Откуда ты?

— Что б его чёрт трахнул! — Кричал голос, срываясь на скрипящий хрип — Я нихера не понимаю!       Граф был на светском ужине с женой. Супруги очень редко встраивали совместный удин с кем-то, но в этот раз устроили не по своему желанию. Ведь, если бы они этого не сделали, считалось бы дурным тоном не позвать старых знакомых, которые так долго ехали в их город. Будто они просили, ей богу.       Хотелось, как можно скорее уйти от нежеланных гостей (что столь агрессивно намекали на свой приход) и, решив, что лучше уж он поговорит с голосом, нежели услышит ещё одну историю про кражу черезчур дорогого коня, не долго думая, ушёл при первой возможности в свой кабинет и поступив по детски придержал дверь стулом. Будто к нему ломиться будут...       Впервые был рад, что ужин происходил у них в доме. Походив взад-вперёд и поизмеряв площадь своей комнаты шагами, выдохнул и понял, что ему пожелали, чтобы его трахнул чёрт. Этот несносный мальчишка совсем обнаглел? Это так-то не очень культурно. Даже слишком. — Между прочем я тоже не могу вас понять, — ответил максимально эмоционально с явным нажимом на голос, рассматривая стену. На ней были трещинки. — Классно, мы нашли друг друга! — Саркастично ответили, при этом будто хлопнув в ладоши или же себе по лбу. — Извольте поинтересоваться? — Было много вопросов, и самый главный, вращающийся в голове он озвучил. — Вы крестьянин? — А ты еблан? — Ответили через пару минут. Голос почему-то был ещё более злой. — Ты, сука такая, в каком ебучем веке живёшь?       Арсений замер, не понимая почему ему задают столь глупый вопрос. Это же совершенно глупо. — Как и все, в 19-м. — Еле сдерживая порыв обозвать не самыми лестными словами, Арсений пытался взять себя в руки. Что за игры ведёт этот невыносимый юноша?!       Может, всё же сумасшедший ему достался? Сказать честно, он даже бы не удивился. — Ты бухой, дядь? — Уже с чуть подрагивающим голосом ответили ему, стараясь поменьше хрипеть. У него не получалось. Вот вообще нет. — Нет. — Смотреть на стену уже было неловко. — Тогда какой, нахуй, 19-й век? — Совершенно потерянно спросили. — Так ты всё же сатанист? — С грустным смешком спросили. — Я не сатанист! — Сдержанно говорил, стараясь не подавать ввиду, что разочаровался в нём. В груди начала зарождаться злость. Что за фрукт ему попался? Да, и кто обзывает людей столь скверным словом. — Тогда скажи мне, блять, что ты за хуй общества? — Я граф! — С гордостью сказал молодой член высшего сословия, однако, быстро убрал надежду и горделивую ухмылку с лица поняв, что им не станут восторгаться.       По сравнению с голосом, стена была более приятным собеседником. Та хоть не обзывалась, а молчаливо слушала. И отвечала падающий с неё паутинкой. — Ага… — Промычали и почему-то больше не говорили. — А вы у нас кто? — Шанс того, что они ещё могут поговорить был мал. После этой мысли Арсений закрыл глаза на всю свою злость, пропихнув её куда подальше и оставив на потом.       Если хоть один из них потеряет интерес, то и нить, связывающая их, потеряется. И придётся ждать, когда снова один из вас услышит другого, проявив при этом огромную эмоциональность. — А я не шизофреник! — Колко ответили. — Как некультурно, умерьте свой пыл! — Хоть Арсений и не знал о шизофрении так много, стало обидно за данное оскорбление в его сторону. В который раз. — Вот давай по нормальному. Ты же шутишь, что ты из 19-го века? — Голос, как показалось, уже выпивал напитки покрепче. — Давай, ты будешь актёром… — Быть актёром унизительно, вы что такое говорите?! — Честно удивился молодой дворянин. Никто бы в здравом уме не захотел себе в партнёра актёра.       