Emergency

Бумажная волокита заняла гораздо меньше времени, чем Ибо рассчитывал, поэтому уже через неделю он нервно топтался на парковке, курил и поджидал Ичжоу, чтобы вместе с ним подняться в отделение и официально начать свой первый рабочий день в должности врача-координатора. Ичжоу, как назло, задерживался, а Ибо меньше всего хотелось начинать новый этап своей жизни с опоздания. Выдержав ещё несколько минут и две сигареты, Ибо плюнул на всё и достал телефон. — Утречко, — голос Ичжоу в телефонной трубке звучал бодро и только совсем немного раздражённо. — Мелкий, у тебя что-то срочное? — Хуютречко, — мрачно огрызнулся Ибо, правда, тут же оглянулся по сторонам, не слышал ли его кто. — Я уже окоченел тут. — Где тут? — Да на стоянке! — Ибо даже подумал, не разыгрывает ли его Ичжоу. — Если ты сейчас выскочишь из-за какой-нибудь машины… — Мелкий, ты там головой не ударялся по пути? Мне сорок лет. Оставь эти детсадовские приколы своим приятелям, — Ичжоу явно рассердился. — На какой ты стоянке? Я уже десять минут жду тебя… — Я на ближайшей, которая первая от ворот, — попытался объяснить Ибо, но Ичжоу только ругнулся: — Твою мать, ты меня вообще слушаешь иногда? Как тебя на гостевую парковку занесло? Я же тебе вчера даже план скинул, с какой стороны заезжать. На хрена было валандаться с парковочным местом для тебя, с ключом и пропуском, если ты даже не посмотрел… — Я смотрел, — Ибо и правда смотрел. Другое дело, что делал он это не слишком внимательно. — Я ещё удивился, что ключ не понадобился. — Ладно, плевать, — Ичжоу, похоже, решил смириться с тем, что младший брат и здесь умудрился проявить самостоятельность. — Если не хочешь опоздать, иди через главный вход. Просто покажи свой пропуск, а потом на лифте, что рядом с главной лестницей, поднимись на третий этаж. На кодовый замок не обращай внимания, наша дверь не заперта. — Ладно, я понял, — Ибо ещё раз проверил, закрыл ли машину, поправил рюкзак на плече и широкими шагами устремился навстречу новой жизни. Ичжоу поджидал его на пороге, прямо под подсвеченной изнутри вывеской «Отделение трансплантации». — Ну что, мелкий, готов? — Нет, конечно, — Ибо даже не стал пытаться изобразить спокойствие и уверенность в себе. — Мне кажется, у меня коленки дрожат. — Тебе кажется, — Ичжоу ухмыльнулся. — Пойдём, покажу, где мы переодеваемся. Выберешь себе шкафчик, у нас сейчас есть несколько свободных… — Может, сначала стоило зайти поздороваться, представиться, кто я и что? — Ибо послушно проследовал за братом в небольшое помещение, где вдоль одной стены в ряд располагались шкафчики, а другая вся представляла собой зеркало, словно они не в клинике находились, а в каком-нибудь танцевальном классе. За неприметной дверью в дальнем углу скрывалась душевая, и Ибо поймал себя на мысли, что здесь вполне можно было бы жить. — Ты очень удивишься, если я скажу, что ты не встретишь там новых лиц? — отозвался Ичжоу, когда Ибо уже совсем перестал ждать ответа. — В каком смысле? — Ибо насторожился, застыл, так и не просунув до конца ногу в штанину новенького, ещё хрустящего под пальцами синего хирургического костюма, купленного на прошлой неделе. Ему показалось правильным ходить на работе в специальной одежде, даже если он не собирался становиться к операционному столу или общаться с пациентами. — Скоро поймёшь, — Ичжоу наблюдал за ним от двери. — Давай уже скорее, мне самому не терпится увидеть… — Ещё не поздно уволиться? — на всякий случай спросил Ибо, но Ичжоу только усмехнулся и напомнил: — Ты подписал контракт на год. Так что, как минимум, ты должен будешь остаться, пока мы не найдём тебе замену… — Ой, всё, ладно, — Ибо убедился, что выглядит прилично, зачем-то разгладил на себе несуществующие складки и высоко вскинул голову: — Веди! — С удовольствием, — Ичжоу поманил Ибо за собой во внутренний коридор. — Вот смотри, это мой кабинет. Я там не особо часто сижу, но иногда бывает. Вообще отличное место, если нужно какую-то консультацию провести удалённо или посмотреть виртуальный семинар. Так что мы все этим кабинетом пользуемся, когда нужно уединение… Здесь