об этом не думала, пытаясь выдержать и не закричать.        «Я вождь! Я права! Я вождь! Я права! Я выдержу! Папа! Лионель! Я выдержу!».       Ноги Миари подогнулись, и она упала на камень, ударившись коленями и не заметив этой боли. До хруста сжимая зубы, Миари плакала, но упрямо молчала.       — Прекрати!!!       — Не истери, — с ледяным презрением ответила Дарэт. — Демоническая энергия не даст им умереть от шока или получить необратимые повреждения. Это испытание силы духа, а не возможностей тела. А теперь — Астанхот!       Гивель, всхлипнув, потеряла сознание и обмякла. А Миари, выгнувшись дугой, закричала:       — Я говорю правду!!! Они предали всех нас!!!       — Стоп.       Боль исчезла, но Миари далеко не сразу смогла прийти в себя и встать на ноги. Ныли колени, кровоточила ладонь, она так сильно сжимала её, что ногти впились в кожу, болели зубы. Достав руку из металлического ящика, Миари не сразу поверила, что она цела и невредима — столь сильной была боль. Утерев слезы, Миари встала, с вызовом глядя на Дарэт.       — Хороший взгляд. Я вижу, что наш народ не раскис и не выродился! Твой клан выбрал достойного вождя! А что скажешь ты?       Гивель смогла встать, только при помощи подруг.       — Я… просто не выдержала боли… она врет! Она все выдумала!       — В прежние времена после такого с тебя бы сняли кожу, а потом бросили в ящик с солью. Ты дважды оскорбила зал Ритенгимота ложью! — Дарэт вышла вперед и подняла над головой правую руку. — Матриархи кланов и вожди племен темных эльфиек. Я, Дарэт прозванная Великой матерью, заявляю, что Миари прозванная Стойкой говорит правду! Бледные лилии, Танцующие-со-смертью и Ночные розы запятнали себя бесчестием и позором гнусных преступлений! Они предали наш народ, Повелительницу демонов и всех мамоно!       — И вы так решили только потому, что эта девчонка вытерпела это изуверское испытание? — воскликнула темная эльфийка в шелковом платье.       — Нет, конечно, Ланэль — с ледяной улыбкой ответила Дарэт. — Я и до Ритенгимота прекрасно знала, чем занимается верхушка Армии радикалов и три примкнувших к ним клана темных эльфиек. Об их делах я знаю гораздо больше, чем было сказано здесь.       — Но тогда…       — Я испытывала Миари, чтобы узнать, достойна ли она звания вождя и может ли идти до конца?       — Варварство…       — Миари, а что скажешь ты? Считаешь ли ты это варварством?       — Я не знаю, что значит это слово, но вождь должен быть готов к любому испытанию, не должен показывать слабость и всегда отстаивать правду и честь!       — Видишь, — Дарэт с нескрываемой иронией посмотрела на Ланэль. — Эта девчонка, несмотря на юный возраст, понимает все лучше тебя. А теперь, Миари, когда Ритенгимот признал справедливость твоих слов, что ты будешь делать?       Миари была мокрой от пота, в ногах еще оставалась слабость, а от беспощадно-холодного взгляда Дарэт по спине пробегала дрожь. Но говорила она твердо:       — Теперь, когда вы знаете правду, я призываю все кланы разобраться с преступницами и наказать их! Да свершится правосудие!       — И кто же возглавит объединенное войско темных эльфиек? Войско, не собиравшееся уже больше ста лет, — спросила Дарэт.       — Это должен решать Ритенгимот! Я же присягну на верность любой достойной воительнице, которую выберут в качестве военного вождя! — твердо ответила Миари.       — Верно. Решать должен Ритенгимот, — Дарэт шагнула к Миари, крепко взяла её за запястье и подняла руку вверх. — И я, Дарэт прозванная Великой матерью, предлагаю выбрать Миари прозванную Стойкой!       