Немного огня

Утро следующего дня расплескивало красные и желтые краски по каменной кладке замка. Крас сидел на ступенях центрального входа и наблюдал за тем, как солнце расчерчивает лучами рассветный сумрак. Слышалось, как слуги на заднем дворе готовятся к пробуждению замка. Начиналась смена караула. Раздавался скрип колес и стон нагруженных телег, привезли припасы. На душе у темного было беспокойно. Нового приступа боли у него не случилось, хоть он подспудно и ожидал, когда отдавал долг за Рауда. Это немного обнадеживало, возможно, все не так уж и плохо, а ему с перепугу почудилось… Сейчас было важнее понять, куда двигаться дальше. Весть о смерти Бруна и новом хозяине его рода уже разнеслась по знатным семьям. Сегодня наверняка соберут вече. Прийти? Демонстративно проигнорировать? Созвать их самому? Нет. Звать точно не стоит, а вот заглянуть, опоздав, дав хорошенько своре налаятся… солнечный луч прыгнул Красу на лицо, пощекотал глаза и темный князь почувствовал, наконец, усталость. Он поднялся и направился в гарем. Может, удасться перед сном урвать хоть полчаса ласки от своего светлого ледышки. Но покои Люция оказались пусты. Крас не раздеваясь устроился на постели и засыпая размышлял, куда тот мог подеваться. Перед тем, как провалиться в сон, он решил поговорить с поверенным, чем это таким важным светлый князь занялся, что пренебрег своими прямыми обязанностями младшего супруга: быть всегда в доступе. Утро было тревожным не только для Краса. Как раз в этот момент Люций, в новых комнатах Манула перечитывал письмо, переданное светлым лекарем. Отец тревожился, спрашивая, как он устроился в новой жизни, расстраивался по поводу унизительного положения младшего супруга и просил отдать перстень. Отдать перстень. Люций потер виски, устало глянул в окно, которое выходило во внутренний сад. Там солнце будто умыло траву и деревья, зелень стала еще ярче, чище. Было спокойно, сад казался нарисованным. Идеальная картинка, которая почему-то подпитывала внутреннюю тревогу. Отдать кольцо лекарю, который передаст его светлому князю… Проведенная за целительством ночь требовала своего - хотелось спать. Лечь и забыться. Голова гудела, тело наливалось тяжестью. Магия всегда забирала у Люция много сил, он уставал намного меньше в переходах или даже на поле битвы, чем за ворожбой. И в бытность свою воином мало обращался к колдовству. Поэтому сейчас чувствовал себя опустошенным. Достал перстень из своего богатого гаремного наряда. Теперь его было просто прятать среди обилия украшений, простенький он терялся на фоне вычурных колец, браслетов и цепочек. Покрутил в пальцах. Привычка быть покорным отцу въелась в мозг. Он очень долго учился склоняться перед князем, без сомнений и раздумий подчинятся, не задавать вопросов. Отец сказал - ты сделал. Ему хорошо и вольно дышалось в походах, потому что там он сам принимал решения, не оглядываясь ни на кого. Был сам себе хозяином, отвечал за себя и своих солдат только перед совестью. Все в нем сопротивлялось сейчас. Люций привык, что внутри всегда бунтовал, привык заталкивать свои мысли и сомнения. И сейчас он пытался также бездумно подчиниться, отключив собственные разум и волю. Но не получалось. Сжал кольцо в кулаке, чувствуя, как оно врезается острыми краями печатки в ладонь и пальцы. Оторвал взгляд от окна, посмотрел на Манула. Тот неподвижно сидел в подушках на полу, не моргая разглядывал себя в ручное зеркальце. Может ли он сейчас помочь? Достаточно ли восстановился, чтобы посмотреть и дать совет - отдавать знак княжеской власти или нет. А Манул, прервался от созерцания себя и безмятежно проговорил: — Княже, почему такой задумчивый? — Да, вот, - Люции протянул письмо. Ведун принял лист, внимательно его рассмотрел, сложил и спрятал за пазуху. — Мой светлый господин, оставь его мне, а сам ложись сейчас спать. Не дело это, после тяжелой ночи принимать важные решения. Поспи, а потом и подумаем вместе. — Мне кажется я не усну, — но все же задумчиво прошел к кровати и лёг не раздеваясь, так и продолжая сжимать перстень в ладони. В свои покои Люций намеренно не стал возвращаться. Ему хотелось быть поближе к своему ведуну и подальше от Краса. Вернул кольцо на место, и