сестринская, я даже не спрашиваю, чем они там занимаются. Ну и, собственно, ординаторская. Стол ты займёшь тот, что был за Сянцзянем… Я потом покажу, — Ичжоу толкнул дверь и уже собрался было войти первым, чтобы официально представить Ибо другим врачам в качестве нового коллеги, как его окликнула подозрительно знакомая девушка: — Ичжоу, на минутку! — Лу, а это подождать не может? — Ичжоу и сам был недоволен этой заминкой. — Мне нужно пять минут. — Там мамаша Цзю… Короче, у нас проблемы, поэтому подождать это не может. Вообще никак, — Лу покачала головой и улыбнулась Ибо виновато, и тот наконец вспомнил, откуда она ему знакома. Он ведь даже на свадьбе у неё был вместе с Ичжоу, давно, лет десять назад. — Придётся тебе самому, мелкий. Справишься? — Ичжоу потрепал Ибо по плечу. — Я понятия не имею, сколько провожусь… — Я справлюсь, — Ибо подумал, что, может быть, это и к лучшему. В конце концов, он уже устраивался на работу, и там брат не стоял у него за плечом как ангел-хранитель. Резко выдохнув, Ибо уверенно шагнул в ординаторскую и отчеканил: — Доброе утро. Меня зовут Ван Ибо, я ваш новый коллега. Пожалуйста, позаботьтесь обо мне… — Ибо! Обалдеть! — к нему тут же подскочил Цзи Ли, его сокурсник и, пожалуй, единственный друг со студенческих времён. В последние несколько лет их дружба немного угасла, но раньше они отлично ладили. — Ичжоу мог бы и сказать, что ты теперь с нами будешь! — Привет, Ибо! — к нему приблизилась ещё одна старая знакомая, Мэн Цзыи. Она училась на курс старше, но встречалась с ещё одним их с Ли приятелем, Ван Чжочэном. — Это же не прикол такой, что ты теперь здесь работаешь? — Не прикол, — Ибо ответил неуверенно, потому что оказался не готов к тому, что работать придётся с людьми, с которыми он когда-то вместе учился и близко дружил. — Но пока мне кажется, что это розыгрыш… — Не думаю. Для розыгрыша это слишком сложно, — раздался до боли знакомый голос. Ибо резко обернулся и даже в дверной косяк вцепился, потому что вот теперь колени задрожали по-настоящему. — О господи, — он даже не попытался скрыть своё потрясение, которое не шло ни в какое сравнение со встречей старых университетских друзей. — Что ты здесь делаешь? — Ты очень удивишься, если я скажу, что работаю? — Сяо Чжань подошёл к Ибо почти вплотную, но не прикоснулся, и тот едва не застонал от разочарования. Он и не знал, что так сильно соскучился. Сколько они не виделись? Два года? И за всё это время они ни разу не обменялись ни единым сообщением, даже в день рождения… Впрочем, Ибо сам на этом настоял, прежде чем сбежать от Чжаня на другой конец страны, на всякий случай разорвав нормальные отношения даже с друзьями и братом. Теперь ему некого было обвинять, кроме самого себя. — Ты удивишься, но Ичжоу ни словом об этом не обмолвился, — с трудом смог выдавить из себя Ибо. — Я не удивлён. Наверняка он был уверен, что ты откажешься от работы, если узнаешь, — Чжань говорил очень тихо, чтобы слышали только они вдвоём, и Ибо был ему за это благодарен. Хотя он бы не возражал, если бы Чжань всё же прикоснулся к нему, хотя бы руку пожал, чтобы на долю секунды вернуть Ибо мимолётное воспоминание о времени, когда они были вместе. — А ты? Ты разве не против? — Ибо опомнился, вскинул на Чжаня глаза, но наткнулся на полную искренней нежности улыбку. Словно и не было этих последних лет, не было болезненного расставания и зализывания ран, неловких попыток построить новые отношения и уверенности, что своего единственного человека Ибо упустил. — Я знаю, зачем ты здесь, — Чжань держался не в пример лучше, словно эта встреча не причиняла ему той же боли, что испытывал сейчас Ибо. — Я буду только рад, если ты найдёшь здесь своё место. Поэтому, если я чем-то смогу помочь… — Не успел прийти, а уже шепчешься… — не удержался от комментария Ли, и Ибо тут же отпрянул, покраснел неловко, а Чжань вдруг предложил: — Давай сегодня пообедаем вместе. Тебе же нравилось наше кафе. Заодно расскажешь, где ты работал, чем занимался… — Я… Да, хорошо, пообедаем, — Ибо поспешил согласиться, потому что банально испугался, что