Арсений хотел быть им в отрочестве, но ему быстро объяснили, что эту профессию не особо ценят, хотя любят их представления. Актёры - это одна из низших профессий. Шуты. А он достаточно богат, чтобы не скакать по сцене на посмешище публики. — С какого это хера? — Голос явно был возмущён. — Я задам вполне аналогичный вопрос, — решив проигнорировать предыдущее нелицеприятное высказывание и задать свой вопрос, потому что он до сих пор не понимал или же не хотел воспринимать расспросы про век. — В каком вы веке? — В двадцать первом       Замерев около тумбы и оторвав круглые глаза от стены, посмотрел в окно. Ставни были закрыты из-за яркого солнца, которое могло, что то подпалить в кабинете или испортить картины, но Арсению безумно захотелось подышать свежим воздухом.        Не зная, чего ждёт или, что хочет увидеть в зактрытом окне, он двинулся напрочь из кабинета, пиная стул, идя по корридорам поместья, сдерживал яростные эмоции в себе. Гости ещё не ушли.       Ему нужно было отвлечься от сказанных слов. Это же просто глупая шутка плохого шута. Арсений не знал, как на это реагировать. От количества мыслей внезапно он застыл на месте, как и его мозг. Как такое возможно? Почему именно он? За что…?       Так не бывает.       Никто из них больше не проронил ни слова, они оба не знали, что делать, как реагировать. Как такое вообще возможно? До них существовало два таких случая, но не на три века.       На год, максимум было пять лет. С этим ещё можно жить, можно встретиться и сломать друг другу мозг. Но что делать, когда между вами века. Целые столетия. Это же два абсолютно разных мира.       Арсений, конечно, знал, что так и так не встретится со своей судьбой. Он был женат, но с женой можно было бы договориться и хотя бы раз за жизнь встретиться, но как ему реагировать на то, что они живут в разных эпохах?       Граф не желал слышать голос. Он не мог понять той жуткой несправедливости, что произошла с ними, и убрал этот разговор подальше, в самый дальний уголок подсознания. Всё так же выполнял свои обязанности и до сих пор делал вид, что любит свою жену. Он старался не подавать виду, что растоптан. Что потерял надежду на то будущее, о котором мечтал.       Жизнь ополоснула его холодной водой, смывая пелену с глаз и показывая то, настолько он был наивен.       Прошло всего ничего. Три дня Арсений не слышал родной смех и сквернословные ругательства, что ранее доставляли дискомфорт, но вызывали скромную улыбку.       Он пожалел о том, что молчит. Но было слишком для него переступить через это, хотя он обещал, что постарается. Чуть позже.

***

      Антон пошёл сразу к Диме и при нём набухался в щи. Ему было больно, ведь, единственный человек, который в любом случае смог бы тебя вытерпеть, принять никогда не сможет находиться рядом, ведь как они это сделают?       Они не обнимутся, даже руки друг другу не пожмут. Они никогда не буду рядом с друг другом, что бы поддержать или вместе смеяться. Они не проживут эту жизнь вместе. Они будут разделены. Точнее уже.       Антон продолжал ходить на съёмки для своего канала. Не переставал общаться с друзьями. Они же не виноваты в том, как распорядились звёзды, да, и ему нужна эта атмосфера, где его поддержат, хоть это просто до банальности заученные слова.       "Всё будет хорошо» - привычная фраза, которую может сказать тебе человек, это вежливо, но никогда не помогает.       Ему нужна хотя бы иллюзия, которую разбивал Дима, действительно помогающий ему и вытаскивающий из депрессивных мыслей. Он старался жить дальше, но создавалось ощущение, что у него что-то забрали. Отобрали кусочек чего-то очень важного. То, без чего не прожить, а важность этого ты осознаёшь только сейчас.        