Несколько секунд стояла тишина, а потом вожди разных лесных племен начали по очереди выкрикивать её имя:       — Миари! Миари! Миари!       Затем к ним присоединились матриархи подземных кланов, которые не могли пойти против мнения Дарэт, а также и многие предводительницы городских кланов, впечатленные стойкостью девушки.       Совершенно ошеломленная и испуганная Миари стояла посреди зала, не знала, как реагировать, и не слышала разговор за своей спиной.       — Зачем ты все это затеяла?       — А я же ничего и не делала, — безмятежно ответила Дарэт. — Я лишь решила дать возможность этой девчонке показать себя. Хотя с этими тремя кланами и в самом деле надо что-то сделать. Они зарвались и бросили тень на всех нас.       — Но если ты все знала, то почему молчала?       — Проблемы слабых меня не волнуют. Если бы наш народ оказался слишком слаб, чтобы обнаружить паршивых овец и изгнать их, то ничего другого кроме забвения он бы и не заслуживал.       Посланницы от кланов Бледных лилий, Танцуюших-со-смертью и Ночных роз попытались под шумок ускользнуть, но на выходе из зала их ждали воительницы из свиты Дарэт.                     Генрих фон Раушвильд              Наша армия уже вступила в пределы старой Лескатии. Мы вновь видели черное небо и роскошные заросли невиданных растений и цветов. И теперь нас сопровождали. Несколько сотен легкой кавалерии Лескатии и около сотни гарпий постоянно крутилось вокруг, отслеживая каждое наше движение. Но нам они не мешали, не было ни засад, ни беспокоящих ночных налетов, ни разрушенных мостов. Йоко сообщала нам, что Армия радикалов созывает всех сторонников для сражения у деревни Пуато, и что туда стягиваются все свободные силы армии Лескатии.       И еще Йоко предупредила меня, что в эту ночь прибудет важный гость. Лагерь давно уже спал, только караульные стояли на постах, да гарпии хлопали крыльями в ночном небе. А я коротал время над картой того самого поля, пытаясь представить как встанет противник и как вообще может сложиться сражение. Первым делом надо было решить, что делать с тяжелой жандармерией Вильмарины? Одного раза мне с лихвой хватило и вновь смотреть на то, как она раскатывает мои полки, я не хотел. Но и каких-то мер противодействия сходу придумать не удавалось.       — Генрих, — в палатку зашла Элара. — Портал сработал, прибыл… гость…       Я удивленно взглянул на неё, почему она так замялась?       — И что это за гость?       — Это… Эльт.       Отогнув ткань, в палатку зашел рослый рыжий зеленоглазый парень, одетый в простую рубаху и штаны. Несколько секунд мы оценивали друг друга.       — Добро пожаловать в лагерь ландскнехтов Генриха фон Раушвильда. Элара, крикни на кухню, пусть принесут пива и мяса. И проследи, чтобы нам никто не мешал. Садись, Эльт.       Пока он брал стул, я свернул и сдвинул в сторону карты.       — Для начала, спасибо за помощь.       Я пожал плечами.       — Я тебе не помогал. Мне заплатила Йоко Сирава, её и благодари.       Пришли две монстродевушки с кухни и поставили на стол большой кувшин с пивом, кусок копченого мяса и остатки жареного гуся. Я взял кувшин и сам налил пива гостю и… Эльт схватил кружку и одним махом осушил её.       — Ух… — выдохнул он, вытирая рот рукавом рубашки. — Ты и не представляешь, как же долго я мечтал выпить пива. Во дворце только заикнись о пиве, все сразу кривятся. Только вино из Драконии и Маккая! А все остальное - пойло для всякого отребья! Достала эта вся аристократия! Строят из себя непонятно что! Просрали Лескатию и сразу же все на сторону мамоно переметнулись! И опять во дворце сидят! Лучшие, мать их, люди страны!       