Чжань сейчас передумает. — Тогда пока располагайся, обживайся, а мне нужно бежать. Надеюсь, до обеда управлюсь. — Удачи, — Ибо улыбнулся Чжаню, а потом, когда тот скрылся в коридоре, обернулся к Ли и Цзыи и прошипел: — Брату ни слова! — Обижаешь, — Ли ухмыльнулся как-то очень знакомо, и Ибо вдруг подумал, что раньше у него такой привычки не было. — Уверен, Ичжоу заметит сам, что у тебя ничего не прошло. — Слушай, давай не будем об этом. Хотя бы не сейчас, — взмолился Ибо, который вообще-то собирался работать здесь, а не обсуждать свою личную жизнь. — Покажи мне лучше, где я могу сесть. И с чего начать. — С чего тебе начинать, я не имею понятия. С тех пор как Санцзянь ушёл, мы вообще не можем концы с концами свести. Такое чувство, что он половину документов с собой прихватил. Или просто бросил общей кучей… — Ли указал Ибо на стол, заваленный неопрятными горами бумаги. — Я понимаю, что мы бы, наверное, многое поняли, если бы всё это перебрали, но ты сам знаешь, сколько у нас других дел. — Я догадываюсь, — Ибо смотрел на бумажные залежи с неприкрытым ужасом и отчаянием. Ему казалось, что потребуется не одна человеческая жизнь, чтобы разобраться в этом бардаке и создать хотя бы подобие порядка. А ведь в отделение постоянно поступали новые пациенты. И Ибо малодушно порадовался, что в их отделении трансплантации всего восемь коек. Будь их двадцать, он бы сразу же выпрыгнул в окно. — Давай я тебе кофе сделаю, у нас кофе-машина хорошая. Ичжоу на юбилей подарили, а он здесь поставил, чтобы для всех. Нет бы домой забрать или хоть в кабинет свой, — Цзыи очень ловко управлялась с рычажками и контейнерами для воды и молока, словно не гематологом была, а заправским бариста. — Дома есть потому что, — чересчур уверенно, словно у него был повод бывать у Ичжоу дома, заявил Ли, но тут же спохватился и добавил: — Наверное. Я не знаю, конечно. — Да, у него дома есть, я видел, — Ибо кивком подтвердил его слова. — Тем более, это же Ичжоу. Он всё равно здесь живёт, а не дома. — Ну вот я бы не сказала, — внезапно возразила Цзыи. — Раньше да, он реально отсюда почти не уходил, мне кажется. А теперь… По крайней мере в последние года два он начал и в отпуск ездить, и дома ночевать. Уже не спит в своём кабинете, как это бывало, когда мы учились и практику тут проходили… Может, у него появился кто? Ты не спрашивал? — она аккуратно поставила перед Ибо кружку с кофе. — Не спрашивал, — Ибо и сам об этом думал, но он был уверен, что Ичжоу не станет молчать, если у него вдруг появятся серьёзные отношения. Может, он просто ещё не уверен? — Но мне показалось, что он ни с кем не живёт. И вообще, он как будто эту квартиру специально завёл, чтобы меня в гости позвать. Там порядок как в операционной. — Люди иногда меняются, — Ли неопределённо пожал плечами, но ничего не добавил, так как отвлёкся на звонок внутреннего телефона. — Трансплантация. Да, доктор Цзи. И доктор Мэн здесь. Хорошо, сейчас подойдём, — он повесил трубку и взглянул на Цзыи: — Пойдём, с поста звонили, там какие-то вопросы по антибиотикам. — Вы меня здесь одного бросаете? — Ибо не удержался и даже сделал соответствующее ситуации жалобное лицо, но Ли только похлопал его по плечу, как брат недавно: — Ты справишься. Теперь это твоя работа. — Мне кажется, ты слишком много времени проводишь с моим братом, — не удержался от шпильки Ибо, а Ли как-то неожиданно изменился в лице и даже собрался что-то ответить, но в последний момент передумал и поспешно скрылся в общем коридоре, оставив Ибо наедине с грудой бумаг. Наверное, если бы не перспектива пообедать с Чжанем, Ибо всё же сбежал бы, позорно капитулировав в самый первый день, даже не попытавшись справиться с этим бюрократическим адом. Но теперь, когда его грела возможность хотя бы просто посидеть рядом, поговорить так, как будто не было всех этих лет, Ибо смотрел на работу, оставленную его предшественником, с вызовом. Он просто обязан был справиться. Нужно ли было говорить, что в бумагах Ибо фактически погряз. Он закопался в них, как крот в свежую рыхлую землю, и опомнился только тогда, когда Чжань