Purple kiss

      Наверное, при упоминании слова секс-шоп у людей в голове сразу появляются образы некого магазина под завязку набитого всякими развратными вещичками, начиная от одежды пикантного назначения, заканчивая тем, о чем вслух обычно не говорят. Вокруг плывет приятная, интимная музыка, свет приглушен, учтивые и красивые консультанты всегда к вашим услугам. И вряд ли кто-то может подумать, что один парень по имени Пак Чимин называет секс-шопом свою собственную комнату.       Честно, в прошлый раз на вечеринке Юнги толком не рассмотрел даже спальню Пака, он тогда ведь просто бросил того на кровать, заставляя спать и не лезть больше ни к кому. Чимин не помнит, но помнят все остальные и в особенности Юнги, которого парень пытался раздеть и трахнуть тогда при всех, не зная слова «стыд».       Сейчас же Мин рассматривал комнату Пака при дневном свете, все еще с бесконечными посяганиями на свою персону Чимина, но трезвого Чимина, что было значительным плюсом. Комната Пака была огромной, как и любая комната в этом доме, здесь было безумное количество мелких ненужных вообще-то вещей, туалетный столик забит косметикой похлеще, чем у девушек! Дверь в отдельную гардеробную комнату открыта, рядом с ней стоит игрушка огромного милого песика в желтом костюме, с другой стороны портрет самого Чимина еще с русыми волосами, таким он был на первом курсе. Фото явно было не для посторонних глаз, но Юнги понравилось. На большом столе лежит огромный кусок картона, просто гигантский, он завален всякими стикерами и цветными скотчами, фотографиями, в которых Мин успевает разглядеть только самого Чимина с Тэхеном или с Сонхуном, какие-то места, которые Юнги видел только по телевизору, но Пак парня быстро хватает за руку, уводя с собой в гардеробную.       Вещей здесь было… слишком. Для Мина, у которого в шкафу пара черных футболок, пара черных худи и несколько пар черных джинс, разнообразие красок и ломящихся от одежды шкафов было слишком.       – Все-таки Тэхену нужно открывать свое брачное агентство. – Тянет Юнги, пока его тянут в самый конец гардеробной комнаты, где хранилось самое интересное.       – Надеюсь, твой брат не обидит Джина, иначе я обижу Намджуна! – Улыбается Чимин улыбкой, с которой Джокер всех косил на своем пути. Пак, конечно, солнышко и лапочка, но он может спокойно превратиться в фурию, уничтожая все на своем пути. Просто ТАК довести, его нужно было уметь, Чимин от природы не обидчивый и быстро забывает мелкое зло в свой адрес, потому обычно всегда сохраняет спокойствие и лучистую натуру.       Пак радостно чуть ли не подпрыгивает к огромной стене, на которой подозрительно не было ничего, что уже не вписывалось в картину этого неугомонного барахольщика. Чимин на Юнги смотрит, улыбается очень нехорошо, уверенный на миллион процентов, что разобьет эту холодную непоколебимую маску на лице Мина, проберется в его ледяное сердце, заставляя полыхать в желании. Даже итальянский мрамор можно сломать!       Чимин нетерпеливо хлопает в ладоши, улыбаясь во все тридцать два, когда жмет на какой-то рычаг на стене, и ровная поверхность переворачивается, как в голливудских фильмах, показывая, что скрывала за своим безликим обличием. Обычно это деньги, наркотики, золото или очень ценные бумаги, а у Чимина… коллекция анальных пробок. Все разложены красиво, идеально, чтобы можно было любоваться, прежде чем использовать, над каждой подсветка. Так обычно раскладывают драгоценности, но никто и не говорил, что Чимин обычный! Он более чем необычный!       Пак с надеждой смотрит на Юнги, надеется вот таким прямым намеком расколоть этот бездушный камень. Ну, не хотеть Чимина после такого ведь просто невозможно! Парень все это время добивался внимания Мина, и сейчас перешел в тяжелое наступление, используя все запрещенные приемы. Уж если и это не сработает, то останется только прямо приказать Юнги трахнуть Чимина.       И… это не сработало. Мин без особого интереса смотрел на дикое разнообразие анальных пробок Пака, с хвостами, драгоценными камнями, на большие и маленькие; и в ленивых кошачьих глазах не отразилось ни капли желания или тем более интереса. Юнги надеялся прогулять пару, чтобы поспать.       Чимин тяжело вздыхает, глядя в черные, почти полузакрытые глаза напротив:       – Вот скажи, тебе, правда, настолько наплевать на все, что вокруг происходит?       Мин просто кивает, разваливаясь на небольшом диване, стоящем посреди гардеробной:       – Да, я предпочитаю не обращать ни на что внимание.       Господи, дай Чимину сил! Паку тяжко придется в этих отношениях, настолько, насколько он и не рассчитывал. Он любит получать внимание, доводить до провокаций, совершать всякие безумства и уж точно не сидеть на месте! Ему нравится возбуждать своего партнера, нравится ощущать себя желанным, и ведь на той «тренировке» Юнги очень даже желал Чимина, так что произошло сейчас? Почему даже не смотрит на Пака?! Почему не хочет?! Все, прошла любовь – завяли помидоры, вот так быстро, да?!       – И на меня?       – Я же предупреждал, что из меня выйдет хреновый парень.       – Слишком хреновый, никто бы тебя не вынес! – Дуется Чимин, заваливаясь рядом с Юнги, а чуть ли не на него, не давая ему спать. Да, блин, не спать они сюда пришли! Паку нужна тактильность, нужно тискаться с Мином, а не смотреть постоянно на эту сонную ленивую рожу, которая буквально молила о зомби-апокалипсисе, в котором Юнги съели бы в первых числах! Но даже такой Мин все равно Чимину нравится, ну вот глупое у Пака сердце, тянется к этому бездушному и бесчувственному мудаку! – Кроме меня! – Чимин голову поднимает, улыбаясь Юнги, почти касаясь его губ своими, а Мин вот просто смотрит и все. Неужели Чимин такой несоблазнительный?! Пак тяжело вздыхает, поднимаясь с Юнги: – Давай начнём все правильно – нам нужна пара свиданий! – Энергично предлагает Чимин, улыбаясь Мину, ничто не могло погасить его жизнерадостности, как бы там не было, а Пак разобьет эту стальную клетку вокруг Юнги, выгребая его наружу. Мир прекрасен, а Мин просто камень! – Без ебучих единорогов и прочего, но мне нужно, чтобы ты обращал на меня внимание.       – Постоянно? – Вымученно спрашивает Юнги, отчаянно стараясь держать глаза открытыми. Он вернулся вчера после работы во втором часу ночи, а потом в семь на пары встал. Все, что ему сейчас хотелось – спать, но хрен там плавал, когда у Чимина в заднице шило и хочется секса и приключений, а лучше всего и сразу.       – Ты – мой парень, потому да! – Вздыхает Пак, будет сложнее, чем он предполагал! Но трудности закаляют, Чимин, вообще, похож на Радость из мультфильма «Головоломка», он просто неспособен долго грустить, это не для него! – Для начала, – Пак несется к одному из своих шкафов, безошибочно выуживая оттуда длинную розовую рубашку в чехле. В чехле, потому что сшили ее Чимину на заказ во Франции, и хранил он ее для определенно случая. – Давай, ты будешь носить что-то такое же розовое? – Юнги с ног до головы сейчас одетый в черное смотрит на Чимина как на дикаря, впервые просыпаясь. Лень ленью, но косплей Юнги на смерть никто не смел трогать!       – Нет. – Мин уверенно качает головой под удивленный взгляд Пака. Блондин не отреагировал на стеллаж с секс игрушками, но сразу же проснулся, как только речь зашла об одежде. Ясненько! – гаденько заулыбался Чимин, прощупав нужную почву. – Ничего розового, мой гардероб не вынесет таких потрясений.       Пак убирает свою любимую рубашку обратно в шкаф, снова заваливаясь на Юнги сверху под недовольное скрипение Мина, который снова начал жаловаться, что Чимин его раздавит!       – Значит, тебе не нравятся мои волосы? – Пак обвивает блондина за шею, уменьшая расстояние, отделяющее их друг от друга. Еще и губы дует как настоящий ребенок, но Мин слишком отчетливо видел в шкодливых глазах чертят, ожидающих, что Чимина будут обнимать и утешать, буквально намеренно подталкивая Юнги к этому. Мина было не сломать.       – Я тебе уже говорил, что цвет твоих волос мне нравится. – Отвечает блондин, впервые положив свою руку Паку на талию. Чимин тут же цветет ярчайшей улыбкой, ну, наконец-то, хоть какие-то действия, а то сидел ей богу как камень!       Пак довольно падает лбом на плечо Юнги, обнимая его так крепко, что Мин тут же ворчать начинает, но хотя бы Чимина с себя не спихивает, с него бы сталось. Пак пальцы в белые волосы запускает, хмурится на то, что они жесткие, но все равно массирует кожу на голове, замечая, как ленивому коту подобное нравится. Юнги тут же весь расслабляется, чуть ли не мурлычет довольно, забывая о своем холодном и вечно безучастном образе. Чимин на это улыбку тянет; Юнги не прост, его не берут привычные всем вещи, не берет откровенный флирт, угрозы, сила или власть, секс. У него такие тараканы, которых нужно каждого по отдельности изучить, чтобы знать, когда и на какого надавить. А Чимин на эту тропинку только ступил. Никто и не говорил, что будет легко!       Пак продолжает мягко массажировать кожу на голове Юнги, но сам при этом рискует, оставляя аккуратный поцелуй на тонкой ключице, выглядывающей из-за широкого ворота растянутого свитера. Мин продолжает довольно урчать, подставляясь ласкам, и для Чимина это как зеленый свет, что он все делает правильно. И Пак смелеет, потому стекает одной рукой Юнги на грудь, начиная мягко водить ею вверх и вниз, заводя так самого себя, и целовать продолжает, аккуратно покусывая тонкие кости.       Мину точно нравится, отмечает Чимин, когда слышит сдавленный стон, почти кошачье урчание даже. Такой непробиваемый и холодный Юнги все же имел свои точки давления, которые Пак сейчас с удовольствием искал, утекая рваными поцелуями на шею Мину и выше к острой линии челюсти, к слишком уж мягкой для парня коже, которую всю хотелось исцеловать, искусать до крови, чтобы все знали, кому этот ледяной сахар принадлежит. Сахар смертелен в высокой дозе, кстати, но Пак готов рискнуть.       Чимин рискует, когда удобненько так пристраивается на ногах Юнги, вжимаясь свои пахом в его, играя очень грязно и почти запретно, но кто Паку вообще запретит такие игры? И он себе не запрещает, когда раскачивается на бедрах Мина, сам стонет низко, и тянется к Юнги за полноценным поцелуем, когда уверенные руки упираются ему в грудь, не позволяя приблизиться.       Кошачьи глаза с тонкой поволокой сладкого тумана смотрели решительно, говоря Чимину «нет». Паку в этот момент даже хныкать хочется, хочется стать капризным ребенком и требовать свое, требовать Юнги, которого так хотелось! Чимин губы красные от поцелуев кусает, глазки строит, тянется к Мину, но тот уверенно качает головой, ссаживая с себя Пака, обламывая тому всю клубничку, на которую тот уже так сладко настроился.       – Серьёзно, Юнги?! – Чимин капризно хнычет, складывая в позе обиды руки на груди, смотря на Мина так, будто он ему не секс обломал, а всю жизнь. – Я же буквально тебе предлагаю трахнуть себя! – Пак же пиздецки красивый, у него тело охуенное, ну как можно его не хотеть?! Чимин сам себя даже хочет, а Юнги!..       Мин собирается, подтягивает одну ногу под себя, оборачиваясь к розоволосому недоразумению, которое очень неправдоподобно делало вид, что обиделось. И, вообще, Юнги мудак и эгоист, но он это знает, и ему отлично так живется.       – Чимин, послушай. – Вздыхает Мин, привлекая к себе внимание Пака, хотя тот и так слушал только Юнги, просто играл на публику. – Во-первых, ты мой первый парень, – Чимин неверяще хмыкает, продолжая дуть губы, – ты, вообще, первый человек, с которым я встречаюсь. – Пак моргает замедленно, переваривая информацию, и тут же оборачивается к Юнги, округляя в неверии глаза. Серьезно? СЕРЬЕЗНО?! – Да. – Кивает Мин, читая все по лицу Чимина. – И я дерьмовый парень, потому что и близко не понимаю, чего от меня требуется. – Юнги зачесывает назад белые пряди волос, а Пак только рот открывает, вдруг понимая и не понимая абсолютно поведения Мина. Он боялся что-то сделать не так, но ведь Пак был более чем откровенен в своих желаниях, чего тут бояться? – Я мог бы просто трахаться с тобой, но это, во-вторых, – продолжает Юнги, давая ответ и на этот вопрос, – я не хочу, чтобы ты думал, будто мне нужен от тебя только секс. – Чимин кусает губу, Юнги такой…– Я могу казаться черствым и отчужденным, но я не скотина, которая просто будет кем-то пользоваться. Потому я тяну, туплю и не обращаю на тебя внимания, – Пак щенячьими глазками смотрит на своего парня, на такого прекрасного, красивого и умного парня! – Я не то чтобы хочу сделать все правильно, так хочу хотя бы свести к минимуму ошибки.       – Почему ты такой?! – Орет Чимин, снося Юнги на диван, наваливаясь на него сверху, обвивая своими конечностями как осьминог, не желая отпускать. – Не будь таким милым, у меня сердце не выдержит! – Шепчет Чимин, сдувая со своего лица белые жесткие пряди волос.       – Слезь с меня! – Бурчит Юнги, мгновенно уходя в свой обычный режим. – Я даже дышать не могу под твоим весом!       Пак даже внимание на это не обращает:       – У тебя жесткие волосы.       – Не у всех есть деньги на ваши дорогущие салоны, кто-то дома красится!       – Облысеешь! – Хохочет Чимин.       – Зато точно буду похож на камень!       *****       Конец недели, как и обычно, выдался тяжелым, насыщенным, абсолютно выматывающим. Бесконечные тесты, проверочные и контрольные, к тому же первый курс загружали практикой по самую макушку, а именно практика и определяла: останутся ли они в Академии дальше или им придется покинуть геройский факультет.       Чонгук собирался стать самым знаменитым и лучшим героем, потому и учился он усерднее остальных студентов, порой по ночам сидел на балконе, закутавшись в плед, чтобы не мешать Хосоку спать, и зубрил правила поведения героя, кодекс Академии, законы Содружества и все, что так разом и «вовремя» запихнули профессора в свои тесты на конец месяца, не заботясь о том, что у студентов могут быть и другие предметы забиты под завязку, а еще есть личная жизнь, потребность во сне, еде и отдыхе!       Чонгук жалуется, мысленно жалуется, потому что все-таки трудно! Он бредет по улице Сеула после последнего экзамена на этой неделе, любуется закатным городом, такими же уставшими студентами или рабочими, вдыхает аромат уличной еды и постепенно расслабляется, слушая, как в наушниках грохочут биты любимой мелодии.       Впереди маячит кафешка, в которой работает Юнги, сегодня там не очень многолюдно, можно сказать, что зал наполовину пуст, вместо Мина бегает другой официант, с дружелюбной улыбкой принимая заказы, наверное, у Юнги просто выходной.       Чонгук стоит какое-то время перед витриной кафешки, он совсем один и может даже для прохожих выглядит одиноко, но он сейчас так хочет, Чону нужно это – нужно побродить по улицам Сеула, вдыхая вечерний воздух, нужно в одиночестве повариться в своих мыслях, прежде чем вернуться обратно в общежитие.       Чонгук стоит перед витриной ровно до того момента, как заключает сделку со своим кошельком, решая выпить чашечку кофе, полистать ленту в социальных сетях как все обычные подростки, а после пешком вернуться в общежитие под какую-нибудь прекрасную песню.       В кафе тепло, не душно, очень даже приятно, пахнет кофе невероятным умиротворяющим ароматом. Здесь уютно даже по вечерам, когда тихо горят лампы над столиками, и за огромными окнами плывут прохожие огромной разноцветной массой. Столик, за которым тогда сидела вся новая компания Чонгука, сейчас занят, но Чону это не важно, в дальнем углу зала есть прекрасное уютное местечко.       Парень снимает наушники, сразу убирая их в рюкзак, и спешит к свободному столику, когда ему на плечо ложится ладонь, заставляя Чонгука от неожиданности чуть ли не подпрыгнуть, взывая к силе, в которой надобности не было.       – Здравствуй, парень Тэхена! – ярко улыбается Тао, дружелюбно поднимая руки, показывая, что не собирался пугать Чона.       Гук какое-то время просто на Белого Тигра хлопает глазами, не ожидая того увидеть еще хоть раз после того допроса. Тао сейчас в обычной черной толстовке и в домашних серых штанах, словно выбежал на прогулку и решил по пути заглянуть в кафешку. Он по виду тоже не ожидал встретить здесь Чонгука, но заметил его и не прошел мимо отчего-то.       – Здравствуйте! – кланяется Чон, растерянно хлопая глазами.       Тао снова улыбается, пытаясь разрядить обстановку, но получалось плохо, потому что Гук просто не понимал, чего от него Белый Тигр хотел. Поздороваться? Но они совсем ведь и не знакомы! Попытаться запугать и отобрать Тэхена? Почему Чонгук никогда не может думать ни о чем хорошем?!       – Не бойся так, я не кусаюсь! – Усмехается Тао, смахивая с глаз длинные белые пряди волос. В этот момент кто-то за ближайшим столиком вдруг начал внимательно изучать их взглядами, видимо, узнавая Белого Тигра. Тао тут же темнеет, становясь серьезнее. – У тебя есть свободная минута?       