Я вновь наполнил его кружку, и он также махом осушил её. Об Эльте я слышал разное и чаще всего только то, что он предал Лескатию и без боя сдал королевский замок Друэлле. Элара, впрочем, говорила мне, что это ерунда и замок был захвачен Друэллой и Франциской, и уже поэтому Эльт ничего сдать не мог. Обычно Эльта называли трусом, говорили, что он после захвата Лескатии спрятался под юбками своих жен, и что ничего кроме позора он не заслуживает.       Но сейчас я видел перед собой кого угодно, но точно не труса и не слабака. Доверять я бы ему сразу не стал, конечно же, но вот сержантом в полк взял бы спокойно, а там глядишь и роту бы доверил.       Эльт пил, почти не закусывая, а я все подливал и подливал ему. И после пятой кружки его понесло:       — Эльт предатель! Эльт сдал замок! Эльт всех предал! Суки!!! — с перекошенным от злости лицом он хлопнул кружкой по столу. — А как, мать их, армия Друэллы незамеченной подошла к столице?! Кто сдал пограничные гарнизоны и заставы на реках Арса и Тенеграв?! О том, что вражеская армия у столицы мы узнали лишь за пару часов до штурма и то, только потому, что несколько охранников из обоза торговцев смогли сбежать и предупредить нас! Куда подевались все эти сраные герои и героини Ордена?! Куда пропал этот козел архиепископ Носкрим, загребавший из казны двумя руками?!       Не в силах справиться с эмоциями, Эльт вскочил с места и заметался по палатке.       — Несколько городов сдалось Друэлле без боя! Заставы на главных дорогах были не готовы, у них лошадей нормальных не было, чтобы гонцов отправить! На линии сигнальных башен ни людей, ни дров не было! Армия врага маршировала прогулочным шагом по стране, а никто! Никто, сука, не мог предупредить армию! И что в итоге?! Я по плану созываю городское ополчение, открываю арсенал, а там знаешь что?! — Эльт оперся двумя руками на стол и сквозь зубы выдавил: — А там ничего! Пусто! Лишь ненужный хлам лежит! И чем мне было ополчение вооружать?! А главные ворота уже демонессы и суккубы захватили! Мы ничего уже не успевали сделать!       — Как же все знакомо, — я налил Эльту еще пива. — У нас, думаешь, иначе было? То эти швухтели порох замочили, то сухари нормальные продали, а у маркитантов всякого гнилья накупили…       — Вот-вот! Все было развалено! По спискам у нас на всех заставах возле столицы полные гарнизоны сидели, жалование бочками отгружали! А на самом деле там людей и на одну заставу не хватало!       — Оооо! — протянул я. — Это же самое милое дело! На смотр баб собрал, в одежду ландскнехтов их переодел, пики выдал. И вот тебе целый полк стоит! И денег на полк получает! А там лишь пару рот на деле наберется! И вот приходит такая вот сволочь потом на поле боя твой фланг прикрывать! А там не полк — там рвань подзаборная. Они от первой же атаки все разбегутся, и ты и оглянуться не успеешь, а тебе уже рейтары прямо в тыл заходят!       — Вот! Понимаешь ты меня! А про этих дворцовых стражников я вообще молчу! Когда стало ясно, что город пал, я собрал, кого смог и пошел пробиваться во дворец! На улицах уже мамоно вовсю резвились, весь город эта срань демоническая заливала, по дороге я еще Анну Луизу встретил, она со своим отрядом пыталась вырваться из столицы. И вот прорываюсь я во дворец, а там знаешь что?       — Что?       — Дворцовые стражники уже служанок под хвост долбят! Все! Никто даже и не пытался дворец защищать! А должность в дворцовой страже стоила как все мое годовое жалование лейтенанта гвардии! И вот что мне было в тот момент делать? Франциску мечом рубить? Франциску, которая впервые за долгие годы смогла из башни выйти? Или Мимиру убить, у которой эти сволочи детство забрали?! И ради чего мне уже было это все делать?! Ради тех, кто все продал, а потом первым под мамоно лег?! Но это Эльт предатель! Это он все предал! Это он струсил! Из-за него Лескатия пала!       