легко коснулся его плеча: — Ибо? У меня есть полчаса… — Я готов, — Ибо вскочил, даже не потрудившись сохранить документ, который кропотливо заполнял последние несколько часов. Сейчас ему впервые было откровенно плевать на свой труд. Куда важнее было не потерять ни минуты из того времени, что готов был потратить на него Чжань. Даже если тот просто собирался рассказать о том, как счастлив в новой жизни, в которой для Ибо уже нет места. — Тогда поспешим, скоро там будет не протолкнуться, — Чжань набросил на свой костюм халат, а Ибо решил, что ему сойдёт и так. В конце концов, он точно не собирался сталкиваться с пациентами, а бумаги, с которыми он имел дело, явно знавали времена и похуже. Иначе как объяснить бесконечные отпечатки кружек, а также пятна от чая и кофе на изначально белых и гладких листах? Следовать за Чжанем по внутренним коридорам и переходам клиники было непривычно и неожиданно приятно. Ибо даже не пытался запоминать дорогу, уверенный, что у него на это будет ещё много времени. Куда больше ему нравилось рассматривать Чжаня и думать о том, что его воспоминания со временем ничуть не исказились. Чжань не изменился, разве что прибавилось немного морщинок в уголках глаз. Но в остальном он выглядел всё так же привлекательно, и Ибо сам себе задавал вопрос: как ему вообще пришло в голову расстаться с таким мужчиной? Нет, конечно, ответ тоже вспоминался довольно быстро. Когда твой мужчина, будь он хоть тысячу раз прекрасный и удивительный, предпочитает вечерам с тобой работу, когда по первому зову мчится к пациентам, когда ночует в клинике, дежурит через ночь, потому что у других врачей дети, родители, котики и собачки, волей-неволей начинаешь подумывать о том, что ты попросту теряешь время. Чжань всё прекрасно понимал и не обещал Ибо чудес. Наоборот, он с самого начала предупредил о своём отношении к работе, словно таким нехитрым способом давал Ибо шанс ещё раз всё обдумать и не переступать черту. Но Ибо всегда был слишком упрям, чтобы думать и просчитывать последствия наперёд. В их отношениях он всегда настаивал, предлагал и требовал, в то время как Чжань всем собой воплощал терпение и понимание. И даже когда Ибо заговорил о расставании, Чжань всё понял и отступил без упрёков и обид. Даже не добавил, мол, он же говорил, что не стоило и начинать. Зато добавил Ичжоу. Он тогда отчитал младшего брата так, как не отчитывал даже в эру самых жёстких загулов и опасных для здоровья экспериментов. А ещё напомнил, что Чжань не для того рисковал своей репутацией и карьерой, отвечая на настойчивость Ибо, чтобы потом остаться в одиночестве только потому, что тот требовал к себе внимания, как щенок, которого принесли в новый дом. Ичжоу тогда очень верно заметил, что Ибо не помешало бы найти себе какое-нибудь дело, которое научит его ответственности и сдержанности. И Ибо нашёл. Так далеко, как только смог. Его хватило на целых два года тотального одиночества и тесной клетки из собственных мыслей. И даже несколько попыток найти счастье в новых отношениях ни к чему не привели. Оказалось, что Ибо и сам терпеть не мог, когда партнёр отвлекал его от работы по пустякам. А ведь Чжань ни разу даже слова резкого ему не сказал. И это при том, что последние несколько месяцев из того времени, что они провели вместе, Ибо практически не бывал в хорошем настроении. Список претензий и упрёков увеличивался в геометрической прогрессии, пока однажды его отчаяние не достигло своего предела. Последствия этого решительного шага по разрыву безнадёжных и бесперспективных отношений Ибо расхлёбывал и по сей день. И каждый раз спрашивал себя, стоило ли оно того. Что он приобрёл, а что потерял, расставшись с Чжанем? Пока результаты такого самоанализа выглядели неутешительно. В приобретения Ибо смело записывал бессонницу, нервозность и непреходящую неудовлетворённость собой и окружающим миром. Список потерь же становился тем обширнее, чем чаще Ибо позволял воспоминаниям брать верх над реальностью. Иногда ему даже казалось, что вместе с Чжанем из его жизни ушло всё то хорошее, что в ней было. Вернее, сам