Чонгук все еще тормозит, здраво понимает, что запугивать его или даже угрожать ему при свидетелях не станет даже герой класса Бог, ну разве что Тэхен бы стал, но это именно что Тао, а не Ким, который приводил людей в ужас одними своими фиолетовыми глазами.        – Эм, занятия уже закончились, потому да, я свободен. Вы что-то хотели?        – Хочу с тобой поговорить, – кивает Тао, – выпьем кофе?       Чонгук колеблется. Белый Тигр и при первой встрече Чону не показался плохим, да у него была какая-то темная и полная боли история с Тэхеном, но оказавшись в роли судьи в этом деле, Тао не воспользовался случаем, чтобы как-то снова привлечь к себе Кима или сделать ему еще раз больно. Он наоборот тогда пытался установить контакт с Элибром, но наткнулся на огромную и непреодолимую стену. Чонгуку в тот момент было искренне жалко Тао, пусть он и не знает, из-за чего они с Тэхеном расстались и почему Ким был с Белым Тигром так холоден и недружелюбен.       – Можно. – Наконец, кивает Чон, но напряжение его все равно не отпускает. Он сейчас находится рядом с супергероем класса Бог, знаменитым на весь мир! Рядом с ним он просто соринка в безликом океане людей, и это отчего-то давило на и так пониженную самооценку Чонгука. Но он согласился выпить кофе с Тао, да и к тому же любопытство гнало узнать, о чем с ним хотят поговорить.       Белый Тигр уводит их в самый дальний и тихий угол к столику, который до того присмотрел себе сам Чон, Тао бежал от лишних глаз и ушей, он был знаменитым героем, его мгновенно узнавали, где бы он ни появился, а с Чонгуком он собирался поговорить о личном, и лучше, чтобы об этом больше никто не слышал.       Чон сидит напротив Тао, как на подогревающейся сковороде, нервно руки запихнул между коленей, ссутулился весь как воробей, нахохлился, нервно по сторонам глядит и на улицу через темное тонированное окно, которое создавало бы уют и уединение, если бы Чонгук не находился в компании бывшего парня своего парня! В фильмах такие посиделки всегда перерастают в драки, взаимные оскорбления и таскания за волосы.       – Ты красивый, – первый подает голос Тао, пытаясь преодолеть атмосферу неловкости между ними, – не идеальный, есть изъяны, – Чонгук хмурится, не понимая, к чему парень ведет? Оскорбить пытается? Так не получится – Чон и так знает, что он уродец! – Но Тэхен любит не идеальных, – Тао улыбается Чонгуку, сцепляя руки на столе в замок, не хотел его оскорбить и очень сожалел, что Гук так подумал. – Ему не нравятся куклы, – поясняет Белый Тигр, а Чон только больше хмурится – Тао знал Тэхена намного лучше него самого, – нравятся те, кто выделяются, кто душой красив, а не внешне. – Чонгук теряется на мгновение, получая очередной комплимент. – Внешне он всех нас в этом мире краше.       – Спасибо, конечно, – Чон кусает губу, одновременно польщенный, но все еще ожидающий тайного удара, – но я думал, вы хотите поговорить по поводу дела, а не про Тэхена.       Тао улыбается, качая головой, но тут же становится грустным, словно на кнопку кто-то нажал. Чонгук снова в его глазах видит это – далекую боль и желание все изменить, принять другие решения, другие выводы сделать, самому сейчас быть парнем Тэхена, а не разговаривать с Чоном, который занял пустое место. На самом деле проклятое место, место, которое никто по-настоящему занимать никогда не хотел.       – А ещё ты честный, – Тао опускает голос ниже, когда к ним приближается официант, – Тэхен любит честных, потому что сам врать не умеет.       – Здравствуйте! Выбрали, что будете заказывать? – профессионально улыбающийся мальчишка даже не дает им меню, потому что оно никем не тронутое уже лежало на столе, но Чонгук вот его ни разу даже не увидел, слишком нервно сжимая пальцы под столом! Ему нужно было хоть немного расслабиться, хоть чуть-чуть, а то он выглядит жалко рядом с Богом! Жалким он быть не хотел.       – Два американо, пожалуйста! – Отвечает Тао, и Чонгук впервые понимает, что в голосе Белого Тигра, который был китайцем, почти не слышит акцента, настолько хорош был его корейский. Хотя Сонхун упоминал, что Тэхен познакомился с Тао в средней школе, наверное, в международной, ведь семья Кимов богата, как и семья Белого Тигра. – Ты же будешь американо? – Тао неожиданно обращается к Чону, заставая того врасплох. – Я угощаю.       – А-а… д-да. – Лепечет Чонгук, и только потом вспоминает, что может и сам за себя заплатить! Сонхун прислал ему часть зарплаты за половину месяца, потому карманные деньги у него были, хоть и выглядел он как бомж! Но официант к тому времени уже ушел, а Чонгук снова оказался в неудобной тишине с Тао, не понимая, о чем им говорить и как вообще!? Они же не сплетницы-подружки!       – Я хотел поговорить не про дело об убийстве, хотя, наверное, и о нем, – отвечает на ранее заданный вопрос Тао, смотря прямо в темно-карие глаза Чонгука, – хотел просто поговорить с тобой. – Чон глаза округляет, застывая статуей, словно его заколдовали. У них нет общих тем для разговора, и не выглядит ли все это подозрительно? Или Чонгук от нервов себя просто накручивает?! – Ты, наверное, уже понял, что мы когда-то с Тэхеном встречались.       Вот оно что. Все-таки общая тема для разговора у них имелась. Чонгук уже понял, да и лично слышал, что Тао Элибра все еще любит, нет, не так, Белый Тигр сказал, что Ким ему все еще не безразличен, это не любовь, но чувство все равно очень сильное. Сонхун сказал, что у них была «страсть, безумство», разве такое возможно быстро забыть? К тому же первая любовь – это многое будет значить для них двоих. И пусть Тэхен к Тао теперь равнодушен, а первые чувства не забываются.       