Эльт, наверное, еще долго бы мне душу изливал, но пожаловали новые гости и на этот раз — незваные.       — Что там такое? — сказал я, услышав шум и крики.       — Нападение на лагерь! Несколько мамоно пытаются прорваться! — сказала забежавшая в палатку Элара.       — Это за мной, — мрачно бросил Эльт. — Генрих, быстро, дай мне пистолет заряженный свинцом!       — Хорошо.       Элара бросила на меня обеспокоенный взгляд, но ничего не сказала. А я достал, положил на стол мешочек с порохом и кулек свинцовых пуль, и без суеты зарядил три пистолета.       — Держи, он заряжен, — я протянул один пистолет Эльту.       — Отлично!       Шум приближался. Несколько сильных мамоно без проблем прорывались сквозь все преграды. Элара обнажила шпагу и встала рядом со мной. Эльт отошел немного в сторону, а я остался сидеть.       — Генрих фон Раушвильд!!!       Вильмарина, разъярённая как не знаю кто, ворвалась в палатку. Следом за ней заскочила крупная одноглазая ламия и невысокая девчонка.       — Стоять! — рявкнул Эльт, вскидывая пистолет.       — Эльт!       — Стоять я сказал!       — Добро пожаловать в лагерь ландскнехтов Генриха фон Раушвильда, — я встал. — А теперь предлагаю успокоиться и поговорить, пока я не разозлился.       — Разозлился?! — переспросила взбешенная Вильмарина. — Ты… ты!       — Что я? — уточнил я. — Принял гостя в своем лагере? На территории Лескатии это считается преступлением? А вот вы силой ворвались в лагерь, хотя согласно достигнутой договоренности вы и подходить к нему не должны были! Должен ли я считать, что вы нарушили наши договоренности и теперь у нас война без правил и значит, я могу пойти и разграбить ближайшие города?       Одноглазая ламия хотела было что-то сказать, но Вильмарина её остановила.       — Генрих фон Раушвильд. Мы пришли сюда только за нашим мужем. И как только мы его заберем — мы покинем пределы твоего лагеря! Но если ты попытаешься нам помешать, то мы сочтем это нарушением договорённостей и тогда…       — Что тогда, Вильмарина? — вдруг резко спросила Элара. — Вновь прикажешь казнить меня и Генриха?       — Не неси чушь, предательница!       — Тихо! Я говорю! — я повысил голос. — Эльт гость в моем лагере, а не пленник. Если он пойдет с вами, то я его задерживать не стану, но силой забирать его вы не имеете права.       — Имеем! Он наш муж и мы можем делать с ним все, что захотим! — вспылила ламия.       — Вот как? — я приподнял бровь. — Обычно так говорят рабовладельцы.       От этих слов троица мамона сначала замерла, потом попыталась громко возмутиться, но Эльт их опередил:       — Я с вами никуда не пойду!       — Эльт, милый, не неси…       В глазах Эльта сверкнула какая-то отчаянная лихость. Взведя курок, он приставил пистолет к виску и сказал:       — Он заряжен свинцом. Сделаете хоть шаг — и навсегда останетесь не женами, а вдовами Эльта.       — Чушь!       — Ты этого не сделаешь!       — Я не чувствую в пистолете демонической энергии… — побелевшими от страха губами проговорила Вильмарина.       — Мимиру! — ламия в панике схватила девчонку за плечи. — Заколдуй его! Он же не в себе!       — Не успеешь! — крикнул Эльт. — Только открой рот или шевельнись — и я выстрелю!       — Эльт, милый…       — Пожалуйста, успокойся!       