Ибо ушёл от всего, ради чего вообще стоило жить. — У тебя всё в порядке? Ты выглядишь каким-то… потерянным, — спросил Чжань, когда они наконец устроились за одним из немногих оставшихся свободными столиков. Ибо, конечно, выбрал бы место подальше от проходов, но он явно был не одинок в своих предпочтениях. Чжань же будто вовсе не обращал внимания на внешние раздражители, целиком сосредоточившись на Ибо. — Я пока не знаю, что мне делать дальше, — немного помолчав, признался Ибо, не уверенный, что под пристальным взглядом Чжаня ему кусок в горло полезет. — Я не понимаю, с чего начинать. Я сейчас несколько часов кряду раскладывал бумаги по фамилиям пациентов… — Ты же не думал, что ты в первый же день во всём разберёшься? — Чжань усмехнулся, а Ибо вспомнил, как раньше ему постоянно хотелось вспылить из-за этих изогнутых в насмешке губ. Сейчас же Ибо рассмотрел не только плохо скрытую нежность, но даже и поддержку. Чжань был прав. Если бы разобраться в бумагах было просто, коллеги не искали бы судорожно отдельного человека на эту работу, а делали бы её сами. И со стороны Ибо было слишком глупо и самонадеянно рассчитывать, что за какие-то несколько часов он сможет разобраться в том, что другой человек осознанно воротил в течение двадцати лет. — Ты думал, что разберёшься, — Чжань понимающе кивнул. — Ты думал, что мы просто прилагаем недостаточно усилий… — Мне уже стыдно, — Ибо испытывал непривычное для него желание быть с Чжанем откровенным. К тому же Чжань знал его слишком хорошо, куда лучше, чем брат, университетские приятели и даже другие любовники. — Не стоит, — Чжань улыбнулся ему так, как раньше, и у Ибо тут же что-то отозвалось в сердце, укололо остро и больно. — На самом деле, во многом ты прав. Мы действительно всё это время не прилагали достаточно усилий, чтобы хотя бы попытаться разобраться в происходящем. Рано или поздно, так или иначе, но наши пациенты получали своих доноров. От некоторых даже приходилось отказываться. — Не успевали заказать? — Ибо нахмурился, но Чжань покачал головой: — Ты же знаешь, с какими диагнозами мы работаем. Все наши планы, графики гроша ломаного не стоят. Мы можем сколько угодно планировать трансплантацию, а потом оказывается, что нет донора, минималка опять положительная, бласты нарастают… — Или они вообще в ремиссию не выходят? — Ибо всегда быстро схватывал мысль. — Я понимаю, о чём ты… Но продолжить ему не дали. За их столик без всяких церемоний опустился молодой доктор в таком же, как у Ибо, синем костюме. Он утащил у Чжаня с тарелки ломтик огурца, сунул в рот и улыбнулся: — Слушай, я тебя уже задолбался искать. — Зачем меня искать? Ты же знаешь, что я в основном на посту всегда, мог бы позвонить, — Чжань совсем не выглядел раздражённым, но улыбка пропала с его лица, а взгляд стал усталым и тусклым. — Я тоже, знаешь, не всё время в кабинете. Пока обход, пока бумажки эти… Я вообще чего подошёл, — ещё один кусочек огурца перекочевал с тарелки Чжаня в рот наглеца. — Зайди сегодня к нам, вторая палата, хочу, чтобы ты посмотрел один лейкоз. — Сюйкун, я, конечно, не отказываюсь, — Чжань вздохнул, — но, может, ты на комиссию вынесешь, для начала, свой лейкоз? — Ну вот я это и хотел… В смысле хочу, чтобы ты глянул и сказал, стоит ли вообще выносить. Я в последний раз так отхватил, что теперь предпочитаю двадцать раз подумать, — Сюйкун только сейчас сообразил повернуть голову и взглянуть на Ибо. — Привет. Ты интерн? — Не совсем, — Ибо вздохнул. — Я новый координатор донорского поиска в отделении трансплантации. Меня зовут Ван Ибо. — А заведующий их Ван Ичжоу тебе случайно не родственник? — Сюйкун явно пытался пошутить, но никогда ещё Ибо не испытывал такого мстительного удовольствия, чем в тот момент, когда сообщил: — Это мой старший брат. — Ха-ха, классная шутка, — Сюйкун даже в ладоши похлопал, после чего повернулся к Чжаню и удивлённо моргнул, когда тот кивнул: — Это не шутка. Ичжоу реально его брат. — Ого, — Сюйкун даже присвистнул. — А тебе Ичжоу его поручил, чтобы он не потерялся в первый день в наших катакомбах? Или ты ему тоже какой-нибудь