выдохнул, с наслаждением понимая, что сон тихо прокрался на мягких лапах и свернулся прямо на груди, придавив и сделав тело тяжелым. Стало спокойно. Подумать обо все он и вправду решил на свежую голову. Манул лежал и прислушивался к тому, как замедляется дыхание светлого князя, ждал когда тот уснет. Разглядывал, как над ним причудливо переплетаются магические потоки, превращаясь в образы. Манул любовался. Магия подарила ему сильного и смелого князя, которому суждено одержать много побед и стать великим. Он видел Люция в центре битвы. Не в шелках и сияние драгоценностей, среди гаремного полумрака, в дымке дурман-травы и дорогих благовоний. Нет! Люций прорубал себе путь мечом, на боевом коне, круша противников, как сухой лес. Только вот рядом с ним была темная фигура, с горящими, как угольки глазами. Связаны значит они Великим Древом. И не деться никуда от темного отродья. Отвернулся, наслаждаясь новым, исцеленным телом, мягкой подстилкой, теплым, уютным покрывалом. Чистотой и приятными запахами благовоний. Все вокруг сияло нитями магии. Она ластилась к рукам, нашептывала что происходит вокруг. Манул захватил одну из ниточек, прося показать опасность для Люция. И незаметно для себя провалился в сон. И виделся ему светлый лекарь у ног черной фигуры. И как ни силился ведун разглядеть кто там, не мог. Слишком далеко. А потом приснился другой светлый эльф. Незнакомый. И прячется за ним еще кто-то, не поймать взглядом, только руки мелькают, которые как куклу, двигают его голову и руки... Манул проснулся отдохнувшим и полным сил. Посмотрел на постель. Та была пуста, княжич уже ушел. И сам поднялся, вспоминая свои сны и чувствуя полную уверенность, что второй светлый из сна где-то рядом. Достал письмо, аккуратно расправил его на покрывале. Склонился, чуть не касаясь кончиком носа пергамента, выискивая что-то. И нашел. Подцепил ногтем за склизкую нить магического плетения, потянул, брезгливо морщась от зловония, резко заполнившего комнату. Почерк в письме изменился. Не князь светлых земель его писал. Теперь нужно показать это своему господину.

***

Лекарь буравил тяжелым взглядом конюха, жавшегося в углу соломенного матраса. — Не выполнишь, пеняй на себя. У князя хватит сил достать тебя здесь. — Пощади, милсдарь, где ж я ему найду? Я никого не вижу, не выхожу с конюшен. Я и Люция больше не видел. — Люций теперь не твоя забота. Тебе к нему и не нужно подходить. Ищи. Обрати на себя внимание. Лекарь резко развернулся и вышел из каморки. Требовалось еще забрать кольцо, без которого ему запретили возвращаться домой. А находится здесь среди темного отродья было невыносимо. Мерзость огненного бога расцвела здесь бурным цветом, быстрее бы князь выжег ее огнем и мечом. Идти по двору, а затем по коридорам было противно. Противны серые морды, противны безвкусные украшения, противна вычурная роскошь. Быстрее бы убраться в светлые земли! Ненависть кипела отравленным варевом в груди. Лекарь искренне ненавидел темных, так же искренне возненавидел младшего княжича и считал, что делает доброе дело. А золото и магическая поддержка — лишь приятное дополнение. В гарем пропустили беспрепятственно, Кхас провел в личные покои светлого. Уже там, склонившись в поклоне, лекарь почувствовал недоброе. — Так тебе приказали передать перстень? — Все так, мой господин, — лекарь выпрямился и увидел, как ведун что-то нашептывает Люцию на ухо. — Кто? — Князь, — главное, говорить уверенно. — Мой отец? — Князь, — лекарь смотрел прямо, не моргая. — Я не отдам кольцо. — Мне сказали без кольца не возвращаться. — Не возвращайся, — Люций качнул головой. — Оставайся. Я напишу отцу, пускай пришлет еще одного гонца. Лекарь сглотнул, огладил ладонями сюртук, будто успокаивая себя и медленно, тщательно выговаривая слова попросил: — Дозвольте остановиться вне темного двора? — Нет. За пределы гаремы ты не выйдешь, пока мне не ответит отец. До комнаты тебя проводят, — Люций вежливо улыбнулся. Кхас аккуратно взял лекаря под локоть и твердо повел его из покоев, за дверями передав стражникам. — Может быть сообщить темному князю? — осторожно спросил закрывая двери. — Нет. Без него разберемся, — Люций скомкал письмо с незнакомым почерком.