Чонгук жует губу, глядя на Белого Тигра, к чему весь этот разговор? Чего хочет парень? Вроде бы ведет себя с Чоном очень мило, не так как все те девки из голливудских фильмов, которые за волосы друг друга таскали и орали, глотки надрывая, отвоевывая какого-нибудь тупого качка. Тэхен не тупой качок, а они, в общем-то, не в кино, но Чонгук все равно отчего-то нервничает.       – Сонхун сказал, что вы были его первой любовью.       Тао тянет грустную улыбку, такую нереально грустную, почти убийственно. У Чона сердце сжимается от нее, Белый Тигр любит Тэхена. Точка. Тот ему не просто нравится, он его любит до сих пор, и ничего поделать не может, должен только смотреть на свою любовь, смотреть на Чонгука, вот улыбаться ему. А это, наверняка, очень сложно! Чон, наверное, сам бы всего этого не вынес, не смог бы остаться таким сильным и хладнокровным с тем, кого любит и с тем, кто его место бы занял. К Тао просыпалось настоящее уважение.       – И он моей. – Отвечает Белый Тигр, и голос его срывается вдруг. Он несколько смущенно откашливается, явно не хочет выглядеть жалким рядом с Чонгуком, желая хоть немного сохранить лицо. Он и так пришел к парню некогда своей первой любви, куда унижаться еще ниже? – Я его очень любил, – Тао кусает губу, глядя на ночной город за окном, – и сейчас люблю, – тише добавляет, сжимая на мгновение челюсть, словно давит в себе лавину. Эту лавину давит в себе и Чонгук, когда просто на Тао смотрит; у Чона слишком доброе сердце, он переживает за других, как не переживает даже за себя. – Но знаешь, каким был трусом, когда сбежал! – Горько усмехается Тао, качая головой, переставая гипнотизировать город за окном. – До сих пор себя ненавижу из-за этого. – Чонгук вздрагивает, Тэхен себя ненавидит так же, но ненавидит именно свою силу. Хотя если подумать, не его ли первый приступ голода разлучил когда-то их с Тао? – Нужно было вернуться обратно и просить прощения, не сбегать. – Словно самому себе говорит Белый Тигр, пока держит голову опущенной. И выглядит таким разбитым в этот момент, Чонгука на части от этого рвет, а что сказать он все равно не знает. – Ты, наверное, уже в курсе о его голоде? – Тао поднимает глаза на Чона и выглядит спокойным, уравновешенным, но это маска, Чонгук видит эту ненастоящую, абы как приклеенную маску на лице напротив, которая вот-вот грозится отвалиться. Тао бросил Тэхена не из прихоти, так сильно любит до сих пор, у них произошло нечто поистине ужасное.       – Да. – Отвечает Чонгук, кивая.       Белый Тигр улыбается Чону, поправляет свои волосы, пока к ним подходит официант, расставляя напитки, сразу же с поклоном удаляясь, но задерживая внимательный взгляд на Тао. Узнал, но не стал просить фото или автограф, все-таки он на работе. Чонгук заключает кружку с кофе в объятия холодных рук, аромат умиротворяющий напитка атмосферу хоть чуть-чуть сглаживал, не до конца, включая, что тема их разговора была далеко не о погоде, но все же позволял им немного отвлечься.       – Ты смелый, не боишься. – Белый Тигр подает голос, как только официант удаляется от них на достаточное расстояние, чтобы не слышать их разговор. – Наверное, правда, любишь Тэхена?       Чонгук моргает, застигнутый вопросом врасплох. Не то чтобы он не думал об этом, думал и очень много раз, всегда приходя к выводу, что к Тэхену тянет невероятно, когда его долго нет рядом, то в груди, в душе, становится пусто без аромата роз, бархатного голоса и взгляда этих фиолетово-голубых глаз. Чонгук даже голод Кима не боится, подумаешь, часть личности Бога, немного спятившая от силы, Чон вот тоже не без тараканов и своих умеет усмирять, и тараканов Тэхена усмирит, приручит и заставит тихонечко сидеть и не тявкать! Чонгуку определенно очень нравится Элибр, он же в него влюблен, но любит ли? Это уже другой вопрос, серьезный вопрос. Чону бы спросить об этом у самого Тэхена, но Ким врать не умеет, и что если ответит «нет»? Чонгук вряд ли потом сможет спокойно жить или продолжить их отношения. Ему сейчас было хорошо просто в статусе возлюбленные, он пока на большее и не претендовал, но было вот такое значительное «но», которое не давало Чону теперь покоя, он ведь откровенно не может спокойно жить без Тэхена рядом, не может без него толком есть и спать. Как похоже на больную зависимость все это! Но разве любовь в корне своем не является настоящей болезнью? Ты отдаешь часть себя другому человеку, а это уже, с точки зрения психологии, абсолютно неправильно.       – Наверное, люблю. – Наконец, выдыхает Чонгук, закусывая губу. – Он мне очень нравится.       А Тао, словно весь его внутренний диалог все это время слышал, потому что смотрит на Чона с толикой понимания и все с той же грустью в песочных глазах.       – Честно, будь я хоть немного хуже, чем есть, я бы попытался вернуть Тэхена. – Чонгук мгновенно напрягается. Тао перешел в наступление? Строил из себя невинность, а теперь так прямо говорит, что хочет отвоевать Тэхена?! – Но он меня даже видеть не желает. – Белый Тигр снова переводит печальный взгляд на город за окном, рядом с ним стынет кофе, но разве это важно? – Потому просто хотел предупредить, что не буду вам мешать. – Чонгук вдруг понимает, что Тао он такой же настоящий, как Тэхен. Он не врет, не юлит и не притворяется, говорит прямо и ровно то, что думает. Подозревать его в играх за спиной было со стороны Чонгука глупо, конечно же. – Я здесь по делу, Тэхена мне не вернуть, – Тао смотрит в темно-карие глаза Чона, пытаясь его убедить, что он ничего плохого их отношениям не сделает, не нужно его бояться и остерегаться, он так низко никогда не падет, чтобы разлучать кого-то. – Тэхен не прощает, – тише добавляет Белый Тигр, – уж слишком у него изрезанное ранами сердце, чтобы постоянно его склеивать.       