родственник? — Не совсем, — Чжань потёр лоб. — Короче, я тебя понял, вторая палата, лейкоз. Я зайду через полчаса, хорошо? — Спасибо, Чжань, буду тебе должен, — Сюйкун резво подхватился и вымелся из-за стола, даже не попрощавшись. — Кто это? — Ибо не удержался от вопроса, хоть и понимал, что у него впереди достаточно времени и возможностей, чтобы поближе познакомиться со всем персоналом клиники. — О, это крайне интересный кадр, — Чжань криво ухмыльнулся, и Ибо тут же сделал вывод, что этот Сюйкун успел попить у всех немало крови. — Вообще, конечно, как человек он неплохой. Сам видишь, молодой, обаятельный. Но работать с ним сложно. Он сейчас пишет кандидатскую, поэтому не успевает ни там, ни с пациентами. Потому что, как ты понимаешь, пациентов никто не отменял же. Так что где Сюйкун, там вечные задержки, потерянные или недописанные документы, какие-то бесконечные косяки. Ничего серьёзного, но раздражает. Ну и, ясное дело, Сюйкун вечно ищет, кому спихнуть что-нибудь из своих обязанностей, — Чжань отодвинул от себя тарелку, на которой ещё осталась добрая половина порции. — У нас бы в клинике за такое уже давно вызвали бы на ковёр к начальству, — машинально заметил Ибо, но потом опомнился и исправился: — В смысле там, где я раньше работал. Там вообще всё очень жёстко было с аспирантами… — Нет, ну если так подумать, на ковре у начальства он бывает даже чаще, чем заслуживает. Но не в том смысле, в котором ты подумал, — Чжань поморщился. — О его тёплых отношениях с начмедом не знает только ленивый. Да и натыкались на них многие. — Ты тоже? — Ибо попытался представить себе это зрелище, но быстро сдался. — А начмед хоть ничего? Симпатичный? — Чжан Исин у нас теперь начмед. Неужели Ичжоу и это тебе не сказал? — искренне удивился Чжань, а Ибо застонал и уронил голову на скрещенные руки. Только этого не хватало! Исином Ибо был сыт по горло ещё в счастливые студенческие годы. Дотошный, въедливый и строгий, он доводил студентов до нервного срыва на каждом занятии, а попытка защитить у него реферат приравнивалась к самоубийству. Представить себе Исина заместителем директора по клинической части было проще простого. Амбиций у него всегда было пруд пруди, в то время как люди вроде Ичжоу или Чжаня открещивались от руководящих должностей всеми доступными способами. Но вот как быть с фактом, что Исин внезапно проникся человеческими эмоциями и заинтересовался молоденьким раздолбаем Сюйкуном, Ибо не представлял. — Наверное, потому и не сказал, что знал, что я не соглашусь тогда, — Ибо тяжело вздохнул. — Он же меня сожрёт. — Ничего подобного, — Чжань засмеялся. — Поверь, у него сейчас столько обязанностей, что времени жрать молодых врачей и интернов просто нет. А ещё мы даже рады немного, что он с нами, потому что в кои-то веки интересы клинической части госпиталя не задвинуты в глубокую зад… Ты понимаешь. — Надеюсь, что понимаю, — Ибо решил, что пока воздержится от собственной оценки. Могло статься, что у него вообще не нашлось бы повода сталкиваться с Исином по рабочим вопросам. Учитывая, сколько бумаг поджидало его на столе, в ближайшие несколько месяцев у него не нашлось бы повода даже ординаторскую покинуть. — Чжань, слушай, — Ибо не столько заметил, сколько почувствовал, что время, отведённое ему Чжанем, истекло, и поспешил сказать хоть что-нибудь, но закончить свою мысль не успел, потому что к их столику снова подошли. На сей раз две молодые девушки, заметно выделяющиеся на фоне медперсонала джинсами и яркими свитшотами. — Доктор Сяо, нужно, чтобы вы посмотрели программу, — та, что пониже, поспешила выложить на стол несколько распечаток. — Мы бы не стали вас отрывать, но от нас ждут утверждённый вариант… — Две минуты, — Чжань кивнул им, а потом виновато улыбнулся Ибо: — Извини, наверное, это была плохая идея. — Не лучшая, — согласился Ибо, который вовсе не так себе представлял обед наедине с Чжанем. Похоже, в клинике вообще нигде невозможно было поговорить так, чтобы их не прервали и не отвлекли друг от друга. — Я могу пригласить тебя поужинать. — Сегодня? — у Ибо в груди снова