Это ебанная жизнь, а не яркая радуга, на которой репликоны раздают монетки и наивную надежду. Это забавно. Он не верил в соулмейтов до последнего. Но прожив пару дней с приятным голосом понял, что это не так уж и плохо? Что он далеко не против. Но вот не задача...       Антон старался поменьше говорить и думать о нём. Не хотел, чтобы это было неправдой и решил по-тупому плану, просто избегать. Что если сильно захотеть, это окажется сном. Он бы и дальше игнорировал факт существования голоса. До тех пор, пока с ним не заговорили. — Арсений Сергеевич, 1834 года рождения, граф, статус перешёл от отца. — Голос дрожал, будто боясь.       Антон переваривал информацию. Арсений. В голове летали, сталкиваясь друг с другом мысли. От «Я должен ему ответить», до «Да пошёл он нахуй». Решил, что раз уж его соулмейт смог с этим что-то сделать и он сможет. Хотя бы попытается, лишь бы ещё разок услышать. Лишь бы снова забыться в голосе этого графа. — А я…это самое… — Слов не было.Они внезапно испарились. Было пусто, обезьянка в голове играла на тарелках. — Антон, я…1998 родился… — Я немного скомфужен... Вы точно не шутите? — Нахуя мне шутить? Тебе, сука, доказать? Да, я например, блогер! Это моя профессия. Ты вот знаешь, кто это, а? — Антон злился от того, что его не воспринимали всерьёз, и стало стыдно, когда он так же говорил Арсению. — Бол…блор… извините, но кто? Это как-то связано с блохами? Ну, знаете, у животных в частности встречаются. Вы ветеринар? — Господи изыди, НЕТ! Забей хуй на это дерьмо… — Он не сдержал смеха. Это было давольно забавно… — Я просто проясняю ситуацию… — Граф смущённо улыбнулся.       Они молчали, молчали, пока Антон истерично не отсмеялся. — Вы в порядке? — Тревога так и передалась через голос. — Нет! Нет, блять! Я не в порядке! Мой соулмейт, сука, в другой эпохе! — Между прочим, это наша общая проблема. — Да, у меня такое ощущение, что я тебя там оставил! Что за бред? — Он ударился костяшками о стенку и голос тоже почему-то зашипел. — Ты то чего, сударь? — А вы чего? — Я ударился… — А я почу…о…       Приплыли. То есть им нужно было просто принять безысходность ситуации, чтобы начать чувствовать друг друга? Странно это. Если его Арсений - граф, значит, по логике, должен состоять в браке. Антон понадеялся, что у его Арсения была жена, а не муж. Хоть Антон и плохо знал историю, он почти уверен, что в то время запрещались однополые браки. Он надеялся на это. — Ты женат? — Оно само вырвалось. Или нет. Антон уже запутался. — Да, к чему вы ведёте? — Это же не мужчина? — Нет, это женщина. — Граф звучал так, будто его застали голым в чужой кровати. Антон поймал себя на мысли, что тот звучит уморительно мило, когда возмущён. — Ну, и славно… — Антон выдохнул. Значит без хуёв во рту. — А у вас? — А у меня… — Антон посочувствовал своему соулмейту. — Я гей, — спокойно ответил, пожимая плечами. Он никогда не скрывал свою ориентацию, и если для современного мира это вполне частое явление, и мало кого смущает, то для Арсения возможно станет открытием. — И нет, я не замужем, — сквозь улыбку закончил Шастун. — О…а…ага… — Дворянин явно покрылся румянцем. Перебирая буквы, так и не составив их в слово, что уж говорить о целом предложении.       Это прозвучало так сбивчиво и мило, что Антон подумал, что какой-то век не помешает ему полюбить вежливого дворянина. Он справится. Он и его правая рука навеки. — Да, вы потеряли дар речи, мой милорд, — Антон решил, что ему нечего терять. — Вы в курсе, что я Лорд? — Голос звучал поражённо. Граф явно ставил его ум ниже плинтуса. — Не порти подкат, кабель — Антон не против. Антон хочет, наконец-то, увидеть графа.