Чонгук жует губу, прежде чем отвлечься, отпивая немного подстывший кофе. Он не так хорошо знает Тэхена, как Тао, они только стали парой. Чон сейчас делает первые шаги к Киму, заглядывая в его фиолетовую бездну, обустраиваясь там, изучая ее и самого Тэхена заодно. И Тао кажется очень хорошим, но…       – Вы же понимаете, что я все равно буду ревновать?       Белый Тигр искренне усмехается, качая головой:       – Конечно, так и нужно! – Соглашается парень и вдруг резко становится серьезным, заставляя даже Чонгука хмуро свести брови, ожидая непонятно чего. – Насчёт дела, – говорит Тао, и Чон вздрагивает, не желая вариться в этом кошмаре снова, еще одного допроса с теми же вопросами он просто не вынесет! Это настоящее психологическое насилие! – Знаешь, – Тао отпивает немного кофе, задумчиво ставя кружку обратно на стол, – однажды злодейская лига пыталась завербовать Тэхена. – О да, Чонгук знает! Точнее ему снова же об этом рассказал Сонхун, но Чон знает. Элибр предпочитал сам про себя не рассказывать, врать он не умел, а фраза «я убил своего бывшего парня, который был в злодейской лиге» – такое себе знакомство! Чонгука больше интересовало, откуда Тао об этом знает, он же бросил Тэхена, уехал. – Они подослали одного парня, и хоть меня в Корее не было, я читал отчёты по делу. – Белый Тигр словно мысли Чонгука читает! – Злодейская лига – организация старая, – хмурится Тао, нервно постукивая длинными пальцами по кружке, – и сколько бы мы не пытались её искоренить, у нас никак не получается. – Выдыхает устало Белый Тигр, снова зачесывая назад белые волосы, которые тут же упрямо легли обратно. – По слухам, у них есть лидер по кличке Ромео, – идиотское имя для злодея – думает Чонгук, но вслух не говорит, – его никто и никогда не видел, но все действия и нападения организует он. – Тао в упор смотрит Чону в глаза, продолжая: – Есть вероятность, что они снова попытаются завербовать Тэхена, – Чонгук больно сглатывает, он думал об этом, об этом и о: – или все же избавятся от него: нашими руками или своими. – Самое страшное, что из уст Тао только подтверждало догадки Гука, над Тэхеном повисло грозовое облако, оно гремит, сверкает молниями, и пока только пугает, втайне готовясь к страшному. – Я вот о чем, Чонгук, – Тао делает небольшой глоток кофе, сразу после принимаясь греть руки о кружку, как Чон напротив, – ты, наверное, уже понял, но Тэхен склонен к Тьме, ему тяжело себя сдерживать. – Чонгук кивает, понял, он очень быстро это понял, включая, что фиолетовая бездна подозрительно похожая на Истоки постоянно пускала слюни в сторону Чона. – А за родных и любимых он готов пойти на страшные поступки. – Чонгук поджимает губы, снова просто кивая. – Не подставляйся, – неожиданно выдает Тао, серьезно глядя на Чона, который мгновенно теряется, застигнутый врасплох, – не будь глупым, если тебе пишут с незнакомого номера или даже с номера кого-то из близких и приглашают в какое-то сомнительное место или предлагают сделать втайне ото всех что-то сомнительное, лучше сообщи мне. – Тао смотрит на Чонгука, пытаясь донести до него всю серьезность своих слов. – Не беги на встречу, даже если грозятся чьей-то жизнью. – Гук вздрагивает, понимая, к чему ведет Тао, слишком быстро и хорошо все понимая. – Ты – парень Тэхена, ты тоже под ударом для злодеев. – Конечно, как приблизиться к герою класса Бог, который может переломать тебя надвое, даже не пошевелив рукой? Начать с его близких, и тут под ударом ведь не только Чонгук, но и Сонхун, у которого нет никаких сил. – Я не пытаюсь тебя напугать, – продолжает Тао, – я не хочу, чтобы Тэхен страдал, и не хочу его смерти. – Чонгук вздрагивает от холодка, мерзко пробежавшегося по позвоночнику, даже горячий кофе от него не спасал, словно сама смерть подула на Чона. – Если он выйдет из себя, нам придётся его убить, понимаешь? – Гук кивает, чувствуя, как в горле ком встал. Он понимает, отлично понимает. Злодейская лига может попытаться избавиться от Тэхена, как сейчас, не своими руками, своими ведь рискованно тягаться с Богом. Потому Кима и подставили в этих убийствах, надеясь от угрозы избавиться, а когда это не помогло, злодеи могли ведь начать и другой план. Если кто-то хоть пальцем тронет Сонхуна, Тэхен выйдет из себя, перейдет дозволенную грань силы, и тогда героям и Содружеству придется его убить. – Он считается опасным во всем мире, – тише добавляет Тао, катая кружку в руках, – люди боятся не угрозы нападения монстра, а Тэхена. – Чонгук больно сглатывает. – Ты заметил, как любят всех героев класса Бог и как сторонятся Элибра? – Не то чтобы заметил, но до поступления в Академию никогда об Элибре не слышал и считал это издержкой того, что жил в детском доме, куда информация почти порой и не добиралась об окружающем мире и иных событиях. – Он тёмный и Бог, его сила слишком огромна – его боятся потому. – Вздыхает Тао, поясняя. – Его второстепенная способность в копировании любой способности, он сильнее всех нас в классе Бог. – Чонгук заметил, заметил, что силы Тэхена какие-то слишком «слишком» для одного человека, пусть и Бога. – Ласточка даже ничего сделать не смогла, а он не напрягся! – Напоминает Тао. А Чон помнит, помнит, какой жалкой выглядела Лейла на фоне одного студента, который не сделал ровным счетом ничего, но поставил героиню на место. – Береги его, Чонгук, – Тао смотрит Гуку в темно-карие глаза, – если любишь – береги, мне кажется, что кто-то пытается от него избавиться. – Чонгук поджимает губы, потому что оказывается кажется не ему одному, и все его страхи вдруг оказываются оправданными, а не выдуманными на фоне нервов. – Он не примет моей помощи и предупреждения, но ты всегда с ним рядом.       – Невероятно! – Где-то за спиной Чона раздается громкий знакомый голос, заставляя парня подпрыгнуть от неожиданности, оборачиваясь. К ним стремительной фурией несся Чимин с каким-то пакетом в руке, где мелькала форма официантов, наверное, заехал, потому что Юнги ее здесь забыл. Но увидел такое, из-за чего у него чуть ли не злость начала вытекать из черных, суженных в безумном бешенстве глаз, желая утопить собой всех. Нет, не всех, только его, его одного – Тао!       – Пойдем! – Чимин почти рычит, подходя к Гуку, хватая его рюкзак, ожидая, когда парень поднимется и, несомненно, двинется прочь от этого мусора!        –Я просто!.. – Теряется Чонгук, не понимая, с чего вдруг так взвился Чимин, который же всегда был солнышком. Но сейчас напоминал именно что фурию, вокруг него не хватало только черного облака из силы, такая волна злости расходилась в разные стороны.       – Нечего с ним разговаривать! – Прерывает Чонгука Пак, а потом на Тао смотрит, чуть ли не втаптывая его в грязь на месте. Такой ненависти Чон еще никогда не ощущал! – Не пудри мелкому мозги! – Предупреждающе рычит Чимин, на что Тао только губы складывает в тонкую полоску, но не возражает. Пак имеет все права злиться на него, злиться за себя и за Тэхена, которому нужно было сохранять свой разум в постоянном балансе. – Ты больше никто для Тэхена, – больно бьет Чимин, даже Чонгук вздрагивает от этих слов, – так и не лезь в его жизнь! – Сверкает черными глазами Пак, притягивая Чона к себе за руку. – Когда ты его бросил, – Чимин с ненавистью смотрит на Тао, впервые имея возможность все ему высказать лично, – я его душу из ада вот этими руками вытаскивал, – рычит Пак, показывая свои ладони, на которых абсолютно незаметные, абсолютно до того незаметные цвели тонкие зажившие давно белые шрамы, гладкие, прорезающие как и маленькие пальцы так и кисть и руку выше к локтю. Чонгуку отчего-то стало не по себе. Такое ощущение, будто Пак про ад совсем не преувеличил, совсем нет. – Так не порть ему больше жизнь! – Заключает Чимин, утаскивая Чона за собой прочь.       *****       Сон не идет, вообще никак! На одном боку жарко, на другом неудобно, так слишком быстро сердце колотится, а так дует из окна, которое, вообще-то, закрыто! Просто в голове слишком много мыслей, переживаний, там полный бардак творится, в котором либо разберешься, либо он просто тебя задавит своей массой!       Чонгук разобраться никак не мог, бесился, переворачиваясь с бока на бок, даже одеяло с себя скинул, тихо замерзая в пока еще неотапливаемом общежитии. Но все это было неважно по сравнению с тем, что с ним произошло: разговор с Тао и эти слова про Ад от Чимина! Это все так было не просто, но было в прошлом, в забытом прошлом, а Чонгука все равно рвет от любопытства, недосказанности и желания во всем этом разобраться. Да, все это не имело никакого отношения к Чону, но от этого просто забыть ситуацию, произошедшую между Тао и Тэхеном, Чонгук просто не может!       Гук сдается к часу ночи, когда понимает, что не уснет сегодня. Он тихо, чтобы Хосока не разбудить, надевает домашние штаны, худи цепляет, влезает в кроссы и шмыгает за дверь, оказываясь в темном тихом коридоре. Ночь пятницы, половина студентов дрыхнет у себя, другая веселится в клубе, а Чонгук не может ни того, ни того, потому решает просто прогуляться по кампусу в надежде, что хоть так заставит неугомонный мозг устать и попроситься в теплую постель.       Сонхун рассказывал, что Тэхена после первого всплеска голода найти не мог, рассказывал про ужасающую тьму, сожравшую всю территорию их особняка, и упоминал, что именно Чимин смог найти Элибра и «просил никогда не спрашивать, как ему это удалось». «Я его душу из Ада вот этими руками вытаскивал!» – сказал Чимин Тао, и ведь… ведь, кажется, совсем не преувеличивал. Чонгук ведь еще не видел голод Тэхена, по-настоящему его не видел; ему сказали, что раз в год Элибр срывается, но раз потом приходит в норму, значит, как-то он получает то, что требует голод, как-то он энергию восполняет? Но как? Кто с ним делится? Или как он добывает эту энергию сам? Откуда? У Чонгука еще столько вопросов! И это предупреждение Тао!..       На улице холодно, не просто прохладно, а холодно. Прямо чувствуется, как приближается зима, которую за собой тянет осень, даже воздух пропитан некой меланхолией, грустью, ведь природа увядала, чтобы уступить место холодной белоснежной поре. Чонгук накидывает капюшон, пряча руки в подмышки, чтобы кусачий ветер не пробирался так запросто под одежду. Он даже зевает, но в сон его отчего-то не клонит.       Тао. Тао оказался не таким, как думал Чонгук, не зазнавшийся герой, который бросил Тэхена, а потом кутил, выпивал и радовался жизни. Он страдал, страдал без Элибра, скучал, любил, но вернуться не мог; и даже так волновался о Тэхене, даже Чонгука предупредил об опасности, говоря быть настороже. Мог бы просто спустить всю ситуацию на тормоза и будь что будет, а пришел к Чону, поговорил с ним и даже не рычал и не фыркал в его сторону. Первое представление бывает таким обманчивым.       – Не спится?       Чонгук высоко подпрыгивает от неожиданности, как-то по наитию взывая к молнии в своей руке, чтобы ударить любого, кто решит напасть. Члены злодейской лиги учились в Академии – опасно было так гулять ночью, но об этом нужно было думать раньше.       – На Зевса похож с молниями! – Усмехается бархатный голос, и дикая роза тут же бьет Чону в нос, предлагая силу отпустить. Это ведь Тэхен, просто Тэхен, а не кто-нибудь другой и опасный. Хотя самым опасным здесь хищником был именно Элибр, Чонгук ведь даже его запаха до этого момента не ощутил, даже не увидел его фигуру, поднявшуюся с подстилки из листьев под большим и оказывается жутким деревом в саду. Просто, когда оно стояло в золотом цвету, его пугающего вида было незаметно.       – Ты… эм…       – Нет, – мотает головой Тэхен, медленно приближаясь к Чонгуку, – мне нельзя спать, потому я должен спросить у тебя, что ты ночью делаешь в саду? Почему не спишь? Эта неделя и так была тяжелой.       Чон вздыхает, кусает себя за губу и сам идет к Тэхену, мгновенно заключая того в крепкие объятия. Роза так выше, сильнее ее аромат, он пробирается бархатом в кровь, оседая там приятным теплом, дарит некое спокойствие и защищенность. Рядом с самым опасным хищником Чонгуку было невероятно спокойно, рядом с ним хотелось быть беспечным ребенком без проблем и тонн мыслей в голове. И рядом с ним можно было быть даже бессильным и жалким, он не осуждал и не смеялся.       Тэхен сам руки кладет Чонгуку на тонкую красивую талию и к себе ближе притягивает, вдыхая свежий аромат вишневого геля для душа, которым теперь так соблазнительно пах Чон. Ким не знает, но догадывается, что грызет Чонгука, почему он вдруг так поддался своим чувствам, бросаясь в объятия Тэхена, просто всех этих потрясений для него было слишком. Ким может быть устаревшим романтиком, но он бы с удовольствием увез куда-нибудь Чонгука, чтобы тот отдохнул, ни о чем не думая, ничем себя не загружая.       – Как прошел экзамен? – Тэхен смахивает капюшон с головы Чона, потираясь щекой о мягкие, пропитанные ароматом вишни волосы. Гук держит его крепко, почти отчаянно зарываясь лицом в тонкую рубашку, в которой странно как Тэхену вообще было не холодно.       – Наверное, неплохо, – отвечает Чон, касаясь губами пуговицы на рубашке Кима, выдыхая ему в грудь горячий воздух, от которого блондин ни разу даже не вздрогнул. Чонгук не берется утверждать, но Тэхен сейчас был спокоен, его голод мирно посапывал в объятиях вишни, и Ким мог отдохнуть этой холодной ночью в руках Чона, не борясь бесконечно сам с собой.       – Чимин сказал, ты виделся с Тао.       Чонгук жует губу, слегка приподнимая голову, чтобы заглянуть в эти умиротворенные спокойные голубые глаза. Ким не злился, просто словно поддерживал беседу и все. Мог бы наорать и сказать, чтобы не смел с Тао встречаться, а он просто констатировал факт, отдыхая в вишневых объятиях.       – Это было незапланированно, – отвечает Чонгук, и одну руку поднимает к лицу Тэхена, чтобы убрать густую челку с ослепительно голубых глаз. – Мы случайно столкнулись, он предложил выпить кофе, и я согласился.       – М-м-м, – тянет Ким, прикрывая глаза, пока Чон аккуратно пальцами его касался, раздаривая волны безудержного спокойствия. Чонгук снова удивляется тому, как легко принял их встречу Тэхен, даже расспрашивать не стал ни о чем и рычать и орать, чтобы они не виделись боле. Ведь Ким с Тао точно расстались очень… плохо, нет такого слова, чтобы описать, насколько плохо. Но Элибр все равно не ограничивает свободу Чонгука и его круг общения, легко принимая любой его выбор. Словно боится его потерять, даже сейчас держится, как за спасительную соломинку, не желая отпускать. Чон уйдет, придут демоны.       – Тебе разве не холодно? – задает вопрос Чонгук, смотря в почти спящие от умиротворения голубые глаза, которые лишь слегка приоткрылись, услышав вопрос.       – Нет! – Выдыхает Тэхен с улыбкой, ближе к себе притягивая Чона. – Хочешь со мной? – Задает неожиданный вопрос, от которого Гук впадает в ступор, просто хлопая глазами.       – Куда?       – В Прованс! – улыбается Тэхен, когда видит, как в карих глазах рождается осознание того, что предлагает Ким. Воспользоваться силой трансгрессии и вот так запросто оказаться в другой стране. Но это ведь против правил, их же могут наказать или, вообще, посадить, или!.. – Пойдем, – Тэхен мягко тянет Чона за руку в сторону своего особняка, словно там был портал! А может и был? Чонгук ведь не знает, как все это обстоит!       – Н-но… а если нас там поймают? – Гук сомневается, а сам идет добровольно, слушая, как сердце в груди отбивает за миллион от предвкушения! В Прованс? Сейчас? Серьезно?! Да Чонгук о таком и мечтать не мог!       – Скажем, что мы эмигранты! – Усмехается Тэхен, останавливаясь около двери в особняк. – Разве ты не хочешь небольших приключений?       – Хочу! – кивает Чонгук, закусывая губу. – Но наши друзья будут волноваться о том, где мы, и я боюсь, что нас поймают, у меня же даже паспорта с собой нет!       – У меня двойное гражданство, ma petit, – улыбается Тэхен и к уху Чона приближается, выдыхая: – Скажу, что ты моя жена!       Чонгук краснеет, в шутку отпихивая от себя веселящегося Кима.       – И все-таки друзей предупредить нужно!       – Чимин просил купить ему булки, – Тэхен лижет губы с ароматом вишни, – потому напряжет свои булки и расскажет всем, что мы на медовом месяце! – Подмигивает игриво Элибр, и Гуку так непривычно видеть его веселым, что он даже больше возражать не может, решая просто броситься в омут с головой и будь, что будет.       – Хорошо, – вздыхает Чонгук, кивая, – что нужно делать?       Тэхен подходит к двери, ведущей в особняк:       – Просто открой эту дверь, ma petit.       Чонгук подходит ближе, тянется к черной массивной ручке и уже ощущает, как его согревают мягкие солнечные лучи. На той стороне сейчас день, там его ждет Прованс и море приключений.