что-то закололо остро, натянулось и задрожало, как тонкая гитарная струна под пальцами. — Если тебя не смущает, что ужинать придётся сильно позже восьми, — намеренно или нет, но каждым своим словом в адрес Ибо Чжань давал понять, что помнит об их отношениях не меньше, чем Ибо. И даже теперь, когда их не связывало ничего, кроме работы, Чжань продолжал с пониманием относиться к старым привычкам Ибо. Даже если тот сам давно от них отказался. — Меня не смущает, — Ибо поспешил принять приглашение, пока Чжаня снова не отвлекли. — Я тогда буду в ординаторской. — Ещё увидимся, — Чжань на долю секунды качнулся вперёд, словно собирался, как когда-то, коснуться щеки Ибо губами, но быстро опомнился, неловко взъерошил волосы и поспешил отойти, уводя за собой и обеих девушек. Ибо какое-то время провожал его взглядом, после чего тоже поднялся, составил всю посуду в стопку и отнёс к специальному столу. Он видел, что многие уходили и оставляли тарелки и приборы на столе, но ему самому так поступать не позволяло воспитание. Ещё когда Ибо был мелким засранцем, с трудом достававшим ногами до земли, Ичжоу всегда заставлял его убирать со столика в кафе всё, вплоть до использованной салфетки или зубочистки. А на закономерный вопрос Ибо, зачем самому делать то, что входит в обязанности других людей, Ичжоу всегда отвечал, что в любой ситуации нужно оставаться человеком. И напоминал, что тот, кого только что вкусно накормили и вежливо обслужили, точно не развалится, если уберёт за собой грязную тарелку. И даже если обслужили не вежливо, это всё ещё не повод уподобляться. Погружённый в свои мысли, Ибо без особых проблем добрался до отделения, в котором ему предстояло работать весь ближайший год, но в последний момент подумал, что не помешало бы заглянуть в кабинет брата. Хотя бы для того, чтобы сказать, что о таких начальниках, как Чжан Исин, нужно предупреждать заранее. Почему Ибо не постучал, он бы не ответил даже под пытками. Просто не подумал, занятый мыслями о том, как Исин будет песочить его за любую оплошность. И только открыв дверь в кабинет, Ибо понял, что сделал что-то не то. Мгновенно выбросив из головы и Исина, и потенциальные оплошности, и даже запланированный ужин с Чжанем, он сдавленно пробормотал «извините» и даже попытался закрыть дверь со своей стороны. — Пять минут! — донёсся до него голос Ичжоу, после чего Ибо позорно капитулировал в ординаторскую. Выделенная ему кружка сиротливо притулилась на краю заваленного бумагами стола, и Ибо не придумал ничего лучше, чем затеять уборку. Он успел собрать и вымыть все кружки, щедро разбросанные по ординаторской, разобрал и перемыл детали кофемашины, а брат всё не приходил и не приходил. И Ли, который был с ним в кабинете, не приходил тоже. Они словно в самом деле рассчитывали, что он как ни в чём не бывало войдёт в кабинет после того, что там увидел. Хотя не так уж много он увидел, если так подумать… Внутренний телефон в ординаторской звучал на редкость противно, так что у Ибо не было никаких шансов его проигнорировать. Короткий номер, отобразившийся на экране, ни о чём ему не сказал, поэтому Ибо резко выдохнул, снял трубку и отчеканил: — Отделение трансплантации. — Мелкий, зайди уже, — устало проговорил Ичжоу и отсоединился быстрее, чем Ибо смог придумать, как отказаться или хотя бы потянуть время. Зачем-то тщательно оправив на себе костюм, Ибо вышел в общий коридор, чтобы через несколько коротких секунд вежливо постучать в дверь кабинета брата. — Да заходи, — Ичжоу не удержался от смешка. — Вот, оказывается, как можно быстро и эффективно научить тебя не вламываться без стука. — Я просто задумался, — Ибо не решился зайти дальше порога, просто прикрыл за собой дверь и привалился к ней спиной. И демонстративно уставился в пол, чтобы не видеть, с каким выражением лиц смотрят на него Ичжоу и Ли, безмолвной тенью замерший за его креслом. — Ладно, всё равно это должно было когда-нибудь произойти, — Ичжоу, похоже, даже удовольствие получал от мучений Ибо. — Наверное, я даже рад, что это ты, а не, скажем, Цзыи или Чжань. — Потому что ты им не