Элара в страхе смотрела на меня. Троица жен пыталась, перебивая друг друга, успокоить Эльта. Тот орал, чтобы к нему не подходили. Выждав немного, я громко сказал:       — А теперь я предлагаю всем сесть и успокоиться, пока я не разозлился!       Вздрогнув от моего голоса и ауры, мамоно замолчали, Элара испуганно поежилась, глядя на меня, а Эльт опустил руку с пистолетом. И тут же вход в палатку резко распахнулся, и внутрь зашла Таис в сопровождении десятка анубисов с алебардами в лапах.       — Нужна помощь, Генрих? — спокойно спросила Таис, глядя на Вильмарину.       — Да, прикажи принести с кухни еще вина, пива и закусок. У нас поздние гости. Вы ведь просто гости, которые решили спокойно поговорить друг с другом?       — Да, — медленно, словно через силу, кивнула Вильмарина. — Мы пришли просто поговорить.       — Вот и славно. Я бы позвал вас за стол, но тут места не хватит на всех, так что вам придется постоять.       Анубисы вышли наружу, далеко от палатки отходить не стали. Таис обошла стол и встала слева от меня. Эльт и три его жены так и остались стоять, не отрывая взглядов друг от друга. Я про себя помянул недобрым словом Йоко, из-за которой мне теперь придется еще и семейные ссоры улаживать.       — Эльт, милый, послушай…       — Нет! Это вы меня послушайте, наконец! Вы двенадцать лет не хотели меня слушать! Двенадцать лет держали меня взаперти во дворце, твердя, что это для моего же блага!       — Но ведь так и есть! — заламывай руки, воскликнула Мимиру. — Мы ведь едва не потеряли тебя!       — А вы никогда не задумывались над тем, почему это вдруг меня попытались убить? И где? В центре Лескатии! И почему это вдруг произошло сразу после того, как я на Совете поставил вопрос о том, чтобы убрать из страны Армию радикалов и начать переговоры с продолжающими сопротивление войсками старой Лескатии? Просто так совпало? И почему сразу после этого все вокруг вдруг дружно заговорили о моем предательстве?       — Эльт, милый, послушай, я тоже не доверяю радикалкам, но… — начала было Вильмарина.       — Но что? Я им не доверяю, но пойду воевать за них. Я им не доверяю, но запру по их совету своего мужа. Я им не доверяю, но оставлю подругу во дворце, полном врагов! Я им не доверяю, но буду верно, служить им и выполнять все их приказы!       — Я не служу им!       — Да ну? А кто созвал рыцарей Сальвариона на сражение с Генрихом.       — Но ведь он же…       — Он же что? Объявил войну рыцарям Сальвариона? Нет. Он объявил войну Армии радикалов!       — Эльт, все не так просто, ты не понимаешь!       — Я не понимаю? Я как раз все очень хорошо понимаю! Почему Друэлла превратила Франциску в веревочницу? Почему она не превратила её в суккубу, как тебя, Вильмарина? Может быть потому, что превратившись в суккубу Франциска сделала бы то, о чем мечтала всю жизнь — улетела из дворца? А Друэлле не надо было, чтобы Франциска была счастлива, Друэлле нужно было, чтобы Франциска захватила дворец изнутри!       — Но что в этом плохого?! Ты же сам прекрасно знаешь, во что превратилась старая Лескатия!       — А плохо в этом то, что Франциску использовали и вам всем на это наплевать! — рявкнул Эльт. — Почему её потом сделали королевой? Не потому ли, что слабой и ничего не понимающей Франциской оказалось очень просто управлять? Почему тебя, Вильмарина, заставили и дальше руководить рыцарским орденом? Война же закончилась! Мамоно же ни с кем не воюют!       — Эльт! Как ты можешь так говорить, когда…       — Когда что? Когда Орден попытался вернуть Лескатию обратно? Да, было дело. Но кто его спровоцировал на это? Кто кричал на каждом углу, что с опорой на Лескатию монстры начнут походы на юг? Не радикалки ли случаем? Не они ли сделали все, для того чтобы война вспыхнула с новой силой?! Как же так, мы не можем сидеть и смотреть на то, как страдают люди! Мы должны им помочь! И как?! Хорошо помогли?! Когда орденцы почти подчистую вырезали все поселки на своем пути — где были все эти переживающие за людей? Почему Алэрри и Астария одними из первых сбежали из Лескатии, а затыкать прорыв бросили тебя, Мерсею и Мимиру! И кстати, Мимиру, ты-то почему молчишь?       — А… девчонка растерянно захлопала глазами.       — Ты забыла уже как мечтала просто жить? Почему вдруг ты продолжаешь сражаться?       — Но, Друэлла сказала, что моя помощь им нужна…       — Да, разумеется, им всем очень нужна твоя помощь. Также как и раньше твоя помощь вот прямо очень-очень нужна была иерархам Ордена! Вы все как заговоренные твердите о том, что Друэлла вас освободила, но где ваша свобода?! Вы же все занимаетесь тем же самым, чем занимались до падения Лескатии!       — А что нам делать?! — вспылила Вильмарина. — Кто-то же должен защищать страну! Десятки тысяч мамоно и их мужья надеются на нас! Если мы все соберемся и уйдем в Маккай — кто их защитит?!       — Что вам делать? — Эльт недобро усмехнулся. — А я вам скажу, что вам делать. Во время сражения у деревни Пуато вы должны ударить в спину Армии радикалов и Друэлле. А потом, пленив её и передав Генриху, выгнать из страны остатки радикалок и взять власть в свои руки.       — Эльт но… но… это же предательство!       — Вильмарина, а когда ты перешла на сторону Друэллы — это не было предательством?       — Нет, конечно же! Я поняла, что меня все время обманывали и…       — А сейчас тебя не обманывают? — усмехнувшись, спросил Эльт. — Ты хоть знаешь, что творит Армия радикалов на землях Лескатии?       — Ангельские сиськи! И ты в эту чушь поверил?!       Неизвестно, сколько бы еще они препирались, но тут в палатку зашли Иласса и Мари, ведя за собой одну из пленных радикалок. Вильмарина замолчала и положила руку на эфес меча, Мерсея напряглась, а Мимиру отошла на пару шагов назад.       — Эта прохвостка превзошла саму себя, — улыбаясь, проговорила Иласса. — Я все думала, какой еще сюрприз она приготовила, а она, оказывается, принесла нам на блюдечке не кого-нибудь, а саму Вильмарину Носкрим, предводительницу темных рыцарей Сальвариона. Но не хватайтесь за мечи, я хочу лишь поговорить.       Разговор получился долгим. Вильмарина, Мерсея и Мимиру упирались до последнего, но против них с одной стороны были две лилим, а с другой — их муж. Внесла свою лепту и Элара:       — Алэрри обещала мне, что убьет меня и Генриха, это было тогда, когда мы оказались у неё в плену.       — Да этого быть не могло! Она скорей всего просто пугала вас!       — Тогда почему Алэрри никому не сообщила, что Генриха и Элару взяли в плен? — спросила Таис. — Почему ты, командовавшая в том сражении, об этом ничего не знала?       — Ты сама подозревала их, — добавила Элара. — Ты посылала меня следить за ними. А сейчас собираешься защищать?       — Я не защищаю их, но то, что вы говорите — просто в голове не укладывается! Даже орденцы в своей гнусной пропаганде до такого не додумались!       — Вот свидетельница, — Иласса показала на пленную демонессу. — Задавай ей любые вопросы.       Но в конечном итоге переубедить Вильмарину, Мерсею и Мимиру смог лишь Эльт и еще одна его жена, неожиданно заявившаяся в палатку в сопровождении двух темных жриц — Саша Формун.       — Но все, что сказала Элара — это правда, — мелодично произнесла Саша Формун. — Темная госпожа поведала мне об этом.       — Падшая? — переспросила Вильмарина.       — Темная госпожа, — поправила Саша Формун. — Именно её слуги спасли Генриха и его жену Элару.       — И что еще сказала Темная богиня? — поинтересовалась Мимиру.       — Что радикалки сами выкопали свою могилу, но только от эльтовых невест зависит, утянут они за собой Лескатию или нет.       Вильмарина, Мерсея и Мимиру переглянулись. Иласса и Мари начали по второму кругу убеждать их. Через телепорт явилась к нам и Эри с двумя помощницами. В моей палатке стало тесно и шумно. Я морщился, терпел и пил пиво. Элара нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, одна лишь Таис сохраняла терпение, и только изредка выдавала себя дергающимся ухом.       — В общем так! — Эльт стукнул кулаком по столу. — Я собираю гвардию и присоединяюсь к Генриху. На поле боя я выйду против Друэллы и Армии радикалов. И если потребуется — то и против вас. Радикалки под очень удобным предлогом убрали короля, лишили Франциску власти, убедили вас запереть меня во дворце. Все это время они вертели вами, Франциской и вашей ненаглядной Друэллой как куклами. Делали что хотели, а вы послушно шли у них на поводу. Хватит!       — Хорошо, — тяжело вздохнув, выдавила из себя Вильмарина. — Я согласна с вами. Я выступлю против Армии радикалов.       — Я сделаю тоже самое, — добавила Мерсея. — Но, боюсь, нам подчинится не вся армия. Многие полки останутся верными Друэлле.       — Если тяжелая кавалерия Сальвариона будет на нашей стороне — все остальное уже не будет иметь значения, — негромко сказал я.        Говорил я тихо, но все резко обернулись на меня, словно только что вспомнили, что я всё это время продолжал сидеть в шатре.       — Почту за комплимент, — криво усмехнулась Вильмарина. — А ты почему молчал весь вечер?       — Я лишь наемник, — я пожал плечами. — И я иду лишь за головой Алэрри, а все остальное меня мало волнует. Если вы будете на нашей стороне — хорошо, а если нет — ну придется немного больше поработать. Нашлась бы управа и на твоих рыцарей.       — Что-то не так давно ты ничего не смог сделать, — высокомерно протянула Вильмарина.       — Бывает, — я вновь пожал плечами. — Военное счастье переменчиво. А сейчас, если вы всё решили, то прошу дать мне немного времени отдохнуть перед завтрашним днем.       Гости, званные и незваные ушли. Для Эльта и его жен выделили отдельную палатку и на всякий случай приставили к ней усиленный караул и пару мамоно с острым слухом. А на меня накинулась Элара:       — Как ты мог так рисковать?! А если бы Эльт выстрелил?! Если бы у него рука дрогнула?       Я взял пистолет, который Эльт вернул мне, перед уходом из палатки, направил его вверх и спустил курок. Раздался сухой щелчок и тихо пыхнул порох.       — Он был не заряжен?       — Я похож на человека, который даст непонятно кому в руки заряженный пистолет? — резонно спросил я.       Элара расцвела, извинилась за то, что сомневалась во мне и убежала. Таис, прищурившись, с подозрением посмотрела на меня и спросила:       — А если бы они не поверили и попытались бы напасть на Эльта или на тебя?       — Тогда бы я выстрелил из двух других пистолетов, заряженных свинцом, — ответил я.              Вильмарина, Мерсея и Мимиру еще затемно вернулись обратно. Их отсутствие в такое время вызвало бы подозрения. Эльт и Саша Формун уехали на рассвете, позаимствовав у меня пару коней и десяток рейтар. Эльт говорил, что рядом собираются его старые знакомые и что он присоединится к нам перед сражением.       Ну а мы двинулись дальше. До деревни Пуато оставалось уже не так много времени. Там все и решится.