***

Крас злился. Он чувствовал себя вымотанным и уставшим. Ему срочно нужно было урвать хотя бы поцелуй у Люция, но паршивца сначала нигде не могли найти, как и его поверенного, а позже просто не осталось времени. Сначала Сварг устроил истерику, разогнал слуг в гареме, разнес свои новые покои. Пришлось успокаивать плетью и запирать рыдающего мальчишку. Потом Крас неожиданно обнаружил еще одного светлого в своем гареме. Собираясь уходить, обратил внимание на стражников, выставленных у одной из комнат. А там лекарь, приехавший лечить подарочек Люция. Сейчас темный князь, игнорируя правила приличия, развалился в своем кресле, закинув одну ногу на подлокотник, наблюдал за тем, как грызуться самые родовитые семьи, но мыслями все равно был далеко. Что вообще происходит в гареме? Как так вышло, что распоряжаться там начал Люций? Уже темные дела проворачивает, лекаря специально выписанного, под стражу посадил? Что происходит? — Князь!!! Ты нас не слушаешь! — Совсем еще молодой темный эльф стоял прямо перед Красом, гневно сверкая глазами. Крас закинул вторую ногу на подлокотник, демонстрируя откровенное пренебрежение к собравшимся. Хотя и правда, нужно слушать лай псов. Окинул взглядом храбраеца, посмевшего подойти так близко без разрешения. Почти мальчишка, на плаще богатый мех, на пальцах множество перстней, в ушах серег нет, но много золота вплетено в волосы, по северной моде. С севера. Там старые, богатые дома темных, обычно держащиеся подальше от власти, предпочитающие оставаться в тени и откупаться, лишь бы их не трогали и в их дела не лезли. — А что я должен слушать? — Разве так справедливо, что дом Бруна отходит к слабому и почти нищему дому Рауда? Рыжий Рауд грозно выступил из-за спинки кресла, положив ладонь на эфес меча. Крас остановил его знаком руки. — Тебе нужна справедливость? — Тебе тоже она нужна, — последовал храбрый ответ. — Нужна, — Крас не поленился встать и приблизился к молодому темному, внимательно его разглядывая, пытаясь сам догадаться из какого именно он северного дома. И наконец, поймал зацепку — связка засушенных волчьих лап у пояса. — Ты из дома Вольхв? Да? — Я его новый глава, мой старший брат погиб, отец слишком стар. Теперь дом мой, — мальчишка приосанился. — Как погиб твой брат? Темные эльфы с севера сильны и живучи, как нечисть. Погиб на охоте? Да у них развлечение на манулов ходить с голыми руками. Пропал в лесах? Они выживают в самые суровые зимы в лесу, что уж говорить про сейчас, когда север уже обняла короткая, но очень мягкая осень. Болезнь? Уж где редки такие напасти, так это на севере, там зараза просто не выживает. Мальчишка молчал, кусая губы. Совсем еще юнец. Куда ты голову свою засунул? Я же снесу её с твоих плеч. — Так как погиб твой брат? — Крас остановился напротив, в шаге от паршивца, чуть склонился, нарочито заглядывая в лицо. — Просто не проснулся утром. — Интересно. Большое несчастье настигло твой дом, — так и продолжал заглядывать в лицо, — разве это справедливо? Для тебя это справедливо, мальчик? — Я в своем праве, — упрямец прятал взгляд, но от своего не отступал. — Так и я в своем праве. Или ты не признаешь его за мной? Все замерли, внимательно вслушиваясь в тихий, вкрадчивый голос князя. Со многих спала вся спесь и самоуверенность, поскольку они вспомнили, как стали старшими в собственных домах. А Крас продолжал, теперь уже отступив от мальчишки и оглядывая присутствующих: — Справедливости захотели? Так прежде чем вы ее с меня стребуете, я ее с вас, как шкуру спущу. А потом уж и вам уступлю. Годится вам такое? Темные молчали. Слышно было только как огонь потрескивает в больших напольных светильниках. — Я хочу знать при каких обстоятельствах