доверяешь? — Ибо так удивился, что даже голову поднял, чтобы увидеть, как Ичжоу наклонил голову и слегка потёрся щекой о руку Ли на своём плече. — Потому что я знаю, что ты бы мне точно не простил, если бы узнал всё последним, — Ичжоу усмехнулся. — Я, может, и не самый внимательный брат, но кое-что я всё же успел заметить. Тебе это важно. — Важно, — Ибо не стал спорить и, воспользовавшись моментом, сразу спросил о том, что казалось ему по-настоящему важным: — А давно? — Давно, — Ли наконец слегка расслабился и даже плечи опустил. На секунду Ибо показалось, что всё это время он ожидал чего-то иного: криков, оскорблений, бурных эмоций со стороны Ибо. Словно они имели дело с капризным ребёнком, признающим только свои желания и потребности. Наверное, в другой ситуации Ибо даже обиделся бы на своего университетского приятеля, но сейчас он предпочёл сделать вид, что это вообще не стоит внимания. — Месяц? Год? — Ибо наконец нашёл в себе силы отлипнуть от двери и пристроиться на краешке кресла для посетителей. — С третьего курса, — Ли чуть нахмурился, а Ибо быстро произвёл в голове нехитрые подсчёты и вскинул полный искреннего потрясения взгляд на старшего брата: — Шесть лет? Вы прятались шесть лет? — Просто не афишировали, — Ичжоу пожал плечами. — Я уверен, что если ты немного подумаешь, то сам поймёшь почему. — Я понимаю, — Ибо кивнул, потому что действительно отлично это понимал. Отношения, зародившиеся на третьем курсе медицинской Академии, подразумевали нарушение профессиональной этики между преподавателем и студентом, даже если всё происходило по взаимному согласию и без каких-либо корыстных интересов. Даже на уровне слухов, такие отношения могли поставить крест как на карьере преподавателя, так и на будущем студента. Им наверняка пришлось приложить немало усилий, чтобы получить то, что у них было сейчас. Ичжоу всё ещё преподавал в Академии, к тому же имел в своём подчинении целое отделение, а Ли не только работал под его началом, но и учился в аспирантуре. Информация, по случайности оказавшаяся в руках Ибо, могла бы сильно навредить, ворвись в кабинет без стука кто-то другой. — И что ты скажешь? — Ли смотрел на него с неподдельной тревогой, словно всерьёз опасался, что реакция Ибо могла что-то изменить в его отношениях с Ичжоу. Впрочем, может, и впрямь могла, вздумай Ибо поставить старшего брата перед выбором между семьёй и любовью. Но Ибо, который и сам прекрасно знал, что такое любовь, даже думать не смел, что может как-то помешать Ичжоу или выказать ему своё недовольство. — Я скажу, что научитесь уже двери запирать. Это чудо какое-то, что вы за шесть лет ни разу не попались, — Ибо широко улыбнулся сначала Ичжоу, а потом и Ли. — И остальным скажете сами. Когда сочтёте нужным. — Я же тебе говорил, что нормально всё будет, — Ичжоу обернулся и послал Ли неожиданно тёплый взгляд. Ибо и представить не мог, что его старший брат вообще умеет так смотреть. И что на этой планете существует человек, на которого Ичжоу, разумный и сдержанный Ичжоу, будет смотреть как на праздник. — И я рад, что ошибся, — Ли улыбнулся ему и наклонился немного, словно собирался поцеловать, отчего Ибо почувствовал, что в этой комнате он лишний. — У меня там работы много, — он выскочил из кресла, будто его пружиной подбросило, и торопливо отступил к дверям. — Я пойду, а вы закройтесь… Мало ли что. — Мы же на работе, — начал было Ли, но Ичжоу только кивнул: — Закроемся, конечно. Уже в коридоре Ибо привалился к ближайшей стене и какое-то время просто стоял и пытался собраться с мыслями. Отлепиться от стены и вернуться в ординаторскую его заставил щелчок замка на двери кабинета Ичжоу — как тонкий намёк, что подслушивать так же нехорошо и небезопасно для психики, как и подглядывать. Не то чтобы Ибо очень сильно хотел возвращаться и снова погружаться в разбор бумаг, но ему срочно нужно было чем-то занять руки и, что главное, голову. Вечером его ожидал ужин с Чжанем, и Ибо чувствовал, как в глубине души у него зарождается необъяснимая, хрупкая, но такая обжигающе-горячая надежда на то, что ещё не всё потеряно.