погиб прежний глава дома Вольхв. Ты возвращаешься сейчас же в свои земли и носа своего из них не показываешь, пока не позову. С тобой поедет начальник моей стражи. Он и разузнает для меня все. Думаю, так будет справедливо. Кто-нибудь еще хочет справедливости? — и добродушно, почти ласково посмотрел на собравшихся. Никто не посмел выказать недовольство. Почти все были испачканы кровью. Темный князь прошел сквозь толпу собравшихся, уже на выходе, не оборачиваясь, только чуть замедлив шаг произнес: — Вече больше без моего разрешения не созывать, - и удалился. Крас не слышал, что происходило за закрытыми дверями зала, но прекрасно мог себе представить. Следующий раз он вызовет кого-нибудь на поединок и убьет. Свору нужно держать в страхе. Гарем встретил его тишиной и покоем. Здесь больше не пахло густыми благовониями и горькой дурман-травой, теперь здесь обитал запах свежей травы и чего-то еще, что темный князь все никак не мог разгадать. В отличии от утра, супруг нашелся на месте, в своих покоях. Только вот теперь в компании второго светлого, закутанного в хламиду и разрисованного светлой рунической вязью. На вкус Краса выглядел он жутковато. — Этот твой очухался, смотрю, — устроился по-хозяйски у накрытого подноса, возле камина. — Его Манул зовут. Он будет моим компаньоном. — Да я понял, — Крас махнул на него рукой, дескать: “пошел вон” Манул только хмуро глянул но с места не сдвинулся. Под пристальным взглядом темного, Люций осторожно склонился и попросил: — Иди. Отдыхай. Я утром сам приду. Ведун поднялся, одарив темного князя нечитаемым взглядом, и величественно удалился. — Это что за птица такая? Только вчера шлюхой был, сейчас уже нос задрал? — Крас поморщился. Люций проигнорировал, сделав вид, что занят вином. — А ты, радость моя, расскажи, где же тебя утром носило? — Спал, — пожал плечами светлый. — Интересно, и где же ты спал? — У Манула в покоях. Я думал тебя не будет, вот и остался у него. — Хорошо, — Крас кивал и нежно смотрел на светлого. Люций уже знавший, что за масками Краса скрываются настоящие бури, напрягся. — А что за стража в гареме? Почему лекарь заперт, драгоценность моя? — осторожно заправил за ухо Люция белую прядку темный. — Это мои дела… Хотел еще что-то сказать, но его грубо толкнули в грудь, опрокидывая. Внутри вскипела злость. Вместо того, чтобы как обычно сдаться без боя, Люций утянул Краса за собой, укладывая его вначале рядом, а потом и перехватывая инициативу, взбираясь на него, фиксируя коленями и руками тело под собой: — Я сказал это мое дело! — А ты мой, - Крас веселился, — отвечай! Сбросил с себя светлого и тут же получил не слабым магически шариком в лоб. — Тебе стало скучно, моя радость, и ты хочешь побаловаться? — поднялся в боевую стойку. — Я хочу, чтобы ты понял, что у меня... Крас бросился на Люция не дав ему договорить, сшиб его с ног, в этот же момент оплел его руки и ноги темными магическими путами: — Соскучился, — и, игнорируя протесты, поцеловал, насильно удерживая голову Люция и не давая отвернуться. Впрочем, Люций сопротивлялся недолго, уже спустя какое-то время Крас выгнулся в сладкой судороге на послушном теле. Светлый, как обычно, уступил хотя и удовольствия не получил. — Так почему лекарь заперт? — Кто-то обмануть меня пытался с его помощью, — светлый сел и начал оправлять одежду. Крас только хмыкнул про себя, дескать зря, нужно наоборот снимать. — А сам лекарь в курсе? — Да. Думаю, он принимал самое деятельное участие. — И ты не знаешь, кто хотел тебя обмануть? — Нет, — Люций покачал головой. — Так отпусти лекаря, а сам узнай, кому он служит. Светлый задумался, но Крас отвлек его. Итак он слишком долго ждал возможности взять свое.